Из меня лучник, как из дерьма пуля, но представляю, какие надо иметь железные нервы, чтобы всаживать стрелу по противнику со щитом за пять метров от себя. По мне, так лучше честная сталь. Никогда не понимал придурь дуэлянтов в царской России с пистолетами. Лучше разрубленное бедро, рука или выпущенные кишки, чем свинцовая дуля, которая в полете разворачивается. Раны от свинцовых пуль выходили до пяти сантиметров, да ещё рваные. Что это за дебилизм, когда каждый неуч имеет шанс тебя убить по случайности, просто удачно попав. Другое дело сабли, тут решает только мастерство владения, кто выжил, тот лучше тренировался, и только. За такими моими размышлениями о луках, саблях, дуэлях и прочем мы доехали до стены. Стена меня не вдохновила. Всё было так, как и описывали. Пятнадцать-шестнадцать метров в высоту. Башни ещё выше. В длину, на глазок, полкилометра. Одни ворота в стене. Мы выехали за стены. Проехали какое-то расстояние вдоль стены мимо наезженной дороги и углубились в леса. Сказать, что мы таились за стеной, это ничего не сказать. Костры разжигали только в ямке, да и тот костер, что разжигали, был скорее костерком, чем костром. Первая ночь прошла спокойно. Второй день за стеной поначалу тоже был каким-то обыденным. Едем звериными тропами, куда – непонятно. Почему звериными?! Когда на лестной тропе ветки нагибаются над тропой в полуметре от земли, то не надо думать, что по этой тропе бегают люди. Утро сменилось днем. В лесу сложно отслеживать солнце, тем более если ты в ельнике. Время я отмерял только по своим ощущениям и времени кормёжки лошадей. Уже под вечер наш проводник насторожился. – Что там?! – спешившись, пригибаясь, я подошёл к Ниаю. – Бой идёт! – ёмко ответил он мне. Какой бой?! Я ничего не вижу и не слышу, но мало ли что я не слышу. Мы сошли с тропы и углубились в лес. Кто бы там ни воевал, но нам нет резона соваться к ним. Для справки: стук топора в лесу слышен за четыреста метров, крик человека за шестьсот метров, при условии, что это происходит не ночью. Ночью расстояние можно смело умножать надвое. Я не слышал криков и звона стали. Это на каком же расстоянии Ниаю почуял бой?! Пришлось спешить и вести коней под уздцы. Дело даже не в том, что ландшафт неровный и кони могут сломать ноги. Так-то и в лесу можно вне тропинок ехать верхом, но это ещё то удовольствие, получать мохнатыми лапами елей по лицу. И на звериных тропах такого удовольствия через край, а в чащобе вообще край с этим. Увёртки нашего проводника нам нисколько не помогли. Шум битвы приближался к нам, и я уже отчётливо слышал какие-то крики. Кого-то гонят в нашу сторону, или я не я. – Не уйдём! – коротко сказал Ниаю и стал натягивать тетиву на лук. Лошадей мы кинули в стороне за бугорком в низинке. Мы с Антеро надели шлемы и пристроили щиты на руки. Его мы увидели мелькающим между стволов деревьев метров за тридцать. Его булькающие хрип услышали метров за пятнадцать. Он бежал почти на нас, но в сторону, примерно метрах в восьми от нас. Честно говоря, я почти не смотрел на того, кто убегал. Я смотрел на тех, кто его загоняет, как добычу. Их было около десятка. Одеты в какие-то шкуры зверей. Высокие. Движения рваные, с какой-то заминкой между рывками. Скачок, доля секунды заминки и опять скачок вслед за убегающей добычей. Чёрные волосы, массивные фигуры, бугры мышц на теле, длинные руки, такими руками легко можно достать до колен. Кожа зеленоватая. Вру! Скорее светло-серого оттенка кожа. Лица массивные. Широкие челюсти. Чёрные губы. Клыки резцов торчат из-за губ. Широкие надбровные дуги и глаза утоплены в лицо. Маленькие носы. Впрочем, лица я рассмотрел уже потом, а за мельканием фигур между деревьев меня такие мелочи не занимали. Орки, мать их так! Мы вжались в землю, надеясь, что погоня пройдёт мимо нас. Нам не повезло. Лошади учуяли запах крови и всхрапнули. Лошади нас выдали. Беглец повернул в нашу сторону. Теперь я его разглядел. Седой, старый, бежит и хрипит от одышки. В руке ятаган. Изначально, наверное, у него было два ятагана, но один он, похоже, потерял, если судить по двум ножнам, болтающимся на поясе. За пять метров до нас орк остановился. Он понял, что мы не его товарищи. Не знаю, на что он надеялся. Лошади – значит, люди, или орки тоже пользуются лошадьми?! – Ар-р-р-х! – заорал орк и кинулся на своих преследователей. Все с тобой понятно. Понял, что не уйти, и решил умереть в бою, а не загнанной жертвой. – Не стреляй по этому! Стреляй в тех! – закричал мой отморозок Ниаю. Все вполне логично. У нас троих нет шансов против десятка, а тут хоть какая-то, но поддержка от загнанного орка. Отвлечет на себя внимание хоть парочку противников, и то хлеб. Вашу мать, пошло! Почему я с утра не посрал?! От баса криков орков у меня заложило уши. Есть легенда, что некоторые монахи Шаолиня способны криком убить голубя. Так это или нет, но знаю точно, что криком можно парализовать противника, слабого духом. Противник просто оступается на ровном месте, а ты его легко добиваешь. Сразу скажу, что такие фокусы могут вытворять только те, кто поет басом. Тенорам и баритонам такое недоступно. На вой и крики орков я сам попал в прострацию. Подобное рождает подобное. Я сам заорал то, что ору обычно, когда у меня съезжает крыша. – Хур Симарг, – реву я в ответ оркам. Всё это полный клин башни. Симарг – это крылатый пес, бог войны у славян, верный страж Перна. Нас, малолеток, научил этому крику Барг и заставлял орать что есть силы, вскидывая руку в нацистском приветствии. Барг был старым, как нам тогда казалось, парнем, только что после армии, и у нас в команде он навел дедовщину. Барг во многом был прав. Я на него не обижаюсь даже за то, что он мне сломал ребра. Дело житейское. Все боялись против него выйти в строю, а я дурачок вышел и получил своё. Я противник фашизма, и отголоски старого воспитания у меня временами проскальзывают. Все наши на тренировках знали, что если я ору эту фразу, то меня как личности уже нет. Есть прусский механизм, не думающий, не размышляющий, без совести и без сомнений. Крайняя стадия аффекта, когда зрение это уже усеченный квадрат. Это не я ору, это не я дерусь, это кто-то со стороны. Память обрывками. Бой помню фрагментарно. Я врубился с кем-то. Отвёл удар лёгкого топорика стороной щита и врезал в ответ. Второй лёгкий топорик, слабая защита против фальшиона. Влепил куда-то в область левого плеча. Смотреть, куда попал и как попал, не стал, а переключился на нового. Этот был хуже. Мы с ним сцепились по-серьезному. Был долгий, по моему мироощущению, обмен ударами. Этот задержал меня не меньше чем на пятнадцать секунд. Фальшион против ятагана. У меня более инерционное оружие, а у противника сила. После первых же ударов моё второе я переключилось на круговую. Орк мне вторил и сам на круговой пытался пережать меня. Чушь! Лови, родной, на сближении. Скольжение в восточном стиле самураев – это вещь. Рваная рана на правом бедре у орка. Добить второго мне не дали. Я по инерции ещё пролетел пару шагов и схлестнулся с третьим. Этот был сам с фальшионом. Первые же удары от него лишили меня оружия. Моя кисть просто решила выпустить клинок из кисти, иначе альтернатива у меня была сломать себе эту кисть. Лупил здорово, черт накачанный! Я прикрывался щитом, но от щита за краткие моменты не осталось ничего. Щит в щепки! Пока я прикрывался щитом, правая сама вытащила из-за пояса кистень. Лови, родной! Что, неприятно?! Лови ещё! На четвёртом ударе голова орка лопнула, как орех. Первые три удара приходились на корпус, а тут четвёртый поставил точку. Оглядываюсь. Бой завершен. Стою и дышу… Как оказалось, на нас выскочило тринадцать орков. Хорошо, что во время бега они растянулись, а не полезли на нас всей кучей. Троих я сделал. Двоих – Антеро. Ниаю повалил целых четверых, остальных старый орк. Силен беглец! Целых четверых завалил, и это несмотря на то, что он дышал уже через раз и был на последнем издыхании. Ему, в отличие от нас, повезло меньше – лежал на земле и дышал как рыба, вытащенная на берег. Отходит. С выпущенными кишками долго не живут. На губах слюна. Крови на губах не заметно, значит, лёгкие ему не пробили. Честно говоря, сложно было судить о состоянии орка по его внешнему виду. Тушка, изрубленная мечами. Попал под мясорубку, да и только. Орк часто дышал. Смотрел на нас глазами, залитыми своей или чужой кровью. Антеро уже наметился для одного точного колющего, добивающего удара милосердия, но