Аксинья подула на замерзшее стекло и протерла его рукавом. Полюбовалась, как вокруг елки шаткой, пьяной походкой бродят два человека и кидают друг в друга снежки. Затем Аксинья с удивлением увидела, что к ним присоединилась и ее недавняя знакомая Рыжик, уже в джинсах, валенках и с бутылкой пива в руке. Ася всмотрелась в ее лицо и не заметила особой красоты. – Доброе утро! – вывел ее из задумчивости грубый голос Наума Тихоновича. – Скорее уж добрый день. – Да, видок у тебя помятый, конечно... – Единственная мысль в голове, так это приехать домой, принять душ, переодеться... – Это успеешь сделать. Пойдем завтракать. Я уже накрыл «поляну». – Что-то не хочется, – поморщилась Аксинья. – Очень хорошо понимаю твое состояние, но, чтобы из него выйти, ты должна покушать. Заставь свой желудок работать, это, знаешь, очень важно. Пойдем, уважь старика. Не уважить старика Ася не могла, поэтому она спустилась вместе с ним в столовую и с обреченным видом села за широкий длинный стол. Рядом незнакомые люди играли в карты. Небритые лица, удушливый запах лука-порея и полная пепельница окурков. Похоже, компания не ложилась еще с вечера. На кухне хлопотали женщины в длинных юбках и расписных платках. Помощницы по хозяйству были настолько колоритны, что жене хозяина, по мнению Аси, не стоило бы часто и надолго отлучаться из дома. – У меня к тебе разговор будет, – подмигнул Наум. – Ты сейчас куда? – Домой. А завтра поеду к маме, с Новым годом ее поздравлять. – Хорошее дело. А я нашел для тебя занятие, то есть работу, что ты просила, – сиял, словно начищенный самовар, Наум Тихонович. – Или передумала? – Конечно нет! Да ты волшебник, – оживилась Аксинья. – А что за работа? Перед ней поставили тарелку с горой румяных оладий, шкворчащую сковородочку с яичницей и стакан чая, дурманяще пахнущего мятой. Аксинья, которая вроде и есть-то не хотела, при виде всего этого великолепия совсем забыла об отсутствии аппетита. – Кто у тебя готовит? – А что? – лукаво поинтересовался Наум. – Ему бы медаль... – Женщина есть одна... Варюшка... Делает все с душой. – Это чувствуется... Что бы я без тебя, «папа», делала? – Жила бы. – А кто бы взял под крыло? – Аксинья, ты самостоятельная личность! Красивая, честная, добрая и открытая. Ты не пропала бы в этой жизни! Я больше чем уверен. – Спасибо на добром слове, – смутилась Ася. – Так что за работа? – Дизайн интерьера «с нуля». Особняк начала девятнадцатого века, нынешнему владельцу достался в полуразрушенном состоянии. – Класс... – выдохнула Ася. – Единственное «но», – сверкнул глазами в ее сторону Наум. – Что? – Особняк этот находится не в Москве. – А где? В Московской области? – В славном городе-курорте Ессентуки. – Ес-ес... – подавилась Ася. – Где это? – Ну ты даешь! Это Северный Кавказ! – Россия? – Ты пугаешь меня! – Ты же не моя учительница по географии, чего пугаться-то? – засмеялась Аксинья. – Я никогда не была в той стороне нашей необъятной родины! – Вот и съездишь! – выпил махом целую кружку кваса Наум Тихонович. – Но... – Какие «но», Ася? В чем дело?! Вчера ты умоляла найти для тебя хоть что-то, чтобы занять голову и истекающее кровью сердце. – Я не имела в виду, что должна уехать к черту на рога. – А какая тебе разница? У тебя дети? Муж? – Мать... – Которую ты завтра поздравишь с праздником, а вместе вы все равно отмечать его не будете. А потом, чего ты кривляешься? Ну, как хочешь! Я не настаиваю... В Москве заказов сейчас нет, либо затишье, либо «эге-гей, праздники!». А тут такой шанс... Дизайн классного