Крак. И очередная мертвая ведьма где-то сбоку. На этот раз визга нет, только прерывистые вдохи. Королева выводка, однако, особенно расстроенной по этому поводу не выглядит, скорее еще более злой и напряженной. - Это не ответ на мой вопрос, - качает головой ведьма. Признаю, держится она хорошо. Все еще уверена в себе и самодовольна. – Какое тебе дело до девчонки, хозяин «Безнадеги»? И почему ты отказываешься от сделки? Ты же этим славишься, Шелкопряд? Я медлю некоторое время, делаю вид, что всерьез раздумываю над словами бабы, подпираю рукой подбородок. - Хочешь сделку? – спрашиваю тихо. Тетка улыбается немного увереннее, она еще не готова праздновать победу, но близка к этому. У глаз заметны морщинки, морщинки на переносице и в уголках губ. - Ладно, - продолжаю. - Давай заключим сделку. Собери южный, восточный и западный ковены сегодня в моем баре. Предложи устроить там шабаш. - Всех? – взмывают вверх идеальные брови. - Разумеется нет. Собери верховных и их ближайший круг, скажи, что хочешь обсудить смерть вашей главной. - И ты оставишь нас в покое? – подается ведьма немного вперед, ближе ко мне. Я чувствую запах мяты и чего-то еще, чего-то тяжелого, резкого. - И я оставлю вас в покое, - киваю. Господи, кто учил этих ведьм заключать сделки? Кто вообще их учил? Баба молчит некоторое время, барабанит пальцами по оббитому синим подлокотнику кресла, а я с трудом сдерживаю ад и желание ее убить, с трудом заставляю себя оставаться на месте. - Ладно, - кивает в итоге ведьма, чуть поворачивает голову. – Фира, принеси мобильник. Мне хочется заржать, хочется так сильно, что подрагивают уголки губ. Современные ведьмы и современные технологии. Ну разве не прелесть, а? С дивана поднимается блондинка и скрывается наверху, звеня бесконечными подвесками на шее и сверкая стройными ногами. Она быстрая, гибкая и тонкая, выглядит приятнее остальных, кажется менее злобной. Жаль ее. Самая молодая из всех. - Ты так и не ответил на второй мой вопрос, что тебе до девчонки? – отвлекает меня ведьма. - Какое дело до того, станет она верховной Москвы или нет? - Можешь считать ее моим личным фетишем, - пожимаю плечами. - Ради фетишей не убивают, - усмехается ведьма. – Ответь мне, Шелкопряд, - она добавляет в голос силы и патоки, и я делаю вид, что ведусь на этот цирк уродов. В конце концов, мне действительно надо, чтобы она собрала в «Безнадеге» шабаш. - Три года назад из-за другой сделки я помешал одному ритуалу. Японская диаспора – те еще выдумщики, знаешь? Ведьма неуверенно кивает. - Девчонка должна была пойти на разделку, как кусок говядины: сердце, печень, репродуктивные органы, мозг. В результате не пошла, в результате теперь – под моим покровительством. На самом деле все было немного не так, и покровительство над Дашкой изначально планировалось лишь как временная мера, но… Все течет, все меняется, не так ли? Я пришел в тот подвал не за Дашкой, я пришел, чтобы прикончить другую ведьму. И прикончил, пока Лебедева приходила в себя в соседней комнате, где было меньше трупов и больше свежего воздуха. Три года назад на холодном прозекторском столе корчилась, умирая, японская прорицательница. Именно ей на завтрак, обед и ужин предназначались Дашкины органы и кровь. И пока я стоял над ней, пока смотрел, как жизнь вытекает из тела по капле, думал о том, почему они выбрали именно Лебедеву. Любопытство… Простое любопытство, кто из нас не без греха? В итоге прорицательница призналась: выбор был не случайным. В своем хрустальном шаре, в кофейной гуще или где они там смотрят, провидица увидела, что Дашка станет одной из самых сильных верховных. Японка верила, что, если съест органы, то получит часть Дашкиной силы. Не получила. И