Известно, что первое испытание вакцины против полиомиелита относится к 1934 или 1935 г. В тот момент имелись две экспериментальные вакцины – Колмера (инактивация вируса производилась 1 % рицинолеатом натрия) и Броди и Парка (вирус инактивировали 0,1 % формалином). Вакцины готовились из спинного мозга обезьян, искусственно зараженных вирусом полиомиелита. В своей книге проф. Вильсон пишет: «Большое количество людей, в основном дети до 15 лет, получили три дозы этой вакцины подкожно. Сообщения были получены о 10 725 реципиентах. У 10 из них развился полиомиелит после первой или второй дозы»[905]. Броди и Парк изменили технику инактивации, и, казалось, теперь надежность вакцины гарантирована. Однако эксперимент закончился трагедией. При новом испытании вакцину получили свыше 9000 человек; известно, что среди них было много детей и медсестер. В итоге 12 детей заболели полиомиелитом в течение 6–14 дней после первой или второй прививки, причем пятеро скончались, а трое остались с тяжелыми параличами. После этого все испытывавшиеся тогда вакцины против полиомиелита были запрещены. Сообщив об этом происшествии в «Журнале Американской медицинской ассоциации», директор Службы общественного здравоохранения США Дж. Лик, контролировавший эти эксперименты, добавил, что «многие врачи сочтут нежелательным дальнейшее использование полиовирусов для прививок людям в настоящее время»[906]. С ним был вполне согласен и «Британский медицинский журнал», заявивший, что «это несчастье на значительное время отсрочит будущие усилия такого рода. То, что они вообще были предприняты, можно объяснить лишь энтузиазмом заокеанской публики по отношению к методам специфической профилактики», и что «надо будет обладать недюжинной смелостью, чтобы снова взяться за эту проблему в клиническом ее аспекте»[907]. Вакцина Солка (инактивированная полиовакцина – ИПВ) В последнем своем предположении, впрочем, «Британский медицинский журнал» ошибался. От д-ра Джонаса Солка (1914–1995) не потребовалось никакой особой смелости. Его вакцина, также ставшая причиной огромного количества несчастий, принесла ее автору лишь почести и лавры. Однако до него была предпринята еще одна попытка профилактики полиомиелита, на этот раз с помощью гамма-глобулина. Беддоу Бейли в своей книге «История вакцины Солка» описал, как гамма-глобулин, который в экспериментах на обезьянах в 1949 г. показал якобы великолепный защитный эффект, оказался совершенно бесполезным при попытке использовать его для защиты людей в США и Канаде в начале 1950-х гг.[908] В новой вакцине Солка для инактивации вирусов также использовался формалин, однако теперь вирусы выращивались на почках макак-резус, а сама вакцина содержала все три выделенных Солком типа вируса. Обезьян тысячами ловили в индийском штате Уттар Прадеш и на самолетах отправляли в США и Канаду, где под анестезией хирурги удаляли им почки (после этого обезьяны умерщвлялись эфиром)[909]. Культуры почечных клеток заражались отдельными типами вируса полиомиелита; после инактивации формалином готовилась вакцина, которую сначала испытывали на животных. Полевые испытания вакцины начались в 1954 г. Деньги на исследования собирались добровольцами Национального фонда детского паралича в рамках кампании «Марш десятицентовиков» (March of Dimes). Привиты были около 2 млн детей в 44 штатах, однако оценка эффективности, согласно утверждению журнала «Лайф», была сделана на основании данных, полученных всего из 11 штатов. Там были привиты 200 745 детей, а 201 229 получили уколы плацебо – окрашенной неизвестным красителем воды. Среди привитых подтвержденный лабораторно полиомиелит развился у 10, а среди получивших уколы плацебо – у 68. На этом основании был сделан вывод, что эффективность вакцины может быть выше 80 %. Почему была исключена статистика 33-х штатов и что это был за таинственный краситель, после уколов которым заболевших детей оказалось почти в 7 раз больше, чем после прививки, так и осталось покрытым тайной[910]. 12 апреля 1955 г., выступая с двухчасовым докладом перед пятьюстами врачами службы общественного здравоохранения в университете Энн Эрбор (Мичиган), д-р Томас Френсис-мл., директор Центра полиомиелитных вакцин того же университета, заявил, что вакцина показала свою безопасность и эффективность[911]. Специалисты почти сразу же выразили большие сомнения в том, что полученные данные заслуживают доверия. Прежде всего, в отчете Френсиса отсутствовало сравнение равноценных возрастных групп. Привитые учились во втором классе, дети из контрольной группы были старше или младше. Говоря о защищенности вакциной, Френсис под вакцинированными понимал лишь тех, кто получил две дозы вакцины. Это означало, что если ребенок заболевал полиомиелитом после первой прививки, он считался… непривитым и, соответственно, учитывался статистикой экспериментаторов как заболевший полиомиелитом непривитый. Позднее выяснилось, что таким образом были исключены из статистики 90 человек. В докладе отмечалась эффективность, варьирующая от 81 до 94 % при бульбоспинальной форме болезни и от 39 до 60 % при спинальной паралитической форме, а что касается непаралитической формы болезни, самой распространенной, то и со всеми статистическими трюками никакой разницы между группой привитых и контрольной группой обнаружено не было. Учитывая, что больной даже самой мягкой формой полиомиелита может стать разносчиком инфекции, оснований для хвастливых заявлений Солка в раздававшихся им направо и налево интервью о том, что его вакцина скоро покончит с полиомиелитом, было немного. Однако раздутая до небес истерика из-за полиомиелита и огромные ожидания публики заглушили немногочисленные возражения специалистов. Всего через несколько часов после выступления д-ра Френсиса-мл. были выданы правительственные лицензии на производство вакцины, и пять компаний – «Парк Дэвис» (Детройт, штат Мичиган), «Каттер» (Беркли, штат Калифорния), «Виет» (Филадельфия, штат Пенсильвания), «Эли Лилли» и «Питман Мор» (обе – Индианаполис, штат Индиана) приступили к делу. Словно танки, прямо с конвейера отправляющиеся на фронт, вакцины прямо из цехов отправлялись для срочного спасения детей от полиомиелита. Всего за несколько недель было привито свыше 5 млн человек. Гром грянул 26 апреля, когда появилось первое сообщение о 6 детях, заболевших полиомиелитом после прививок. Все они были привиты вакциной фирмы «Каттер». Вакцина была немедленно отозвана, но было уже поздно. Заболевания продолжали регистрироваться, и несколько случаев пришлись и на долю компании «Виет». 12 мая прививки против полиомиелита были временно прекращены. Позднейшее разбирательство установило, что всего с вакцинами было связано 260 случаев полиомиелита; 94 у привитых (59 – в паралитической форме), 126 случаев в семьях привитых (101 – в паралитической форме) и 40 случаев пришлись на контакты в окружении (32 – в паралитической форме). В ряде случаев переносчиками инфекции становились родители, ухаживавшие за своими заболевшими детьми – заразившись от них и не заболевая сами, они заражали других. Умерло 10 человек (5 привитых и 5 контактировавших с привитыми), у некоторых остались тяжелые параличи. Вина была возложена на две серии из восьми, произведенных «Каттер». Из-за ошибок в процессе инактивации вируса тот оставался «недоубитым» и прививаемые получали прививки настоящими, заботливо выращенными вирусами полиомиелита всех трех типов[912]. Из 60 исков, поданных против «Каттер», 54 на общую сумму свыше 3 млн долларов были удовлетворены. Обращало на себя внимание непропорционально большое число заболевших среди контактировавших, что было нехарактерно для «дикого» полиомиелита. Журналист Джеймс Сполдинг написал в «Милуоки джорнэл» 15 мая 1955 г.: «Национальный институт детского паралича и Служба общественного здравоохранения США использовали в истории с полиовакциной политику скрытности и обмана. В результате этого американские врачи были лишены возможности познакомиться с крайне важной информацией о проблемах, связанных с тестированием и производством вакцины Солка… Если бы врачи получили доступ к такой информации, то их мнение могло бы заставить эти организации предпринять меры, способные предотвратить случаи заражения детей полиомиелитом через вакцины. Поэтому умолчания и ложь начались еще до полевых испытаний вакцины… Американской медицинской ассоциации не было сказано о том, что совещательный комитет Службы общественного здравоохранения США почти целиком состоит из людей, получающих деньги от Национального фонда детского паралича, и именно они подгоняли введение в практику вакцины Солка даже после того, как было показано, что она опасна… Когда в мае представители организаций здравоохранения собрались в Атланте, они рассчитывали услышать о проблемах, связанных с вакциной Солка. Вместо этого выступивший ученый из Службы общественного здравоохранения заявил, что ему не разрешено говорить о том, что произошло, так как это может подвергнуть