– Вот это да! – воскликнула Алина. – Мы что, свободны? Не верю. – Я почему-то тоже. Если честно, разговор с Клотильдой ничего не прояснил, а, наоборот, только все запутал. – Я осторожно выглянула в коридор: не подслушивают ли нас? – Откуда она взялась? И кто она на самом деле? – Одно могу сказать: с этой старушенцией не все чисто. – Это точно, – я закивала головой. – И телефон она свистнула: больше некому. – Слушай, может быть, она имеет отношение к Нине? Ей не понравились наши расспросы о девушке, и она решила нас прощупать. – Но откуда она узнала, что мы ее разыскиваем? – Марина, везде есть глаза и уши. За нами следили, – догадалась Алина. – С того самого момента, как убили Ларису. – Что теперь с нами сделают? – У меня неприятно похолодело внутри. – Что имела в виду Клотильда, когда говорила: «Завтра разберемся, что с вами делать». – Меня это тоже волнует, – призналась Алина. В коридоре послышались шаги, и через секунду в дверь два раза постучали. Не дожидаясь нашего ответа, в комнату вошла Маша и с ней девушка в синем платьице и белом передничке. Девушка катила перед собой передвижной столик, сервированный к ужину на двоих. – Вот, отведайте, что бог послал, – старомодно предложила Маша и сняла с металлического блюда блестящую и круглую, как половина сферы, крышку. Выражаясь Машиными словами, бог нам послал рассыпчатый рис и жареную курицу, а еще масло, сыр, овощи и бутылку сухого красного вина. На нижней пололке столика стояли две чашки на блюдцах и пузатый чайничек, наверное, с чаем, из носика которого тонкой струйкой сочился пар. – Если вам что-нибудь понадобится, наберите по телефону цифру «пять», – Маша взглядом указала на подоконник, на котором стоял телефон. – У нас связь внутренняя, в город вы позвонить не сможете, – предупредила она и вышла из комнаты вслед за девушкой в переднике. – Ну что ж, – Алина принюхалась к курице. – Пахнет аппетитно. И вино тоже пригодится, чтобы стресс снять. – Я думаю, от вина нам следует отказаться. – Отравлено? – насторожилась Алина. – Я так не считаю. Отравлен может быть любой продукт, не только вино. Если бы они хотели нас убить, давно бы убили. А раз мы живы, значит, мы им зачем-то нужны. Зачем? Надо подумать, а для этого мне нужна трезвая голова – я пить не буду. – А я выпью. Когда я нервничаю, все равно думать не могу. – Алина села на тахту, придвинула к себе столик, плеснула в бокал вина и с удовольствием сделала глоток. – Хорошее вино, попробуй. – Не буду, – я упрямо покачала головой. – Тогда садись есть, – посоветовала мне Алина и поторопилась схватить рукой большой кусок курицы. – Была не была. – Я села рядом и положила себе на тарелку всего понемногу. – Ешь, – прошамкала с набитым ртом Алина. – Во всяком случае, цианистым калием на курицу не брызгали, это точно, пальчики оближешь. – И она загребла себе на тарелку еще один кусок. Мы вкусно поужинали и немного успокоились. На сытый желудок наша ситуация не выглядела такой уж мрачной. Мы приняли душ и в белых махровых халатах разлеглись перед телевизором. Приблизительно через час вновь пришла девушка в передничке. Она забрала столик, предварительно спросив, не желаем ли мы что-нибудь еще. Алина посоловевшими от вина и усталости глазами посмотрела на девушку, немного подумала и вдруг спросила: – Скажи-ка, милая, такси нам вызвать можно? Мы передумали здесь оставаться. Девушка, смутилась: – Какое такси может быть в глуши? Село наше Ивановичи – три кола, два двора – в тупике находится. До города от нас далеко. Ближайший к нам мало-мальски приличный населенный пункт – Михайловский, но и там отродясь такси не было. – Как же нам отсюда выбраться? – затаив дыхание, чтобы не спугнуть удачу, спросила