– Вас пригласили для разговора. – Теперь это называется так? – Я пошевелила за спиной связанными руками. Веревки врезались в кожу, мне стало больно, но размять руки было необходимо: без движения пальцы уже начинали неметь. – Мы ведь не знаем, кто вы на самом деле, – девушка невинно улыбнулась. – Так узнайте. Меня зовут Марина Клюквина. Могу адрес и телефон сказать. Позвоните моему мужу, он вам подтвердит, кто я. – Я вашего мужа тоже не знаю. Как я могу ему верить? И потом, нас меньше всего интересует ваше имя. – Не понимаю, вас не интересует мое имя. Что же вас интересует? Вы можете сказать, для какого разговора вы меня сюда… пригласили? – Узнаете, все скоро узнаете. Соберем всю вашу компанию и тогда начнем разговаривать. «Черт, во что же я вляпалась? – промелькнуло у меня в голове. – Какие-то психованные девицы охотятся за нами. А вдруг именно они убили Ларису и ее отца? – ужаснулась я. – Мы хотели предупредить Нину об опасности. А вдруг мы опоздали и Нина уже на том свете? И теперь эти девицы взялись за нас. А мы здесь при чем? Мы ведь ничего не знаем. А вдруг они думают, что мы знаем? Вот за это нас и отлавливают. Интересно, что мы можем знать? Голова идет кругом. «Поди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю что». Что-то вроде того. Я попалась, Роман, возможно, тоже. Алина и Валентин пока на свободе. Хорошо, что они вдвоем – двоих запихнуть в машину весьма трудно. Но что, если Алине и Валентину придет в голову разойтись в разные стороны?» Я боязливо посмотрела на девушку: – А долго мне здесь сидеть? – Отдыхайте, – сказала девица и направилась к железной двери. «Тюрьма. Это самая настоящая тюрьма. Дверь железная, на окне решетка. Выбраться отсюда нет никаких шансов», – запаниковала я. – Постойте. Развяжите мне руки, – взмолилась я. – Я не убегу. – Конечно, не убежите, – согласилась девушка и подошла ко мне. Она была мельче и легче меня. Я могла бы ее ударить и броситься бежать, но… во-первых, руки не слушались меня, после нескольких часов бездействия они были словно из ваты. А во-вторых, я не знала, сколько человек в доме, и поэтому рисковала нарваться на кого-то посильнее и пострашнее этой девицы. Она развязала мне руки, я поблагодарила кивком головы и принялась разминать онемевшие запястья. Девушка захлопнула за собой дверь. Я услышала, как ключ повернулся в замке два раза, стук каблучков по бетонному полу, и дальше тишина – я осталась одна. Глава 20 Прошло не меньше часа. Никто ко мне не приходил. Я прошлась по комнате. Постояла под окном, до которого не смогла дотянуться. Потом подтянула к стене стол, взгромоздилась на него и выглянула в окно. Так и есть, я находилась в подвале, окно с обратной стороны начиналось вровень с землей. Из окна были видны кусты смородины, фруктовые деревья, беседка и заасфальтированная дорожка, которая вела к огромным железным воротам, выкрашенным в черный цвет. Забор также поражал воображение. Он был высотой в два метра, не меньше, со спиралью из колючей проволоки по верхнему краю. «Куда же я угодила? – подумала я. Дом смахивал если не на тюрьму, то на крепость с казематом. На улице стало совсем темно. Чтобы не сидеть в кромешной тьме я нашла выключатель и включила в комнате свет. Под потолком загорелась лампочка в матовом плафоне, закованном в железную сетку. Я подергала за ручку двери и убедилась, что смыться мне отсюда так же нереально, как из знаменитых «Крестов». – Значит, надо ждать, терпеливо ждать. Так или иначе ситуация разрешится в ту или иную сторону, – вслух произнесла я. За окном послышался скрип открывающихся ворот. Я опять забралась на стол, но на этот раз кроме двух фар, слепящих глаза, ничего не увидела. Пришлось слезть и оттащить стол обратно. Я прилегла на диван и предалась размышлениям: «Какая же я глупая! Сколько раз в моей жизни так было? Лезу сломя голову в омут приключений. И что в очередной раз получаю? Все те же грабли. Только с каждым разом они становятся все острее и острее. Обещала же и Олегу, и Воронкову не впутываться ни в какие истории, не ввязываться ни в какие расследования, держаться от всего сомнительно подальше. И что? А ничего! Может быть, это