– Давай, дружок, ты с нами, – повернулся Данил к тезке. – Как и обещал – довезем до Астрахани, а дальше уж сам. Пацан кивнул. – Как теперь со Сказочником быть? – спросила Юка. – Озинки – единственный жилой поселок на всем перегоне. Если он где и появится, то только здесь. Уйдем отсюда – упустим. – Да понимаю я… – с досадой кивнул Добрынин. – Но делать нам нечего. Остановимся поблизости, далеко отходить не будем, и поглядим… Мелкий Данька вдруг дернул за руку, и когда Добрынин наклонился к нему, зашептал: – Дядь Данил… Я сразу-то не стал говорить… Здесь недалеко, на большой дороге, караван ограбили. Всех убили, а человека, который Сказочником назвался, в живых оставили… – Где! – ахнул Добрынин. – Как он выглядел?! – Не помню я. Машины сами небольшие, но колеса громадные! Остановили, сразу стрелять начали. Много убили, часть с собой забрали, загнали в маленький автобус. И Сказочник этот там был. Так прямо и кричал: я, говорит, Сказочник, не убивайте. Я, говорит, безобидный человек, никому вреда не нанесу. – А чего ж молчал-то? – Так этот… Барыга который… Это он засаду и устроил. Добрынин как стоял – так и сел. Не будь стула – на земле бы оказался. Вот это ситуация! И ссориться нельзя, и Сказочника нужно выручать! Да еще и мелкому помочь! Узел заплелся – будь здоров! И как, скажите на милость, его распутать?! А Барыга-то каков… Оказывается, не только работорговля за ним числиться, но даже и такие дела… Добрынин посмотрел на Юку – та, врубившись в ситуацию, широко раскрыв глаза смотрела на него. – Силовое решение – не вариант. Добрынин, помедлив мгновение, кивнул. Силовое решение вообще не вариант. Любая акция против Черного Каравана чревата тем, что в Сердобске он не появится, а значит, и все что положено – не произойдет. Как же тогда? Думать и решать нужно было немедленно, сейчас же, по горячему… – Может, договоримся?.. – вновь подала голос девушка. – Патроны есть… – Сколько стоит Сказочник… – пробормотал Добрынин, поднимаясь. – Ладно. Попробуем. Я к Барыге. А вы в машину, готовьтесь к срочному старту. Мелкого в модуль посади, пусть сидит, не лезет никуда. Я скоро. Барыга все так же сидел на своем месте – попивал что-то из прозрачного стакана. На Добрынина глянул пусть и не откровенно враждебно, но и доброжелательным его взгляд назвать было нельзя. Ситуация требовала извинения и небольшого подарка… Что ж… если нужно для дела, то можно и склонить немного голову, гордость в задницу засунув. Еще лет пять назад Добрынин на это вряд ли пошел бы, но теперь… Повзрослел, что ли? – Разреши присесть, уважаемый? – остановившись напротив столика работорговца, спросил он. Вытащил из кармана свой магазин-кошелёк – и положил на стол перед работорговцем. – Вам от меня в качестве небольшого подарка. Сразу прошу извинить за ссору. За пацана уцепились… Тут дело такое – он с нами на броневике ехал, ну и… понравился нам с женой. И отдавать его кому попало желания нет. Барыга помолчал немного, испытывающе глядя на Данила, и, положив руку на магазин, благосклонно кивнул: – Дело ясное… Бывает. Прикипишь душой, трудно отодрать. – Так я присяду? – Сделай одолжение. Усевшись на стул напротив, кота за бубенцы тянуть не стал. В рукавах два козыря – ограбление и деньги. Кнут и пряник. Начнем пока с пряника, а там и кнут достанем, если надо… – Предложение у меня к тебе, уважаемый. – Внимательно слушаю. – Дошли слухи, что едет вместе с вами в караване человек по имени Сказочник… Даже невооруженным глазом было видно, как напрягся работорговец. Зыркнул по сторонам, даже пригнулся немного, сгорбился, словно стараясь сделаться как можно незаметнее. Глазки сощурились – так и вцепились в собеседника. Да и рука правая куда-то под стол нырнула… Добрынин, вскинув руки в успокаивающем жесте, покачал головой: – Спокойно, дружище, спокойно… За ствол хвататься не надо, броню не пробьешь. А послушать что предложу – стоит. – Ну давай. Бухти, – тихим голосом ответил торгаш, неотрывно глядя ему в лицо. – Так вот. Я все о Сказочнике. Мне плевать, кто там еще едет в малом автобусе. Но Сказочник мне позарез нужен. Предлагаю сделку. Я тебе патроны – ты мне человека. Во сколько его оцениваешь? – Я тебе человека – а ты меня тут же местным сдашь… Так? – И