я. – Если только на трассу выйти. – А трасса далеко отсюда? – Нет, если не по дороге идти, а напрямик через лесок, километра полтора, не больше. Машина есть у Маши, спросить ее? – наивно предложила девушка. Как я поняла, девушка была не в курсе, что еще совсем недавно нас, как пленниц, удерживали связанных под замком. И уж совсем она не могла предполагать, как нас обрадуют ее слова, ведь то, что она нам сейчас выболтала, являлось для нас величайшим открытием. – Нет, мы не будем в ночь людей беспокоить, мы здесь переночуем. Можешь идти, нам ничего не нужно, милая, – с напускным равнодушием ответила Алина и отвернула лицо к телевизору. Как только девушка вышла, она вскочила с места и возбужденно заговорила: – Ты слышала? Слышала? Трасса близко! – Слышала, Алина, не глухая. Трасса близко, но как нам отсюда выбраться? – Я подошла к окну, отдернула занавеску и, вглядываясь в ночную темень, сказала: – Через забор мы не перемахнем, слишком высокий, а на воротах, я больше чем уверена, сидит здоровенный детина с «калашниковым» на пару. Нам из этого дома просто так не выйти. – Но ведь девушка… – Нашла у кого спрашивать, – перебила я ее. – Девчонка небось сидит на кухне и ничего о хозяйских делах не знает. – А что нам стоит спуститься вниз и посмотреть? Если нарвемся на кого-нибудь, скажем, что решили перед сном подышать свежим воздухом. – Ладно, пошли, – сказала я, не веря в удачу. – Только я переодеваться не буду, все равно дальше первого этажа нам не уйти. – Так и я не буду халат снимать, если что, легче поверят в наши благие намерения. Только вот кошелечек на всякий случай в карман положу и статуэтку туда же. Алина вывернула халат наизнанку, так что внутри оказались карманы, в один из них она загрузила содержимое сумочки, в другой – статуэтку. Ее фигура приобрела слегка непропорциональные очертания, бедра получились чрезмерно широкими, отчего талия казалась очень узкой. – Ну как? – Алина покрутилась перед зеркалом. – Не женщина, а мечта поэта! – похвалила она себя. – Статуэтка в кармане выделяется. Бедра неровные получились. Одно гладкое, а второе буграми. – Что же делать? Не оставлять же мое сокровище здесь? – На груди спрячь. Запашной воротник халата замаскирует божка, а все содержимое сумки равномерно разложи в оба кармана. Алина последовала моему совету. – Так-то лучше, – отметила я, и мы вышли из комнаты, чтобы отправиться в разведку по дому, а если повезет – и дальше. Стараясь не шуметь, мы дошли до лестницы, перегнулись через перила – ни одной души. – Вперед! – шепотом сказала Алина и шагнула на ступеньку. Шаг за шагом мы оказались на том самом месте, откуда нас Маша вывела из подвала. – Вот эта дверь она ведет в подвал. А этим коридором мы шли к Клотильде Андроновне. Интересно, а где выход из дома? – спросила я, озираясь. – Обычно в больших домах предусмотрено два выхода: парадный и запасной, через кухню… – Или гараж, – дополнила мою мысль Алина. – А гаражи сейчас делают подземные. Пошли в подвал, чтобы в доме ни на кого не нарваться. – Верно. Если будем искать парадный вход, или правильнее сказать «выход», обязательно с кем-нибудь столкнемся. А в подвале, ну кто там ходит? Пошли. Подвал был не заперт, мы нырнули за дверь и тут же выскочили обратно: ступеньки, ведущие вниз, утопали в кромешной темноте. – Без света мы вряд ли найдем выход, не следует даже пытаться, – запаниковала я. – Не расстраивайся, вот выключатель, рядом с дверью, – Алина клацнула клавишей, и внизу загорелся свет. – С богом. На этот раз мы шли знакомым коридором, заглядывая во все помещения, благо все они открывались снаружи без ключа. Кладовки пустой посуды, хранилища овощей, мастерская, несколько пустых комнат, одна