Глава 8. ЗООЛОГ, КОТОРЫЙ НЕ СМОГ Осень и зима двадцать пятого – двадцать шестого сложились удачно. Пробитый проход позволял заниматься Новым Убежищем столько, сколько было необходимо, и они занимались, отдав этому осень и зиму полностью. Убежище под Заречным почти не пострадало, хотя в окрестности и вколотили порядочное количество боеголовок. Оно было пусто – удар, по всей видимости, обрушился неожиданно, и гермодвери верхнего уровня, ведущие на поверхность, так и остались запечатаны, оказавшись погребенными под развалинами завода. Восстановление бомбоубежища, хоть оно и занимало прорву времени, все же не продвинулась еще до хоть сколь-нибудь значимого результата. Работы оказалось прорва. Что ж… Зима на то и зима, чтоб по хозяйству ковыряться. За годы простоя здесь многое пришло в негодность, и теперь Добрынину приходилось фактически осваивать множество новых профессий: вникать в электрические схемы, поправлять дизельное хозяйство, колдовать с вентиляцией и водоотведением. Это было не трудно, но очень хлопотно. Многого он просто не мог знать, однако под боком был город и его общины, и ему всегда удавалось найти человека, который знал бы тот или иной вопрос, мог посоветовать и подсказать, а то и отремонтировать какой-то узел, который приносил Добрынин. Да и просто уборка сотен квадратных метров бомбоубежища тоже непростая задача. Данил, порой, даже посмеивался – ну совсем как в старину, когда мужик должен был уметь и мечом помахать, и за плугом постоять. На все руки мастер. За этими заботами они даже в поселке энергетиков стали реже появляться. Юка так и вообще полностью переселилась в Новое Убежище, заставив Данила перенести туда и ее лабораторию. Все это послужило для Мамонова поводом взревновать Зоолога: а не помогает ли он какой-то из соседних общин? То несколько лет подряд в зиму дома сидел – а теперь, гляди, и средь зимы где-то пропадает. Причем ясно же, что где-то тут, в городе, раз постоянно появляется в поселке. Новый дом себе нашел?.. Добрынин с Мамоновым поговорил, успокоил. Дом нашел, да. Но не в другой общине, а свой, отдельный. От обязанностей своих не отказывается: за оборудованием – в порядке надобности, во главе своей группы; боевую подготовку как вел, так и дальше будет вести. Даже новую группу собрал, куда, кстати, попал и младший сынишка Владимира Николаевича, Иван, молчаливый насупленный пацан тринадцати лет отроду. Но вот остальное… Извини, Николаич, есть и свои дела. И за тридевять земель есть, и поближе, и тут, в самом городе. Так что ты уж не обижайся, но в таком режиме теперь и дальше будем жить и работать. Мамонов поворчал и снова, как и в прошлый, был вынужден уступить. А и куда ему было деваться, если от сталкера, считай, сплошные прибыли поселку и ни капли убытков? Да, забот и хлопот было много. Однако если остальные дела шли более-менее и решались по мере возникновения, в то же время имелось целых две проблемы, к решению которых Добрынин пока даже и не приступал. И если честно – не знал, с какого краю за них взяться. Проблемами этими были Сказочник и Ботаник. Все больше и больше его беспокоил Ботаник. Где-то же он должен жить – но вот где?! Где, скажите на милость, найти эту скотину? И еще больший вопрос – как его узнать?! Вполне возможно, что Добрынин уже встретил его на своем пути, но просто не смог опознать, и они разошлись, как в море корабли, с тем, чтоб никогда больше не встретиться. Как же тогда быть с Данькой? Как он выпотрошит Хасана?! Форсированными методами? Но они все же не дают полной и стопроцентной гарантии. Значит, Ботаника нужно было найти во что бы то ни стало. Очень серьезные подозрения были на счет Балашова – вполне возможно что это человек из Ученого Совета. Но проверить свою версию Добрынин не мог. Три раза он заводил разговор с Юкой – и все три раза девушка категорически шла в отказ. Возвращаться туда она не собиралась. Да может, оно и правильно. Появись в окрестностях «Тайфун», – сразу же и вполне обоснованно возникнут подозрения: а не та ли это машина, что давешней весной была полоумной девкой угнана? Ба!.. А вот и девка сама!.. А иди-ка ты, милая, к ответу… И тогда уж Добрынин, сколь бы боеспособен он не был, не сможет выстоять против целой общины. Однако Ботаник нужен был до зарезу, и Данил, рассказав