что дальше? – усмехнулся Добрынин. – Сам посуди: доказательств у меня нет, мое слово против твоего. В автобус к тебе проверять полезут?.. Да не смеши. Общинники – те же торгаши, им лишь бы за постой платили. Ты же – платишь? Платишь. Порядок не нарушаешь. Не клиент – золото… Так что? По рукам? Барыга молчал, но Добрынин видел, что в душе его идет отчаянная борьба. Денег хотелось, но и страшно было. А ну как последствия?.. И, признаться, Данилу странно было видеть его колебания. В Убежище работорговец сам невольников предлагал, а тут боится чего-то… Непонятно. – Так что?.. – повторил он. И добавил: – Я хорошо заплачу. Цинк семь-шестьдесят два. Продаешь? – Два, – облизнув губы и метнув быстрый взгляд на людей неподалеку, проговорил Барыга. – И немедленно. – Решили, – тут же кивнул Данил, однако расслабляться было еще рановато. – Пойдем? Барыга вскочил, дернул с пояса радиостанцию, отдал команду на каком-то непонятном наречии. В ответ из динамика что-то удивленно вопросили. – Да, немедленно. Общий сбор. Уезжаем. – Сделка в силе? – уточнил Добрынин, обеспокоившись этими странными телодвижениями. – Естественно! – усмехнулся торгаш. – Не знаю, нахрена он тебе нужен, этот мужик, но он точно столько не стоит. – Да дядя мой, – соврал Данил. – Вышел за ворота погулять… Как же родного дядю не выкупить? – Тогда понятно… Сделка состоялась под пристальным вниманием обеих сторон: Юка из броневика, за пулеметной консолью, банда Барыги – из своих автомобилей. Игоря Антоновича вывели под руки, стащили с головы мешок, и пока он моргал, недоуменно осматриваясь вокруг и щурясь от света автомобильных фар, двое подручных приняли от Добрынина цинки с патронами. Вскрыли, проверили и утащили в один из автомобилей. Барыга был доволен. Сиял, как мыльный пузырь. Передав человека и получив оплату, он сразу обрел былую уверенность, и отношение его к Данилу резко улучшилось. Еще бы: на простом мужике такую сумму навернуть. – Ну что… Прощевай, пожалуй. Спасибо за удачную сделку, братан. Пора нам… – Так остался бы, куда сваливаешь? – подтолкнув Ивашурова и указав ему на КАМАЗ, спросил Добрынин, которому так и не давало покоя странное поведение торговца. – Сделка удачная, получил ты много… Чего тебе в охраняемом поселке бояться? Барыга помолчал, испытывающе глядя на него, и, что-то, видимо, себе решив, ответил: – Оно, может, и так. Но тут, будем говорить, дело-то какое… Мы в первый раз на это пошли. Сцепились с караваном на дороге – и шлепнули. Одно дело – материальные ценности. Оприходовали, конечно. А куда народ девать? Мне, понимаешь, стремно людей-то продавать. А оно, дело-то, вон как оборачивается. Прибыльное дело-то, оказывается! Так что, спасибо тебе, браток. Первый клиент ты у нас – и, будем говорить, решающий. В эту сторону теперь тоже будем работать. – Хлопнул Данила по плечу, повернулся, и, открыв дверь, уселся на переднее сиденье УАЗа. – Удачи, браток. И спасибо за наводку! Караван тронулся, поплыли мимо тягачи, автобусы, замыкающий УАЗ – а Добрынин так и остался стоять на месте, разевая рот и хлопая от растерянности глазами. И было от чего. Получалось что-то вовсе уж несусветное. Он, Добрынин – он сам сейчас творил историю Убежища! Это он стал причиной того, что Барыга встал на путь работорговли. Это из-за него в Убежище появилось оружие. И фактически именно он, хоть и косвенно, стал причиной того, что в тридцать третьем Барыга погиб от руки китайца. Однако иного выхода у него просто не было: и Родкин, и Ивашуров должны были жить. И пусть спасение обоих неизбежно толкало Барыгу на кривую дорожку – но тем самым и вооружало Убежище. Здесь, в этом неприметном поселке под названием Озинки, завязался мощный узел, связавший воедино трех человек, каждый из которых был по своему решающим в этой истории: Данила Родкин, который помог Добрынину выбраться из засады, Барыга, давший Убежищу оружие, и Сказочник, рассказавший, как можно справится с Братством. Непонятно было только одно: сам ли Добрынин каким-то образом повлиял на события, что три линии сплелись в один тугой клубок – или все уже было предопределено, а он только следовал предначертанному и вышел в эту точку времени и событий в строго означенное время? Однако этот случай