— Да, — я бросила взгляд на пол кабинета — слишком хороший, слишком дорогой, слишком мирийский. — Сущая мелочь. Мне нужен самый грязный ковер, который найдется у тебя в поместье. * * * Они пришли, когда стемнело — я ждала их раньше. Марша нагло развалилась на тахте, сожрала треть орехов из чаши — у всех Фейу просто неуемный аппетит — и вывалила на меня ворох халибадских сплетен. — И этот сир… — Мистер, — педантично поправила её Фей-Фей. — Он ещё не получил статус. — Но получит же… — Сопровождает Второго Феникса! Я слушала, пытаясь выцепить зерна полезной информации из этого потока. Как можно было узнать так много за полдня, сидя взаперти? — А у Фаворитки такие ханьфу… м-м-м… — Состав делегации? — этот вопрос меня интересовал больше. — И где они остановились? — Где и всегда — в южной имперской резиденции. Потратив ещё мгновений двадцать драгоценного времени, они ушли, и стук в дверь раздался снова — пришел Тир. — Как комната? Эта тебя полностью устраивает? — язвительно спросил он, пройдясь взглядом по домашнему халату, влажным волосам, заплетенным в простую косу на ночь, и пушистым тапочкам. — Миленько. — Полностью. Эту комнату я выбирала долго — капризничала, перебрав все возможные причины — там мне не понравился цвет ширм, в другой — тахта не того размера, в третьей — на третьей кончилась фантазия — и мне «не понравилось просто так»; пока, наконец, не нашла ту, где был удобный выход на крышу — ровный скат, потом перепрыгнуть, и можно уйти на уровень ниже, а там в заднюю часть сада. Единственный минус этой комнаты — Кантор поселился в соседней, но купол тишины решит эти проблемы. — Я собираюсь спать, Тир. И, — покружилась вокруг, — за окном ночь, ты в комнате леди, что скажут дуэньи? Он поморщился. Эти дуры, больше всего озабоченные тем, чтобы найти избранника, уже достали всех. «Южная охота за мужьями» была открыта. — Могу позвать парочку. Я фыркнула. — Ты собираешься проверять меня каждое утро и каждый вечер? Куда я денусь отсюда? — Тиры несут ответственность, — пояснил он просто. — Зачем твои аларийцы поднимались на этаж? — Орешки и пахлава, — я сделала широкий жест в сторону чаши на туалетном столике, из которой Марша уже смела достаточно. — Отправляла на рынок, здесь отличные сладости, у нас таких нет. Сверток, тщательно перетянутый шелковым шнуром, который мне принесли аллари, я уже давно спрятала на дальней полке гардеробной. — Могла бы просто попросить, на кухне есть всё, — Тир качнулся на пятках, заложив руки за спину — и почему-то до боли напомнил мне дядю. Когда он вырастет — они будут очень похожи. — Постарайся не светить охрану без необходимости. Исключение сделали только для тебя, потому что настаивал сир Блау… — Всего две тройки, — фыркнула я. Разве это охрана? — Хочешь обсудить вопрос дополнительных преференций с теми, кого поселили в отдельном крыле? Проблем с Хаджем достаточно. Я шутливо отсалютовала, подняв кулак и приложив к груди — повинуюсь. Дядя отправил со мной тройку из Высших — один седьмого круга, они сами знают, как раствориться среди челяди. А тройка аллари … сомневаюсь, что их вообще увидит хоть кто-то, если они не захотят. Когда Тир наконец ушел — я выдохнула. Времени было мало. Распаковала сверток в гардеробной и приложила к себе — размер на глаз они подобрали подходящий. По сведениям аллари Иссихар менял бордели несколько раз за ночь, перемещаясь по городу. Сегодня он должен быть в «Сиреневом тумане», рядом с Восточными воротами. Лучше поймать его сразу, чем бегать за ним по всему Хали-Баду. Я оделась быстро — длинный южный традиционный кафтан, легкий шаровары, волосы заколоты вокруг головы и обвязаны тюрбаном. В зеркале отражался тонкий и невысокий мальчишка из семьи среднего достатка — таких десятками можно встретить в переулках. Единственное, что выдавало во мне не местного — чересчур бледная кожа северного оттенка, но ночь сгладит отличия. Щелкнув кольцами, я бросила двойное запирающее плетение на дверь и добавила сигналку, проверила купол тишины, погладив статуэтку Нимы по крыльям, и развернулась к окну. — Исси, любовь моя, жди, я уже иду, — пропела я тихо. Глава 8… (не вычитано) Голова чесалась. Хотелось содрать тюрбан с головы, размотать эту демонову тряпку и выкинуть. Залезть в купальни — и артефакт на минимум, чтобы вода непременно попрохладнее, и немного лавандового масла, чтобы кожа на открытых частях тела, которая покраснела от солнца, перестала зудеть. Райдо пошевелил руками — изящные пальцы были похожи на розовые колбаски, вспухли, и ободки колец врезались в мясо. Демонов Юг. Шекков демонов Юг. Это место должно быть проклято Гранью, потому что ни один нормальный имперец просто