об этом Юке, удовлетворился обещанием «подумать до осени». Со Сказочником же все обстояло с точностью до наоборот. Добрынин знал, как он выглядит, знал его приблизительный «ареал обитания» – но и только. И где же искать?! Попробуй найти человека, который бродит по стране с севера на юг и обратно! Как ловить, где выслеживать? Все чаще Данил размышлял насчет целенаправленной поездки на поиски Ивашурова. Но это ж какая прорва времени! А как же Братство?! Как с ним быть? Да бляха ж муха, как все успеть?! Разорваться что ли?!.. И тем не менее, поиски Сказочника снова приходилось откладывать. Зима закончилась, и мужику нужно было убирать в сарай плуг и брать в руки меч. Стояла середина марта, а войсковая операция Братства, согласно полученных сведений, намечалась на апрель. Самое время, чтобы добраться до Ульяновска и наладить контакты с тамошними общинами. Ибо цель Братства в этот раз находилась именно там. Ульяновск – город огромный. Областной центр, такой же, как Пенза. До Войны это был полумиллионник с мощным производством, с военными объектами, оборонными заводами, предприятиями энергетики, машиностроения, станкостроения и металлообработки, капстроя. А еще – аэродромы. И в частности «Ульяновск-Восточный», который и интересовал Братство прежде всего. Именно там была головная база одной из крупнейших общин города, забравшей под себя почти все правобережье и насчитывающая немногим меньше тысячи человек одних только бойцов. История образования ее была любопытна донельзя. В 2012 году правительство Российской Федерации заключило договор о сдаче в аренду терминалов аэропорта «Ульяновск-Восточный» блоку НАТО, нашим северо-атлантическим «партнерам», для использования его как логистического центра при транзитных перебросках грузов с Ближнего Востока, где натовских баз имелось в достатке, в Европу[31]. Согласно договору, осуществлялся транзит грузов строго гражданского назначения, но разве когда-то было такое, чтоб натовцы выполняли свои обещания? Поначалу договор соблюдался. Но в день «Х» америкосы сделали то, что от них вполне можно было ожидать – посадили на аэродром несколько транспортников, доверху забитых морпехами и техникой, создав таким образом форпост в самом центре ненавистной им России. По тревоге была поднята десантура, базировавшаяся в городе 31-я отдельная гвардейская десантно-штурмовая бригада, но было уже поздно: морпехи заняли плацдарм, и выбить их не смогли. Вернее – не успели: потом был Удар, и стало просто-напросто ни до чего. Мир, каким мы его знали, исчез, и каждый отныне был предоставлен сам себе. Для чего их кинули туда? Добрынин предполагал, что у НАТО были другие планы, и развитие Войны они представляли по иному сценарию, максимально неблагоприятному для России и благоприятному для Альянса. Однако аналитики ошиблись, и ответка от русских прилетела жестокая. Исчезли города, исчезли государства и правительства. Остались только раскиданные по земле общинки – и одной из таких общин и стал «Ульяновск-Восточный». Общиной, основную часть которой составляли солдаты армии США. Все эти сведения Добрынин получил от Каракулова. Умный правитель начинает войну, только имея виды на выгоду. В общем-то не важно, какую – экономическую или политическую. И Верховный Главнокомандующий Берегового Братства генерал Османов не был исключением. Золотой жилой для американской общины стал расположенный тут же, на правобережье, Ульяновский патронный завод, производивший широкую номенклатуру патронов, начиная от пять-сорок пять и заканчивая четырнадцатым калибром. После Войны завод, стоящий ниже уровня Волги, оказался полузатоплен, но гигантские запасы готовой продукции на его складах, запаянные в цинки, остались в полной сохранности. Община со временем наложила на них лапу и теперь беспрепятственно таскала патроны ящиками, став самой зажиточной в городе. Америкосы фактически сидели на деньгах – то есть, оказались в том же положении, что и до Войны, когда печатали свои проклятые доллары для всей планеты. Была в этом какая-то издевка со стороны Всевышнего… Кроме того, что-то имелось на складах бомбоубежища завода «Авиастар», располагавшегося на этом же берегу и поврежденного ударом лишь частично. Да и в самих терминалах аэропорта добра было предостаточно. Вполне