как никакой показал: он движется в верном направлении. * * * С некоторых пор все стало не так хорошо, как хотелось бы. Нет, с личными успехами у полковника Паутикова Николая Павловича как раз-таки обстояло неплохо. Начальник штаба группировки в сорок четыре года – результат достойный. Да что там… блестящий результат! Учитывая, что пришел он извне, а не был в ее составе с самого начала. Не зря работал, как одержимый, засиживался до полуночи, учился, совершенствовался. Под лежачий камень вода не течет – эту поговорку, услышав ее при вступлении в группировку, он усвоил крепко. Его заметили. Сначала привлекали к планированию маршрутов караванов и охраны, потом стали доверять все более сложные задачи… Полковник Рагимов вытащил его своим замом. И уж совсем недавно, когда по разработанному Тарантулом плану с минимальными потерями была уничтожена большая община в Ульяновске, и группировка захватила фантастические трофеи, равные, а может быть и большие, чем все ее нынешнее хозяйство – так и вовсе в командный состав вошел. Словом, на личное грех было жаловаться. Но вот по службе… По службе было далеко не так, как желалось бы. Причин было две. Во-первых, северная группировка. Хоть и не мешала сильно, но была словно бельмо на глазу. Первый контакт случился в двадцать пятом, здесь, в Атырау. Второй – в двадцать шестом, в Ульяновске. И оба раза – с диверсионной группой. Приметы ее Паутиков помнил отлично: мужик в боевом скафандре «Шагающий Танк», которые не так давно появились и на вооружении Берегового Братства, девчонка-кореянка, бронеавтомобиль КАМАЗ-63968 «Тайфун-К». И в том же двадцать шестом познакомились и с основными силами. Сошлись на узенькой дорожке. Агентурная разведка к тому времени северных уже разрабатывала – и вот на Урале, в общине, что обитала в правительственном бункере, и встретились. В следующий раз – в двадцать седьмом, уже южнее, караванами зацепились. И – так и пошло. Однако всё как-то вяло, при случае. Паутиков генералу не раз говорил – нужно с северными кончать. Выяснить расположение головной базы и наведаться. Однако Верховный добро не давал – его больше интересовало то, что лежит на юге, и основные силы и финансы группировки он сосредоточил именно там. Северных же он считал сопутствующими помехами и большого значения этому вялотекущему противостоянию не придавал. И хотя Тарантул думал по-другому, возражать генералу он не смел. А во-вторых, боеготовность личного состава. Николай Паутиков, отслужив в десантуре сначала срочку, а потом и подписав контракт, что такое армия знал не понаслышке. Вскоре, правда, из рядов ВС РФ пришлось спешно увольняться по нехорошей причине, но армейской службы прихватил в достатке. Потому, став начальником штаба и получив в свои руки всю полноту власти, он, считая себя уже достаточно опытным офицером, попытался заняться реорганизацией подчиненных ему войск. Но не тут-то было. Для этого нужны были средства, и немалые. А финансами, опять же, распоряжались Верховный Главнокомандующий и Совет Ветеранов. И хотя на армейские нужды выделялось достаточно, однако не так много, чтоб реализовать запланированное. При всем при том – Османов начинал большое дело, задумал выстроить новое государство на обломках старых, разрушенных войной. А разве можно выстроить сильное государство без сильной армии? Конечно же, нет. И все же, полковник был уверен, что рано или поздно он дожмет Османова. Выбьет финансирование, которое позволит совершить качественный скачок. Нужна была серьезная заваруха, такая, чтоб генерал обратил внимание и понял, наконец, необходимость всех запланированных начальником штаба мероприятий и усилений. И хотя таковой на горизонте пока не значилось – Тарантул был терпелив и знал, что рано или поздно он дождется. Ждать он умел как никто другой. Глава 11. УЗЕЛКИ Встреча с Данилой Родкиным натолкнула Добрынина на одну очень важную мысль. Если время закольцовано, и пацан вытащил его из засады, отдавая долг предыдущему Зоологу – так не было ли на пути Добрынина еще кого-то, кому должен помочь он, нынешний Добрынин-Зоолог, чтобы этот кто-то потом, в свою очередь, помог Даньке-младшему? Нет ли еще каких узелков, которые он должен развязать? Мозг сломаешь, право слово…