опасности инвестиции фармацевтических компаний в разработку вакцин»[913]. Здоровье детей, в трогательной заботе о которых традиционно разворачиваются шумные кампании по производству и сбыту вакцин, на поверку оказывается куда менее важным, что инвестиции фармацевтических компаний! В июне главный хирург США д-р Шил заявил перед собравшимися специалистами, что «вакцина Солка сложна для производства, и безопасность ни одной ее партии не была доказана перед тем, как ею стали прививать детей»[914]. После двухнедельного перерыва прививки были возобновлены – публике объяснили, что речь шла о досадной случайности. Результаты, впрочем, вновь оказались удручающими. К осени 1955 г. полный провал «спасительной» прививочной кампании стал очевиден. На волне солковских прививок заболеваемость полиомиелитом во многих штатах не только не снизилась, но, наоборот, увеличилась. Массачусетс к 30 августа 1955 г. имел 2027 заболевших против 273 за тот же период 1954 г. В некоторых других штатах к августу-сентябрю 1955 г. аналогичное соотношение выглядело следующим образом: Вермонт – 55–15, Висконсин – 1655–326, Коннектикут – 276–144, Мэн – 74–43, Мэриленд – 189–134, Нью-Гемпшир – 129–38, Нью-Йорк – 764–469, Род-Айленд 122–22. В некоторых штатах прививки были прекращены уже летом. Д-р Питерсон, директор Службы общественного здравоохранения Айдахо, своим приказом прекратил прививки 1 июля 1955 г., заявив, что он возлагает всю ответственность за вспышку полиомиелита, убившую семерых и отправившую в госпиталь 79, на вакцину Солка и ее производителей. К сентябрю в штате было зарегистрировано 190 случаев заболевания, в го время как за тот же период 1954 г. их было 132. В Юте прививки были запрещены 12 июля. Даже в тех штатах, где было зарегистрировано снижение заболеваемости, оно было столь незначительным, что его можно было отнести за счет чего угодно: Нью-Джерси – 295–298, Нью-Орлеан – 22–25, Чикаго – 235–281, Южная Каролина – 210–224[915]. Читатель, вероятно, удивится, узнав, что при таких несомненных «успехах» вакцины Солка заболеваемость полиомиелитом в США в 1955 г. согласно статистическим отчетам снизилась. Однако объясняется это просто. Еще до того, как вакцина Солка появилась на прививочном рынке США, ее успех был обеспечен простым изменением диагностических критериев. До 1954 г. было достаточно симптомов паралича, дважды обнаруженных при исследовании больного и продолжающихся в течение 24 часов, чтобы пациент получил диагноз полиомиелита. Не требовалось никаких лабораторных анализов или проверки, что же произойдет с пациентом позднее. Однако когда во время полевых испытаний вакцины Солка выяснилось, что полиомиелит может возникнуть спустя долгое время после сделанной прививки, то решено было изменить критерии диагноза. Теперь требовалось, чтобы паралич возникал через 10–20 дней после начала болезни, и должен был оставаться еще как минимум 40–50 дней. Таким образом, полиомиелитом стало фактически новое заболевание: паралитический полиомиелит с продолжительным параличом. А поскольку обычно паралитический период длится не дольше нескольких дней, то при таких диагностических критериях ясно, что даже дистиллированная вода могла бы стать великолепной, эффективной вакциной. Кроме того, было сделано еще одно важное изменение: начиная с 1955 г. диагноз полиомиелита следовало подтверждать лабораторными анализами. После того, как было принято такое решение, выяснилось, что огромное количество случаев, считавшихся ранее несомненным полиомиелитом, были инфекциями, вызванными вирусами из группы Коксаки или ECHO[916], вызывающими неотличимый от полиомиелитного симптомокомплекс, но теперь именующийся асептическим менингитом. Например, «в Шотландии, при обследовании материалов, собранных в 1959 г., когда наблюдалось 96 случаев асептического менингита и только 10 паралитических случаев, не выделено ни одного штамма полиовируса»[917]. Понятно, что будь дело четырьмя-пятью годами ранее, все 96 пострадавших были бы объявлены больными полиомиелитом, а пресса и радио кричали бы, что отсутствие прививки против этой болезни – преступление против человечества. Тщательные исследования острых вялых параличей, которые до появления требования обязательной лабораторной диагностики считались несомненным указанием на полиомиелит, обнаруживают, что полиомиелит отнюдь не является ведущей причиной. Например, при изучении 19 заболевших ОВП в Доминиканской республике в период с июля по ноябрь 2000 г., выяснилось, что полиомиелитом были больны лишь шестеро[918]. Интересно здесь то, что в течение 4 лет, предшествовавших 2000 году, ОВП регистрировались в Доминиканской республике постоянно, с частотой от 4 до 24 случаев в год. ВОЗ проверяла все эти случаи… и ни разу не обнаруживала полиомиелит. Две крупные вспышки ОВП последовали за Национальными днями иммунизации против полиомиелита в Бахрейне в 1995–96 гг. Во время первой из них пострадало 286 детей, во время второй – 169 (почти все были в возрасте до 12 лет). И снова: будь это в начале 1950-х гг., все заболевшие получили бы несомненный диагноз полиомиелита. Однако ВОЗ установила, что всему виной почти в половине случаев (44 % исследованных образцов во время первой вспышки и 45,5 % во время второй) ЕСНО-вирусы, а в остальных случаях причину установить не удалось. Таким образом, пострадавших от полиомиелита, а точнее прививок от полиомиелита, не оказалось вообще[919]. По данным, опубликованным на сайте Федерального центра Госсанэпиднадзора РФ, в последние годы в РФ регистрируется ежегодно от 350 до 500 случаев ОВП у детей. Вряд ли могут быть сомнения, что значительная часть из них вызывается разнообразными прививками, в первую очередь оральной полиовакциной (ОПВ) и АКДС. Отмечу здесь же, что картина ОВП может вызываться не только энтеровирусами (то есть полиовирусами, Коксаки-вирусами и ЕСНО-вирусами), но, вероятно, также и вирусами, относящимися к совершенно другим группам. Так, описан случай, когда типичная картина полиомиелита была зарегистрирована у инфицированного вирусом Эпштейна-Барр, вызывающим инфекционный мононуклеоз[920]. Понятно, что возникает вполне логичный вопрос: а были ли эпидемии полиомиелита, вызвавшие общественную панику и подтолкнувшие на рынок полиовакцины, действительно эпидемиями полиомиелита, или же речь шла о каких-то иных заболеваниях? Ведь диагноз ставился практически исключительно по картине ОВП! Введение новых диагностических критериев сделало невозможным объективное сравнение заболеваемости до и после начала прививок. Однако трагедия полиовакцин оказалась намного страшнее нескольких сот случаев смертей и параличей… История SV-40 и ВИЧ В 1959 г. Бернайс Эдди (1903–1989), исследователь из американского Национального института здоровья (NIH), решила, наконец, изучить странное явление, на которое обратила внимание еще в 1955 г. Культуры клеток обезьяньих почек, на которых выращивались полиовирусы, гибли сами по себе, без какого-либо вмешательства извне и без какой-либо видимой причины. Дважды она сообщала об этом своему руководству в докладных записках, и оба раза ее сообщения были проигнорированы. В 1959 г. д-р Эдди приготовила экстракт почечной ткани, взятой у десяти обезьян, и подкожно ввела его 23 новорожденным хомякам. В течение 9 месяцев у 20 из них развились огромные подкожные злокачественные опухоли, от которых все они позднее погибли. Оказалось, что причиной этого был неизвестный вирус. Этот ДНК-содержащий вирус оказался более устойчив, чем вирус полиомиелита, а потому меры, предпринимавшиеся для инактивации вируса полиомиелита, ему не вредили. Как и аденовирусы (также ДНК-вирусы), этот вирус мог вызывать развитие опухолей у биологических видов, не являющихся его естественными хозяевами. В июле 1960 г. д-р Эдди представила свои находки Джозефу Смейделю, возглавлявшему биологическое отделение института, присовокупив, что, вероятно, причиной развития опухолей стал какой-то вирус обезьян. Не желая ни во что толком вникать, тот сразу же заявил, что речь идет о безобидных подкожных «шишках», и предупредил Эдди, чтобы та не лезла не в свое дело. Однако в том же самом году в лабораториях «Мерка» в Пенсильвании д-ра Бен Свит и Морис Хиллеман выделили этот вирус. Поскольку это был 40-й вирус, найденный в почках макак-резус, то его назвали SV (simian virus)-40. В то время как новые и новые миллионы американцев получали вакцину Солка, в СССР и восточноевропейских странах испытывалась вакцина Сэбина, которая, как позднее выяснилось, также была заражена SV-40. В начале 1961 г. состоялось тайное совещание чиновников здравоохранения и производителей полиовакцин, на котором производители объявили, что SV-40 для человека безопасен. Однако в марте того же года Служба здравоохранения США приказала производителям позаботиться о том, чтобы вирус отсутствовал во всех будущих вакцинах. При этом никто из чиновников не потребовал отозвать с рынка зараженные серии вакцин и никто не сообщил публике о том, что