понятно, почему Береговое Братство нацелилось на этот жирнющий кусок пирога, собираясь провести экспроприацию. Подробностей Каракулов не знал – скорее всего, их тому времени еще не существовало, – но и без того было ясно, что намечается серьезная войсковая операция. Братство свободно могло выставить две-три тысячи бойцов, а то и поболее. Победа в этой войне означала бы невероятное усиление группировки, и вот этого уже допустить было нельзя. Нужно было помешать генералу осуществить свои замыслы. В соответствии с этим Добрынин и продумывал свои действия. Думал долго, просчитывая разные варианты, но в итоге пришел к одному: в этой войне хоть чем-то помешать Братству он вряд ли сможет. Выведя ДШГ в поле и начав покусывать группировку с тыла и флангов, пока та жмет натовскую общину, ничего существенного не добьешься, а то и людей потеряешь. Но вот предупредить руководство американской общины о готовящейся акции, а может быть даже и помочь им лично – вполне реально. Пожалуй, самый оптимальный вариант. Соответственно, в этот раз выход рисовался на двоих, без сложившейся уже группы. Тащить людей за полтысячи километров – смысл?.. Вылазка обещала быть пустой, без хабара, да и цели были не те, где нужно большое количество бойцов. Однако избавиться от шлейфа оказалось не так-то просто: сталкеры, узнав, что Серега снова планирует вылазку за тридевять земель, начали терзать его еще с конца февраля. Хабаристость Зоолога уже вошла в поговорку, из рейдов даже в пределах Пензы и пригорода его группа всегда возвращалась с хорошей добычей. А тут снова выход! Год назад по весне отменно прибарахлились, хотелось бы повторить! Так допекли, что пришлось собрать группу и разъяснить обстановку: хабара не предвидится, идут чисто по своим целям и интересам и большое количество народа не поможет, а только повредит. Потому – все остаются дома. Сталкеры опечалились, но деваться было некуда. Правда, Дедушка Витт, выражая общее мнение, подытожил в конце собрания, что не только из-за хабара собирались-то, и если помощь какая потребуется, командир может всегда на своих людей рассчитывать – однако Добрынин прекрасно знал это и сам. В общем и целом нормально поговорили, доводы были приняты и ребята обиду не затаили. Оно и хорошо. За всю зиму не раз и не два открыв карту и изучая возможные пути, Добрынин прикинул два варианта. Либо Пенза—Саранск—Ульяновск, именно так, как шли они на север к комбинату, либо М-5 «Урал»: Пенза—Кузнецк—Сызрань—Ульяновск. И вот тут уже нужно было сильно думать… В прошлый раз отрезок до Ульяновска они прошли почти без задержек. Была заминка с белым туманом, там, где он собственной рукой убил Арийца – и все. Ульяновск, помнится, обогнули с северо-запада, остановившись ненадолго и пополнив запасы на перевалочной базе Братства. И дальше до самого Яранска, где встретили Ивашурова, вообще никаких происшествий. Тракт пуст, шаром покати. Но с другой стороны – дорога там была жуть, ползли как черепахи. И не факт, что сейчас, семью годами ранее, она сильно ровнее. Наверняка федеральная трасса М-5 в лучшем состоянии. Подумав немного, Добрынин все же остановился на втором варианте. М-5 «Урал». То что по маршруту есть крупные города – так их и обойти недолго, проселков до конца не заросших все еще полно, а уж если припрет, то на КАМАЗЕ можно и по чисту полюшку не один километр намотать. Зато отрезки между городами по трассе быстрее пройдут, да и подвеска у броневика целее будет. А это, между прочим, тоже являлось немаловажным фактором, ибо платить каждый раз заводским по цинку пятерки за ремонт как-то затратно получается. Значит, решено: по М-5 до Сызрани, потом вверх. А вот дальше – дальше уже рисовались варианты. Двигаясь таким путем, в город-то они попадут, но окажутся на левом его берегу, в то время, как община находится на правом. Учитывая то, что оба моста приказали долго жить, придется искать переправу. Однако переправа – это еще полбеды. Гораздо хуже то, что передвигаться придется по городу. Незнакомая местность, незнакомые люди, незнакомые опасности… По нынешним временам чужой город все равно что чужое государство: свои порядки, свои обычаи, свои границы. И за некоторые, нарушив их ненароком, вполне могут и голову снять. А могут и чисто из бандитских соображений. Нет, они