Всё. Теперь можно было выносить меня. Прямо на кладбище и закапывать живьём. Я таращилась на мужа, открывала и закрывала рот, не в силах вымолвить ни звука. А этот фрукт развернулся и ушёл. Ошарашенная я, даже остановить его не успела. И? Что теперь делать? Сказать что передумала? Разыграть из себя умирающую лебедь? И почему Найда не могла немного подождать с родами? Сегодня они пришлись бы очень кстати. Оттолкнула руку лекаря, протягивавшего мне чашку с лекарством. Вскочила с места, только сейчас обнаружив, что вообще-то лежала, а до погружения в прошлое, стояла. То-то все такие перепуганные. Я вот не помню, когда успела сменить место дислокации. Но всё равно не отказалась бы ещё хоть что-нибудь вспомнить. Так хочется знать, кто я, что я. Как здесь очутилась. Как замуж вышла… Но точно не по большой любви. Иначе бы отношение супруга было иным, и сердце бы моё хоть какую-то тень чувств, уверена, запомнило бы. Тяжко вздохнула, глянула с тоской на Леди, потом на Найду. Чувствовали они себя на зависть прекрасно, по довольным мордахам видно. И Найда больше от моего супруга не прячется под столом. Предпочитает сторожить корзину с щенятами. Грамотных отмазок от супружеского долга в голову не приходило и я печалилась всё сильнее. Даже знакомая синичка, которая появлялась в моей беседке с завидной регулярностью, казалось, смотрела на меня с насмешкой. Так опростоволоситься ещё надо было суметь. Интересно, а я ещё девственница или как? Очередной скачок мыслей в прошлое, но воспоминаний по этом поводу не обнаружилось. Про кошкину личную жизнь помнила, про свою — нет. И как узнать, что там с этим деликатным вопросом? И надо ли оно мне? Как же много я про себя не помню и не знаю. Любопытно, а супругу пофиг, если у меня кто-то раньше был? И о чём я думаю в преддверии брачной ночи? И как бы её избежать, не потеряв лица? Не, я знаю, что мой супруг тоже не очень рад возможному воссоединения наших тел. Почему, кстати? Я, что? Совсем уж уродина? Вроде, отражение в зеркале было очень даже ничего. И фигурку я уже отъела себе неплохую. Благо грудь обозначилась лучше и бёдра, по сравнению с тем, какой была сразу после того, как очнулась. Или у моего мужа с ориентацией проблема? Или вообще не работает там ничего, а? Импотенция там, на почве несовместимости Света и Тьмы. А что… очень подходящий мне вариант, на данный момент. До вечера я так ничего и не придумала. Как саботировать собственную брачную ночь? Снотворное не прокатит. Его у меня нет, и муж не простой остолоп с улицы. Связать активизировавшегося супруга нечем. Жаль, что мужнины родственники в гости больше не заглядывают. Внеплановый и неожиданный визит сейчас бы очень пригодился. Остаётся одно — сделать вид, что задыхаюсь в темноте комнат супруга. В беседку не перенесёт процесс, так как сам признавался, что снять плащ в моём райском саду, для него не самое приятное событие. Вот на непереносимости тьмы и сыграем. Вариантов нет. А, может, просто не пойти и сослаться на плохое самочувствие? Всё оставшееся до вечера время проходила как во сне, нервничая с каждым прошедшим часом сильнее и сильнее. К вечеру меня уже трясло от волнения и на кису с собачкой я смотрела совсем несчастными глазами. Улеглась в кроватку, тоскливый взгляд изображать не пришлось — он сам собой проявлялся. Но несмотря на моё кислое выражение лица, служанка неумолимо вытащила меня из-под одеяла, не реагируя на жалобное лепетание, что мне плохо: — Господин сказал, что вы себя чувствуете неплохо. Велел привести, — заявила она мне. Сглотнула, услышав это. Если я чувствую, когда моему мужу плохо, может, и он тоже чувствует, когда плохо мне? Ой, если это так… Не поверит, когда начну изображать, что мне нечем дышать в его комнатах. Как же быть? Смелая не так давно, трусила безумно. Но меня безжалостно, в четыре руки вытащили из постели и повели в жилище Повелителя умерших. И только тогда, когда меня втолкнули в тёмную комнату, чуток пришла в себя и первой начала разговор, чувствуя супруга, прячущегося где-то недалеко во тьме. — Что же вы врали, что Свет и Тьма не совместимы? — задала вопрос язвительным тоном. — Как оказалось, очень даже совместимы, раз есть вероятность рождения детей у нас с вами. — А что это вы вопросом совместимости задались только сейчас? — спросил холодно и спокойно, подошёл ко мне и положил руки на мои плечи. А с рук перчатки-то сняты, его кожа обжигает мою даже сквозь ткань платья. — Утром вас это не волновало. Почему? И вот как ответить на этот вопрос и не спалиться? — Мне тяжело дышать, — попыталась ввернуть заготовленную отмазку. — Странно, а мне