я его остановил. – Погоди! – схватил я бродягу за руку с мечом. – Вместе дрались! Дай ему спокойно уйти. – Это орк! – отрезал голосом Антеро. – Лёгкая смерть для него благо! – И что?! Этот орк сражался с нами плечом к плечу! Уважай своего союзника! – Зачем это тебе? – только и спросил мой отморозок. – Так правильно! – давил голосом в ответ я. Честно говоря, я сам не знаю, почему не дал добить орка. Не дал, и все! – Ну как знаешь!.. Смотри, не используй его заместо девки… – пытался пошутить Антеро, но осекся под моим взглядом. Можно не пояснять то, что глаза у меня сейчас ещё те. От психологических срывов я отхожу долго, до получаса бывает, и зрачки всё ещё узкие, колючие. Антеро отошёл от нас с орком. Я всё ещё стоял над телом старого беглеца. Левый глаз у него был залит кровью, а правый смотрел на меня с ненавистью. Мы так и смотрели друг на друга. Я, отходящий от сдвига башни, и он, отходящий в другие миры. Противостояние взглядов было недолгим, секунд двадцать, но по моему субъективному ощущению, время застыло. Глаза – это зеркало души. Глаза всегда говорят больше, чем сотни слов. Стою, читаю его. Гордый, не смирившийся, чувство обреченности, какая-то тоска, вызов, удовольствие от ощущения близкой развязки. Он устал жить, но и просто так не мог уйти за грань. Чувство, что нельзя просто так уходить за грань, если всего не сделал, что мог. Боец. Чувство сожаления от чего-то. Чем он отличается от человека, не могу понять?! Антропоморфизм! Антропоморфизм свойствен даже закоренелым материалистам, это когда мы наделяем человеческими чувствами животных и неодушевленные предметы, но тут!.. Какие между нами различия?! – Ну!.. – прохрипел орк. И не проси! Не буду я тебя добивать. Я отвернулся от орка и ушел. Антеро и Ниаю уже вовсю мародерствовали. Казалось бы, что можно взять с тех, кто одет в звериные шкуры, но это не так. Оружие. Не важно, если оружие из мягкого железа или стали. Оружие всегда можно продать. Впрочем, не в оружии главная интрига. Артефакты они искали и то, что высоко ценится, вроде чёрной мази орков. Я присоединился к мародерству. Многих не обобрал, но они в первую очередь обыскивали своих порубленных, а я начал с порубленных орком. Порубленные орком вроде как ничьи трофеи и должны делиться между нами всеми, насколько я понимаю здешние обычаи. Мне повезло. Я целых два раза нарыл на трупах коробочки с чёрной мазью. Один раз на своём третьем, что был с фальшионом, и один раз на ком-то, кого повалил орк. Артефактов мне не досталось совсем. Если честно, то я успел помародерствовать над двумя общими покойника только потому, что Ниаю и Антеро делом были заняты. Они клыки выдирали у орков. – На полное ожерелье пятнадцать орков нужно, – пояснил бродяга на мой пристальный взгляд на его работу. – Сосунки любят перед девочками показывать свою удаль такими побрякушками. Скупают ожерелья только так… Понятно всё с вами. Орки, если честно, были не лучше. По меньшей мере, я у четверых видел неполные связки из засушенных ушей. Проклятые америкосы какие-то, с их модой скальпы с индейцев снимать или уши вьетнамцам резать. Если толком разобраться, то до белых у индейцев не было таких традиций. – Выдирай и с моих… Я не буду пачкаться, – ответил я бродяге. Оружие мы сгрудили на коней. Ниаю не повезло на артефакты, так же как и мне, а вот Антеро стал обладателем каких-то бус с непонятными свойствами. Также мы поднялись немного по серебру. Оказывается, орки пользуются людскими деньгами. Ниаю, впрочем, повезло в другом. Он нам показывал коробочку с чёрной мазью, почти полную. Я показал одну в ответ, одну из двух своих, тоже почти полную, а вторую замылил. Там мази было всего ничего, но не в этом дело. Кое-что нам досталось и из припасов. Несколько торб с продуктами валялись чуть вдали от места боя. Мясо Ниаю и Антеро взять побрезговали, но крупы взяли. – Не хочу есть человечину, – пояснил на мой вопрошающий взгляд отморозок. – Кто знает, с кого это мясо… Прежде чем мы отправились в путь, Ниаю хотел отобрать у седого орка ятаган, но я ему не дал этого сделать. Посопел над его ухом, и проводник оставил своё желание. Орк от моего поведения был, похоже, не в меньшем шоке, чем сам Ниаю, но так на всех пох.