с Юкой, конечно, парочка боевая, но в чужом краю кулаками махать нужно поосторожней, а то ведь недолго кого и помощнее локтем задеть. Значит, город придется обойти. По большое дуге, по объездной дороге, а то и вовсе по полям с западной стороны. Добравшись до реки, поискать переправу, и, если найти ее удастся, то дальше все будет гораздо проще. Переправляемся на правый берег Волги, там снова разворачиваемся на юг – и до Ульяновска. А там уж на самой окраине при въезде в город – вот он, пожалуйста, аэродром «Ульяновск-Восточный», филиал Пиндостана в центре России. Обсудив оба маршрута, приняли М-5 за окончательный вариант. Впрочем, Юке было все-равно, каким маршрутом, лишь бы ехать. «Тайфун» под ее присмотром всегда был в рабочем состоянии: исправлен, заправлен, укомплектован. Любила она свой броневик. Добрынин иногда даже ревновал немного, но в общем-то, конечно, был доволен. Когда нужно, куда нужно – хоть к черту на кулички – сел и спустя некоторое время приехал. Что и говорить, повезло ему, когда он под Сердобском эту девчонку встретил. Выехали рано утром. Дорога и впрямь была в неплохом состоянии: не такая гладкая, как Уральск—Атырау, но тоже вполне себе. Да, выбоины, да, кочки, да – поваленные деревья изредка, или вспучившийся местами асфальт. Но так и время соответствующее. Шли в среднем около семидесяти, иногда сбавляя до тридцати-сорока, иногда, на особенно ровных и гладких отрезках – прибавляя до девяноста. С чем не могла справиться лопата КАМАЗа – обходили по обочинам или вовсе давали кружок по полю, сползая с трассы. Впрочем, таких препятствий пока все еще было мало даже на дорогах внутриобластного значения. А уж на федеральной трассе и подавно. Кузнецк прошли просто и без затей. Город мелькнул крошащимися зубьями многоэтажек слева и остался за кормой, препятствий им никто не чинил да и чинить их было некому. До Войны в городе действительно было много: военные объекты, секретные части, хранилища, бункера, убежища, спецсвязь… Поэтому отработали туда прилично, почти как в Заречный или Сердобск с его «Периметром». После такого, может, и остался кто – но тракт, огибающий по южной окраине, был чист. Дальше один за другим пошли поселки: Евлашево, Николаевка, Канадей, Новоспасское, Красносельск… Поселки были пусты, хотя и фон вроде бы не сильно высокий, не больше десяти-пятнадцати. Да, попадались локалки под сотню и даже выше, но их было не так много. Казалось бы – просто не суйся внутрь… Тем не менее, селения стояли мертвые, и Добрынин сначала все не мог понять, почему. Они в Сердобске жутких условиях жили, та же самая десятка на поверхности была всегда, а то и больше, гораздо больше! Но поразмыслив немного, понял. Дозиметра у селянина нет, откуда ему знать, сколько вокруг?.. На улице, в доме, в сарае, в постели – все время минимум, но есть. Проживи неделю даже в минимальном излучении – уже первая степень. А радиопротекторов в наличии нет. Что у них может быть в аптечке? Йод? Не панацея. Тут индралин нужен, Б-190, а где простой крестьянин его возьмет? Вот и мерли как мухи, не зная, как спастись. Притом, радиация – это одно. А если химическое облако пройдет – так и подавно… Потому и получилась такая странная противоположность: до Урала в городах больше выжили, а за Уралом – в сельской местности да тайге больше уцелело. А теперь местность там наверняка еще чище. Эх, вот справятся с задачей, помогут Даньке-младшему, прищемят хвост Братству – может, и за Урал на ПМЖ махнуть? Стоит подумать над этим… Между Николаевкой и Канадеем дорога, было, сильно испортилась, практически до степени сельской, которой уместнее быть где-нибудь в колхозе «Светлый путь Ильича», но ненадолго. В тринадцатом году здесь, похоже, делали ремонт – на обочине время от времени попадались кучи песка, закаменевшего асфальта, щебня, ржавеющая под открытым небом строительная техника, – но так и не доделали, грянула Война. Прошли этот отрезок, и снова можно было идти на прежней скорости. Зато между Канадеем и Новоспасским и вовсе за девяносто утопили – здесь была самая настоящая трасса, гладкая серая лента, будто недавно положили. В Красносельске им впервые попались жители. Через небольшую речушку был перекинут мост, и так же, как и в казахстанском Кушуме, предприимчивые