Не желая тратить время, Сайлес обхватил ее за талию и поднял, проверяя, что она надежно держится в седле. На сей раз она призвала всю свою выдержку, чтобы не вздрогнуть от его прикосновения. – Это в получасе езды. – Он запрыгнул на своего коня с впечатляющей грацией. – Прижимайтесь к Митре, чтобы не замерзнуть. Скачем без остановок. – И могу я спросить, почему мы вообще едем в клуб? – До встречи с Ангелом смерти оставался всего час. И хотя ей вовсе не хотелось его видеть, но также и не хотелось выяснять, что он сделает, если она опоздает на эти нелепые «занятия», которые он задумал. – Сегодня я занимался с лошадьми и подслушал разговор вашей гувернантки с Байроном Хоторном, – с энтузиазмом начал Сайлес. – Этим вечером клуб будет закрыт на ремонт, и они договорились о встрече в нем. Байрон хочет что-то ей показать. Нечто, что, по его словам, «убедит ее». И если сможем их опередить, то выясним, что именно. Это объясняло нетерпение в глазах Байрона при встрече с Марджори. – Я видела их в доме, они направлялись в кухню, – сказала она. Сайлес сжал зубы. – Вероятно, решили воспользоваться суматохой вечеринки и ускользнуть через туннель. Нам нужно торопиться. Гандри ходил вокруг ног жеребца, янтарные глаза сверкали, а тело напряглось в ожидании. Сигна задумалась, какая кровь в нем преобладает, собачья или волчья, начиная подозревать последнее. – Берем пса с собой? – Разумеется. Если прибудут гости, он предупредит прежде, чем нас заметят. А теперь вперед. И хотя у Сигны еще оставалось множество вопросов, самый главный из которых был, что их ждет, если они попадутся, ей не удалось задать их. Сайлес легонько ударил коня по бокам и пустился вскачь. Митра не ждала команды броситься следом. Ветер обжигал щеки Сигны, и она пониже натянула капюшон плаща. Укутавшись в него, она с удивлением обнаружила, что ткань пахнет не сеном и навозом, а морозным лесом и сосной. Она туже затянула плащ, следуя позади Сайлеса, который определенно находился в своей стихии этой звездной ночью. В отличие от нее, он не дрожал от холода и запрокинул голову, глядя в бескрайнее небо. Его черные волосы вольно развевались, и он выглядел свободным и неукротимым, как и манера его езды. Рядом с ним мчался Гандри, высунув язык и пыхтя, он наслаждался каждым мгновением путешествия. Сайлес поймал взгляд пса, и озорная усмешка скользнула по его губам. Он запрокинул голову и завыл в темноту. Гандри подхватил вой, и этот одновременно прекрасный и жуткий звук разнесся по вересковым пустошам. При взгляде на Сайлеса у Сигны потеплело в груди. Каждый день она открывала его новую сторону. Пока что эта была любимой. После они долго скакали в тишине, и единственными звуками оставались фырканье лошадей и тяжелый топот копыт, пока они мчались друг за другом через вересковые пустоши. И учащенное дыхание Гандри, который не сбавлял темп, даже когда трава под ногами перешла в камни, а потом в булыжники. Сайлес притормозил, и Сигна последовала его примеру. Когда они спешились, он свободно завязал поводья вокруг ствола дерева. – Дальше пойдем пешком. Не снимайте капюшон. – Окутанная древесным ароматом, она не стала спорить. Гандри совершил вылазку вперед, чтобы обнюхать улицу. Вдоль дороги тянулись шляпные магазины, ателье и даже крошечная аптека. Каждое помещение было наглухо закрыто. Но огни паба дальше по улице ярко горели, поэтому лучше им не рисковать. – Байрон и Марджори. Думаете, один из них может оказаться убийцей? – Ее шепот эхом разнесся по пустой мощеной улице. Непривычно находиться вне дома в такой час, да и вообще странно оказаться в городе, но Сигна не боялась. Она слишком часто бродила по темноте, чтобы испугаться ночи. Похоже, Сайлес чувствовал себя так же. Хотя, учитывая массивное телосложение, больше верилось в то, что сама ночь будет бояться его. Он шагал уверенно, выпрямившись и задрав подбородок. – Не уверен. Но если кто-то нацелился на Хоторнов, у него должен быть мотив. У Байрона он определенно есть, ведь клуб «Грей» – это семейный источник дохода. Это их наследие. А что до Марджори… – Между ней и Элайджи что-то есть, – перебила Сигна, отчего Сайлес удивленно моргнул. Заметив его взгляд, она вопросительно подняла бровь. – Думаете, вы единственный, кому удается устраивать слежку? Сайлес положил руку ей на плечо, направляя Сигну в сторону к обочине, чтобы прижаться к зданиям. – Держитесь в тени, сыщица. Если кто-то увидит вас на улице в такой час, то подумает, что у вас есть что продать. – Но у меня ничего нет в… Ох. – Ее