мой последний выход на сцену. Жить-то как хочется!» Тут мне совсем стало грустно. Я вспомнила Анютку, Олега и тихо всхлипнула. Горячая слеза стекла по моей щеке. Я мысленно представила, как они станут горевать, когда я завтра не вернусь домой, и от этого мне стало совсем тоскливо. «Они бросятся меня искать. Будут звонить Алине. Вадим им скажет, что его жена тоже не возвращалась. Тогда Олег вспомнит о том, что я называла ему какой-то санаторий в лесу. Вот дура! – мысленно обругала я себя. – Я же сказала Олегу, что еду не в Михайловский, а в совершенно другое место. А послезавтра, после еще одной бессонной ночи, они позвонят Воронкову и скажут ему, что я пропала. Да, обязательно позвонят, я в этом не сомневаюсь. Сергей Петрович – мужик умный. Он должен сообразить, куда мы с Алиной подались. Должен. В этом случае у меня, пожалуй, шанс есть, если Воронков, конечно, успеет меня спасти. А вдруг Олег не дозвонится Воронкову? Капитан ведь может быть в командировке? Может. Тогда мои дела – труба». В эту минуту я почему-то совершенно не рассчитывала на то, что Алина может меня спасти. Куда ей? Где она меня будет искать? На остановке? Нет, найти меня ей просто не под силу. И Воронкову она вряд ли догадается позвонить, она на него в обиде. Нет, Алина для меня не козырная карта. В глубине души я даже была уверена, что участь ее уже предрешена и я увижу ее здесь же. Девушка ясно дала мне понять, что они всю нашу компанию переловят. Подумав об Алине, я страшно разозлилась. Во-первых, именно от нее исходила инициатива ехать в этот дурацкий поселок, а значит, благодаря ей я пленница. Во-вторых, перед отъездом в «промзону» она забрала у меня из сумки статуэтку. Теперь я в логове врагов и без стратегического оружия. При упоминании об африканском божке мне в голову пришла совершенно дикая мысль. Как было бы здорово «заказать» африканскому божку моих похитителей. Я понимала, моя мысль ставила меня в один ряд с психами. Но кто знает, что возможно в мире тонких материй, а что нет? Ведь каким-то образом исполнялись Алинины проклятья? В жизни может быть одно совпадение, ну, от силы два, все остальное – закономерность. А у Алининых недоброжелателей с ее подачи шла черная полоса невезения. Это и сломанная нога, и разбитые дыни, и мышиный мор. А как объяснить сгоревшего ягненка в кафе Мавра? Я отчетливо помнила, как со злостью подумала: «Чтоб ты прогорел». Разумеется, я имела в виду ресторанный бизнес Мавра, а не ягненка. Но сам факт – моя мысль несколько искаженно, но материализовалась! Совпадение? Возможно, но, сидя в подвале, я была готова поверить не то что в ритуального божка, которому кенийцы поклонялись не одну сотню лет, но и в черта с рогами. «Да, мне бы сейчас пожелать, чтобы стены разрушились, и я вмиг оказалась дома», – размечталась я. Тем временем в замке лязгнул ключ. Дверь со скрипом отворилась, и в комнату вошли две знакомые мне девицы. С одной я час назад разговаривала, уже будучи здесь. А другая – именно она привезла меня сюда. Под руки они вели Алину, несомненно, к ней они применили тот же самый прием, что и ко мне, – дали подышать смоченной в эфире тряпкой. Значит, она так же, как и я, некоторое время будет находиться в прострации. Они сгрузили Алину на софу и молча удалились. Я бросилась к подруге по несчастью. Сначала я развязала ей руки и похлопала по щекам. Она открыла глаза и посмотрела на меня таким мутным взглядом, что я решила оставить ее на время в покое – собеседник из нее сейчас был никакой. Я вернулась на диван и стала ждать, когда Алина сама заговорит. Прошло не менее часа, прежде чем она стала ерзать на диване и громко выражать свое негодование: – В чем дело? Чьи это дурацкие шутки? Какие козлы меня сюда приволокли? Где я, черт возьми? Есть здесь кто-нибудь? – Есть, я здесь, Алина. – Кто ты? – Я, Марина. – А ты что здесь делаешь? Ты можешь объяснить, что происходит? Как голова болит! Совершенно ничего не соображаю. Кто меня сюда притащил? – Слишком много вопросов, Алина. Я могу ответить только на первый вопрос, что я здесь делаю. Наверное, то же, что и ты. Сижу под замком и жду объяснений. Чьих, не знаю, потому что