На следующий день холодает еще сильнее, но Билли не включает в хижине обогреватель и не снимает картину со стены. Он решил, что так называемый летний домик Баки проклят. Тут живут привидения. Раньше он не верил в такие вещи, но теперь верит. И дело не в картине — или не только в картине. Заколдован и проклят был весь минувший год. Билли садится на единственный стул и думает. Ему не хочется привлекать Элис к этому делу — к финальной его части, — но, видимо, придется. В странной холодной комнате проклятого дома до него доходит это и еще кое-что: Элис будет рада. Потому что Роджер Клэрк — не просто плохой человек, а самый плохой из всех, кого Билли когда-либо заказывали. Тот факт, что на сей раз Билли заказал его сам, к делу не относится. Я все думаю про этого подонка, который растлевал детей, сказала Элис. Он заслуживает смерти. Триппа Донована она убивать не хотела, и Роджер Клэрк, возможно, не удостоился бы такой чести, если бы ограничивался девушками лет шестнадцати-семнадцати, может, даже пятнадцати. Конечно, он заплатил бы за содеянное — но не жизнью. Однако Клэрк не привык себе отказывать. Ему захотелось узнать, каково это. Билли сидит, положив руки на колени. Кончики пальцев уже начинают неметь от холода. С каждым выдохом изо рта вылетают облачка пара. Билли представляет себе, как девочку чуть старше Шанис Акерман привезли в тихуанский домик. Она, возможно, прижимала к груди мягкую игрушку — не фламинго, а, допустим, медвежонка. А потом она услышала чьи-то тяжелые шаги в коридоре. Билли не хочет это представлять, но ничего не может с собой поделать. Быть может, так надо. И быть может, заколдованная хижина с заколдованной картиной на стене помогают ему в этом. Билли достает из кармана бумажник и находит среди карточек номер Джорджо. Он набирает этот номер, понимая, что шансы дозвониться невелики. Свиньелли сейчас в своей тюрьме для худеющих, а значит, он может быть в тренажерке или в бассейне. Если еще не умер от сердечного приступа. Но Джорджо берет трубку на втором гудке. — Алло. — Здравствуй, нью-йоркский литагент. Дэйв Локридж на связи. Знаешь что? Я закончил книгу. — Билли, господи боже! Ты можешь мне не верить, но я рад, что ты жив. Голос у него определенно звучит бодрее, думает Билли. — Я тоже рад, что ты жив. — Слушай, я не хотел тебя кидать, клянусь. И убивать тем более. Но… — Тебя поставили перед выбором, и ты его сделал, — заканчивает за него Билли. — Да, я вам доверял, а вы меня предали. Рад ли я такому повороту? Нет. Но я сказал Нику, что все в прошлом, и это действительно так. Ты мне обязан, и я надеюсь, что тебе хватит порядочности вернуть должок. Мне нужна информация. В трубке ненадолго повисает тишина. — Мой телефон точно не слушают. А твой? — Тоже. — Очень на это надеюсь. Мы сейчас про Клэрка говорим, так? — Да. Ты знаешь, где он? — В Вегас он больше не приезжал, значит, либо в Лос-Анджелесе, либо в Нью-Йорке. Я могу навести справки. Его перемещения несложно отследить. — Ты знаешь, кто в этих городах поставляет ему девочек? — Раньше этим занимался я — на пару с Джуди, — пока не отошел от дел. — Никакой неловкости в его тоне Билли не слышит. — Джуди Блэтнер? Ник говорит, она малолеток не трогает. — Не трогает. У нее все девочки и мальчики старше восемнадцати. И раньше Клэрка это устраивало. Но потом запросы стали расти. Ну, он звонил, говорил, мол, ягодок захотелось. Это было кодовое слово. Ягодки, думает Билли. Господи. — Джуди знает людей, которые могут предоставлять такие услуги. Иногда я Клэрка с ними связывал, иногда она сама. — Джуди тоже в курсе про Тихуану? Хотя никто их не слушает, Джорджо понижает голос: — Ты про ту девочку. Я здесь вообще ни при чем, Джуди и Ник тоже. Свидание