ребятушки брали плату за проезд. Два блокпоста на этой стороне, два на другой, да еще, наверняка, где-то в окрестном лесочке снайпера сидят с группой быстрого реагирования. – Сколько? – запросила Юка, используя внешний громкоговоритель. Мужик с автоматом, стоя прямо под лобовым стеклом, показал две пятерни и ткнул в калаш у себя на пузе. АКС-74У. Понятно, десять пятерок. Тот же смысл: из-за десятка патронов войну затевать глупо, проще заплатить. Да и информацией запастись не мешало бы. – Выхожу, – махнул ему рукой Добрынин. – Давай за консоль, по сторонам смотри, – это уже Юке. Встретились снаружи. Добрынин, отсыпав таможеннику горсть, тормознул его, намылившегося было открывать шлагбаум: – Вопросы есть, уважаемый. – По патрону за вопрос, – тут же отреагировал мужик. – Плата вперед. – Сойдет, – кивнул Добрынин. Достал калашовый рожок, с некоторых пор использовавшийся им как кошелек, выщелкнул первый, отдал. – Что впереди? Сызрань живая? Пройти на Ульяновск можно? – Пройдешь, дорога чистая. На въезде в город еще один пост, тоже заплатить придется. А дальше катись хоть до самого Ульяновска. – Дорога как? – второй патрон. – До Ульяновска-то? Похуже, понятно. Не федералка… Но этот, – он уважительно кивнул на «Тайфун» за спиной Добрынина, – всяко пройдет. – Бандиты, рэкет, селяне неприветливые… Может, зверье какое… Есть по дороге? Радиация?.. – Здесь нет, – ответил мужичина, принимая третий патрон. – До Ульяновска чисто, окромя радиации нет нихрена. Вот локалок – тех полно, до трех сотен доходит… А за Кировом, сказывают, есть одно селеньице. Грабят путников и жрут без разбора. Но это далеко севернее, черт-те знает где, – и он замахал рукой, подкрепляя свои слова. – У нас-то нет, не водится такого. «Плавали, знаем, – усмехнулся по себя Добрынин, живо вспомнивший блюющего под лавку Хасана. – Еще лет семь тому селу стоять. А потом сгорит…» – Что в Ульяновске? Много выжило? – Да по слухам-то не очень. До войны тысяч семьсот там было. А теперь-то кто посчитает?.. Горстка осталась… – А переправы на левый берег знаешь? – Есть такие, – кивнул мужик. – Одна в районе Климовки, там небольшая семейка промышляет, паром держит. Это тебе дальше по М-5, а потом налево поворот, на Шигоны… Еще в Криушах вроде бы кто-то был – это уже по Ульяновской трассе до Больших Ключищ и направо, на Меловой. Ну, там разберешься… А больше и всё. В самом городе два моста было – теперь нет. Но там, кстати, тоже плавсредства имеются: баржи, большая община занимается. Только на правый берег ты там не влезешь… – Почему? – заинтересовался Добрынин, отщелкивая очередной патрон. – Там пиндосня засела, держат берег от Красного Яра и вверх по течению аж до Кременков. Большая группировка, по слухам. Патрули на УАЗах с пулеметами, оперативные группы… С левым берегом воюют уже лет десять, почти что с самого начала. – Почему? – опять повторил Данил. – Вот чего не знаю – того не знаю, – ответил мужик, но очередной патрон, собака, взял. – Разное болтают. Кто говорит – кровная месть у них, кто – еще чего… Это тебе лучше в самом городе спросить, там точно скажут. На этом и закончили. Больше вопросов у Добрынина не было, хотя мужик, понятно, мог бы до самого вечера отвечать, только отстегивай. Тронулись дальше. После поворота на Ульяновск, как и было сказано, начались ухабы. Местами – ничего, гладко, местами – полностью разбитое полотно, кочка на кочке, яма на яме, а местами так и вовсе одна только насыпь и песок со щебнем. Дело пошло хоть медленнее, но все равно двигались со средней скоростью километров в сорок. Учитывая, что до города от поворота чуть больше сотни – четыре-пять часов ходу. Впрочем, в сам город им и не нужно, Добрынин, поглядывая вперед, ждал указателя с названием «Большие Ключищи». От них, как говорил мужик – направо и до Криушей, до переправы. Пока ехали, немного поупражнял мозги в планировании. Так, ради интереса. Судя по карте, община в тысячу штыков контролировала правобережье, площадью примерно в триста пятьдесят – пятьсот квадратных километров. Местность – самая разнообразная. Тут тебе и леса, и поля, и деревеньки. Сама база-Пиндостан расположена довольно удобно, между двумя лесными массивами с севера и востока. С юга – поселок Чердаклы и поля, с запада – собственно город, правобережная