– С чего ты взяла? – Это легко узнать. Дядя Коля! – закричала Ася. – Что? – подбежал к ней уже повеселевший дедок с пластиковым стаканом в руке. – Вы говорили, что когда эти статуи установили, они смотрели друг на друга? И что кому-то это не понравилось. – Ну да... Тогда их и развернули в разные стороны! – И больше горниста не трогали? – Нет. – Точно? – Да зуб даю! Я же все время здесь. Каждый камень, каждую травиночку... – завелся дед. – Стоп! Это мы уже слышали! Значит, не двигали? – еще раз спросила Ася. – Нет, – твердо ответил Николай Иванович и опрокинул рюмочку, то есть стакан с рюмочной нормой. – А дамочку с веслом правильно установили? – Правильно! Сама же видела, встала, как литая... Их тут несколько дамочек с веслами, но эта ближе всего. Я их всех знаю, я тут знаю каждую... – Посмотрите на горниста! – прервала его Аксинья. – Ну? – обернулся Николай Иванович. – Он смотрит сюда! Значит, его переустанавливали! – Точно! – перекрестился Николай. – Точно, опять смотрит сюда! Но этого не может быть... – Слышишь, мужики! Хватит пить! Подцепите этого мальчика вместе с постаментом и поднимайте! – Зачем? Какая разница, куда он развернут? – Поднимайте его! – Ты, хозяйка, хочешь его развернуть опять? – спросил прораб. – Я хочу, чтобы вы убрали его к черту с этого места! – закричала Аксинья. – И вырыли под ним яму без лишних разговоров! Считайте, что у меня с ним личные счеты! Я приложилась головой о его горн! Сносите! Мужчины, переглянувшись, принялись исполнять ее приказ. Никита подошел к Аксинье: – Ты считаешь?.. – Ты уйди в дом... – Я останусь. Почему ты думаешь... – Я не знаю, Никита. Я просто подумала, что если тело спрятали здесь... – Верх кощунства. – Один процент на миллион. Почему он развернут? Кто этим занимался? Зачем? Что-то делали грубое, раз даже горн откололся... А потом именно здесь и Юленька тоже блуждала, когда я ее увидела в первый раз и приняла за привидение. Может, она что знала? И сейчас я вспоминаю, что Юля тогда была испачкана в земле... Она здесь тоже могла искать сестру... Строители обвязали горниста и сдвинули его вверх с помощью своей техники достаточно быстро. – Куда его? – Просто на землю положите. А теперь копайте под ним, то есть где он стоял. Мужчины взяли лопаты и начали рыть. – А что мы ищем? Клад? – Что-нибудь да найдем... – Похоже, что здесь рыли... – Никита, я боюсь. А вдруг я права? – обернулась к нему Ася. Он приобнял ее за плечи: – Я с тобой. – Черт! Мы что-то нашли... Что-то твердое. Мать твою! Тут – труп! – раздался душераздирающий вопль. Аксинья быстро повернулась и уткнулась лицом в грудь Никиты. Глава 22 – Я обязательно куплю квартиру в Москве, – пообещал Никита. – Просто не думал, что она мне понадобится. Все-таки за границей живу. Там у меня галереи, достойное жилье, там меня знают... – А я бы не хотела уезжать из России, – призналась Ася. Вот уже полгода они были вместе. Тогда в Ессентуках они нашли тело Кристины и смогли добиться, чтобы его отправили на экспертизу в Москву. Кто-то перезахоронил тело без гроба, явно пытаясь что-то скрыть. Нервы Анатолия Алексеевича не выдержали, он сам явился с повинной, пытаясь откупиться деньгами. Но даже то, что очень многое в этом городе зависело от него, не спасло преступника. Скандал вылился за пределы Ессентуков, а из Москвы пришел ответ, что Кристина действительно была беременна, и именно от своего отца. Этого хватило для возбуждения уголовного дела против бизнесмена. И слова Юленьки, что Анатолий Алексеевич периодически спал с двумя дочками, уже не казались бредом сумасшедшей. В город приехала комиссия из следственных органов, заодно проверили местную психушку. Несколько человек потеряли должности. Анатолий Алексеевич откупиться не смог и надолго сел и за сокрытие, и за изнасилование. Никита с Аксиньей доделали дом, причем уложились в минимальные сроки. Им хотелось побыстрее унести ноги из этого города. Отремонтированную усадьбу Никита передал местному дому ребенка, здание которого давно требовало капитального ремонта. Аксинья оценила поступок, ведь Никита таким образом доказал ей, что расстался с прошлым и возврата не будет. Они договорились помогать, чем смогут, Юле и уже перевезли ее вместе с Зинаидой в Москву. И вот Никита сообщил Асе, что затягивать с отъездом нельзя. – Пойми, малыш, у меня вся жизнь в Европе. Сколько мог, улаживал дела по Интернету. Но теперь требуется мое личное присутствие. Поедем со мной! Я покажу тебе, как я живу... – Не сейчас. Может, потом, когда ты вернешься? – Конечно, улажу дела и вернусь, к Новому году-то точно, – заверил Никита. Они сидели на ее диване, прижавшись друг к другу и боясь нарушить гармонию, которая всегда накрывала их с головой, если они оставались наедине. Это было состояние абсолютного счастья, когда больше ничего и не хотелось. – Странно, – произнесла Ася. – Что? – Ты еще не уехал, а я уже скучаю. – Я хочу, чтобы ты была со мной. Ради этого я готов развестись с женой, и... – Не надо! Ничего не меняй, она недееспособна, это будет нечестно с твоей стороны. – Я ее и так не брошу. – Это понятно. Но пока она в статусе твоей официальной жены, у нее больше прав, уважения... Я не знаю, как сказать... Даже за границей лучше относятся к таким больным, если они в браке с известным и богатым человеком. Мы не будем с тобой счастливы, если ее положение ухудшится. – Но ты же сказала, что никогда больше не полюбишь женатого мужчину. Ты хотела бы выйти замуж... Знаешь, Ася, я так боюсь тебя потерять. – «Никогда не говори никогда». Я никуда не денусь от тебя, Никита. Страшно это говорить, но ты нужен мне как жизнь. Я бы пошла к тебе в гарем восьмой женой. Пришлось бы пойти, иначе бы сердце разорвалось. Без обязательств, без требований... – Ася, не говори так... Ты знаешь мою ситуацию. Я никогда тебя не обижу.