Когда я подошёл к отцу Пафнутию, сидящему за книжкой, тот только головой мотнул: — От, Федька, уже раза три, поди, оранжевый бес тут прыгал. Система зовёт, идёте ли? Две минуты на сборы. Доберману требовалось лишь похлебать водички, мне вооружиться, и, собственно, всё, наш боевой дует, как всегда, готов к новым приключениям. — С богом от, паря! Оранжевая бесовка в бантиках появилась тут как тут, словно бы только и ждала приглашения. Один хлопок тяжёлой лапой моего пса, а потом… Мы шагнули в коридор, ярко освещаемый лампами дневного света, вежливо поздоровавшись. — И вам не хворать, — чуть качая головой, ответил пожилой бесобой в полосатой пижаме. При более пристальном рассмотрении оказалось, что это тюремная роба. Второй, заносчивый молодой человек в несколько попугайском прикиде, ограничился поверхностным взглядом на нашу парочку. — Кто в офисе? — Вроде как рыжая должна быть, но зуб даю, что там Дезмо. — Старик подвинулся, уступая нам место. Я сел, Гесс отказался, вперясь жгучим взглядом в молодого парня. Тот достал шоколад и, кажется, совершенно не намеревался угостить добермана. Самоубийца… — А вы, парнишки, видать, те самые? — Мы самые, — признался я. Не важно, что там подразумевалось, хорошее или плохое. По факту всё равно виноватыми объявят нас, так чего уж… — Говорят, за Грицко вписались. — Ну, это когда было. — Когда надо, тогда и было, — важно хмыкнул старик. — Я сам там отметился, а ничего не смог. Не было ничего, зуб даю! Тока вы нашли, писанули кого надо, за своих не ссучились. — Следующий! Старый уголовник в наколках пожал руку мне и, не гнушаясь, лапу Гессу. Потом повисла довольно долгая молчаливая пауза, прерываемая лишь чавканьем и таким ярким запахом молочного шоколада, что даже у меня слюнки потекли. — Следующий! — Не поделится с собаченькой? — вздрогнул мой пёс и вдруг чёрной молнией бросился на мажора, внаглую отобрал уцелевшую половину вкусняшки, а потом резким ударом костлявого зада отправил ограбленного в кабинет. Тишина. Возмущения, протестов, требования возмещения ущерба не было. Кажется, пронесло. Гесс сглотнул шоколадку в один присест и смотрел на меня самыми честными глазами на свете. В коридоре вдруг появилось ещё двое парней в морской форме, как я понял по погонам, мичманы. — Следующий! Это нас, мы быстро поздоровались-попрощались с новыми бесогонами и прошли в офис. На этот раз в белом кабинете и впрямь сидел Дезмо. Его постное лицо не выражало никаких эмоций, что уже было не так уж плохо. Чаще всего он срывался на нас в нескрываемой ненависти. — Фёдор Фролов и его собака Гесс. — Напарник, — поправил доберман. Дезмо уныло кивнул, давая понять, что поправка принята к сведению. — Итак, для продолжения службы в организации вы должны пройти консультацию у психотерапевта. — Зачем мне мозгоправ? — Вам обоим, — вздохнул чёрный ангел. — Но вот только не надо думать, что о вас кто-то так уж особо волнуется, это общие плановые мероприятия. Система заботится о своих сотрудниках. Психологический стресс испытывают все. — Даже собаченьки? — Вот ваше направление. — Дезмо протянул мне лист бумаги. — Здесь указан адрес и время, вас вызовут, не опаздывайте. Переход будет осуществлён через вашу карту. Вот тут, — он ткнул пальцем, — должен расписаться врач. Без его подтверждения вы не можете быть допущены к работе. Ну и ладно, я забрал направление. В конце концов, мне уже приходилось проходить подобные собеседования, после ранения почти всех отправляли на психологическую реабилитацию. Человек, прошедший горячую точку, не всегда может одномоментно адаптироваться к мирной жизни, и помощь специалиста бывает поистине бесценной. Я подмигнул бесхвостому напарнику и… Примерно в этот момент нас перенесло домой. Отец Пафнутий даже не успел перевернуть следующую страницу, застряв на том месте, где вечно нетрезвый Харри Холе в падающем лифте пытается спастись от маньяка. Захватывающая книга, кто бы спорил. — От и Федька с Геською заявились! Чего ж так быстро-то? С девицей своею от поссорился или убил какое начальство в Системе? — Нет, никого не убил. — А я-то уж обрадовался… Мой доклад был короче, чем наш визит в офис. Батюшка значимо покивал, согласился, что уж мне-то давно бы пора башку провентилировать, так что всё правильно, идём к психотерапевту. Тем более что игривая оранжевая бесовка уже начала отплясывать весьма развязный канкан прямо между острых ушей моего бдительного добермана. Пора к доброму дяденьке доктору, пора! — Оружие брать? — Ну от если ты врача пристрелить от запланировал, так меня в