Лица Элен не было видно за спинами колдующего над ней медперсонала. Пол Хокинс только что закончил интубацию. Сестра подвешивала к капельнице новую порцию препарата, в руках у другой позвякивали пробирки с кровью. – Что случилось? – спросила Тоби. Пол поднял глаза. – Тоби, подожди в коридоре, ладно? – Что случилось, в конце концов? – Остановка дыхания. Сильная брадикардия, но пульс есть… – Инфаркт? – На ЭКГ не видно. Ждем результатов анализа на сердечные энзимы. – Господи, Боже мой… – Тоби протиснулась к матери и взяла ее за руку. – Мама, это я. Элен глаз не открыла, но шевельнула рукой, словно пытаясь отдернуть ее. – Мама, все будет хорошо. О тебе позаботятся. Вторая рука Элен задергалась, забилась на матрасе. Сестра быстро поймала ее запястье и зафиксировала его. Вид этой хрупкой руки, содрогающейся в капкане плотной манжеты, был для Тоби невыносим. – Неужели обязательно так затягивать? – рявкнула она. – У нее синяк уже… – Иначе капельница выскочит. – Но вы ей циркуляцию перекрыли! – Тоби, – проговорил Пол. – Пожалуйста, подожди за дверью. Мы контролируем ситуацию. – Мама не знает никого из вас… – Ты не даешь нам работать. Тебе придется выйти. Тоби отступила от каталки и заметила, что все смотрят на нее. Она понимала, что Пол прав, она путалась под ногами и мешала им. Когда ей самой приходилось иметь дело с тяжелым больным, она никогда не позволяла членам семьи присутствовать в кабинете. Так же поступал и Пол. – Я подожду там, – тихо произнесла она и вышла. В коридоре ее поджидал какой-то человек. Чуть за сорок, на лице ни тени улыбки. Стрижка как у монаха. – Доктор Харпер? – Да. То, как мужчина подошел, как оценивающе посмотрел на нее, подсказало Тоби, что он из полиции. Человек подтвердил это, показав жетон. – Детектив Альпрен. Можно задать несколько вопросов о вашей матери? – Это я хочу задать вам несколько вопросов. Откуда взялась полиция у меня в доме? Кто вас туда звал? – Госпожа Нолан. – С чего вдруг ей вызывать полицию, если нужна неотложка? Детектив Альпрен указал на пустой кабинет напротив. – Пойдемте туда, – предложил он. Тоби в недоумении последовала за ним. Альпрен закрыл дверь. – Как давно больна ваша мать? – осведомился он. – Вы имеете в виду Альцгеймер? – Я имею в виду нынешнее заболевание. Из-за которого она попала сюда. Тоби покачала головой. – Я пока даже не знаю, что с ней… – У нее были другие хронические заболевания, помимо Альцгеймера? – А почему вы задаете мне такие вопросы? – Насколько я понимаю, ваша мать была больна всю последнюю неделю. Постоянная сонливость. Тошнота. – Она выглядела немного уставшей. Я полагала, что это вирус. Какое-то желудочно-кишечное расстройство… – Вирус, доктор Харпер? А вот мисс Нолан думает иначе. Тоби уставилась на него, не понимая, о чем он говорит. – Что вам сказала Джейн? Вы говорили, она вам звонила… – Да. – Я бы хотела с ней поговорить. Где она? Он пропустил ее вопрос мимо ушей. – Госпожа Нолан упоминала некоторые травмы. Она сказала, что ваша мать жаловалась на ожоги рук. – Они давным-давно зажили. Я рассказывала Джейн, как это произошло. – А синяки на бедре? Они откуда взялись? – Какие синяки? Я не знаю ни про какие синяки. – По словам госпожи Нолан, она спрашивала вас об этом два дня назад. И вы не смогли объяснить. – Что? – Так вы можете объяснить происхождение этих синяков? – Я хочу знать, какого дьявола она говорит подобные вещи, – возмутилась Тоби. – Где она? Альпрен немного помолчал, разглядывая Тоби. Затем покачал головой. – При данных обстоятельствах, доктор Харпер, – проговорил он, – госпоже Нолан не хотелось бы с вами общаться. После компьютерной томографии Элен определили в отделение интенсивной терапии, а Тоби разрешили навестить ее. Первое, что она сделала, – откинула простыни и принялась искать синяки. Они действительно были – четыре пятнышка неправильной формы на внешней стороне левого бедра. Тоби недоверчиво смотрела на них, мысленно коря себя за слепоту. Когда и как они появились? Неужели Элен сама ударилась? Или это следы от чьей-то руки, неоднократно щипавшей тонкую кожу? Она набросила одеяло маме на ноги и некоторое время стояла, в немой ярости сжимая боковые поручни кровати, пытаясь не дать гневу затуманить рассудок. Но не могла отделаться от мысли: «Если это дело рук Джейн, я убью ее». В окошко постучали, и вошла Вики. Ничего не говоря, она встала напротив Тоби. – Она в коме, – пояснила Тоби. – Только что сделали томографию. Похоже, у нее обширное интрацеребральное кровоизлияние. Его невозможно дренировать. Нам остается лишь наблюдать. И ждать. Вики продолжала молчать. – Просто какое-то безумие с самого утра, – пожаловалась Тоби. – Эти синяки у мамы на ноге. Джейн заявляет полиции, что это моя работа. Дает им понять, что… – Да, она мне сообщила. Тоби недоуменно уставилась на сестру, поразившись ее холодному тону. – Вики… – На прошлой неделе я говорила тебе, что мама заболела. Я говорила, что ее тошнит. Но ты ничуть не обеспокоилась. – Я думала, это вирус… – Ты ведь так и не водила ее к врачу, правда? – Вики смотрела на Тоби так, словно разглядывала некое невиданное существо. – Я тебе не говорила, но Джейн звонила мне вчера. Она просила ничего тебе не говорить. Но она была встревожена. – Что она сказала? Вики, что она сказала? – Она сказала… – Вики судорожно вздохнула. – Она сказала, что обеспокоена происходящим. Когда она только устроилась на работу, она заметила синяки на маминых руках, словно ее грубо схватили и встряхнули. Эти синяки сошли, но на этой неделе появились новые, на бедре. Ты их видела? – Ну, это ведь Джейн купает ее каждый день…