вообще странная, напоминавшая операционную, наконец мы остановились перед последней дверью, которая находилась в торце коридора. Так и есть, интуиция нас не подвела: это был довольно просторный гараж на три автомашины. Одно место пустовало, а два других занимали бежевая та самая старенькая иномарка и новенький серебристый «Ауди». – На «Ауди», наверное, Клотильда катается, – предположила Алина, обходя машину стороной, вдруг сигнализация сработает. Ворота были самые примитивные, без какой-либо электроники, то есть запирались на засов изнутри или на ключ снаружи. Мы отодвинули засов, отворили одну створку ворот, выскользнули наружу и оказались в углублении въезда в подземный гараж. Пространство перед домом освещалось несколькими фонарями. Прямо перед нами была асфальтированная дорожка, которая вела из гаража к воротам и сторожевой будке. Слева располагался парадный вход – высокое крыльцо, огороженное коваными перилами. Над входом – балкон в форме полукруга, который одновременно служил и козырьком от дождя. Фонари очень хорошо освещали не только площадку перед домом, но и съезд в гараж, поэтому мы поспешили вылезти из углубления и, сгорбившись в три погибели, броситься в кусты. Теперь, достаточно легко выбравшись из дома, мы осознали, насколько ярко выделяются белые махровые халаты на фоне пожухлой листвы. И кусты, и деревья, находившиеся в нескольких метрах от фонарей, сливались с темнотой – наши же халаты, словно маяки, сами светились в ночной мгле. Но проблема была не только в этом. После душа я натянула халат на голое тело, Алина, похоже, тоже, а на дворе, напомню, стояла вторая половина октября. И если днем солнце нагревало воздух градусов до десяти-двенадцати, то ночью ртуть в термометрах падала до отметки трех-пяти градусов. Уже через минуту, я запахнула халатик поглубже и отчаянно застучала зубами. Мы так легко выбрались из дома, что у меня возникла мысль вернуться и одеться теплее. Я хотела предложить Алине сходить за теплыми вещами, но не успела – за воротами раздался настойчивый автомобильный сигнал. – Поздний гость, – прокомментировала Алина. – Кто же это такой? На часах почти одиннадцать. Приличные люди в это время уже дома сидят. – Мы, очевидно, в категорию приличных людей не попадаем, – с сожаленьем констатировала я. Из сторожки вышел мужчина, открыл ворота. На территорию въехала иномарка и прямиком покатила к парадному входу, сторож закрыл ворота и поспешил за автомобилем к дому. Пока машина парковалась, он успел подойти к ступенькам. «Шустрый парень», – мысленно отметила я. – Неужели! – увидев, кто выходит из автомобиля, Алина не сдержала возгласа удивления. – Мавр собственной персоной. – Мне кажется, Лидия Сергеевна вполне отдавала отчет в своих словах. Ох и темная лошадка этот Мавр! Что будем делать? Вернемся? – предложила я. В данный момент смерть от холода мне представлялась намного страшнее любой другой. – С ума сошла? Бежим, пока на воротах никого нет. Сторож распахнул перед Мавром дверь и сам зашел следом, возможно, чтобы доложить хозяйке о приезде гостя. Путь к отступлению был открыт. Вдоль забора, короткими перебежками, стараясь оставаться в тени, мы помчались к воротам. «Только бы ворота запирались не на ключ», – молила я бога. Оставалось несколько метров до долгожданной свободы, но кусты заканчивались, а прожектор светил, как назло, слишком ярко – мы были как на блюдце. Мое сердце билось громко и часто, как бубен шамана, возвещающий о надвигающейся беде. «Если кто-то стоит сейчас у окна, не заметить нас просто невозможно», – подумала я. Набираясь сил перед последним броском, мы на секунду затормозили у куста сирени. Время поджимало. Вдруг Мавр приехал по нашу душу?