Когда я стону от бессмысленного удовольствия, Киллиан хмыкает. Склонившись надо мной, он упирается одной рукой на матрас рядом с моим лицом, в второй обнимает за талию и ласкает мой пульсирующий клитор. Я снова стону, громче. — Повтори мне еще раз, кто тут командует? — Наглый ублюдок. — Да, девочка. И у тебя не было бы другого выхода. Мои груди раскачаются, когда он трахает меня, и я зарываюсь лицом в одеяло. Он хрипит, а я стону… Все это так грязно, сексуально и горячо, особенно учитывая, что от нетерпения он даже не удосужился снять ботинки и джинсы. Киллиан снова начинает бормотать по-ирландски, слова срываются между тяжелыми вдохами. Когда я захныкала, почти переступив через край в третий раз, он замедлил движения, скользя руками по моей талии, вверх по позвонкам к плечам. Одну руку он запускает в мои волосы и оттягивает мою голову назад, чтобы провести пальцами по моим губам, которые только что были между мои ног. — Соси, — грубо приказывает он. Я открываю рот и всасываю его пальцы, жадно облизывая с них свой вкус и влагу, словно снимаюсь в порно и наслаждаюсь каждой секундой. Похоже, происходящее нравится ему не меньше: хрипы, грохочущее в его груди, звучат пугающе опасно. Его толчки снова набирают обороты, пока он не входит в меня со стоном, явно начиная терять контроль. — Джулия… Моя прекрасная воришка. Ты сводишь меня с ума. Его стон низкий и прерывистый. Киллиан прижимается лбом между моих лопаток и убирает пальцы от моего рта. Он скользит рукой между моих ног, туда, к месту нашего соединения. Затем крепко сжимает мой клитор, и я полностью теряю себя. Оргазм обрушивается на меня, яростный и интенсивный. Вскрикнув, я вжимаюсь в матрас. Киллиан говорит что-то на хриплом, искаженном ирландском, содрогаясь всем телом. На долю секунды он напрягается, а потом кончает, простонав в мою спину. Он вибрирует и пульсирует внутри меня, стремясь проникнуть как можно глубже, как можно дальше. Выдохнув мое имя, хватает меня за подбородок, поворачивает голову и целует. Он наклонился, а я откинулась назад — мы оба извиваемся, желая получить тот дополнительный контакт, который нам так необходим. Эту экстра-горячую, восхитительную связь наших тел. Эту ужасающе интимнуя связь чего-то гораздо большего. Как бы мне бы хотелось, чтобы этот контакт был просто ради физического удовлетворения. Я убеждала себя, что жажду обычного освобождения. Но я ошиблась. Как бы мне ни хотелось думать, что между мной и моим беспощадным преступником классическая похоть, этот ненасытный, эмоциональный поцелуй во время кульминации недвусмысленно дает мне понять, что мой отец был прав насчет меня. Я дочь своей матери. Мы обе питаем одинаковую слабость к плохим парням. Но в отличие от нее я не идиотка. Я не отдам свое сердце, даже если это убьет меня. ГЛАВА 20 Джули Проснувшись, где-то вдалеке я слышу меланхоличный звук сирены. В комнате еще темно, но начинает светлеть. Близится утро, но пока мир за окнами тих и спокоен. Я одна. Сей факт причиняет мне острую, холодную боль, но я отодвигаю свое эго в сторону и сажусь в постели. Первое, что я замечаю — это бело-зеленый бумажный стаканчик из «Старбакс» на комоде. Под ним лежит сложенный листок бумаги. Мое сердцебиение учащается, я перекидываю ноги через край матраса и пересекаю комнату. Взяв кофе в руки, я снимаю крышку — он горячий. Должно быть, Киллиан исчез всего несколько минут назад. Я разворачиваю записку и читаю. «Из-за тебя мне хочется жить другой жизнью. Из-за тебя мне хочется стать другим человеком. Джулия. Джульетта. Все песни о любви посвящены тебе». Бумага дрожит в моей руке, пока я стою и перечитываю слова снова и снова, пока кофе не остывает. Весь день я расхаживаю по комнате мотеля, пытаясь распутать в голове клубок мыслей. Я ничего не ем и никуда не выбираюсь. Я