— Вешка? Уверен? Больше похоже на то, что какого-то великого художника изгнали из племени, — фыркнул Спайк. Эльф с благоговейным трепетом дотронулся до знаков на стене и с легкой обидой свекрови, что провела пальцем по верхней полке в доме снохи и выяснила, что там царит идеальный порядок и скрипучая чистота, продолжил: — Шутки шутками, но эта стена выглядит как чье-то мертвое искусство. — А вот и труп, — добила я. Ребята синхронно развернулись, проследили за моим указательным пальцем и сделали шаг в сторону проема, видневшегося над головами. Не то чтобы высокая темная фигура в балахоне, да ещё с косой за плечом могла кого-то смутить. О нет, смутить она никого не смутила. Просто напугала до усрачки. Наступившую тишину пробил хлопок эльфа. — Ну точно! Это же очевидно! — просиял парнишка. Очевидным было желание выбираться отсюда поскорее, но вместо этого мы одарили эльфа своим внимание, мол, не тяни кота за причиндалы, рассказывай. Тот важно откашлялся (не кот, само собой) и пустился в словесный пляс с пояснениями в виде тычков пальцами в наскальную живопись высококультурных вандалов и почтительных кивков на странную фигуру. Спешу сообщить, что моя антипатия к сомнительной книжонке (ну точно Кельвин подсунул) растет с каждым разом все больше и больше. Вот сейчас, к примеру, внезапно выяснилось, что после второго прорыва за стену Владыка даркинов увел всех мертвых с земель континента сюда, в Безумную пустошь, дал приказ восстанавливать стену, а приказ не шляться по остальной территории оставить забыл. Стройка-то в итоге закончилась, чего нельзя сказать о жизни после смерти. Вот и начали покойники по городам слоняться да пороги домов обивать. Тут в окошко заглянут, там кошку сожрут. Милые ребята! Хороший начальник организовал бы братскую могилу, упокоил восставшую братию, потом облил бы все это дело бензинчиком да поджег к ыркиной бабушке, но логика даркинов, как и в случае с некромантами, работала с подвывертом. Почуяв закат жизни и карьеры в качестве повелителя, Владыка велел поставить вешки и один большущий курган, отделив территорию до стены. Едва дело было сделано, пожилой даркин удалился в свой последний путь, и вот теперь, спустя бездну времени, совместно с темнотой кургана пугает нашу нервную систему. — Это замкнутый магический барьер, работающий на последней воле усопшего даркина. Уникальная система. Да я в жизни ни о чем подобном не слыхивал! — восторгался ушастый рассказчик. — Если это могильный курган, то где-то поблизости должны быть сокровища? — Что? — Боги войны, скажите, что я ослышалась. — Спайк, нет, ты не можешь! Но лич уже бодро поцокал лапами на поиски. — Только одного понять не могу… — продолжал пребывать в тисках раздумий эльф. — Зачем так странно одеваться? Кто о чем, а Эдвард о нарядах. — А это, мой дорогой ценитель мохера и вискозы, парадно-выходной прикид всех даркинов правящего рода, — крикнул Спайк из противоположного угла кургана. — Или думал, что образ Смерти появился сам собой? Зараза мертвая, чем он уже там так громко гремит и хлопает? Ну держись, язва чешуйчатая, сейчас я до тебя дойду и потренирую на чьей-то лебединой шейке удушающий прием. — Любопытно… это статуя или мумия? — раздалось невнятное бормотание Рычая, приблизившегося к даркину. — Не трогай!!! — в единстве чувств завопили мы. Но доракхай уже протянул любопытную ручонку бледно-зеленого цвета к покойничку. — АЙ-ЙА! — взревел детина, рухнул на пол и забился в агонии. Его пятки колотили по пыльному полу, руки силились расстегнуть ворот, сдавивший ворот. Рот кривился, глаза вылезали из орбит, а горло сипело и булькало. Страшное зрелище. Страшное и бесталанное. — Очень смешно, Рычай, — заявила я, складывая руки на груди. — А главное, тааак правдоподобно, — присоединился Спайк… поправляя золотую тиару на шее! И только побелевший Эдвард схватился за сердце. — Кажется, у меня инфаркт! Рычай бросил валять дурака по пыльному полу и раскатисто засмеялся. Стремительно поднялся на ноги, отряхнул штанину и не успел выпрямиться, как всем нам стало не до смеха и приколов. Ключ, подаренный Владом, обжег ледяным холодом даже через карман штанов, куда я его сунула после приземления на дно кургана, и жадно, глоток за глотком, потянул из меня огненную стихию. Десяток светлячков, что я сделала до этого, зашипели разгневанными кошками и пропали. Своды пещеры издали тоскливый стон. Спертый