кажется, что вы чувствуете себя вполне терпимо, — ровным тоном разбил её в пух и прах. А ладони опустил ниже, с плеч, на грудь. Мамочки, что делается! Может, в обморок упасть? — Как и вы, в моём присутствии, — хоть какой-то отвлекающий манёвр. — Зачем вы мне солгали, что мой свет вас обжигает? — сердито спросила, повысив голос. — Я не солгал, — голос всё так же звучит спокойно, но очень уж близко от моего уха, дыхание мужчины чувствую кожей. — Ваш свет обжигает. Но я готов потерпеть… ради детей. — Я н-н-не могу, — выдавила из себя, дышать, действительно, стало трудней. То ли от того, что мужчина поцеловал меня в шею, то ли от тьмы, заполняющей комнату. Кажется, и притворяться не придётся, голова закружилась и очень захотелось потерять сознание. — Почему? — задал вполне закономерный вопрос и принялся расстегивать моё платье. — Я… — и вот как сказать в такой момент, что пошутила? — У меня… критические дни, — благословенная отмазка женщин всех времён и народов вовремя пришла в голову. — У меня очень острый нюх, — блин, и в кого он такой непробиваемо спокойный? — И? — подтолкнула его продолжить, дрогнувшим голосом. — Вы не пахнете кровью, — мне кажется, или кто-то в темноте улыбается? — У вас на всё есть ответ? — возмутилась не только из-за сказанного, но и из-за произвола, мужчина уже расстегнул часть мелких пуговичек спереди. — Пожалуйста, — не выдержала, наконец, попробовав прикрыться руками — вспомнила, что кое-кто очень хорошо видит в темноте. — Не надо. — Я только исполняю ваше желание, — непроницаемо и равнодушно констатировал мужчина. — Вы же хотели детей… А сделать их только так можно. — Хватит, — взмолилась, вцепляясь в его руки, останавливая, не давая дальше расстегивать пуговицы. — Почему? — снова тот же вопрос и слёзы сами на глаза просятся, от ощущения себя полной дурой. — Я… не хочу… — всё, что удалось произнести, задыхаясь. Дальше фраза упорно не хотела выговариваться. — От прокажённого детей не хотите, — он не задавал вопрос, утверждал. — К чему тогда была эта шутка? — Я обиделась на то, что вы мне солгали про Свет и Тьму, — правда давалась трудом, но лучше всё сразу сказать, чем продолжать эту пытку. — Отомстить решили… Ясно. Надеюсь, вы поняли, что эта шутка не была смешной, — супруг выпустил меня из объятий и отошёл — не ощущался он теперь так близко. — Вы свободны, Госпожа. — Я не хотела вас обидеть… — слезы сами собой полились из глаз. Ведь правда не хотела, только очень глупо пошутила из-за того, что рассердилась. А он догадался, кажется. И решил меня наказать… Обидно. Не хочет на самом деле меня. Не нужна я ему как супруга. И детей от меня не хочет тоже… А я хочу? Всё-таки мы — женщины, существа нелогичные. Только недавно умирала от страха, что заставят супружеский долг исполнять, а тут расстраиваюсь из-за того, что супруг и сам не хочет. Или тут что-то другое? Не думая о том, что делаю, повернулась туда, где, знала, стоял мужчина, отвернувшись от меня. Быстро преодолела разделяющее нас расстояние и ткнулась с размаху шмыгающим носом в его спину. Обхватила руками за плечи и протянула: — Простите меня, пожалуйста. Я не хотела вас обижать… — Я не обижен, — холодно ответил он и отстранился от меня. Подхватил на руки и понёс прочь из комнат. Мне на самом деле стало тяжело там находиться. Тьма давила, не давала дышать… Тьма была обижена на меня до глубины души… Почему я чувствовала, что это так, не взялась бы сказать. Но ощущала именно это. И плакала от этого ощущения в два раза горше. И тьма не хотела, чтобы я тут оставалась… Выдавливала меня в мой райский сад. Когда мужчина уложил меня в кровать, в моей беседке, прошептала напоследок, ему вслед: — Я не со зла. Не обижайтесь. Отвечать не стал, просто ушёл и всё, так и не повернувшись на мой голос. — Кажется, я всё-таки хочу от вас детей, — прошептала еле слышно, не видя мира вокруг из-за слёз. Но меня супруг не услышал, ушёл давно. И след простыл… Глава 6 Дубль три Повелитель умерших прекратил появляться у меня. Совсем не приходил. Не проверял как я там. И я расстраивалась от того, что не приходит. Что обидела ни за что, ни про что, ничего плохого мне не сделавшего нелюдя. При лекарях и служанках делала вид, что всё нормально. Но стоило только остаться одной, слёзы сами собой лились из глаз. И не радовали даже котятки. И разноцветные щеночки Найды уже не вызывали такого умиления. Я прекратила с ними возиться и, реагируя на это, животные чахли вместе со мной. Жажда жизни испарилась, как не было её. Сад больше не казался райским местечком, а вызывал ощущение фальши. Декорации вокруг. Да, созданные для меня… Но