Они молчали, каждой клеточкой тела ощущая напряжение, повисшее в воздухе, не в силах оторвать друг от друга тяжелых взглядов и подобрать слова. – Можно я войду? – наконец, тихо спросил парень. – Слово «нет» тебя остановит? – снова усмехнулась девушка, но прозвучало это скорее обреченно. – Нет, – честно признался Саша, делая шаг в квартиру с таким чувством, словно переступает в другую вселенную, незнакомую и не доступную ему. – Сашка спит, – произнесла Катя, когда входная дверь за ним закрылась, и тут же осеклась, взглянув ему в глаза. Сашка… От одной только мысли, что эта девочка могла оказаться его дочерью, голова шла кругом. – Сашка… Она… моя, да? – растерянно проговорил парень, злясь на самого себя за этот дурацкий вопрос и за свой охрипший, срывающийся голос. – Твоя, – просто ответила девушка, понимая, что отрицать бессмысленно. Стоит лишь взглянуть на нее, чтобы увидеть, что она точная копия своего отца. Инаконец произнеся эту мучавшую ее столько лет правду вслух, почувствовала, что стало легче. Несколько минут Саша смотрел куда-то сквозь нее, пытаясь до конца осознать, что у него есть дочь. Кате же было необходимо время, чтобы смириться с тем, что все это происходит наяву. Он нашел ее. И как бы ни был хорош ее план побега, с самого начала она понимала, что рано или поздно это произойдет. Хотя, наверное, главным образом она прокололась именно тогда, когда решила оставить деньги на той станции и позвонила Саше. Конечно, нужно было отъехать как можно дальше от этого города, но ее положение на тот момент сделать это не позволяло, к тому же Катя надеялась, что найти ее под новым именем практически не реально. В тот момент ей просто хотелось скорее избавиться от этих чертовых денег, и она решилась на риск. Он, кажется, совсем не изменился, покрайней мере, внешне. Тот же пронзительный взгляд карих глаз, родинка на щеке, плотно сжатые губы, приподнятая вверх челка. Смешно и страшно вспомнить, но первое время она даже скучала по нему. Не смотря ни на что. Словно и не было всего того, что он сделал с ее жизнью – убийства родителей, предательства брата, подчинения себе. И новая жизнь, которую ей удалось буквально вырвать у судьбы, вдруг показалась пустой и ненужной, а свобода какой-то вынужденной. Она осталась совсем одна… Сняв эту квартирку, Катя первое время даже не выходила на улицу. И дело было даже не в страхе, что тут же будет обнаружена, а в том, что идти было не куда и не зачем. Самыми страшными были первые дни, когда все, что она могла сделать – это часами пялиться на сумку, набитую деньгами и борясь с желанием взять спичку и просто их поджечь. Еще больше хотелось сжечь свое прошлое и все воспоминания, чтобы можно было действительно начать жизнь с чистого листа. Как сильно она была обижена на Пашку и Сашу, как мечтала проучить их и как вдруг испугалась за их жизни, только после побега вдруг осознав, что ее выкрутасы могли стоить им жизни, впрочем, как и ей самой. В какой-то момент Катя даже подумала о том, что надо вернуться. А что ей было терять, кроме своей жизни? Эти деньги были ей не нужны. И словно спасение от всех этих бессмысленных метаний, как свет в конце тоннеля, пришла новость, неожиданно расставившая все по своим местам. Жизнь внутри нее. Жизнь, за которую она теперь была в ответе, и не имела права подвергать опасности. Она больше была не одна. И теперь было ради чего жить дальше. Все, что она могла сделать – просто позвонить с «левого» номера, чтобы удостовериться в том, что Саша и брат живы, и то прежде надо было выждать хотя бы полгода на случай, если Сарманов что-то заподозрил и прослушивает их телефоны. И вот сейчас их разделяло всего несколько шагов. После стольких долгих лет. Тогда, когда она уже думала, что с той жизнью покончено навсегда. Только вот Гранин, видимо, так не считал. Она вернула эти чертовы деньги, но он продолжал ее искать. Только, вот, зачем? Глава 30. Спектакль окончен. Часть 3 – Ты об этом знала? – словно издалека донесся до нее его голос. – Нет, – честно ответила девушка, открыто глядя ему в глаза и снова невольно мысленно возвращаясь к тому времени. А если бы она узнала об этом раньше, чем уехала? Тогда, когда все только шло к тому вечеру на даче? Сделала бы то, что сделала? Наверно, нет. И, скорее всего, эта новость «до» окончательно сломала бы ее, словно силой заставив остаться, и, быть может, только со временем она смогла бы как-то