воздух проснулся от взрывной волны. Темнота в ужасе подхватила нижние юбки и рванула от надвигающейся вспышки. Не в силах сопротивляться заклинанию, ноги подкосились и отправили вялое тело отдохнуть на полу. Рычай послал в неизвестность ярко-зеленый зигзаг, с претензией на молнию. Эдвард издал боевой вопль хомячков, сделал два геройских прыжка, кривой кувырок через голову, ушиб коленки и, трагически взвыв, прижался к стене. Мимо проскакала перекошенная морда Спайка. Да что, блин, происходит?! Кажется, сказала это вслух, потому что лич вернулся и боднул меня в плечо. — Ох, Кейт, у меня нет ни времени, ни карандашей для класса коррекции, чтобы объяснять тебе очевидные вещи. Поэтому вставай, пожалуйста, поднимайся! На моей памяти это был первый раз, когда Спайк был так перепуган, что употребил слово «пожалуйста». — Вряд ли у Кейт получится даже сесть. Портал высосал ее до донышка. Спайк глухо зарычал и воинственно поднял гребень, глядя куда-то за моей поверженной тушкой, а я нашла в себе силы, чтобы развернулись на голос. — Решка? — ахнула. — Ты-то что тут делаешь? Лицо соседки озарила хорошо знакомая улыбка дружелюбного маньяка. — О, моя дорогая Кейт, — проговорила девушка, сжимая кольцо фонаря. — Видишь ли, прикол сложных имен в том, что можно выбрать любое подходящее… — Она сделала паузу. — И быть кем угодно. ГЛАВА 23. Герои и мерзавцы Я открыла в изумлении рот и отдалась на волю шока. В голове роились и толкались локтями мысли. Первой к старту осознания добежала: «Решка? Вы серьезно… Решка?!», вторым пришло желание быть вечно правым «А я знал, я с самого начала догадывался!». Опережая «эта гадина использовала меня как накопитель, чтобы открыть портал» и «о боги-боги-боги, как же хреново!», замыкало тройку лидеров извечно-скорбное «твою ж мать…» Из тьмы за спиной Решки выступили две мрачные фигуры. Соседка распрямилась во весь свой незначительный рост, ткнула в некромантов и велела: — Свяжите этих идиотов. Вышеупомянутые идиоты повели себя как примерные герои. То есть как два придурка, которым природа недодала мозгов, но щедро отсыпала храбрости. Вооруженный отвагой Рычай кинулся на противников с кулаками. Более осмотрительный и тщедушный Эд что-то зашептал себе под нос, выплетая пальцами рисунок заклинания. Сорвавшийся с его тонких пальчиков свет пронесся через всю пещеру и угодил в ближайшего противника. Мужчина машинально выставил руку, щиток на его предплечье вспыхнул, впитывая заклятье. Доракхай налетел на второго, замахнулся, рассчитывая одним мощным ударом по кумполу загнать неприятеля в землю по самую шею, но чужак в капюшоне сделал плавное движение в сторону и призвал затаившиеся по углам тени. Я только на мгновение прикрыла глаза, а когда открыла, то все было кончено. Рычай, точно морская звезда, распластался на потолке кургана. Его руки, ноги и торс оплетали широкие жгуты подрагивающего мрака. Эдвард раскачивался рядом, изображая не то летучую мышь, завернутую в теневые крылья, не то куколку бабочки под листом чертополоха. При этом сам эльф жалобно таращил глаза и походил на последнего щенка, оставшегося в магазине. — Ах ты, рожа-протокольная, — ревел драколич из противоположного конца пещеры. — Я тебе сейчас этот намордник знаешь куда суну! Да я таких, как ты, одной левой. Да у меня золотой зуб и синяя чешуя по укокошиванию врагов… — И уже совсем иным голосом. — Кейт!!! Ну вот, опять Кейт… — Вау, подруга, — просипела я, вопреки прогнозам видящей приподнимаясь на локтях. — Не знала, что у тебя такие крутые приятели. Решка улыбнулась и махнула рукой, мол, хорош делать комплименты. — Ой, а что ты вообще про меня знала-то? Мы же никогда и не были настоящими подругами. Только соседки. У тебя своя жизнь, у меня своя. Никаких пижамных вечеринок с разговорами по душам. Ты же вечно усталая, побитая и сосредоточенная на своем. С таким же успехом можно общаться с цветами. — К слову, — с трудом садясь, выдавила я, — как там Иннокентий поживает? Надеюсь, ты его поливала и позволяла кусать себя за пятки? Или бедолага уже давно на кладбище домашних существ? — Жив-здоров этот кусачий побег, что ему сделается? Я ж не какая-то там живодерка, — судя по тону, Решка слегка обиделась. — В свете последний событий я теперь и не знаю, чего от тебя ждать, — постаралась я быть честной. — Кстати, познакомишь с друзьями? — Ай, точно, глупая я, где же мои манеры?