тоже понятия не умею, кто меня сюда приволок. – А как ты здесь оказалась? Ты же должна была стоять на остановке? – И стояла. А потом подъехала на иномарке девушка. Попросила показать на карте дорогу. Я села в ее машину – она изловчилась и прижала к моему лицу тряпку, пропитанную какой-то дрянью. Дальше меня в полусознательном состоянии привезли сюда и посадили под замок. Ну, а ты, как ты сюда попала? Вы ведь с Валентином должны были поехать в строительное управление? – И даже туда доехали, – доложила Алина. – То есть мы поехали в направлении «промзоны» и уперлись в ворота. Как оказалось, «промзона» достаточно большой объект, огороженный солидным забором, с десятком зданий на территории. Я оставила машину перед воротами и через дырку в заборе вместе с Валентином прошла внутрь. Можно было, конечно, пройти и через ворота, никто бы нас не остановил, вахтера все равно на месте не было. Но кто же знал? А я терпеть не могу объясняться с мелкой сошкой. А дальше мы вошли в первое по ходу строение. Бытовки, баня. Короче, попали не туда. – Спросили бы. – У кого? Даром что площадь огромная, а народа там очень мало, раз-два и обчелся. Хотя, возможно, все трудяги были на объектах. Вышли мы из бытовок, и тут, Марина, ты не поверишь, я чуть нос к носу не столкнулась с Воронковым. – С кем? – Ты не ослышалась. Воронков бродил по «промзоне». Наверное, он так же, как и мы, приехал в Михайловский по душу Красина. – Странно, он все о нем вроде выяснил. – Может, что и не выяснил. Разве чужие мысли прочтешь? – Воронков вас видел? – Ты что! Мы с Валентином успели укрыться за дверью. Я так испугалась, что Воронков на меня набросится и станет орать, почему мы опять у него под ногами крутимся. Разве ж этому менту можно объяснить, что мы человека спасаем? – Значит, он тебя не заметил? – спросила я упавшим голосом. – Нет, – сказала Алина. Она, глупая, все еще радовалась тому, что обвела Воронкова вокруг пальца. – А что было потом? – Мы некоторое время постояли за дверью, подождали, когда Воронков скроется за воротами, а потом пошли к следующему зданию. На этот раз мы попали по адресу. В этом одноэтажном доме размещались строительное управление и отдел кадров. – Нашли людей, которые в свое время общались с Красиным? – Нет, – Алина грустно покачала головой. – В управлении списочный состав и служащих, и рабочих за это время успел три раза смениться. Начальник отдела кадров – молодая женщина, Савина Вера Алексеевна, работает всего третий год. Два предыдущих начальника умерли, спросить не у кого. – Постой, начальников отдела кадров убили? – испугалась я. – Почему? Нет. Просто работали пожилые люди. Тот, что при Красине работал, вообще умер по старости, но на рабочем посту: засиделся на должности, не хотел на пенсию уходить. У второго начальника отдела были проблемы с сердцем – инфаркт. – Значит, никаких концов? – Почему? Вера Алексеевна предложила нам поговорить со сторожами. Ведь как получается, человек уходит на пенсию – денег не хватает, он устраивается работать сторожем. Чужих людей на эти места не берут, да и откуда чужим тут взяться? Все сторожа «промзоны» раньше работали в строительном управлении. Мы решили воспользоваться советом и поговорить со сторожем. Чтобы было легче разговаривать с рабочим человеком, Валентин уговорил меня купить бутылку. В буфете оказался только коньяк. Взяли мы бутылку и пошли искать сторожа. Время было как раз такое, что он должен был вот-вот прийти на службу. Вера Алексеевна нам дала один ориентир. Как правило, сторож сначала заходит в бытовки, новости перетирает с рабочими, а потом идет на пост. Понятное дело – я в мужскую раздевалку не полезу. Пошел Валентин, я осталась стоять у входа. Стою я, стою – раздается телефонный звонок. Смотрю на экран – ты звонишь. – Я ведь телефон свой потеряла, – удивилась я. – А то я не знаю? Но в эту минуту я подумала, что ты его уже нашла. – Я бы тебе сказала. – Сказала, не сказала… Отвечаю. Слышно плохо, связь отвратительная, но голос вроде женский. – Это не я звонила. – Потом-то я поняла, но тогда была уверена, что разговариваю с тобой. – И что же я такое тебе говорила? – полюбопытствовала я.