часть. Но город, как говорил Каракулов, почти неживой, ибо досталось ему неплохо, да еще и арсенал рванул. То есть с запада – чистое безлюдье. И река. И патронный завод около нее, на нижней террасе. И америкосы держат его мертвой хваткой. Принять все это по совокупности – не такая уж сложная задача. Организовать патрулирование основных дорог, троп по берегу, выставить вдоль реки цепь засидок с мощной оптикой и чем-то дальнобойным, чтоб на реке диверсантов отстреливать, а если все же просочатся – по берегу опергруппами выцеплять. И связь иметь. Брякнул на базу – и сиди, жди подмоги. Это с запада. С востока – тоже ничего сложного. Северный и восточный лесные массивы занять, вставить охранение, организовать постоянный блокпосты. Минирование дорог. В Чердаклы, что с юга – то же самое. Да еще и несколько групп быстрого реагирования посадить. А вокруг, на основных направлениях и дорогах, – засидки выставить, для оповещения. И основные силы – на базе, в центе территории, в готовности выдвинуться в течение часа-двух, пока блокпосты будут сдерживать. По всему получалось, не такая уж и легкая задача у Братства. Это нужно даже не тройное – пятикратное превосходство. И то кровушкой умоются! Придя к такому выводу, Данил повеселел. Если предупредить командование америкосов, то есть все шансы нанести группировке очень серьезный урон. Причем, не затратив сил вообще, абсолютно без потерь, чужими руками! Вот это действительно будет удачный выход!.. Во всем этом его напрягало только одно – пертурбации со временем. Пять лет назад, в своей временной петле, когда Добрынин в составе группировки шел на север, караван делал в районе города остановку, догружал припасы и людей. Возвращаясь потом назад, к Убежищу, Данил также проходил через Ульяновск. Не через сам город, западнее, по полям – но тем не менее. И нарвался на серьезную засаду. Тогда он выбрался, помог пацан, тезка – но факт оставался фактом: в его времени на этой местности в тридцать третьем году вовсю хозяйничало Братство. И вот тут у него был один единственный вопрос, но вопрос этот грыз, как никакой другой: либо его собственный Зоолог занимался только подготовкой к приходу младшего, не закусываясь с Братством – либо у него, у Зоолога, ничего не получилось. И если первый вариант Добрынина не волновал, то второй очень даже беспокоил. Почему Зоолог не смог? По какой причине?! Ответа на этот вопрос у него не было. Да ну и хрен с ним. Тот Зоолог не смог, но он, Добрынин, – обязательно сможет! А вот девушку, похоже, напрягало другое. – Дань. Ты продумал вообще, как дело сделать? Как на контакт с администрацией выйти? В качестве кого заявимся, что скажем? Есть варианты? – Вариант у нас только один, – пожал плечами Добрынин. – Выходим на патруль – или кто там у них есть – и заявляем, что есть информация для командования. До младшего командования нас в любом случае доведут. Там расскажем. Заодно и к ним напросимся. Хочу лично в этом дельце поучаствовать. Юка кивнула и вопросов больше не задавала. Привыкла уже за пару лет на мужчину своего во всем полагаться. До Больших Ключищ добрались за три часа. О том, что это та самая деревенька, извещал помятый и обшарпанный указатель у дороги. За ним на тракте стоял еще один указатель, направо, и пометка: «Меловой – 4 км». – Направо, солнце, – сказал Добрынин, и Юка послушно свернула с трассы. От мертвого Мелового дошли до первого поворота с трассы налево, в сторону Волги. Спросить было не у кого, пришлось открывать карту. Оказалось, правильно едут. После поворота дорога вела по прямой километров семь, а затем снова раздваивалась на два одинаковых рукава. Указателей не было. – Давай налево, – снова глянув на карту, сказал Добрынин. – Недолго уже. Криуши открылись неожиданно. КАМАЗ вылетел из небольшого лесочка, сжимающего дорогу с боков – и вот он, поселок. Правда, тоже не особо живой, лишь пара дымов из труб. А сразу же за поселком – река: огромная серая масса, неспешно несущая свои воды вниз, на юг, белые барашки от ряби, вздуваемой ветром… – Красота то какая… – снижая скорость, на выдохе сказала Юка. – Вот это силища… – Сколько за бортом? – Шесть рентген. – Смотри-ка… Приспособились селяне… – хмыкнул Добрынин. – Ладно, давай помалу к ближнему домику. Найдем аборигенов, пообщаемся.