эта тоже не получит. Королева улья кивает так, как будто все поняла, многозначительно мне улыбается. Я продолжаю строить из себя ведомого теленка, заставлю зрачки расшириться, делаю собственную улыбку более мягкой. Тетка тянется к моей руке, предвкушение во взгляде и на лице. Во теперь она действительно празднует победу. Блондинка с мобильником появляется за креслом временно главной ведьмы в тот момент, когда пальцы с копотью на ногтях почти касаются моих. - Я принесла. Ведьма вздрагивает на своем месте, отшатывается от меня, с силой и злостью выхватывает у девчонки телефон, прожигает несчастную яростным взглядом. Та отвечает ей не менее ласково, что-то шипит едва слышно. Что-то типа «я тебя предупреждала» и возвращается на диван. Брюнетка посылает мне очередную заискивающую улыбку. А я поднимаюсь на ноги, обхожу ее кресло, кладу руки сзади на плечи. - Пиши, - говорю на ухо, склоняясь к бабе, чувствую, как она вздрагивает. Дико воняет кровью. - Пиши так, чтобы я видел. И ведьма покорно набирает нужный мне текст. Крак, крак. Ломаются шеи двоих оставшихся, когда поставлена последняя точка и сообщение отправлено. - Ты обещал, - дергается под моей рукой тетка, дрожит, боится. Сладкий, сладкий страх. - Я разве нарушил обещание? Смотри, я подарил им полный покой. И до нее наконец-то доходит. Я ощущаю, как в один миг меняется все: поза, сила, чувства, биение сердца и ток крови в венах, как ядом впрыскивается в кровь адреналин не состоявшейся верховной. Сладкий, очень сладкий страх, дикий ужас. И все равно недостаточно. Я щелкаю пальцами, и на несуразном столике появляется урна. Ведьма забывает как дышать. Глава 15 Элисте Громова Из сна без сновидений меня вырывает звонок мобильника. Я с трудом соображаю, что звонит и где, еще тяжелее дается попытка поднять трубку и прочистить мозги, примириться с необходимостью ответить все-таки на гребаный звонок. Тело ломит, в голове гудит. - Да, - каркаю вороной-туберкулезницей. - Эли, - на другом конце Игорь, и звучит он еще хуже, чем выглядел в последнюю нашу встречу, - ты правда видела их? Эти души? Странные души? Мне требуется пара секунд на осмысление, на то, чтобы вникнуть в слова бывшего смотрителя. Вообще постановка вопроса странная. Я их не то чтобы видела, я их трогала, ну или пыталась. - Да, - отвечаю осторожно, приподнимаясь в кровати. - Где ты? – почти выплевывает мужик, стоит мне ответить. - У… Андрея, - отвечаю еще более осторожно. - Черт! Ты прикасалась, да? Погружалась в это? – его дыхание сбитое и шумное, как будто он бежит. – Конечно прикасалась, раз поняла, о чем я спрашиваю. Сколько прошло дней? Как глубоко ты залезла? - Два дня, Игорь. И прикасалась я лишь на мгновение, - пожимаю плечами, все-таки заставив себя оторваться от кровати. Слова и голос мужика напрягают. Бывший смотритель нервничает больше, чем обычно, кажется, что совсем двинулся кукушкой. - Зарецкий рядом? С тобой? С тобой сейчас кто-нибудь есть? Полагаю, что кот и юная ведьма не считаются. Но отвечать не тороплюсь. - Андрей на улице, - говорю в итоге, поднимаясь на ноги и выглядывая в окно. На самом деле, я понятия не имею, где Зарецкий, но почему-то кажется, что в доме его нет. Кажется, что он вообще не ложился. Часы на дисплее стереосистемы показывают половину двенадцатого, за окном серость и мерзость. Да когда уже эта осень кончится? Бывший смотритель не торопится говорить еще что-то. Молчит. И пока он молчит, я нахожу взглядом собственную одежду, влезаю в джинсы и майку. - Игорь? Ты еще тут? - Да. Да, я здесь, - в трубке шорох и какие-то глухие непонятные звуки. - Нам надо поговорить, можешь приехать вместе с Зарецким. Мне уже все равно. Только быстрее, Элисте. - Зачем?