– Что это? – А... Упал на нее словно на шампур, поэтому пошевелиться не в состоянии. – А встать с этой штуки? – с ужасом прошептала она. – Я тоже связан и подняться не могу. То есть я пробовал, но не могу взлететь горизонтально, словно на ковре-самолете, а от любого другого малейшего движения у меня жуткая боль, я фактически теряю сознание. Аксинья с ужасом заметила кровавое пятно в виде цветочка, расплывающееся вокруг штыря. – Ты истечешь кровью... – Да рана-то не опасная. Так, кожа проткнута... – Как нас сюда спустили? – Ну уж не на лианах из цветов... Сбросили, как собак, – шмыгнул носом Никита. – Как же мы не разбились? – подняла глаза на высокие темные стены Аксинья. – Наверное, горы мусора смягчили падение. – Здесь есть крысы? – При таких химикатах, думаю, нет. Или это будут крысы-мутанты. Сможешь встать? – спросил вдруг Никита. – Для чего? – Перегрызу веревки у тебя на руках. Не будем же мы безропотно ждать смерти? Акробатический этюд – это не любимый конек Аксиньи, но ценой неимоверных усилий он у нее получился. И вот она уже стояла, прижавшись к стенке, чтобы не упасть. Она ощутила горячее дыхание Никиты на руках, а потом и работу его языка и зубов. – Ой! – Что? – Ты меня укусил! – Извини... практика-то небольшая, да и веревки очень плотно закручены. Или я мутирую в крысу-людоеда. – Ты щекочешь меня! – внезапно засмеялась Аксинья. – Ты лижешь мне запястья! Это очень щекотно! – Я не лижу тебе их специально! Я пытаюсь ухватить веревку! Аксинья, не дергайся! – заразился ее смехом Никита. – Мы как два идиота! Ой, не могу сосредоточиться... После долгих мучений с перерывом на «идиотский» смех и вопли: «Мне больно! Ты кусаешься!», «Не дергайся!» Никите удалось освободить Асины запястья. – Ух, наконец-то,– рухнула она на пол и принялась разминать кисти. Затем освободила ноги и посмотрела на Никиту. – Ну? Развязать тебя? Или тебе все равно, в каком состоянии умирать? – Шутница... – буркнул он. Асе пришлось повозиться с веревками: она боялась задеть ржавую палку, торчащую из его бока. – Все... а теперь я постараюсь снять тебя с крючка, – провозгласила она, стараясь не думать, как это сделает. – А ты – смелая девушка, – пробормотал он, стискивая зубы. – Но с развязанными руками, опираясь на локти, я сам справлюсь. Ты отойди немного, боюсь заплакать как девчонка. – Я помогу... – Нет! – Никита был непреклонен. Аксинья осторожно отошла и тут же содрогнулась от глухого крика и ужасно неприятного, хлюпающего звука. Она обернулась и увидела Никиту, абсолютно бледного, свернувшегося на полу калачиком и сжимающего бок руками. Ася кинулась к нему: – Никита, ты жив? Никита, что с тобой? Отзовись! Скажи что-нибудь... – Черт, так больно... Но уже все, отпускает... Чего разволновалась-то? – А вдруг бы ты умер? Думаешь, охота здесь одной торчать-то?.. Все – живой человек! – Ну спасибо, – усмехнулся он. – Пока не за что. А вот сейчас я сниму футболку и перевяжу тебя... Не знаю, что там у тебя задето или не задето, но повязка совсем не помешает. Сказано – сделано! Аксинья, высунув язык, сняла лыжную куртку, стащила футболку и очень неуклюже, но плотно прижала ткань к зияющей дыре у него в боку. – Ты – медик? – Его внимательный взгляд смущал Аксинью. – Неужели не видно, что нет? Перевязала, как курица лапой... Но кровь на какое-то время остановили... – Спасибо, – Никита поймал ее руку и поцеловал. – Сама галантность. – Ой, Ася, я поздравляю тебя! – С тем, что нас свалили в этот отстойник, но мы выжили? – С Новым годом, – показал на свои часы Никита. – О нет! – К сожалению – да! Уже полчаса как. – Здорово мы его встретили! Прямо на куче мусора. А ведь как встретишь, так и проведешь, – закатила глаза Аксинья. – Ты хотела чего-то необычного, – напомнил раненый. – Не до такой степени, поверь мне! Полчаса как Новый год! С ума сойти! Кстати, нас, наверное, ищут. – Кому мы нужны? – Говори за себя! А я ехала к маме... Она конечно же волнуется. Может быть, уже сообщила в милицию. – Ага! А там уже сорвались прямо в новогоднюю ночь... Человек на час пропал! – Хочешь сказать, что будут ждать трое суток? А уже потом начнут искать? Да... Трое суток мы здесь не протянем. Ты-то точно... Надо искать выход! – объявила Ася, скорее для того, чтобы себя подбодрить. Увидев, что Никита поднялся на ноги, она запротестовала: – Ты-то куда? Ты должен беречь силы, лежи и плюй в потолок. Я сама посмотрю, что и как. – Со мной все в порядке. И я все же мужчина, нагрузка должна быть на мне. – Не на раненом же! Их перепалка закончилась тем, что они вдвоем прошли весь периметр помещения с мусорными отходами и убедились в том, в чем и так не сомневались. Положение оказалось безвыходным. Стены гладкие, холодные и осклизлые. Ни дверей, ни проходов не наблюдалось и в помине. Выход, он же и вход, обнаружился наверху, метрах в пяти, а в полу в нескольких местах присутствовала металлическая решетка, пропускавшая только воду. Решетки были вмонтированы в пол очень крепко, Никита каждую из них проверил на прочность. Но, даже вырви он одну из них, в образовавшееся отверстие не пролез бы и ребенок. – Западня, – прошептала Аксинья, которую уже начало тошнить от едкого, противного запаха. – Выход один, – поднял голову Никита. – Но до него не добраться... – Не допрыгнуть, это точно. Ни лестницы, ни веревки. Даже если я возьму тебя на плечи, ты не дотянешься до люка. – А стена гладкая, как поверхность утюга, и скользкая, – добавила Ася. – Да... не зацепиться... Следовательно, нужно искать какой-то предмет, который мы воткнем в стену, и это поможет нам выбраться. – Когда мы осматривали помещение, я ничего похожего не видела. А что там висит на стене? – Где? – Вон, наверху... Ой! – Что? – Это же моя сумка! Она попала в какую-то нишу! Мы можем дотянуться? – Не время припудривать носик. А телефон бандиты вряд ли оставили, да он отсюда и не возьмет.