смириться с этой ситуацией. То, что известие о беременности пришло «после», было спасением, за которое Катя даже была благодарна Саше. И сейчас возникал лишь один вопрос – знает ли Сарманов? А может, и он сам здесь? Только задавать этот вопрос было страшно, а еще страшнее услышать ответ. Страшно не за себя, за Сашку. Неизвестно, что этот человек мог бы с ними сделать, узнав всю правду. Три года назад Гранин клялся, что тот ни о чем не знает, но как было сейчас? – Сарманов, он знает про нас? – спросила Катя, чувствуя, как все внутри дрожит. – Сарманов? – переспросил Саша и поморщился: – Нет, конечно! Я никогда бы тебя не выдал. – Даже после того, что я сделала? – как можно спокойнее проговорила девушка, встречаясь с его взглядом, таким пристальным, таким до боли знакомым, словно сканирующим насквозь все ее мысли и чувства. Как же сложно было его выдержать. – Что бы ты ни сделала, – кивнул Гранин. Словно загнанная в ловушку лань, ожидающая расправы хищника, она стояла на месте, заворожено наблюдая за тем, как Гранин делает шаг к ней и, медленно приблизившись, останавливается совсем близко так, что до нее долетает легкий запах его туалетной воды, той самой, что и много лет назад, такой знакомый, родной аромат. Желание прикоснуться к ней пересилило все остальные. Он просто хотел убедиться в том, что не сошел с ума. Протянув руку, Саша дотронулся пальцами до ее плеча, провел ладонью по спадающим вниз прядям волос, а затем, взяв за подбородок и глядя прямо в испуганные синие глаза, наклонился к губам девушки. – Маленькая моя. Как же все так вышло? Почему именно так? – прошептал чуть слышно ей в губы. – Кажется, полжизни прошло с тех пор, а всего-то четыре года… Те же огромные глаза, маленький вздернутый носик, пухлые губки, та же сладость прикосновения к ним. И они словно те же. И в то же время сколько же всего между ними. – Как же долго я тебя искал… Девушка замерла, не отталкивая, но и не отвечая, глядя ему прямо в глаза. – Саша, зачем? Зачем ты приехал? – наконец с трудом произнесла она. Такой простой вопрос, на который ему сейчас было так сложно ответить даже себе самому. Зачем он искал ее все эти годы? Искал, даже зная, что она не любила, не хотела быть с ним, возможно, даже ненавидела. Так чего же он хотел добиться от нее сейчас? Вернуть силой? Вновь заставить жить с ним? Только вот как заставить полюбить себя? Или ему уже не важно, будет ли он ею любим? Главное, чтобы она просто была рядом? – Я хочу, чтобы ты вернулась в Москву, – чуть отстранившись, проговорил Гранин и тут же поправил себя: – Чтобы вы вернулись со мной, ты и… Сашка. – Ты так этого хочешь, что даже подвергнешь ее опасности, – произнесла с упреком Катя, пристально взглянув ему прямо в глаза. – Никакой опасности нет, – произнес он как можно убедительнее. – А Сарманов? – недоуменно проговорила девушка. – Сарманову больше нет до нас никакого дела, – твердо сказал Саша. – Вот уже больше двух лет он находится на принудительном лечении в психиатрической клинике. – Что? – не сразу поверив услышанному, переспросила Катя. – Через год после того, как ты уехала, он пытался в пьяном угаре покончить с собой из табельного оружия прямо в отделе, – ответил Гранин, с удивлением наблюдая за реакцией девушки. – Это показывали по всем новостям, ты не видела? Та слегка качнула головой. – Нет… Через год мне было немного не до телевизора, – растерянно проговорила она. – А те деньги… ты вернул их ему тогда? – Как ты себе это представляешь? – усмехнулся парень, взглянув на нее так, словно она была маленьким ребенком, спросившим глупость. – Тогда бы он сразу все понял. – Значит, вы поделили все с Пашкой, – не спрашивала, а скорее утверждала Катя, опустив глаза и, помолчав, чуть слышно добавила: – Представляю, как он счастлив. Наверное, вам за работу обещали гораздо меньшую сумму… – Нет, Кать, мы ничего не делили, – лишь полумрак прихожей скрывал мертвенную бледность, появившуюся на лице Саши при ее последних словах. – Эти деньги я спрятал, решив, что так пока для всех будет лучше. Я не знал, что с ними делать. Руслан бы сразу все понял и вряд ли бы простил. Мы и так едва смогли убедить его в своей непричастности, а про тебя он и вовсе не догадывался. – И, что, они так и лежат нетронутыми? И Пашка даже не попытался оттяпать у тебя половину? – усмехнулась девушка, приглядываясь к нему и пытаясь понять, почему сердце защемило в непонятном