декорации. Ненастоящие совсем. И птицы эти… Тоже один сплошной обман. Вон как выцветают на глазах, теряя яркость и живость. И цветы стали сыпать лепесточками, а деревья листочками. Умирание перед долгой зимой, пышные похороны всего живого, именуемые осенью… Через дня три я уже не вставала с постели, не реагируя на беспокойство лекарей. Вяло пила предлагаемое питьё, уходя с головой тоску. А на четвёртый день на коже появился первый гнойник. И кожа рук, в локтевых сгибах, воспалилась и потрескалась первой. Дальше отвратительная, чешущаяся, гниющая и болючая сыпь спустилась ниже. А после выше, охватывая всё тело, добираясь до лица и головы… И чем сильнее прогрессировала болезнь, тем выше поднималась температура. Скоро я не сознавала себя, начав бредить и путая выдумку с реальностью. Организм не справлялся с этим ужасом… И даже мысль, что Дронд, судя по всему, заразил меня, не вызывала интереса. Да и мелькала она в редкие моменты просветления. — Дал бы девушке чего хотела, — услышала в один из таких моментов и смогла разглядеть сквозь воспалённые веки свёкра, стоящего рядом с моей постелью. — Хотелось ей детей, так в чём проблема? Или тебя учить надо, как это делается? Романтика, любовь-морковь… Рассказал бы какая красивая, как жить без неё не можешь и вот это наблюдать не пришлось бы. Второй раз поженить я вас не смогу. Даже не рассчитывай. — И старого обряда хватит, — глухо сказал мужчина в плаще. Обиженный супруг, кажется, пришёл… — В этот раз всё так просто не пройдёт. Ты от прошлого перетягивания болезни на себя ещё не отошёл полностью, — сурово проговорил свёкор. — Дольше проваляюсь в постели. Мой иммунитет с этими возбудителями знаком с детства. Её — нет. Мне проще переболеть за неё, — ровно ответил Дронд. — Где-то я уже это слышал, — хмуро отозвался свёкор. — Пока ты будешь в отключке, за порядком я присмотрю. — Не распугай мне всех мёртвых. Они от прошлого раза ещё не отошли, — что-то похожее на кривую улыбку скользнуло по лицу моего супруга, скинувшего на плечи капюшон плаща. — Сожжёшь кожу, — заметил отец сыну. — Твой свет я выдержу. Тоже иммунитет с детства, — передёрнул плечами и поморщился. Рисуется-то рисуется, но чувствуется, что ему неприятно. Коснулся моих гниющих рук своими пальцами, вздохнул и прикрыл глаза, склоняясь надо мной. Губами в губы, поцелуй что надо. Прокажённый супруг прокажённую супругу… Классная у нас семейка… Губы в процессе у обоих бы не отвалились… Сознание поплыло, то ли снова собираясь танцевать ритуальные танцы в обнимку с высокой температурой, то ли от воздействия Повелителя мёртвых. Забытьё было кстати, тело ломало от боли и желания почесаться. А так, хоть какой-то отдых от этих ощущений. Хотя бы за это спасибо супругу можно сказать. Пришла в себя снова слабая, как новорожденный котёнок. Супруга рядом не наблюдалось, зато лекари в полном составе обнаружились. И свёкор тоже. Снова только в одеянии из фигового листочка. Тут же заметил, заметив мой офигевший взгляд: — Я что, виноват, что меня так почитатели представляют, ваяют и рисуют? Приходится соответствовать. А то, паства не признает, так сказать, в лицо, если иначе одеваться буду. — Тут паствы нету, — с артикуляцией справилась с трудом, но справилась, да. — Ты на что это намекаешь? — тут же обиделся родственник. — Мешает мой листок? — заметил мой выразительный взгляд, не иначе. — Могу снять. — Где?… — всё-таки тяжело ещё было говорить и двигаться. Но приподняла руку, чтобы видеть, что с кожей… Чистая, как у младенца. — Что где? Листок где снять? Так он у меня один единственный. Больше одежды не выдают, приверженцы веры, — помолчал и сказал уже серьёзно. — Ну, какое-то время нам с тобой без него справляться придётся, — заметил папаня супруга. — Отлежится, подумает о жизни. Изучит новые позы для заделывания детей. Не волнуйся, пока чисто теоретически… Практиковаться на тебе будет. Составит план ваших ближайших совместных ночей… И вернётся к нам, целый и невредимый. — Может… без?.. — голос срывался, но очень уж заражал своей жизнерадостностью и энергией свёкор, тяжело было удержаться от вопросов. — Без моего сына? — мужчина подался вперёд в кресле, окинул меня оценивающим взглядом. — А что? Я не против. Только отъешься чуток и выздоровей. Мы так зажгём, всё Царство Мёртвых век помнить будет. Нет, пару тысячелетий. И детей я тебе сделаю. Красивые будут. Обещаю. И умненькие. Вон, вишь, какой у меня сын? Высоченный, здоровенный, красивый… Тормозит только когда не нужно. А так, загляденье, а не сынок. Целый Повелитель мёртвых! Как товар на базаре расхваливает, но не улыбнуться невозможно…