Глава 5 – Во, погода творит чудеса! – ликовала Нина, глядя из окна Асиной квартиры. – Ну... – буркнула хозяйка. – Еще вчера был морозец, снежок выпал, а сегодня все тает. Эти хлюпающие лужицы в ореоле мокрого льдистого снега сводят меня с ума. Смотри, капает за окном! Прямо март! – Обещали, к Новому году подморозит, – откликнулась Ася, натягивая теплые спортивные штаны. – Надеюсь. Никогда на Новый год не было такой мерзкой погодки! Нина заехала в гости к Асе, чтобы поздравить подругу с наступающим праздником. И, как и предполагала Аксинья, пригласила ее к себе на торжество. Отказать удалось после долгих препирательств, они чуть не поссорились. В конце концов, девушки вместе пообедали, «перемыли» косточки всем знакомым, и Нина засобиралась домой. Она с удивлением посмотрела на Асю, которая тем временем напялила голубой лыжный костюм с полосками во всех направлениях и вязаную шапочку с помпоном. – А куда это ты собралась? Постой, угадаю! Ты заменяешь биатлонистку, которую сняли с трассы из-за допинга? – Ну ты и язва! – Нет, серьезно! Ты похожа на маму из книги Успенского про Простоквашино. Только лыж не хватает... – Ты не поверишь, но лыжи со мной, – исчезла в дверном проеме Ася и появилась с лыжами. – Господи! – Не удивляйся! Я не мама, я сама к маме... Все Подмосковье завалено снегом, там любая машина увязнет. Я подъеду по основной трассе к повороту на их поселок. А там на лыжах десять кэмэ. – Зачем такие сложности? – Маме подарок вручить. – Ты прямо как Снегурочка под кайфом. Ладно, я сама тебя подвезу к этому повороту. – Вот спасибо! «Видела бы меня сейчас Нина, она бы умерла со смеху», – думала Аксинья, утопая по колено в снегу. Подруга высадила ее в нужном месте и укатила по расчищенной от снега трассе. Вот тут-то начались злоключения. Снега действительно оказалось очень много. А последняя оттепель подтопила верхний слой, превратив его не в воду, как в самом городе, а в твердую ледяную корку. Страшно холодную и острую, а еще безумно скользкую. Аксинья чувствовала себя коровой на коньках. Она только и делала, что скользила на одном месте, а потом одна из лыж проткнула наледь, и нога ушла в сугроб по самую щиколотку. Когда же Ася попыталась вытащить ногу, то сломала лыжу. – Вот растяпа! – выругалась она и разразилась истерическим смехом. «Хорошо же я выгляжу! На дворе тридцать первое декабря, вечер... Все нормальные люди сидят за ломящимися от разносолов столами в кругу близких и друзей. Одна я торчу со сломанными лыжами черт знает где, а единственный родственник ждет меня в десяти километрах. Это называется «мама из Простоквашина»! Скорее, мама из Простофилина! Вот ведь недотепа! Просто дура! Ищу приключения на свою задницу! Науму с его хлебосольной избой отказала, Нине отказала... И вот теперь что делать? Да все равно придется топать вперед. Маму я не поздравить не могу. Она обидится, да и назад ехать не к кому. А мой любимый сейчас в обнимку с беременной женой смотрит новогоднюю программу и ест «оливье», сволочь... Какая же я несчастная!» Взяв себя в руки, Аксинья отстегнула лыжи и потихоньку двинулась по заваленной снегом дорожке. За эти сто метров она раз десять упала, спасибо скользким лыжным ботинкам с металлическими пластинками на подошве, ободрала ладонь и вспотела, как вьючная лошадь. Периодически Аксинья бросала тоскливый взгляд на пустынную дорогу. Она уже не надеялась добраться до мамы в «здравом уме и твердой памяти». Когда ее накрыла волна абсолютного отчаяния, послышался шум мотора. «Как же хорошо! Вот брошусь под колеса и попрошу, чтобы подвезли», – воспряла Аксинья. Она слезящимися глазами всматривалась в приближающуюся машину. И чем ближе та подъезжала, тем меньше хотелось в нее садиться. Джип черного цвета мотало из стороны в сторону с такой силой, что становилось страшно. Машина остановилась рядом, чуть не съехав в сугроб. Затемненные стекла поползли вниз. Показались два бритоголовых мужичка явно бандитского толка. Аксинья обомлела, а внутри разлилось что-то тревожно-теплое. «Только бы не описаться», – мелькнула шальная мысль. – Слышь, ты! Деда Мороза не видела?! – рявкнул один из лысых. Даже если бы они спросили ее имя, она вряд ли бы ответила сейчас, на этой