щеки вспыхнули. – А о вас они не подумают того же? – Это сочтут скандальным, но, учитывая ваше социальное положение, вам придется намного хуже. Будь я знатным человеком, пришлось бы на вас жениться. Но вам повезло, мисс Фэрроу, вы сможете позаботиться о себе, невзирая на мнение общества. Большинству людей повезло меньше. – Он взял Сигну за руку и потянул к зданию из серого камня, самому высокому на улице, с широким эркерным окном у главного входа. Ей не удалось тщательно рассмотреть здание, поскольку лицо горело. Такие прикосновения были совершенно неприемлемы в обществе. Учитывая разницу их положения и отсутствие родственных связей, такая близкая связь выглядела так же скандально, как и продажа себя на улице. Неважно, что у нее имелись деньги; она не желала покупать расположение людей. А хотела, чтобы ее по-настоящему любили и уважали. И все же… она никогда бы не подумала, что мужское прикосновение может быть таким твердым, плечи такими крепкими, а руки настолько сильными. Пожалуй, во всем мире он больше всех действовал ей на нервы, но почему-то она не могла отвести от него глаз. Какие бы замки ни висели на дверях клуба, Сайлес, не теряя времени, присел на корточки и с пугающей легкостью вскрыл один. Он шагнул внутрь и сунул руки в карманы. – Я тренировался, – сказал он, когда заметил, как она отшатнулась, с недоверием глядя на него. – Навесные замки на стойлах постоянно заклинивает, а мы не можем держать лошадей взаперти. Сигна кивнула, переступая порог, но чувствовала себя здесь словно в ловушке. Как глупо прийти сюда. Согласиться уехать далеко от дома в глухую ночь с мужчиной, которого едва знала. С человеком, легко вскрывающим замки, словно это обычное дело. Она гадала, где он этому научился? И какая опасность ей грозила? Возможно, она вела себя как дурочка, доверившись Сайлесу. Хотя ей не стоило сильно уж волноваться. Стоит только навредить ей, и Сигна использует свои силы. Призовет Ангела смерти и оборвет жизнь Сайлеса. Ее рука инстинктивно потянулась к карманам, но они были пусты. Она оставила ягоды белладонны в кармане дневного платья. На лбу выступил пот, дыхание стало прерывистым, когда внезапный вой Гандри пронзил ночь, а к нему добавился стук копыт и колес по булыжникам. Не теряя ни секунды, Сайлес захлопнул дверь и схватил Сигну за руку. Не осталось времени оглядеться и спросить, что он делает, прежде чем ее запихнули в шкаф для одежды. Сайлес, спотыкаясь, поспешил за ней, ругаясь шепотом, когда ударился обо что-то, чего Сигна не могла разглядеть в темноте. – Подвиньтесь! Сигна прижала юбки ближе, но в шкафу все равно было тесно. И когда Сайлес втиснулся внутрь, то чуть ли не сел на нее. Он попытался опереться на стену, но его кожаные перчатки касались талии Сигны. Она вздохнула и пнула его ботинок. Сайлес зашикал на нее. – Отдайте мне должное, мисс Фэрроу. Если бы я пытался соблазнить вас, мои методы оказались бы более точными. Он не договорил, когда дверь напротив той, в которую они вошли, распахнулась. Бросив на Сигну свирепый взгляд, призывающий ее взять себя в руки, Сайлес осторожно закрыл двери шкафа. Она была уверена, что нет ни одной части тела, к которой бы не прижимался Сайлес, и не могла не думать о нем. Тот факт, что она рискнула выйти без корсета, только усугублял ситуацию. Каждое прикосновение ощущалось сильнее, а натиск тела сулил опасность. Момент крайне неподходящий, но все же в ней пробудилось некое пылкое чувство, заставляющее сердце биться сильнее, а мысли блуждать. Она представила, каково это – запустить пальцы в волосы цвета сажи или почувствовать прикосновение его губ на своих губах. Каким может оказаться его тело под всеми слоями… – Здесь кто-то есть, – прошептал Сайлес, и Сигна едва не пнула его снова. – Очевидно. – Выведенная из оцепенения, она попыталась заглянуть в узкую щель дверей. И, хотя в темноте невозможно было видеть его глаза, она могла поклясться, что Сайлес посмотрел на нее, прежде чем тоже наклониться к дверям, глядя в щель над ней. Когда дверца входной двери задребезжала, Сигна задержала дыхание, боясь, что, если хотя бы вздохнет, их тут же обнаружат. Ох, как же глупо позволить Сайлесу затащить ее сюда, выбрать спрятаться в шкафу из всех возможных мест. Две тени беззвучно вошли. Более высокий человек наклонился, чтобы зажечь масляную лампу, осветив лицо тусклым светом. Сквозь крошечную щель она видела, что полы в клубе сделаны из обсидиана, так же как и барная стойка, тянущаяся вдоль всей стены. Повсюду стояли стеклянные