не доверяю себе, поэтому не выхожу на улицу. Сомневаюсь, что у меня хватит силы духа не кинуться под машину. Когда солнце садится, я решаю вернуться в тот же паб, в котором была вчера вечером. Это бессознательное решение. Ноги сами несут меня в том направлении. Я просто поднимаю глаза, выходя из дневного оцепенения, и обнаруживаю, что стою перед дверью того паба, не помня, как я туда попала. Я прохожу внутрь. Присаживаюсь у стойки. Заказываю белое вино у Харли. Он бросает взгляд на мое лицо и присвистывает, качая головой. — Милая, как по мне, тебе нужно что-нибудь покрепче. — Он ставит передо мной рюмку текилы и оставляет меня в одиночестве. Я закрываю глаза и выпиваю рюмку, наслаждаясь жжением в моей гортани, потому что это отвлекает от ожога на несколько дюймов ниже, в моей груди. — Я ушел только потому, что ты сказала «один раз», — раздается справа от меня. — Если бы я дождался, когда ты проснешься в моих объятиях, я бы не смог почтить твою волю. Мое сердце. О, мое бедное сердце! Ему никогда не приходилось иметь дело с чем-то подобным. Оно не знает, разорваться ему или вообще перестать биться. Я поворачиваюсь и смотрю на Киллиана, который сидит на барном стуле рядом со мной. На нем вновь джинсы и белая футболка, но на этот раз его образ не завершают западные ботинки и ковбойская шляпа. Тем не менее, его мужская красота и жгучая сексуальность все еще там, в избытке. Женщина на стуле по другую сторону от него глазеет на Киллиана, высунув язык и вздымая грудь. — Я прочитала твою записку, — бросаю я. Это все, что я могу сказать, прежде чем моя гортань закрывается. С горящими глазами Киллиан наблюдает, как я сглатываю. Смотрит, как я изо всех сил пытаюсь взять себя в руки, отвернувшись, чтобы глубоко вздохнуть. Мое сердце колотится так сильно, что это может быть смертельно. То, что он так близко ко мне после всего, что случилось прошлой ночью, заставляет мое нервишки шалить. Киллиан проводит своей огромной рукой по моим волосам и нежно сжимает мою шею. Затем наклоняется и нежно целует меня в висок. — Я знаю, милая, — шепчет он мне на ухо. — Я тоже это чувствую. Как он может читать меня так ясно? Почему он всегда знает, что я чувствую, хотя при этом молчу? — Этого не может быть, — шепчу я. — Так и есть. Гнев образует горячий, кислый комок в моем животе, потому что я знаю, что он прав. — Посмотри на меня. Мне требуется мгновение, чтобы собраться с духом и сделать как он велел. Подняв глаза, я встречаюсь с его обжигающим взглядом. — Но что произойдет дальше — зависит только от тебя, — низким голос говорит он. — Я не буду давить на тебя. Я исчезну, если ты действительно этого хочешь. Я лишь прошу, чтобы ты была честна со мной. Давай не будем играть в игры. Выражение его лица крайне серьезно. Его взгляд не отрывается от меня. Большой палец Киллиана нежно поглаживает мой затылок, отправляя мурашек бродить по моей спине. Борясь с эмоциями, рвущимися к горлу, я говорю: — Я забыла поблагодарить тебя за ожерелье. — Всегда пожалуйста. Скажи, когда я смогу поцеловать тебя. Мне нужен твой рот. Я разрываю зрительный контакт и пытаюсь бороться с гипервентиляцией легких, но безуспешно. Глазея на меню, написанное мелом на стене за стойкой бара, я выпаливаю: — И… и розы. За них тоже спасибо. — Я не могу перестать думать о том, какая ты на вкус. Как ты стонешь. Как ты царапаешь мою спину во время оргазма. Я снова хочу всего этого. Я хочу тебя… — Киллиан. Пожалуйста, — шепчу я, закрыв глаза. Он стаскивает меня с барного стула, сажает к себе на колени и заключает в объятия. Крепко сжимая меня, он глубоко вдыхает возле моей шеи. — Впусти меня в свою жизнь. — Его голос звучит хрипло. — Позволь мне позаботиться о тебе. Доверься мне, и я подарю тебе весь мир. Я дам тебе все, о чем ты попросишь. — Это безумие.