пустынной дороге в такой обстановке. А тут еще дурацкий Дед Мороз. Она вконец растерялась. – Ну ты! Чучундра! Проезжал здесь Дед Мороз? – повторил бритоголовый. Она молча покачала головой. – А, что с нее взять?! Погнали! – махнул рукой лысый, и джип сорвался с места, сильно пробуксовывая на месте и оглушительно ревя мотором. Когда мелкая ледяная пыль осела на подмороженные щеки Аксиньи, она перевела дух, а вот чтобы справиться с сердцебиением, потребовалось еще какое-то время. Наконец она поковыляла дальше. «Дед Мороз... Что за бред? Обкурились, что ли, под Новый год?..» Кофта прилипла к потной спине, поцарапанная рука ныла, а в душе и ногах еще сохранялась дрожь от внезапной встречи с жуткими людьми. Путь ее не сокращался, а Ася уже начала замерзать. Внезапно снова послышался звук мотора. «Не иначе Снегурочку ищут», – иронически подумала она и обернулась. Шум приближался, но дорога оставалась абсолютно пустой. Не успела Ася разобраться с этим странным фактом, как ее со страшным визгом, шумом и криком сбило некое чудище, которое притом еще и материлось. Аксинья опрокинулась в холодный снег, стукнулась затылком о лед и в полуобморочном состоянии узрела странную картину. В темно-синем небе без единой звездочки летели железные сани, поблескивая лезвиями в полумраке. На этих санях, с развевающимися седыми локонами, в красном костюме с белой пушистой оторочкой сидел Дед Мороз. «Вот это да! А я-то не верила... А вот оно – чудо, собственной персоной! В книжках его рисовали на оленях... Но на дворе двадцать первый век, какие оленьи упряжки? Конечно, он мчится на современном скороходном механизме...» Ее сознание постепенно сравнялось черным фоном с темным небом, унося Асю куда-то вдаль... Глава 6 – Вы живы?! – кто-то очень истерично и интенсивно допытывался у Аси, мешая спать. Она больше не мерзла, жуткий холод сменился сладостным спокойствием и расслабленностью. Почему-то стало тепло, и это одурманивало, не хотелось не то чтобы просыпаться, а даже открывать глаза. Все бы хорошо, только вот этот назойливый голос... – Да очнитесь же! Нельзя спать! Откройте глаза! Да что же это за черт такой?! Батарейки разрядились! Девушка, вы живы? Ася почувствовала, как по ее телу шарят чьи-то руки, ощупывая каждый сантиметр. А уж когда ее стали трясти, она не выдержала и недовольно открыла глаза. Ее ресницы заледенели, а рук и щек она просто не чувствовала. – Ну, слава богу! – выдохнул человек, сидящий рядом на снегу. – Как ты? Жива? Ну скажи хоть что-то! Аксинья с трудом разлепила посиневшие губы: – Здравствуй...те... дедушка. Перед ней сидел тот самый Дед Мороз в красном костюме, который летал на адской машине. Но белая борода была почему-то сдвинута на затылок. – Ого! А ты здорово головой приложилась! Какой я тебе дед? – слабо улыбнулось весьма симпатичное лицо. – А кто вы? – Аксинья чувствовала себя как ежик в тумане. – Эльф! Очнись! Откуда ты только взялась? Ехал на снегоходе – никого! А тут прямо из-за сугроба женская фигура в лыжном костюме, правда, без лыж. Я на секунду опешил, засмотрелся и едва успел увернуться, слегка тебя задев. – Так это был снегоход? – слегка прояснилось сознание Аксиньи. Она присела и всмотрелась в человека в красном. – Так вы не Дед Мороз? – Тебе сколько лет? Ты все еще веришь в Деда Мороза? – рассмеялся мужчина. – Это неприлично – спрашивать у женщины возраст, – поджала она губы. – Ладно! Нет, я не Дед Мороз. Довольна? – Да... Думаю, я знаю, кто вы... – Да неужели? – поднялись кверху домиком белые брови «Деда Мороза». – По тому, как нагло вы себя ведете, и по костюму в целом вы – Санта Клаус! И я хочу сообщить вам, батенька, что вы очень отдалились от курса! Здесь – Россия, и в ней свои герои! Парень уже смеялся в голос, чем несказанно раздражал Аксинью. – Другого костюма не нашел... действительно, Санта Клаус. Станешь моей Снегурочкой? – Санта Клаус обходится без нее, вот и вы садитесь в свои эти... сани, то есть снегоход, и чешите на Северный полюс! – нахмурилась Ася. Вместе с сознанием стремительно возвращалось и скверное настроение. – Ты что-то говорила о моих плохих манерах? – Ага! Наглый такой... сверх меры, я бы сказала. И кто вам разрешал говорить мне «ты»? – фыркнула она.