обнаруженный вирус вызывает раковые опухоли у лабораторных животных. Тайное всегда становится явным, и ждать разоблачения пришлось не слишком долго. Уже 21 июля 1961 г. «Нью-Йорк Таймс» сообщила, что «Мерк» и другие производители прекратили выпуск полиовакцин и заняты поиском способов удалить из них какой-то обезьяний вирус. В ответ на запрос Служба здравоохранения заявила, что не располагает доказательствами того, что этот вирус может представлять опасность. В 1962 г. начались эпидемиологические исследования. Молодой выпускник Гарварда д-р Джозеф Фромени, поступивший на работу в Национальный институт рака, исследовал, с двумя своими коллегами, сохранившиеся образцы вакцин Солка выпуска мая и июня 1955 г., первых месяцев общенациональной прививочной кампании. Вакцины условно были разделены на 3 группы – с высоким, средним и низким содержанием SV-40, после чего исследователи сравнили смертность от рака шести-восьмилетних детей, ранее получивших прививки от полиомиелита. Согласно полученным данным, опубликованным в «Журнале Американской медицинской ассоциации», разницы в смертности между штатами, получившими вакцины с высоким, средним или низким содержанием SV-40, а также со штатами, получившими вакцины без вируса SV-40, обнаружено не было. В течение долгого времени американская медицинская администрация выставляла эти данные в пользу свидетельства того, что SV-40 безопасен для человека[921]. В 1976 г. Фромени вернулся к теме SV-40. Он исследовал группу подростков (в подавляющем большинстве – выходцев из малообеспеченных негритянских семей), которые в начале 1960-х гг. были объектом прививочных экспериментов в одном из госпиталей Кливленда. Тогда врачи-экспериментаторы занимались определением безопасности различных доз вакцин, и новорожденные получили дозу вакцины в 100 (!) раз превышающую дозу для взрослых. В основном их прививали живой полиовакциной Сэбина, которая, как было установлено, также была контаминирована SV-40. В течение 1976–79 гг. Фромени и его помощники разослали анкеты подросткам и, получив ответы, пришли к выводу, что никаких проблем со здоровьем SV-40 не создает. При этом они, впрочем, признали, что ответило недостаточное количество человек (менее половины), что для развития опухолям может потребоваться больше 17–19 лет и что риск ущерба для здоровья вследствие заражения оральной вакцины ниже, чем он может быть при заражении вакцины инъекционной. Тем не менее, данные исследования были опубликованы, и федеральное правительство сочло, что на изучении вируса можно ставить крест. Но все оказалось далеко не так просто и безоблачно, как это казалось на уровне эпидемиологических исследований. Настоящие открытия и настоящий шок от них были еще впереди. В 1988 г. два бостонских ученых, д-р Роберт Гарсия и его ассистент д-р Джон Бергзагель, исследовали опухоли человеческого мозга, используя незадолго до того разработанную технологию полимеразной цепной реакции (ПЦР), и обнаружили в более чем половине новообразований (опухолей сосудистого сплетения и эпителиальных опухолях желудочков мозга у детей) непонятную ДНК, которая при ближайшем рассмотрении оказалась ДНК вируса SV-40[922]. Собственно, они не были первыми, кто обнаружил этот вирус в человеческих опухолях. В 1979 г. коллектив американских исследователей написал статью, озаглавленную «Влияние полиовакцины, зараженной SV-40, на частоту и тип опухолей центральной нервной системы у детей: популяционное исследование». Было обнаружено значительное увеличение частоты опухолей мозга у детей, чьим матерям делались прививки вакцинами, зараженными SV-40. Ученые писали: «В конце 1950-х и начале 1960-х гг. произошло увеличение частоты опухолей центральной нервной системы, обнаруженных у детей, как это было зарегистрировано в онкологическом регистре штата Коннектикут. С 1955 по 1961 гг. в Коннектикуте использовалась полиовакцина, которая, как это позднее выяснилось, была заражена SV-40. На животных моделях SV-40 вызывал опухоли центральной нервной системы… Особенно значительным было увеличение количества глиом (астроцитома, спонгиобластома и мультиформная глиобластома) у детей, родившихся в 1956–62 гг. Среди пациентов с медуллобластомой 10 из 15 были заражены SV-40. Этот уровень значительно выше, чем в контрольной группе (детей без опухолей мозга)… SV-40 способен избирательно вызывать злокачественные опухоли. В заключение мы демонстрируем ясную связь между инфицированием SV-40 и развитием медуллобластомы и… частотой глиом»[923]. Однако до появления метода ПЦР методы идентификации были достаточно примитивны и не могли служить надежным доказательством наличия вируса. Метод ПЦР был неизмеримо более достоверным и точным, и не считаться с исследованиями, сделанными с его помощью, было уже нельзя. Особенно настораживал тот факт, что хотя дети, казалось, не могли получить контаминированные полиовакцины, вирус присутствовал в их опухолях! Это могло означать только одно: вирус оказался способным распространяться и вертикально – от матери к ребенку. Следующий шаг в исследовании вируса SV-40 был сделан д-ром Мишелем Карбоуном, который, обнаружив, что инъекция вещества, содержащего этот вирус, вызывает у хомяков развитие не только злокачественных опухолей в месте укола, но и редкого вида рака средостения – мезотелиомы, решил проверить хранящиеся в Национальном институте здоровья образцы этой опухоли. До 1950-х гг. эта опухоль встречалась исключительно редко, но затем ее частота начала резко возрастать, что относили на счет предшествовавшего контакта с асбестом. Правда, примерно у 20 % заболевших истории работы с асбестом не обнаруживалось, но этому факту большого значения не придавали. Карбоун исследовал 48 образцов и в 28 из них он нашел SV-40[924]. Он же обнаружил SV-40 в иных злокачественных опухолях человека, а именно в остеосаркомах[925]. Вслед за этими появились и другие публикации, указывавшие на наличие SV-40 в злокачественных опухолях. Проблема заключалась еще и в том, что все образцы всех вакцин периода 1955–1963 гг. были властями вполне предусмотрительно уничтожены, а потому оставалось непонятным, сколько же именно серий вакцины и каким количеством вируса были инфицированы. Помощь пришла неожиданно. Д-р Герберт Ратнер, бывший директор Службы общественного здравоохранения в Оук Парк (Иллинойс), профессор кафедры профилактической медицины и общественного здравоохранения медицинского факультета университета в Чикаго и редактор «Бюллетеня Американской ассоциации врачей Службы общественного здравоохранения», в 1997 г., незадолго до своей смерти, связался с Мишелем Карбоуном и передал ему семь запечатанных пробирок с полиовакциной, которые хранились у него замороженными с 1955 г. Он хранил эти пробирки в течение 42 лет, ожидая возможности довериться кому-либо и отдать их. Такого человека он нашел в лице д-ра Карбоуна и не ошибся. Эта была последняя услуга, которую честный ученый оказал людям в борьбе против прививочного истеблишмента[926]. Эти семь пробирок с полиовакциной, чудесным образом попавшие к Карбоуну, позволили тому сделать новое и очень важное открытие. То, что все вакцины из пробирок Ратнера были, как и ожидалось, заражены SV-40, удивить уже не могло[927]. Однако Карбоун обнаружил другой штамм SV-40, который он назвал «первичным». Хотя производители, как им и было приказано, переключились в 1961 г. с макак-резус на зеленых африканских мартышек, у которых не было вируса SV-40, они продолжили использование потенциально зараженных штаммов, выращенных на тканях почек макак-резус, для инициации процесса производства вакцины. Производители проверяли, не проскользнул ли вирус SV-40, в сериях тестов продолжительностью в две недели. Но когда Карбоун повторил эти тесты, он обнаружил, что второй, медленно растущий «первичный» штамм SV-40 требует 19 дней для обнаружения. В опубликованном отчете о результатах исследования вакцин, полученных от Ратнера, Карбоун отметил, что есть вероятность того, что «первичный» SV-40 годами ускользал от скрининг-тестов производителей и продолжал инфицировать прививаемых и много лет спустя после 1962 г. Вполне вероятно, что этот вирус проникает и в нынешние полиовакцины. В главе о коклюше я упоминал супругов Горвин, родителей двухлетнего Александра, скончавшегося от медуллобластомы в январе 1998 г. Во всех пяти независимых лабораториях, куда ткань опухоли была отправлена на исследование, методом ПЦР было подтверждено наличие SV-40. Парадокс же заключался в том, что в пупочной крови, сохраненной после родов, этот вирус обнаружен не был. Таким образом, в момент родов и мать, и сын носителями вируса не являлись. Ребенок был инфицирован им позднее. Родители считают, что полиовакцина «Оримьюн» (производитель – компания «Ледерле»), прививку которой получил Александр, была заражена SV-40. В доказательство этого эксперт, приглашенный ими как свидетель истца (семья Горвин подала иск в Центральный окружной суд Калифорнии против хозяина «Ледерле», компании «Америкэн Хоум Продактс»), заявил, что вакцина «Оримьюн» производится на основе «семенного фонда» вирусов, полученных еще Сэбином; при этом «Ледерле» не смогла представить никаких доказательств, что она нашла технику эффективной нейтрализации SV-40 или что она уничтожила зараженные культуры (старый прививочный принцип «Не пропадать же добру!» – вместо уничтожения культур «Ледерле» выбрала проведение повторных проверок серий вакцин на основе этих культур)[928]. Бюрократические зацепки позволили вакцинаторам выйти и на этот раз сухими из воды, суд в 2003 г. отклонил иск. Эту историю я привожу здесь исключительно с целью показать, что проблема удаления SV-40 из вакцин, возможно, до сих пор не нашла своего решения. К сожалению, материалов об оригинальных исследованиях связи SV-40 с опухолями в советской или российской научной литературе мне обнаружить не удалось. В апреле 2001 г. в Чикагском университете собралась конференция по SV-40, на которой присутствовали свыше 60 ученых из различных стран. Практически все выступившие подтвердили, что вирус SV-40 обнаруживается в человеческих опухолях. Интересно, что на конференции прозвучало предложение… создать вакцину против SV-40. Я думаю, читатели вспомнят о похожем предложении создать вакцину против опоясывающего герпеса, заболеваемость которым начала расти по мере распространения прививок против ветряной оспы. Сначала из-за прививок люди начинают страдать от новых болезней, потом против этих болезней придумывают вакцину, которая, в свою очередь, также станет причиной каких-нибудь недугов, и для их предотвращения потребуется новая вакцина… Неужели так и будет крутиться бесконечное колесо «прививки – болезни – прививки» на радость производителям и распространителям вакцин? В конце июня 2004 г. на конференции в Роквилле (Мэриленд) неугомонный Карбоун собщил о своей новой находке. Изучив сохранившиеся в США образцы советской живой полиовакцины конца 1960-х гг., он обнаружил SV-40 и там. Тогда Карбоун проанализировал метод уничтожения SV-40 хлоридом магния, применявшийся в СССР, и пришел к выводу, что тот был эффективен на 95 %. Таким образом, советские вакцины, которые рассылались по всем соцстранам, а также в Японию (по некоторым сведениям их приобрели около 100 государств), были также контаминированы обезьяньим вирусом. Д-р Константин Чумаков, сын акад. М. П. Чумакова (1909–1993), «отца советской полиовакцины» (см. ниже), ныне работающий при Управлении контроля пищевых продуктов и лекарств (FDA), отправился в Москву, чтобы разобраться с вопросом относительно заражения вакцин SV-40. Увы… Читатели уже могут догадаться, что никаких образцов вакцин тех лет не сохранилось. Как, впрочем, и документации…[929]. Сегодня уже не вызывает сомнений, что SV-40 находится в человеческих опухолях. Вопрос лишь в том, какую именно роль играет этот вирус в развитии опухолей. Ведущие специалисты считают SV-40 канцерогеном класса 2А[930]. Молекулярные исследования помогли установить, что ДНК этого вируса способна встраиваться в ДНК отдельных клеток хозяина. Однако если в обычных клетках неконтролируемое размножение вируса приводит к их гибели, то в клетках нервной и мезотелиальной тканей вирус способен подавлять функцию гена, блокирующего рост опухолей, и таким образом вирусу удается выжить. Предполагается, что эти особенности вируса объясняют, почему раковые клетки, содержащие SV-40, более устойчивы к радиационной терапии и химиотерапии. Что же касается асбеста, то он, вероятно, играет роль т. н. соонкогена, подавляя иммунный ответ, направленный на уничтожение стремительно образующихся клеток[931]. Еще одна обсуждаемая сегодня гипотеза, связанная с полиовакцинами, имеет отношение к появлению синдрома приобретенного иммунодефицита (СПИД). Впервые предположение о том, что неизвестно откуда взявшийся и продолжающий распространяться по земному шару вирус иммунодефицита человека (ВИЧ) связан с зараженными полиовакцинами, прозвучало в начале 1990-х гг. Ученые все более сходились во мнении, что одна из разновидностей вируса (ВИЧ-1) имеет своим предшественником обладающий очень сходными свойствами вирус, характерный для шимпанзе. Вопрос, главным образом, был в том, когда и каким образом он смог пересечь межвидовой барьер[932]. Предлагалось несколько теорий, в том числе довольно экзотических (использование крови шимпанзе для усиления полового возбуждения, опыты на людях, когда им вводилась кровь шимпанзе с целью выяснить, гибнут ли в крови человека малярийные плазмодии, имеющиеся у приматов и пр.); наибольшую популярность приобрела теория случайного заражения, согласно которой вирус шимпанзе инфицировал одного из охотников на шимпанзе после случайного пореза. В 1991 г. сотрудник Калифорнийского университета в Сан-Франциско Блейн Элсвуд высказал свою гипотезу, которая связывала появление СПИДа и кампанию конца 1950-х гг. по массовому использованию живых полиовакцин, вирусы для которых выращивались на культурах почек шимпанзе. В деталях эта версия была изложена в статье Томаса Куртиса «О происхождении СПИДа»[933]. В 1994 г. эта идея была далее развита Элсвудом и Стрикером в журнале «Медицинские гипотезы». Авторы привели доказательства того, что распространение СПИДа, начавшееся из Экваториальной Африки, и массовые кампании 1957–1959 гг. по прививанию местного населения полиовакциной могут быть связаны между собой[934]. Три года спустя в том же журнале два других ученых, Рейнхардт и Робертс, продолжили тему[935]. Следующий по важности шаг был сделан не ученым, а журналистом, бывшим сотрудником «Би-би-си» Эдвардом Гупером, опубликовавшим в 1999 г. свою быстро ставшую бестселлером книгу в тысячу страниц под названием «Река: путешествие к истокам ВИЧ и СПИДа»[936]. Своей книгой и более поздними исследованиями Гупер пытался внести ясность в этот вопрос и подтвердить теорию, оказавшуюся очень и очень не по душе властям. Гупер считает, что начало СПИДу дала так называемая СНАТ-полиовакцина, которой в 1957–1960-х гг. были привиты свыше одного миллиона африканцев. Прививки делались на территории Бельгийского Конго и на территории Руанды-Урунди, находившейся под контролем Бельгии (сейчас Демократическая Республика Конго, Руанда и Бурунди) Для приготовления вакцин использовались культуры почечных клеток макак-резус, гвинейских бабуинов и зеленых мартышек. Не поверив заявлениям тех, кто принимал участие в тех далеких событиях, и проделав огромную исследовательскую работу (для чего он несколько раз посещал с экспедициями Центральную Африку), Гупер установил, что для производства некоторых СНАТ-вакцин в группе исследователя Хилари Копровски использовались также и шимпанзе; до закрытия экспериментальной станции в 1960 г. (из-за начавшегося восстания бельгийцам пришлось покинуть Африку) на нее было переправлено около 600 шимпанзе. Сэбин со своими вакцинами экспериментировал на русских (см. ниже), а Копровски – на африканцах; каждый стремился опередить противника, каждый спешил стать спасителем мира от полиомиелита. Книга Гупера наделала столько шума и обещала иметь такие последствия, что в сентябре 2000 г. Королевское общество собрало в Лондоне свою конференцию, на которой выступили сам Хилари Копровски и известный американский вакцинатор Стэнли Плоткин, некогда бывший ассистентом Копровски. В своих докладах они заявили, что были проведены исследования сохранившихся образцов СНАТ-вакцин и никаких вирусов там обнаружено не было; на основании этого, по их мнению, гипотеза вполне опровергнута. Однако ни Гупера, ни его многочисленных сторонников это не остановило. «Река» Гупера переиздается постоянно, каждый раз с все новыми фактами, свидетельствующими в пользу гипотезы о вакцинном происхождении ВИЧ-1. Кроме того, в процессе сбора свидетельских показаний вскрылись весьма неприглядные факты давления на свидетелей, попыток подкупа или шантажа, давления на научную прессу с тем, чтобы не публиковались исследования, которые могут навсегда подорвать доверие публики к вакцинам и стать поводом для исков в миллиарды долларов, так что до конца разбирательства по связи СПИДа и полиовакцин еще очень и очень далеко. Вакцина Сэбина (оральная полиовакцина – ОПВ) Не только неприемлемо большое количество осложнений и вполне очевидная неэффективность вакцины Солка заставили искать новую вакцину ей на смену или в дополнение к ней. Вакцинаторы заявляли, что вакцина Солка не была в состоянии решить проблему полиомиелита даже на теоретическом уровне. В самом лучшем случае она могла защитить от заболевания полиомиелитом привитого, но привитые, точно так же, как и непривитые, инфицировались «дикими» вирусами полиомиелита, которые размножались у них в кишечнике и продолжали путешествовать среди людей. Циркуляция вируса не прекращалась, а значит продолжала сохраняться и опасность вспышек заболевания. Требовалось создать такую вакцину, которая бы сделала получивших ее невосприимчивыми к штаммам «дикого» вируса полиомиелита. Систематические