организовал картель. По просьбе Клэрка. — Дай-ка я все разложу по полочкам. Если в Лос-Анджелесе ему вдруг захочется ягодок, он позвонит тебе или Джуди. Один из вас свяжет его с нужным человеком. Под человеком имеется в виду сутенер, так? — Билли подыскивает правильное словцо. Оно, кстати, хорошо сочетается с «ягодками», что неудивительно. — Фермер. — Да. А на восточном побережье — у него там дом в Монтоке — его свяжут с человеком из Нью-Йорка. Не знаю, сколько таких свиданий устроил себе Клэрк с тех пор, как я уехал. Свидания, думает Билли. — Словом, полный консьерж-сервис? — Ну, можно и так это назвать. Он платит за организацию досуга. Очень большие деньги, Билли. А теперь настает черед главного вопроса. — Сама Джуди когда-нибудь ему звонит? Если случайно наткнется на девочку, которая может ему приглянуться? — Ну да, время от времени такое случается. Теперь чаще, чем раньше: макаронина-то уже толком не стоит. — Если ты позвонишь Джуди и скажешь, что у тебя есть на примете девочка — крошка что надо, — она согласится передать эту информацию Клэрку? Какое-то время Джорджо молчит, обдумывая вопрос. Потом отвечает: — Да. Подвох наверняка учует — нюх у нее феноменальный, — но согласится. После случая в Тихуане она на дух не выносит этого подонка. Если кто-то захочет его завалить, она только «спасибо» скажет. Я с ней солидарен. Что не мешало тебе его обслуживать, думает Билли. И ей тоже. — Хорошо. Я перезвоню. — На связи. Отсюда я никуда не денусь — да и не хочу. Поначалу мне здесь было хреново, а теперь даже понравилось. Наверное, алкоголики тоже кайфуют от своей трезвости, когда войдут во вкус. — Сколько ты уже сбросил? — Сто десять фунтов, — с понятной и, возможно, заслуженной гордостью отвечает Джорджо. — Осталось еще девяносто. — Мне нравится твой голос. Уже не сипишь, как раньше. Глядишь, если похудеешь, и без операции сможешь обойтись. — Не. Печенка полетела и уже не вернется. Операцию обещают сделать через два дня после feliz Navidad[79], так что советую до тех пор все решить. Здешний док честен до неприличия. Говорит, мои шансы шестьдесят к сорока. Причем не в мою пользу. — Ладно, скоро позвоню, — говорит Билли. Но молиться за тебя не буду, не проси. — Надеюсь, ты грохнешь этого педофила. На которого ты работал, снова думает Билли. Говорить вслух необязательно, Джорджо сам это признает: — Ну да, снаряды я ему подносил. Платил он много и исправно, а я хотел жить. — Понятно, — говорит Билли. Но все же гореть тебе в аду, Джорджи, думает он. И если ад существует, мы там встретимся. Пропустим по стаканчику серы со льдом. — Я всегда догадывался, что ты только прикидываешься дурачком. — Ладно, до связи, — прощается Билли. — Главное, не тяни, — напоследок говорит ему Джорджо. 3 Пора посвятить Элис в свои планы, да и Баки заслуживает знать, что происходит. Чуть позже, за чашечкой кофе, Билли все им рассказывает и советует Элис хорошенько подумать, прежде чем принять решение. Элис отвечает, что думать тут нечего: она в деле. Баки бросает на Билли укоризненный взгляд, мол, переманил-таки дитя на темную сторону. Но вслух ничего не говорит. — Говоришь, в барах тебя просят показать права? — уточняет Билли. — Да, но я в баре-то всего пару раз была после дня рождения. Мне исполнилось двадцать один за месяц до того… ну, как мы встретились. — Липовые документы не делала? — Да ей бы все равно никто не поверил, — говорит Баки. — Ты глянь на нее! Оба переводят взгляд на Элис. Та краснеет и опускает глаза. — Сколько ты бы ей дал? — спрашивает Билли у Баки. — Навскидку? — Восемнадцать. От силы девятнадцать. Двадцать уже вряд ли. Следующий вопрос Билли задает Элис: — А еще моложе сможешь выглядеть? Если очень постараться.