не сможет выжить в таких условиях. Глаза чесались и слезились — от белого — камня, песка, мощеных дорог, тюрбанов и длинных кафтанов рябило в глазах. Все южане сливались в одну огромную белую массу, которая заполняла улицы — хлынув волной прибоя, когда солнце катилось к закату. Прибой Райдо теперь не любил тоже. Потому что у него белая пена. В обеденные часы в городе будет тихо до самого вечера, пока прохладный ветер из пустыни не придет, и не покроет улицы, высасывая крохи жара из нагретого за день белоснежного камня. Хали-бад — город ночной жизни, город Солнца, потому что все подчиняется движению светила на голубом небосклоне. Белоснежный город, в котором правит ночь, потому что тьма дарует жизнь, а свет безжалостно отбирает. Только на Юге не тратились на казнь преступников — мелочь просто выпускали в пустыню, увозили далеко — за последнее защитное кольцо вышек, которые опоясывали близлежащие оазисы и всю городскую инфраструктуру с пригородными районами. Выпускали, вверяя их жизни богу удачи Немесу, который, если будет милостив — оборвет нити быстро, в пустыне полно ядовитых мелких ящериц и змей, если возмездие будет неотвратимым — тогда несколько дней, погибая от жары и жажды, днем сгорая от лучей светила, ночью от нестерпимого холода. Если Немес отвернулся от чада своего, то дело закончат шекки — пустынные твари, которые хранят пески от начала Исхода и до сего дня. Райдо тоскливо вздохнул — толстые пальцы-сосиски нещадно чесались. Целители сказали, что ему противопоказан Юг — так бывает. Точнее противопоказано солнце — у него, Райдо, какая-то особенная несовместимость с этими коварными лучами. Эликсиры и мази помогали, но ненадолго. Сейчас ему казалось, что чешется даже задница — хотя каким образом она обгорела бы? Он поерзал в кресле. — Твой купол точно исправен? — Тиль остановился рядом и заглядывал через плечо — сочувствовал, но губы менталиста подрагивали в улыбке. Райдо знал, что выглядит смешно с красным, как-будто обветренным лицом, как самая распоследняя чернь в притонах Столицы. — Исправен, — процедил он сквозь зубы. Этот вопрос ему задавали каждый вечер, чередуясь, кто из звезды будет спрашивать — вчера была очередь Малыша Сяо, позавчера Бутча. И то, что купол регулирует температуру, а не защищает от вредного света, тоже знали все. Но продолжали спрашивать. Эта зима выдалась для него на редкость паршивой — сначала проблемы в клане, потом в Управлении, потом псаков Север, где он мерз несколько декад и мечтал согреться. Потом дисциплинарная комиссия, целители душ — он поморщился, этих не любил никто из менталистов — теперь вот это. Толстые розовые пальцы-сосиски чесались — он пошевелил ими в воздухе. За что Мара так не любит его? — Райдо? — голос Таджо звучал ровно, но звал он явно не в первый раз. — Проверил всё, — отчитался он сквозь зубы, с завистью покосившись на черную дознавательскую форму, застегнутый под горло кафтан Шахрейна, идеально отглаженные артефактами манжеты, значок маленького белого солнца на лацкане. Шекки! Пришлось прищуриться — даже на знак Управления он теперь не мог смотреть без отвращения — потому что белый. Может они правы — и ему действительно нужно лечиться? Взять отпуск на несколько декад без содержания, уехать в родовое поместье на побережье, валяться на веранде, пить вино, и чтобы наложницы ублажали его по очереди. Чем не жизнь? Гораздо лучше, чем Целители душ. — Арена к турниру готова. За безопасность отвечает вторая звезда, — озвучил он то, что и так знали все, — но я проверил ключевые точки. Когда можно будет снять это? — он с раздражением дернул тюрбан за белый кончик. Каро проглотил смешок. Не засмеялся — нет, переглянулся с Сяо и они дружно отвели глаза. Шахрейн знает своих лучше всех — наказание для него выбрано прекрасно. За его, Райдо, ошибки и поведение, не соответствующее статусу дознавателя — на эту декаду он обязан носить местную одежду. «Чтобы не выделяться в толпе в угольно-черном» — без всякой насмешки обосновал свое идиотское решение Шахрейн. Хотя как он должен слиться с местными — если они все смуглые, а он — красный? Таджо знал, как, не пошевелив и пальцем, указать на свое место — и знал, куда ударить, чтобы наверняка. Форма — это почти всё, что у него было, его гордость и честь, его, а не клана — личные достижения, его война и его победа. Снять форму — это самое худшее, что мог придумать Шахрейн для него. — Декада. — Я сойду с ума в этом! — Райдо дернул ещё раз и шекков тюрбан рассыпался и сполз на нос. — Всего декада, — выступил миротворцем Сяо и откашлялся. — Я тоже готовил на всю звезду целую декаду в начале зимы, когда был наказан должностью штатного повара.