свои планы-то не втягивай! Ясно, глупый вопрос. Не на войну же отправляемся, в самом деле. По факту оказалось очень даже хорошо, что под рукой в нужный момент не было нагана, я бы просто мог застрелиться. Но, задница Вольтерова, всё было как было, причудливо тасуемая колода карт закручивала свои сюжеты с лёгким оттенком запутанных булгаковских мистерий. — Гесс, ты со мной? — Гав! — Тогда пошли. — Я щелчком сбил рогатую оранжевую шалунью с макушки моего друга… И практически в ту же секунду мы стояли у дорогих дубовых дверей в кабинет врача. Собственно, не знай я, куда мы отправляемся, так скорее предположил бы, что это кабинет какого-нибудь генерала ФСБ. В коридоре высоченные белые потолки с лепниной, дорогой дубовый паркет, ковровая дорожка под ногами, на стенах батальные и пейзажные картины маслом в широких позолоченных рамах, между ними современные канделябры с энергосберегающими лампами. Гесс вытаращил глаза и, раскрыв ротик, вывалил язык набок, он не воспитан в роскоши. Серебряная табличка в рамочке на двери гласила: «Профессор альтернативной психологии Адихманов Алимхан Иезуитович». О-ох… С морозу-то и не выговоришь, но сейчас у нас в стране половина врачей мигранты из стран Средней Азии или Закавказья, так что дело обычное. Со времён развала Союза хорошие специалисты любой национальности по России везде и всегда в цене, ну кроме как у себя же на исторической родине. Я подобрался, пригладил волосы, мысленно пожалев, что не успел побриться, потрепал Гесса по загривку и вежливо постучал в дверь. — Разрешите? Мы сунулись в докторский кабинет. Довольно большая комната, стены обшиты лакированными панелями, на полу ковёр восточных расцветок, одно высокое окно, с почему-то тонированными стёклами, тяжёлыми портьерами тёмно-красного бархата, различные фотографии и десятки дипломов в разноцветных рамочках с иностранными печатями. — Заходите, молодой человек, — приподнимаясь из-за стола, приветливо отозвался очень пожилой, стройный мужчина казахской или туркменской внешности. В золотых очках, узкоглазый, лысый, но длинные волосы на затылке заплетены в косу, породистое лицо, тонкие усики и седая бородка в испанском стиле. Одет в дорогой, даже нарочито эффектный костюм-тройку английского покроя. — Я с собакой, можно? — На мгновение мне показалось, что наша большая зарплата в Системе — это мизер в сравнении с тем, что получают люди, не бегающие за бесами, а всего лишь разговаривающие с теми, кто на них охотится. — Меня предупреждали. Мм, Фёдор… да? И его пёс доберман Гесс. — Гав, гав, — крайне вежливо представился мой коротко-хвостый напарник. — Здесь отмечено. — Мозгоправ одним пальцем открыл синюю папку и, что-то перечитав, поправил золотые очки на орлином носу. — Некоторые считают, что… э-э… он разговаривает. — Гесс? — Гав? — Ну да, простите, вы правы. Итак, присаживайтесь, вот кушетка. Можете даже прилечь, если вы не против. Пожалуйста, прошу вас. Я прошёл вперёд и постарался поудобней устроиться на низкой кожаной кушетке с ножками красного дерева. Мой пёс, тяжело протопав следом, улёгся рядышком на пол, положив морду на вытянутые передние лапы. — С чего начнём? — С чего угодно. — Профессор с труднопроизносимым именем откинулся в кресле. — Расскажите немного о себе. Кто были ваши родители? Разговор завязался почти сразу, Алимхан Иезуитович умел расположить к себе собеседника. Не скажу, что я был запредельно откровенен, допустим, о каких-то моментах стоило умолчать, но в целом мне было комфортно. Я расслабился, Гесс, кажется, вообще придремал внизу под кушеткой. Да, собственно, он не парился, даже когда профессор вдруг стал задавать мне достаточно странные вопросы… — Скажите, Фёдор, у вас никогда не было ощущения некой нереальности происходящего с вами? Я имею в виду… э-э… все эти рассказы о бесах, о вашей странной учёбе где-то в архангельской глубинке у таинственного священника отца Пафнутия (так вы его назвали, верно?), о ваших сражениях с нечистой силой, путешествиях во времени и пространстве. Вот здесь написано, что у вас… э-э… была контузия и ранение, верно? — Да. — Вы понимаете, я ни на чём не настаиваю и ни к чему не клоню. В мои задачи входит лишь… э-э… оказание некой помощи вам в работе над вашими же воспоминаниями. И должен признать, вы немножечко пугаете меня. Для молодого человека, прошедшего… э-э… горнило войны, совершенно естественна попытка уйти от объективной реальности в некий вымышленный мир. Наверное, я затупил. То есть он мне тут прямым текстом в лицо намекает, что у меня проблемы с головой?