эксперименты по созданию живой вакцины начались в 1946 г. в лабораториях компании «Ледерле» в Пирл-Ривер (Нью-Йорк), в них принимал участие и упоминавшийся выше д-р Хилари Копровски. В начале 1950-х гг. он показал принципиальную возможность создания живой полиовакцины. Вирусы выращивались на куриных эмбрионах, а затем пассировались через мозг крыс. Однако из-за ряда неудобств, связанных с этим методом, Копровски и его сотрудники перешли, по примеру Солка, к работе с почками обезьян. В 1957 г. Копровски стал директором института Вистар в Филадельфии, и в том же году начались испытания его полиовакцины в Бельгийском Конго, о чем также было сказано выше. В том же году другой американец, Альберт Брюс Сэбин (1906–1993), занимавшийся полиовакцинами с начала 1930-х гг., начал свои опыты в СССР. Сэбин подчеркивал особую пользу оральной полиовакцины (ОПВ): «ОПВ отличается от других живых аттенуированных вакцин тем, что, попав естественным путем (через рот), вакцинные штаммы интенсивно размножаются и передаются непривитым членам семьи и всему обществу»[937]. Похоже, что ни в одной стране мира никто из власть предержащих не задался вопросом об этичности и дозволенности такого мероприятия. Превращая здорового человека не только в фактически больного, но и в носителя и распространителя потенциально опасной инфекции, вакцинаторы и не думают о соблюдении элементарных человеческих прав, для них важен «охват» всего населения (включая и тех, кто отказался от прививок и кому они противопоказаны по состоянию здоровья) прививочными вирусами ради достижения вожделенного «коллективного иммунитета»[938]. А ведь вполне реальный прививочный полиомиелит опасен не только самим привитым, но и тем, с кем они контактируют. Об этом речь пойдет ниже. Вероятно, после истории с вакциной Солка в 1955 г. американцы не желали превращать своих детей в объект эксперимента с новой вакциной. Однако в СССР, где с 1955 г. наблюдался резкий рост заболеваемости полиомиелитом (о возможных причинах этого я говорил ранее), предложение испытать новую вакцину, для которой Сэбин передал штаммы в московский Институт полиомиелита, не вызвало возражений. Хотя, по уверению российских прививочных иконографов, «под руководством его (Института полиомиелита. – А. К.) основателя и многолетнего руководителя академика М. П. Чумакова были проведены многоплановые исследования, обосновавшие высокую эффективность и безопасность вакцины из аттенуированных штаммов Сэбина вируса полиомиелита»[939], испытания вакцины, начавшиеся в СССР в 1957 г., привели к трагедии. В Ленинграде 27 детей, получивших ОПВ, скончались, а трое получили поражение нервной системы. Несмотря на все усилия автора и его добровольных помощников, узнать детали этой трагедии так и не удалось[940], как и то, была ли она единственной, или же «высокая безопасность» ОПВ оборвала жизни и других детей. В 1959 г. в СССР начались массовые прививки ОПВ. В начале 1960-х гг. эту стратегию приняли и США. Хотя дружный хор прививочного агитпропа уверяет, что моментально с начала использования ОПВ заболеваемость полиомиелитом в СССР покатилась вниз, а паралитический полиомиелит стал уделом исключительно непривитых, анализ литературы показывает, что такая оценка по меньшей мере чересчур категорична. Так, известный советский эпидемиолог акад. Л.В.Громашевский (1887–1980), изучавший заболеваемость полиомиелитом на Украине, указывал, что начало использования ОПВ в 1959 г. совпало с естественным «цикличным спадом эпидемии». ОПВ начала использоваться лишь в самом конце 1959 г., а заболеваемость полиомиелитом в 1959 по сравнению с 1958 г. снизилась на 24 %. Что же касается эффективности вакцины, то я просто процитирую акад. Громашевского: «В 1960–1964 гг. по республике регистрировались случаи полиомиелита как среди привитых, так и среди непривитых детей. В 1960 г., на первом году вакцинации, среди заболевших полиомиелитом было 35,2 % детей, получивших полный курс вакцинации, в 13,4 % случаев заболевание регистрировалось среди детей, неполностью привитых, в 34,7 % болели непривитые дети, в остальных 16,7 % данные о вакцинации заболевших отсутствовали. В 1961 г., когда почти все дети на Украине были уже привиты, 72,3 % заболевших получили полный курс вакцинации, у 12,6 % детей курс вакцинации был не окончен; в 7,8 % случаев болели непривитые дети, в 7,3 % данные о вакцинации отсутствовали. В 1962 г. 63 % заболевших детей были полностью вакцинированы, у 7 % детей курс вакцинации не был окончен, в 13 % случаев болели непривитые дети, в 17 % данные о вакцинации отсутствовали. Аналогичная картина наблюдалась и в 1963–1964 гг.»[941]. Безопасность ОПВ Главная проблема живой полиовакцины оказалась связанной с высокой мутагенной способностью полиовирусов. В одном исследовании были изучены образцы 2-го и 3-го типа вакцинного вируса, полученные от заболевших вакциноассоциированным паралитическим полиомиелитом, и не было найдено ни одного полностью идентичного. Все они различались в последовательности нуклеотидов как минимум на одном участке, и число различий у многих превышало 100. Полученные образцы из нервной ткани пострадавших от прививки ОПВ были очень близки по своей структуре к исходным вакцинным вирусам, что позволило исследователям сделать такой вывод: требуется совсем немного генетических изменений, чтобы «безопасный» вирус вакцины восстановил свою исходную нейровирулентность (то есть способность поражать нервную ткань)[942]. Другими словами, вакцинный штамм полиовируса, призванный защищать от полиомиелита, сам, претерпев незначительные мутации, вызывал параличи, которые так и назвали – вакциноассоциированным паралитическим полиомиелитом (ВАПП или ВАП). При этом заболевают не только сами привитые, но и те, с кем они контактируют (большинство заболевающих ВАПП сегодня – не сами привитые, а контактировавшие с ними дети). Ленинградские дети не были единственными в мартирологе ОПВ. В период с 11 по 20 мая 1960 г. 280 000 человек в Западном Берлине получили единичную дозу оральной полиовакцины «Ледерле-Кокс». Среди них было 54 000 детей дошкольного возраста, 193 000 школьников и 33 000 взрослых. До конца года было сообщено о 48 случаях полиомиелита, из них 25 случилось в течение 4 недель после прививки; несколько случаев закончились смертью. В период с 1961 по 1964 г. в США было использовано свыше 100 млн доз живой вакцины Сэбина, не считая еще большего количества вакцины Солка. В 1962 г. сообщили о вспышке полиомиелита в Калифорнии, Небраске и Северной Каролине среди привитых в неэндемичных по полиомиелиту районах. Из 87 случаев, представленных для изучения специальному совещательному комитету, созданному Службой общественного здравоохранения, собиравшемуся в Центре инфекционных болезней в Атланте, 57 были признаны имеющими отношение к прививкам. Критериев было несколько, но главный из них – начало болезни спустя 4–30 дней после прививки[943]. Таким образом, с самого начала 1960-х гг. и в Западной Европе, и в США были описаны случаи паралитического полиомиелита после прививок ОПВ. Продолжали они регистрироваться и далее. Например, в период с апреля 1982 по июнь 1983 г. в Индиане 4 ребенка в возрасте от 3 до 24 мес. пострадали от ОПВ. Симптомы у всех у них появились в течение 30 дней после того, как дети получили дозу ОПВ (у троих это была первая доза, у одного – четвертая) и прививку АКДС. У троих развился паралич той ноги, в которую делалась прививка АКДС, а у одного развилась смертельная мозговая атрофия. У двоих детей иммунная функция была совершенно нормальна (у них был выделен 3-й тип вируса вакцинного штамма), а у двоих имелись гипогаммаглобулинемия и сочетанный иммунодефицит (были выделены 1-й и 2-й типы соответственно). Как отметили авторы, в том году частота осложнений на ОПВ была 0,058 на 100 000 привитых – намного выше, чем предполагавшаяся 0,001[944]. Ответ на вопрос о том, знали ли что-либо об этих «предположениях» родители, позволившие делать детям эти прививки, напрашивается сам собой. Опасность ВАПП признается во всей прививочной литературе. Оценки его разнятся. Так, риск ВАПП в Латинской Америке был расценен как 1 на 1,5–2,2 млн доз (1981–1991), в Англии и Уэльсе – 1 на 1,4 млн доз (1985–1991), 1 на 2,5 млн доз в США (1980–1989)[945]. Российские авторы указывают, что «при введении первой дозы ОПВ риск развития ВАП составляет 1 случай на 700 тыс. доз, при повторной дозе… 1 случай на 6,9 млн доз»[946]. Согласно данным Федерального центра Госсанэпиднадзора РФ, публикуемым на его сайте, ежегодно 8–16 российских детей становятся жертвами ВАПП. Кроме того, эта статистика не включает в себя пострадавших от ВАПП, если они старше 14 лет, а также тех, у кого вирус полиомиелита не был обнаружен (обычно это бывает тогда, когда анализ делают через 2–3 недели после появления симптомов паралича), так что реальное количество пострадавших может быть заметно выше. Например, в статье украинских авторов сообщается: «За последние 6 лет (1998–2003) – период осуществления эпидемиологического надзора за острыми вялыми параличами… в Украине был зарегистрирован 21 случай ВАПП, в том числе 13 случаев в 1999 и 2000 г. Можно предположить, что это число выше, если учесть, что большинство случаев ОВП встречается после приема оральной вакцины, но у части больных к моменту вирусологического обследования уже произошла элиминация вакцинородственного полиовируса из кишечника, что не позволило верифицировать их как ВАПП»[947]. Российские авторы пишут: «В РФ с 2000 по 2002 г. включительно зарегистрировано 40 случаев полиомиелита, при этом у большинства заболевших был ВАПП… Следует отметить, что при постановке диагноза «полиомиелит» у региональных комиссий возникали трудности. При наличии типичной клинической картины полиомиелита 15 больным были поставлены другие диагнозы… В одном случае правильный диагноз был поставлен только при вскрытии умершего больного…»[948]. Можно предположить, что в некоторых странах предпринимаются усилия, чтобы скрыть ВАПП за другими диагнозами, а в других отмечается рост ОВП, который трудно связать с чем-либо иным, кроме массовых прививочных кампаний. Например, в начале 1970-х гг. мир впервые услышал о «китайском паралитическом синдроме», подозрительно похожем на типичный полиомиелит. Хотя некоторые независимые исследователи считают, что речь несомненно идет о мутировавшем вакцинном штамме, больные неизменно получают диагноз этого загадочного «паралитического синдрома» или, в крайнем случае, синдрома Гийена-Барре (которого в 1970-х гг. в Китае почему-то стало в десять раз больше)[949]. В Финляндии было отмечено резкое увеличение количества случаев синдрома Гийена-Барре, который, как признали авторы исследования, может провоцироваться полиовакциной[950]. В Бразилии было зарегистрировано увеличение случаев синдрома Гийена-Барре, поперечного миелита и паралича лицевого нерва[951]. Российский специалист также признает, что прививочная ликвидация полиомиелита смотрится неправдоподобно гладко и беспроблемно: «…Заболеваемость острыми паретическими заболеваниями выросла в 4 раза – с 1,7 в 1971 г. до 7,2 в 1974 г… Болели дети в возрасте от 10 месяцев до 8 лет, при этом дети первых трех лет жизни, наиболее интенсивно вакцинируемые против полиомиелита, составили 83 % всех случаев… Болели преимущественно многократно вакцинированные дети, не получали вакцину 3,4 % болевших, у 4,3 % сведения о прививках получить не удалось… Выявлены 35 случаев острых паретических заболеваний, которые возникли в сроки от 4 до 30 дня после очередного получения вакцины. Почти половина заболевших – дети 2-летнего возраста, имеющие 7–9 прививок… Клинически острые паретические заболевания не отличались от легко протекающего полиомиелита…»[952]. Или: «За 9 мес. 1997 г. в нашей стране зарегистрировано 2 случая полиомиелита. Но что смущает, это наличие 513 других паралитических синдромов и почти полное отсутствие вакциноассоциированных случаев (1–2 случая во время НДИ). В США с 1980 по 1994 г. при отсутствии полиомиелита было зарегистрировано 125 вакциноассоциированных случаев. Видимо, и полиомиелит, вызванный диким вирусом, и вакциноассоциированные случаи выявляются у нас далеко не полностью»[953]. Это точно… Среди осложнений ОПВ описаны конвульсии. На 165 000 детей, трижды получивших с 1964 по 1974 г. прививку живой полиовакциной в Гамбурге, у 19 (1 случай на 8600 привитых) были конвульсии, у троих (1 случай на 55 000 привитых) они стали началом эпилепсии[954]. Описан острый диссеминированный энцефаломиелит (у пострадавшей 6-летней девочки был выделен мутировавший 2-й тип вакцинного вируса из спинномозговой жидкости и в мазке из горла)[955]. Израильские авторы описали двух пострадавших, которые заразились полиомиелитом от свежепривитых. Были отмечены тетрапарез, преходящий энцефалит и бульбарные симптомы[956]. Не уменьшающееся количество случаев ВАПП, связанных с применением вакцины Сэбина, заставило США отказаться от использования ОПВ как универсального средства профилактики. В 1996 г. Совещательный комитет по иммунизационной практике предложил первые три прививки делать убитой вакциной Солка и лишь третью и четвертую – вакциной Сэбина, а позднее использование ОПВ прекратилось в рамках национального прививочного календаря США полностью[957]. Проблема изменений прививочного календаря в пользу большего использования вакцины Солка связана с весьма ощутимыми финансовыми затратами. По самым скромным прикидкам, одна доза вакцины Солка стоит как минимум в три раза дороже дозы вакцины Сэбина. Развивающиеся страны – особенно те, в которых уже не отмечаются случаи полиомиелита – не хотят больше платить и за ОПВ, не то что в несколько раз увеличивать свои расходы на полиовакцины, заменяя ОПВ на ИПВ, хотя и прекрасно известно, что ОПВ не должна применяться у инфицированных ВИЧ или членов их семей, которых в Африке становится все больше и больше. Есть сведения о том, что кампании по прививанию детей ОПВ в Уганде неизменно оставляли за собой немало детских трупов, однако угандийское правительство не только отказывалось даже рассматривать вопрос о замене поставляемой ВОЗ ОПВ на ИПВ, но и пыталось преследовать журналистов, пытавшихся разобраться в происходящем и предупредить публику (сообщено угандийским журналистом Кихура Никубой на Третьей конференции Национального центра информации о прививках, состоявшейся 7–9 ноября 2002 г. в Арлингтоне, Вирджиния). Мировое сообщество, обычно столь чувствительное к попираемым правам всяких бандитов и головорезов, спокойно взирало на борьбу угандийских родителей за жизнь своих детей, предоставляя местным властям самим, в лучших африканских традициях, разбираться с «отказниками», якобы ставящими под угрозу глобальный проект ликвидации полиомиелита во всем мире. В другом африканском государстве, Мали, одиннадцать отцов, отказавшихся прививать своих детей против полиомиелита, были недавно приговорены местным судом «за сопротивление властям, неповиновение и мятеж» к срокам до трех лет тюрьмы[958]. А ведь еще не так давно европейские родители, подобно нынешним угандийским и малийским, прячущим своих детей от прививок против полиомиелита, прятали детей от прививок против натуральной оспы, боролись с прививочным насилием, шли за свои убеждения в тюрьмы… Уже забыли? Вероятнее всего, именно из соображений дешевизны и в России живая полиовакцина остается пока что единственной, входящей в календарь профилактических прививок. График ее применения частично совпадает с графиком применения АКДС (или АДСМ) – в 3, 4,5 и 18 месяцев. Кроме того, имеются прививки в 20 месяцев, 6 и 14 лет[959]. Таким образом, российский прививочный календарь предусматривает шесть прививок против полиомиелита – абсолютный рекорд. Это еще не считая Национальных дней иммунизации, периодических кампаний полиомиелитных «зачисток» и прививок по доморощенным графикам прививания в некоторых регионах (так, новорожденным в Краснодарском крае, близком к Чечне, в течение 8–9 последних лет первая прививка делалась сразу после рождения, хотя никаких исследований совместимости ОПВ с БЦЖ и вакциной от гепатита В, разумеется, никогда не проводилось). И это в стране, где природный полиомиелит не регистрируется вот уже 8 лет, и которая 4 года назад была официально объявлена ВОЗ свободной от этой болезни? Почему-то вспоминается людоедская сталинская теория о том, что по мере продвижения к социализму сопротивление свергнутых классов возрастает. Чем меньше болезни, чем ближе планета к запланированному искоренению полиомиелита, тем больше прививок от него получают российские дети. Где логика? Консультации с российскими педиатрами позволили выяснить, что отнюдь не редкими были случаи, когда во второй половине 1990-х гг. дети получали по 9–11 прививок от полиомиелита![960] Особого разговора заслуживает совмещение прививки АКДС и прививки от полиомиелита. Зная из истории полиомиелита, что любые уколы, а прививка АКДС в особенности, являются несомненным провоцирующим фактором для различных параличей, такое соседство в прививочном графике не может не вызвать, мягко выражаясь, изумления. Достаточно часто можно услышать от родителей, что после прививок АКДС и ОПВ ранее ходившие дети перестают ходить и иногда даже сидеть, жалуются на боли в ногах; появляются онемение, тугоподвижность и другие симптомы, свидетельствующие о поражении нервной системы. Разумеется, под диагноз ВАПП такие дети не подпадают, и вообще для отвода любых подозрений от прививок пострадавшие сразу же получают диагноз какой-нибудь «наслоившейся» фибромиалгии или «совпавшего» с прививкой миозита, но несомненного вреда, наносимого комбинацией ОПВ+АКДС, это не отменяет. Примечательно, что сотрудники Института полиомиелита и вирусных энцефалитов АМН СССР еще в 1978 г. обращались в Комитет вакцин и сывороток с предложением прекратить совмещение АКДС и живой полиовакцины (ЖПВМ). Обоснование в письме от 15 мая 1978 г. было следующим: «В связи с