— Я думаю, — продолжаю я, — что он понял, что я предпочла бы умереть, чем… кое-что другое. Фин сразу все понимает. — Похищение, — тихо говорит она, кивая головой. Макс смотрит на меня в замешательстве. — Ты хочешь сказать, что скорее умрешь, чем согласишься быть взятой в плен этим горячим мужчиной? — Две минуты назад ты утверждала, что я должна была всадить нож меж его глаз. — Ну да, если бы он собирался тебя убить. Но я это сказала до того, как выяснилось, что вы двое развлекались на заднем сиденье такси. Есть большая разница между самообороной и петтингом. — А еще ты говорила, что без него мир стал бы лучше. — Предпочитаю поддерживать выбор моих подруг в мужчинах. — Она бросает на Фин многозначительный взгляд. — Боже. Я сдаюсь. Когда официант обновляет наши напитки, я растекаюсь в кресле, пораженно глядя в потолок. — Дамы, — говорит он, улыбаясь Макс. — Это за счет заведения. — Как мило! — Подмигнув мне, сияющая Фин поворачивается к Макс и проводит ладонью по ее бедру. — Милая, ты сказала ему, что мы только что сыграли свадьбу? Стоит отдать должное официанту: он не проливает напитки. Его улыбка остается на месте. Но все же его разочарование можно ощутить в воздухе. Мне становиться его жаль, но лишь на полсекунды — над его головой загорается лампочка, когда он бегает глазами с одной моей симпатичной подруги на другую и обратно. Тогда его улыбка снова искриться. Мужчины. Я думаю, что на самом деле Бог сначала создал женщину, а потом уже — мужчину, решив, что нам нужен некий раздражитель, чтобы мы не умерли от скуки в Эдемском саду. — Эй, тебе удалось избавиться от той мерзкой сыпи? — спрашиваю у Фин. — Макс сказала, что ты принимаешь довольно тяжелые антибиотики. Фин кивает, подыгрывая. — О, подруга, это было так ужасно. Моя гинеколог сказала, что никогда не видела такого количества сочащихся язв. К сожалению, пока я добралась до врача, Макс тоже подцепила эту дрянь. Наблюдая за удаляющейся спиной нашего официанта, спешащего к бару, Макс уныло говорит: — Какие же вы противные девчонки. — Сам виноват, что считает, будто лесбиянкам просто нужен хороший трах, чтобы перейти на сторону гетеро. — Я не лесбиянка, — шипит Макс, — и мне бы не помешал хороший трах. — Ну, извини за облом, — просит прощения Фин, очевидно, совсем не сожалея. — Но всем известно, что парни с пучками — отвратительные любовники. Они слишком заморочены на своих волосах, чтобы сосредоточиться на партнере. Ты заслуживаешь лучшего. — Спасибо. Наверно. Мы одновременно тянемся за напитками, когда официант возвращается. Прежде чем я успеваю сказать ему, что мы сами за все заплатим, он спрашивает: — Кто из вас Джулия Джемесон? Мой живот сжимается. Мы втроем смотрим друг на друга какое-то время, пока я осторожно не уточняю: — А что такое? Он указывает большим пальцем через плечо. — Вас к телефону. Никто не знает, что я здесь, кроме Фин и Макс. Напряжение в моем животе превращается в узел. — Кто? Официант пожимает плечами. — Какой-то ирландец говорит, что вы должны ему девяносто тысяч долларов. ГЛАВА 6 Джули После нескольких секунд изумленной тишины, Макс говорит: — Ладно, это дьявольски странно. Он звонит тебе сразу после того, как сказала, что ты должна позвонить ему? Совпадение? Фин обеспокоенно оглядывается по сторонам. — Что действительно странно, так это то, как он узнал, что мы здесь. Как думаешь, он следил за тобой после того, как вышвырнул из такси? — Должно быть, так оно и было. Похоже, он любит играть в игры. Как кошка с мышью прямо перед тем, как укусить, разрывая жертве спинной мозг. Я стискиваю зубы, расправляю плечи и осматриваясь, пытаясь заметить группу здоровенных парней со злыми лицами в темных костюмах с подозрительными выпуклостями под ними. Но я не вижу наемных убийц: вокруг обычные люди разговаривают и выпивают возле бара. Я встаю. Мое сердце бешено колотится в груди. — Если я не вернусь через пять минут, вы, девчонки, знаете, что делать. — Взорвем это место, — кивает Макс. — Что? Нет! Вы направляетесь в свои тайники и отправляете сигнал, если у вас все чисто! — Я думала, — хмурится Фин, — что «если я не вернусь через пять минут» означает «я ухожу с тем горячим самцом, которого только что встретила, не ждите меня». — Господи, — вздыхаю я, разочарованно глядя на них. — Мы самые жалкие преступники на свете. — Зато мы с Макс знаем, что лучше не оскорблять хозяина преступного мира, детка. А теперь иди спасай наши задницы. Мы пока будем напиваться на случай, если ты потерпишь неудачу. Качая головой, я покидаю их и направляюсь к парню в конце бара. Он указывает на телефонную будку у заднего выхода. Это одна из тех старомодных красных лондонских будок, с которыми так любят фотографироваться туристы. Адреналин, как электричество, пронизывает мое тело. Я захожу в кабинку, закрываю дверь и делаю глубокий вдох. Затем снимаю трубку и подношу ее к уху. На другом конце провода потрескивающая тишина. Даже сквозь телефонный провод присутствие Лиама так же ощутимо, как прикосновение его руки к моей коже. Затем: — Я не планировал этого. — Голос низкий, хриплый и характерный. Теперь, когда я его слышала, я узнаю этот гортанный ирландский акцент где угодно. — Не убивать меня, когда у тебя была такая возможность? — Потерять самообладание. Я должен перед тобой извиниться. Мы дышим в трубку, пока я не прихожу в себя. — Ты что, шутишь? — Нет. — Это что… какая-то игра? — Нет. Я так пристально всматриваюсь взглядом в кнопки на телефоне, что в глазах начинает расплываться. — Ладно, не буду тратить время и сразу признаюсь, что понятия не имею, что сейчас происходит. — Происходит то, что я прошу прощения за то, что вышвырнул тебя на улицу. — После того, как я украла у тебя подгузники на девяносто тысяч долларов? — Да, — с торжеством в голосе, в котором слышится намек на теплоту, отвечает он. — Хотя мне сказали, что технически они были украдены со склада, а не у меня. Мне хочется рухнуть в кресло, но могу позволить себе только прислониться к стеклянной двери узкой кабинки.