особняка. Тебе надо сменить обстановку. Это же здорово, что выпал такой шанс – уехать из Москвы, подальше от твоего змея-искусителя! Там ты мигом все забудешь, залижешь раны, – тараторил хозяин дома. – А как ты вышел на этот заказ? – Секрет фирмы! Ты меня озадачила, я и потянул за ниточки, поднял всех на уши... И вот! Вуаля! То, что и заказывали! Кушать подано! – Наум Тихонович просто искрился радостью, а Аксинья тайно ему завидовала. Ему было черт знает сколько лет, а выглядел он словно розовощекий юноша, полный сил и здоровья. А ведь вчера пил больше, чем она, да и спать, похоже, не ложился. И так изо дня в день. И фонтан энергии в этом большом теле не иссякал. Это и впечатляло, и вдохновляло – было к чему стремиться. – Ты меня почти убедил, – с улыбкой, но не очень уверенно, заявила Аксинья. – У тебя немного времени поразмышлять, иначе хозяин, а это очень уважаемый и богатый господин, найдет другого дизайнера. Это я его уболтал, мол, ты – лучшая. – Спасибо, Наум. Я дам ответ в течение двух дней, – вгрызлась в яичницу Ася, – маму навещу... поговорю.... Тут хозяина кто-то позвал, и Наум, кряхтя и извиняясь, ушел с кухни. Асе нравилось тут завтракать, было тепло, что-то шипело на сковородах, распространяя сногсшибательный запах вкусной еды. В то же время никому до тебя нет никакого дела, и ты можешь заниматься чем угодно. Волна спокойствия и расслабления накрыла все ее тело. «Вот бы и остаться здесь навсегда, но нельзя – превращусь во фрукт или овощ. Так и буду сидеть и ждать вдохновения, жиреть, толстеть и тупеть. Судя по всему, у Наума уже проживают несколько таких товарищей», – подумала Аксинья. На кухню ввалилась веселая компания «молодых художников» во главе с Рыжиком. – О! Привет, Ася! – сразу же подсела та к Аксинье и выхватила у нее холодными пальцами чашку с горячим чаем. – Привет. Смотрю, уже поправила здоровье? – О да! – рассмеялась Рыжик. – Ты так быстро удалилась и не рассказала о том прекрасном мужчине... Я заинтригована. – Надеюсь, ты не думаешь, будто я все выдумала? Я не вру! Это – правда! Спроси у Наума, если не веришь! Он приезжал к нему, но ненадолго. Гость не пил, только курил очень много. Они разговаривали, я не понимала, о чем... Во-первых, уже сильно под градусом была, во-вторых, не могла от парня глаз отвести... Темные, такие и не гладкие, и не кудрявые, а смешные, потешно торчащие, коротко подстриженные волосы. Что я несу? Это очень модная асимметричная стрижка, обладатель которой, может, не сильно ухаживает за собой. В смысле не проводит перед зеркалом по три часа... – Это уже хорошо, – отметила Аксинья. – Точно! Очень милое, безумно симпатичное лицо... Боже! Ася, какой у него рот! Вот прижалась бы своими губами к его губам и больше бы не отпускала! Чуть курносый, легкая небритость... А глаза! Какие глаза! Знаешь, взгляд у него такой... такой серьезный. Мрачно-темный взгляд, излучающий такое... – Что именно? – Еще пива! Спасибо, Даша! В его глазах и боль, и мудрость, такое впечатление, словно он знает все на свете, все испытал. – Всепонимающий взгляд? – уточнила Ася. – Да! А так – парень парнем... Ну, лет тридцать–тридцать пять. – Ладно, я поняла, что ты влюбилась. – Точно! Он – ангел! А если бы ты видела его улыбку. Как он обходителен, галантен, интересен... Эх, Ася! Действительно, зачем я тебе это все говорю? Наверное, чтобы ты верила, что на свете есть безумно симпатичные особи другого пола! Верь в это! – Аминь! – Аксинья решила, что девушке повезло, и ее горячка имела очень приятный вид.