столики с дорогими кожаными креслами вокруг. У противоположной стены кожаные диваны были расставлены возле самого большого камина, который Сигне приходилось видеть. – Нужно спешить, – проворчал Байрон таким грубым голосом, как грохот колес экипажа по гравию. – Если кто-нибудь узнает, что тут появлялась женщина, у нас будет еще больше проблем, чем сейчас. – Ты сам умолял меня прийти, а теперь осуждаешь? – Сигна никогда не слышала, чтобы голос ее гувернантки звучал так надменно. – Я с радостью постою на улице и поделюсь нашим разговором со всеми, если мое присутствие оскорбляет тебя. Или мы можем вернуться в карету. Чтобы я вернулась домой. Сигна плохо расслышала ответ, но поняла, что Марджори нужно увидеть это место своими глазами и понять, что он пытается спасти. Присев за один из столов, он что-то передал ей – бумаги. – Взгляни на них и увидишь, что ликер не заказывали уже несколько недель. И сюда, где видно, что у нас кончилась бы еда для гостей, если бы я не заметил, что поставки задерживаются. Элайджа не заказал никаких развлечений, сигары больше не привозят из-за границы, но он до сих пор ведет бухгалтерские книги. Это он отказывается инвестировать в наше дело. Отказывается передать свои обязанности мне и, что еще хуже, Перси! Мальчик всю неделю приходил сюда и молил о работе, Марджори. У меня закончились оправдания, почему я не могу его принять. Сигна хотела бы видеть лицо Марджори. Хотела видеть хоть что-то, когда Марджори ответила: – Я сделала все, что могла, Байрон. Но даже после смерти Лилиан его сердце принадлежит ей. И я не могу до него достучаться. – Тогда измени это. – В его тоне было столько негодования, что Сигна вздрогнула, впервые радуясь такой близости Сайлеса. Его рука легла ей на талию, когда он наклонился вперед, чтобы наблюдать за происходящим. И заметив это сейчас, она изо всех сил старалась не думать о каждом движении его пальцев, сконцентрировавшись на сцене в комнате. – Ты растеряла все свое очарование, женщина? – Байрон положил ладони на стол и подался вперед. – Если он загубит семейное дело, Перси останется ни с чем. Он станет посмешищем и останется без будущего. Я не могу на это смотреть и знаю, ты чувствуешь то же. У Элайджи есть дети – двое, пока что. Без разницы, о чем он думает, мы должны заставить его осознать это, пока я еще справляюсь с хаосом, который он устроил. – А ты сам так легко забыл Лилиан? – От ледяного тона Марджори в помещение будто проник холодок, заставляя Байрона замолчать. – Знаю, что не забыл. Всему городу известно о твоих чувствах к ней. – Лилиан невозможно забыть, – тихо произнес Байрон, и Сигне пришлось приложить ухо к двери, чтобы слышать его. – Но, несмотря на это, мы не можем позволить моему брату бросить все и последовать за ней. – Он должен оплакать ее… – Он уже оплакал! Ему нужно прийти в себя, пока он не накликал беду на всю семью. Я мало что могу сделать, когда он отказывается даже поставить подпись. Если он не передаст дело Перси, убеди передать мне. Я в любом случае позабочусь о клубе лучше, как лучше позаботился бы и о ней. Каждый мускул на теле Сигны задрожал от повисшей в воздухе напряженной тишины. На шее и спине выступил пот, но она не обращала на это внимания. – Что, – наконец спросила Марджори, – ты от меня хочешь? Байрон ответил незамедлительно: – Мой брат одинокий мужчина, Марджори. А одинокие мужчины бывают… восприимчивы. Особенно к женским уловкам. – На что ты намекаешь? – Она крепко вцепилась в край стола. – Говори прямо, Байрон. Байрон погладил свои темные усы, пытаясь собраться с мыслями. – В прошлом у вас были отношения. Я подумал, ты ухватишься за возможность снова быть с ним. Он мог бы обеспечить тебе отличную жизнь. Стул заскрипел по обсидиановому полу, когда Марджори встала. – Как ты смеешь? Возможно, ты потратил жизнь, тоскуя по безответной любви, Байрон, но я не унижусь до такого позора. – Прости, если обидел тебя… – Обидел меня? – Марджори издала резкий пронзительный смешок. – Ты поставил под сомнение сами мои добродетели. Намекнул, что я не больше, чем шлюха, а Элайджа марионетка, с которой можно играть. Ты сделал нечто большее, чем просто обидел меня. Ради блага детей я буду продолжать попытки поговорить с Элайджей, но не стану помогать тебе. И хочу, чтобы ты держался подальше от Перси. Байрон тоже поднялся. – Этого не будет. Если ты беспокоишься о мальчике, то сделай так, как я прошу. Ведь это не единственный способ погубить его, мисс Харгривз. Она ответила не сразу, и теперь ее голос дрожал.