тем, что при иммунизации АКДС-вакциной повышение температуры тела всегда отмечается у определенного процента привитых, при одновременном введении АКДС и ЖПВМ будут создаваться более благоприятные условия для изменчивости вакцинного полиовируса, чем при введении одной трехвалентной полиомиелитной вакцины без АКДС. Таким образом, допущение одновременного введения АКДС и ЖПВМ можно рассматривать не иначе как стремление увеличить вероятность изменчивости полиовируса… В Институте полиомиелита и вирусных энцефалитов АМН не проводилось исследований по вопросу о влиянии одновременной иммунизации АКДС и ЖПВМ на закономерности выработки иммунитета к трем типам полиовируса, а также не имеется данных об иммуногенезе в условиях нормальной или повышенной температуры. Институт не располагает также сведениями о степени риска применения ЖПВМ при одновременной иммунизации АКДС-вакциной различной реактогенности и ЖПВМ. Институту известны лишь факты о случаях возникновения тяжелых заболеваний паралитическими формами у одновременно привитых АКДС и ЖПВМ… Все вышеизложенное убеждает в нецелесообразности совмещения двух первых прививок ЖПВМ с АКДС-вакциной»[961]. Мы видим, что неизменно повторяется одна и та же прививочная сага вседозволенности и бесконтрольности: без каких-либо научных данных в пользу безопасности совмещения двух прививок, каждая из которых несет в себе немалый потенциал вреда, это совмещение легко и без обсуждений со специалистами приобретает законную силу и губит здоровье детей. Судя по тому, что за 28 лет ничего не изменилось, это письмо заслужило не больше внимания, чем призывы других советских специалистов избавиться от мертиолята в вакцинах, о чем я говорил раньше. Беспокойство должен вызывать тот факт, что привитый живой полиовакциной в течение долгого времени продолжает выделять прививочные вирусы, которые размножаются в его кишечнике. Указываемый практически во всех прививочных руководствах срок в 2 мес, после чего образующиеся антитела должны-де подавить этот процесс, – типичная «средняя температура по больнице» и может не иметь никакого отношения к действительности. Специалисты знают, что у страдающих заболеваниями иммунной системы (а многим ли детям в наше время удается избежать аллергий, дерматитов и астмы?) экскреция прививочных вирусов может продолжаться даже годами… По сообщению Фила Майнера, главы вирусологического отделения британского Национального института контроля и биологических стандартов, им известно об одном человеке из Бирмингема, у которого выделение вирусов продолжается уже много лет. Выделяемые вирусы продолжают не только циркулировать – что так нравилось Сэбину и его последователям, – но, как и было указано выше, мутировать. В 2000 г. на Испаньоле, острове в Карибском море, была зарегистрирована вспышка ОВП. Сначала предполагалось, что причиной этому было отравление пестицидами, но потом выяснилось, что это была вспышка самого настоящего полиомиелита и вызвал ее мутировавший прививочный полиовирус. Двое детей скончались, девятнадцать были парализованы. В 2001 г. такая же вспышка случилась на Филиппинах. Ученые считают, что мутация такого рода ответственна и за вспышку полиомиелита в Египте в 1988 г. Таким образом, на смену циркуляции штаммов вируса «дикого» полиомиелита пришла циркуляция прививочных штаммов, охотно мутирующих и превращающихся в ничуть не менее опасные, и никто пока не может сказать, каковы будут отсроченные последствия такой замены одних вирусов на другие. Эффективность ОПВ Вакцина Сэбина, как и другие вакцины, считается высокоэффективной на основании наблюдающейся после ее введения сероконверсии (увеличения количества антител)[962]. Циркуляция диких штаммов на фоне массового применения ОПВ резко снизилась, а во многих местах, по утверждению эпидемиологов, не регистрируется вообще. Однако некоторые факты и исследования, особенно касающиеся развивающихся стран, вызывают определенные сомнения в том, что касается разрекламированной эффективности живой полиовакцины. Вообще опыт использования вакцин в странах третьего мира, похоже, не слишком благоприятен для вывода в пользу эффективности прививок в целом, не говоря уже об их безопасности. Легко и приятно сообщать об успехах вакцинации в развитых странах, где заболеваемость, вероятнее всего, снижалась бы теми же самыми темпами (а может, и еще быстрее) безо всяких прививок. Когда же дело доходит до развивающихся стран, в которых веками ничего не меняется в жизненном укладе людей, а уровень санитарии и гигиены во второй половине XX в. остается таким же, каким он был и сто, и двести лет назад, то выясняется, что одних прививок мало – надо еще чтобы и дети нормально питались, и чтобы вода была свежей, и чтобы существовала канализация и пр. В главе о кори я уже говорил о весьма скромных успехах коревой вакцины на Африканском континенте, а из главы о туберкулезе читатели узнают о том позоре, которым закончилось испытание вакцины БЦЖ в Индии. Обращаясь к Индии, можно упомянуть еще несколько фактов относительно того, какое влияние полиовакцины оказали на заболеваемость полиомиелитом в этой стране. ОПВ была введена в массовое использование в Индии в 1979 г. в рамках Национальной иммунизационной программы. Посмотрим на статистику. Заболеваемость полиомиелитом в том году равнялась 20 000. Через два года массовых прививок она повысилась до 38 000. В 1986 г. (7 лет прививок позади…) она наконец достигла допрививочного уровня в 20 000 пострадавших, но ненадолго. Уже в следующем 1987 г. (а прививки все продолжались…) заболевших стало 28 000. И лишь в 1989 г., через 10 лет после начала прививочной кампании, число заболевших впервые стало меньше числа 1979 г. В 1991 г., при «охвате» тремя дозами ОПВ около 80 % индийских младенцев, было зарегистрировано 5669 случаев[963]. Автор статьи, анализирующей эти данные, пишет, что если бы эффективность ОПВ равнялась всего 10 %, как утверждают некоторые критики, то из расчета примерной частоты 7 случаев на 100 000 населения в Индии в 1991 г., с населением в 840 млн, должно было быть зафиксировано 60 000 случаев. Своими собственными подсчетами автор статьи приходит к выводу об эффективности вакцины в 70–93 % и считает, что высокая заболеваемость полиомиелитом несмотря на прививочный «охват» сохранялась из-за все же недостаточного количества прививаемых младенцев. Думаю, что это рассуждение вряд ли может быть признано безупречным. Чтобы проецировать на 1991 г. или позднее расчеты, верные для 1979 г., автор должен был сначала доказать, что: 1) не произошло никаких изменений в санитарно-гигиеническом состоянии эндемичных по полиомиелиту районах Индии; 2) уровень информированности населения о полиомиелите и о возможности его избежать остался тем же самым; 3) остались все те же самые факторы риска (например, традиционно провоцирующие в Индии полиомиелит инъекции жаропонижающих лекарств маленьким детям) и, возможно, иные специфические для Индии факторы риска, о которых неизвестно. Авторы другого исследования изучали заболеваемость полиомиелитом в столице Индии, Нью-Дели. Если заболеваемость в 1976 г. составляла 14,7 на 100 000 населения, то в 1988 г. она была равна 15,25. Заболеваемость полностью привитых возросла с 1,3 % в 1979 до 13,9 % в 1988 г. Авторы заключают свою статью: «Несмотря на десятилетие использования оральной полиовакцины, существенного изменения заболеваемости не произошло»[964]. Другой индийский авторский коллектив заявил, что массовые кампании по вакцинации детей ОПВ хотя и снизили заболеваемость паралитическим полиомиелитом в целом, но так и не изменили ее возрастного распределения (как и в допрививочную эру, около 90 % случаев приходилось на детей в возрасте до 5 лет), и что никакие кардинальные изменения в возрастном распределении невозможны до тех пор, пока не произойдет изменений в санитарно-гигиенической обстановке[965]. Половина (17 из 34) заболевших паралитическим полиомиелитом во время вспышки последнего в Иордании в 1991–1992 гг. ранее получили 3 и более доз ОПВ[966]. Высокий прививочный «охват» не защитил детей в Омане ни от заболевания, ни от передачи вируса другим в 1988–1989 гг.