предчувствии. Что может быть еще хуже всего того, что уже произошло? Гранин помолчал, подбирая правильные слова. – Катя, Пашки больше нет, – произнес он чуть слышно. – Нет? – непонимающе переспросила она, удивленно уставившись на парня, и, прочитав в его глазах что-то страшное, безвозвратное, вдруг все поняла. – Как нет, Саша?! – Он был застрелен… на задержании банды, – отведя взгляд в сторону, ответил Гранин. Так было указано в личном деле. Это была почти правда. Почти. Но об этом знали только двое. Те, кто остались живы тогда. Он и Руслан. – Я так и не успел рассказать ему ни о тех деньгах, ни о том, что разговаривал с тобой… – Господи! – закрыв лицо руками, девушка начала медленно сползать по стене на пол, и только сильные руки парня успели вовремя ее подхватить и прижать к себе. Саша гладил ее по спине, волосам, словно маленькую девочку, целовал в затылок. А она стояла, замерев, судорожно вцепившись в его плечи, не чувствуя ни его прикосновений, ни слез, бегущих по щекам. – Сашка может проснуться, – словно очнувшись, проговорила Катя через какое-то время и, отстранившись от Гранина, кивнула в сторону кухни. На улице по-прежнему шел дождь, барабаня по стеклам и карнизам. Подойдя к окну, девушка обхватила себя руками и невидящим взглядом уставилась куда-то вперед. – А я ведь так его и не простила, – тихо проговорила она. – Слишком была обижена на него, что не встал на мою сторону тогда, не защитил, собственноручно отдал тебе. – Он просто не знал, что делать, – Саша подошел к ней ближе и встал за ее спиной, тоже устремив взгляд на стену дождя за окном. – Я не оставил ему выбора. Ни ему, ни тебе… Смахнув слезы с лица, Катя медленно развернулась к нему. – Да, Саша, тогда ты возомнил себя самим Дьяволом, думая, что тебе подвластно решать судьбы других, – кивнула она и, немного помолчав, решительно проговорила: – Но я больше не та девочка, которую можно подчинить себе. За эти годы я сильно изменилась. – Поверь, за эти годы я тоже многое понял, – с горькой усмешкой произнес Саша, глядя на девушку исподлобья. – Теперь все будет по-другому. – Никак не будет, Саша, – натянуто улыбнулась Катя, покачав головой. – Я не поеду с тобой. Саша улыбнулся в ответ одними губами, а в глазах словно застыл осколок льда. – Придется, – твердо сказал он, все также спокойно глядя на девушку сверху вниз. – Когда я искал тебя, я сам не знал, зачем это делаю. Просто хотел убедиться в том, что ты жива, что в порядке. Для того, чтобы заглянуть тебе в глаза и в очередной раз понять, что ты меня не любишь и действительно счастлива в этой своей новой жизни под именем Анна Савельева. Но теперь, зная о дочери, я просто так не уеду. – Саша, а что ты сделаешь? Увезешь меня силой? – спросила Катя с вызовом. – А потом под замок посадишь в Москве, чтобы я не убежала? – Ты как хочешь, а Сашка уедет со мной, – холодно ответил парень, с отвращением к самому себе чувствуя, что снова ступает на тот же путь, что и раньше, когда считал, что все можно получить, применив силу. Опять этот путь в никуда. И добьется он этим лишь одного – Катя возненавидит его, если до сих пор еще этого не сделала. – Ты с ума сошел?! – недоуменно спросила девушка, оглядев его взглядом, полным презрения. – Я никогда ее тебе не отдам! – Если понадобится, я обращусь в суд. Думаю, будет не сложно сделать анализ ДНК, – медленно, почти по слогам, произнес Гранин, глядя девушке прямо в глаза. Он понимал, что нужно было остановиться, но просто не знал, как еще воздействовать на нее. – Саша, да как ты вообще смеешь это говорить! – в ее глазах было столько негодования, на что его глаза тоже сверкнули злым огоньком. – Я и так слишком долго о ней не знал! – выпалил он в ответ. – А что ты вообще о ней знаешь, кроме ее имени? А обо мне? Ты же ничего не знал обо мне, даже тогда, четыре года назад, когда так отчаянно стремился меня заполучить! Ты ведь даже представить себе не можешь, что я пережила тогда – я была совсем одна, в чужом городе, с маленьким ребенком на руках, – в отчаянии проговорила девушка, сжав кулачки так, что побелели костяшки пальцев. – Я не спала ночей, сидя возле нее, когда она болела. Я учила ее делать первые шаги. Плакала вместе с ней, когда ей было больно, и смеялась, когда она радовалась. – А кто в этом виноват, Катя? Ты ведь сама захотела, чтобы было так, – уже спокойно ответил Гранин, глядя на нее исподлобья. – Это ты не позволила мне быть рядом.