[967] Открытым остается вопрос и о длительности иммунитета. В который уже раз мне приходится говорить о том, что все утверждения о «пожизненном» или хотя бы «на десятки лет» прививочном иммунитете имеют основание только при условии периодического контакта с возбудителем, обеспечивающим необходимые для выработки антител иммунные «толчки». Когда же возбудителя становится меньше или он вообще исчезает из окружающей среды, то никто не может сказать, какова же продолжительность иммунитета. Хорошей иллюстрацией этого факта применительно к полиомиелиту может рассматриваться исследование, проведенное в Сиднее. Последний случай «местного» полиомиелита был зарегистрирован в Новом Южном Уэльсе в 1970 г., и считалось, что дети, «охваченные» программой иммунизации против полиомиелита, располагают высоким уровнем защиты. Выяснилось, однако, что от всех трех типов вируса полиомиелита защищены (по прививочным меркам) лишь 42 % обследованных детей, от двух – 30 %, от одного – 16 %. Оставшиеся 12 % не имели иммунитета ни к одному типу вируса. При этом 48 % детей получили в прошлом 4 и более доз ОПВ. Однако и после того, как все дети немедленно получили дополнительную дозу вакцины Сэбина, серологические анализы обнаружили антитела в «защитном» титре ко всем трем видам вируса лишь у 77 %[968]. Можно с уверенностью предположить, что среди ныне числящихся в защищенных (лишь на том основании, что они когда-то получили прививки) детей и подростков немалая часть не имеет иммунитета ни к одному из серотипов «дикого» полиовируса, а подавляющее большинство детей – к определенным серотипам. Российские авторы сообщают: «Считалось, что иммунитет после вакцинации оральной полиомиелитной вакциной… сохраняется пожизненно… Первые же массовые обследования взрослого населения опровергли эту точку зрения. Обследование более 1000 доноров Москвы выявило очень низкие показатели коллективного иммунитета. Антитела к полиовирусам 1, 2 и 3 типов имели соответственно 47,3, 55,4 и 76,4 % обследованных. Особую тревогу вызывает состояние коллективного иммунитета у женщин детородного возраста, среди которых только 29,5 % имели антитела ко всем 3 типам вируса»[969]. На чем базировалась уверенность в том, что иммунитет сохраняется пожизненно, кроме умозрительных теорий и страстного желания верить в то, во что так хочется верить, авторы не объясняют. Анализируя полученные сведения, вряд ли можно сомневаться, что при благоприятных условиях полиомиелит легко сможет найти для себя восприимчивый контингент. Сегодня уже обсуждается вопрос о том, что необходимо еще более увеличить количество прививок ОПВ, чтобы гарантировать населению лучший иммунитет. То есть шесть прививок по графику и дополнительно к ним неограниченное количество полиовакцинаций в ходе полиомиелитных «зачисток» и Национальных дней иммунизации достаточными, похоже, не являются. Нужны еще и еще прививки (здесь в очередной раз вспоминаются процитированные д-ром Снигиревым апологеты прививок от оспы, забывающие о дарованной прививками невосприимчивости к болезни и требующие новых прививок каждый раз, когда возникает угроза очередной эпидемии; см. главу о натуральной оспе). Однако понятно, что увеличение количества прививок увеличит и количество постпрививочных осложнений – в том числе и таких, как ВАПП. Вопрос о долговременности иммунитета, гарантируемого ОПВ, в свете имеющихся данных не заслуживает даже серьезного обсуждения. Другой важный вопрос: действительно ли привитые, как убеждают родителей, если и заболевают, то переносят заболевание намного легче непривитых? Например, вот что сообщают нам российские авторы: «Типичные тяжелые паралитические формы полиомиелита в настоящее время встречаются только у непривитых или неправильно привитых детей. Привитые дети также могут заразиться полиомиелитом, но у них инфекция протекает в виде легких парезов, заканчивающихся, как правило, полным выздоровлением»[970]. Об уникальности всепрощающей формулировки «неправильно привитый» я уже писал в главе о дифтерии. В какой-то степени ответом на вопрос могут служить данные первой половины 1960-х гг. по Украине, которые приводит в своей книге акад. Л. Громашевский: «…Полиомиелит… регистрировался как среди привитых, так и среди непривитых детей. Однако в последние 4 года большинство заболеваний протекало легко, с быстро проходящими парезами и полным восстановлением нарушенных функций, а подчас и без парезов. Можно отметить также как правило более легкое течение инфекции среди привитых детей по сравнению с непривитыми. У привитых заболевших остаточные явления встречались реже (на 13 %), чем у непривитых. Но, несмотря на легкость течения полиомиелита у основной массы заболевших, встречались случаи необратимой инвалидности и даже смерти от паралича дыхательного центра, в том числе и у привитых детей. Эти тяжелые случаи инфекции, протекавшие с типичной для полиомиелита клиникой, иногда с лабораторным (вирусологическим или серологическим) подтверждением, представляли собой, безусловно, инфекцию полиомиелитной этиологии и не могли быть отнесены за счет параполиомиелитных вирусов Коксаки или ECHO. По данным 18 областей Украины, в 1961 г. у 9 % переболевших (44 ребенка) наблюдались остаточные явления, чаще всего в виде нарушения движений нижних конечностей. За период 1962–1963 гг. остаточные явления наблюдались у 15 % перенесших полиомиелит. Хотя процент остаточных явлений для полиомиелита был невелик, чему, вероятно, способствовало проведение профилактических прививок, однако полностью предотвратить с их помощью развитие паралитических форм болезни не удалось. Летальность от полиомиелита в 1960 г. на Украине составляла 2 %. При этом среди умерших были не только непривитые, но и дети, получившие полный курс вакцинации с ревакцинацией. Так, среди 25 умерших 4 ребенка получили полный курс вакцинации, у 5 вакцинация не была окончена, 10 не были привиты и у 6 больных данные о вакцинации отсутствовали. В 1961 г. по Украине также были зарегистрированы случаи смерти от полиомиелита. Летальность в 1961 г. составляла 2 %, как и в 1960 г. Из 9 умерших в 1961 г. от полиомиелита детей 7 получили полный курс вакцинации. Диагноз полиомиелита у 7 больных установлен в областных специализированных клиниках, и, следовательно, сомневаться в его правильности нет никаких оснований. У 2 больных имелось патологоанатомическое подтверждение диагноза»[971]. Как мы видим, идея прививочной защиты и большей легкости болезни акад. Громашевскому близка и им разделяема, но упрямые цифры свидетельствуют о том, что ни болезнь, ни самые тяжелые ее осложнения, в том числе и приводящие к смерти, отнюдь не миновали и «защищенных» прививками. Учитывая, что почти все остававшиеся непривитыми дети в советские времена, да еще в периоды массовых прививочных кампаний, не получали прививки по причине медотводов из-за тяжелых болезней, сравнение заболеваемости и смертности привитых и непривитых вряд ли указывает на высокую эффективность ОПВ. Возьмем теперь пример Индии. Сравнение было сделано среди 614 маленьких пациентов, поступивших в Институт здоровья ребенка в Мадрасе. Из них 162 (26,4 %) были привиты, 183 (29,8 %) были частично привиты и 269 (43,8 %) не были привиты. Авторы отмечают, что «непривитости» детей намного чаще сопутствовали скверные санитарно-гигиенические условия проживания, низкое качество воды и родительская неграмотность, нежели «привитости». Согласно выводу авторов исследования, никакой разницы в симптомах, клинических вариантах течения болезни, тяжести паралича и смертности привитых, частично привитых и непривитых обнаружено не было[972]. И другое исследование, также проведенное в Индии, показало не слишком оптимистичные результаты. Был обследован 191 ребенок; 143 (74,9 %) были непривиты, а 48 (25,1 %) были привиты частично. У 155 (81,2 %) была диагностирована спинальная форма полиомиелита, у 23 (12,01 %) – бульбоспинальная, и у 13 (6,8 %) – бульбарная. Частота тяжелых форм (бульбоспинальных и бульбарных) оказалась заметно выше среди частично привитых, нежели чем среди непривитых, а смертность частично привитых оказалась в два раза выше. Авторы предположили, что худшие показатели по тяжести течения и смертности среди частично привитых могут объясняться какими-то до сих пор неизученными свойствами ОПВ[973]. С июля 1995 по декабрь 1996 г. были исследованы 3185 образцов кала здоровых детей в возрасте от 6 до 59 месяцев, посещающих поликлиники в Антананариву (Мадагаскар). В полном соответствии с расширенной программой иммунизации, 99,4 % из них получили как минимум 3 дозы оральной полиовакцины. В 192 образцах (6 %) были обнаружены вирусы, из них в 9 (0,3 %) – полиовирусы и в 182 (5,7 %) – другие энтеровирусы. Среди обнаруженных полиовирусов 4 оказались «дикими», а 5 – вакцинными (различными модификациями вакцины Сэбина). Все дети получили последнюю дозу ОПВ более чем за месяц до анализов. Авторы заключили, что вакцинация тремя дозами ОПВ не предотвращает циркуляцию вирусов «дикого» полиомиелита[974]. В Намибии в период с 8 ноября 1993 г. по 7 января 1994 г. были зарегистрированы 27 случаев паралитического полиомиелита. По меньшей мере 80 % младенцев в том районе, где произошла вспышка, получали 4 дозы полиовакцины до возраста 12 месяцев. Возраст заболевших колебался от 13 месяцев до 12 лет; 24 были в возрасте до 5 лет. Относительно 26 заболевших были получены сведения о сделанных прививках: 14 получили 4 дозы ОПВ, 6–1 или 2 дозы и 6 не получали прививок вообще. Авторы предположили, что причинами вспышки были образование пула восприимчивых к инфекции людей, быстрая урбанизация, неудовлетворительные санитария и водоснабжение и эндемичность вируса в соседних районах, а также то, что «эпидемии могут случаться и в районах с высоким прививочным «охватом»[975].