— Да что вы, Владимир Александрович! Будем считаться, что ли? Ваша или наша! — Помощник поморщился и добавил: — Она ваша как по креатуре, так и по духу! Но если вы не хотите ее принимать, так и быть, полностью забираю ее к себе! Без возврата в ПГУ! Тем более у нее есть прекрасное предложение от агентства. Вот, сами посмотрите! — Из папки, лежащей рядом, он достал рапорт Доры Георгиевны о состоявшемся контакте с американцами и о предложении, сделанном ими. Не давая в руки Крючкову, он, пробежав глазами по документу, начал отрывочно информировать: — Вот смотрите, если она принимает предложение, то каждый четверг с 15 до 16 часов она должна подойти к остановке «Площадь Восстания» напротив американского посольства, пропустить один троллейбус, немного постоять и уехать следующим. После этого, в этот же день, на прогулке по улице Горького, от площади Маяковского до площади Пушкина, ее спросят про котят. — Каких котят? — начал тихо отбиваться Крючков, непонимающе глядя на помощника. — Это пароль. Там все написано! Наши заокеанские коллеги хотели бы видеть ее в роли информированного друга. Тем более что предложение напрямую исходит от президента Северной Америки и ДЦР Уильяма Кейси. Крючков засопел, захлопнул папку с присланными материалами из Канады, потом, словно нехотя, взял рапорт Каштан и прочитал его. — Так, что будем делать? — снова тонко, с легким оттенком юмора, спросил помощник председателя. — В каком варианте будем докладывать Юрию Владимировичу? Оттягивая ответ, Крючков уткнулся в рапорт Каштан. — Так что? Владимир Александрович? — потревожил помощник углубившегося в чтение рапорта заместителя Председателя КГБ СССР. — Пусть выходит на американцев! Будем крутить! В таком ракурсе и доложим Юрию Владимировичу! — вставая и направляясь к двери, сказал Крючков. Досада овладела им, распирала его, готовая выплеснуться наружу, но он величественно покинул кабинет, зная, что и это дело хоть боком, но не пройдет мимо него. Помощник набрал номер телефона кабинета своих советников. — Слушаю! — трубку взял Женя. — Это вы, капитан? — помощник остановился, ожидая реакции Жени. — Прошу прощения, старший лейтенант, товарищ помощник председателя! — Нет! С повышением в звании, Женя! — строго сказал в трубку помощник. — Служу Советскому Союзу! — проорал Женя и, сбавив тон, сказал: — Каштан и Быстрова спустились в столовую пообедать. Я тут один на хозяйстве. — Как придут, Каштан ко мне! — повесил трубку помощник, глянул на часы, сложил папку и пошел к приемной Председателя КГБ СССР. В папке лежал перевод доклада Кейси своему президенту на заседании Национального совета по разведке: Я уверен, что в области разведки мы ушли далеко вперед. Нам, несомненно, необходимо всячески совершенствовать и разрабатывать новые технические средства, чтобы с их помощью глубже проникать во все структуры Советского Союза. Советская разведка, как мне кажется, не имела каких-либо заметных успехов на территории США. Безусловно, их разведка имела агентов и информаторов, но в основном это были люди, которые сами по тем или иным причинам предлагали свои услуги русским. В основном это были те, кто не сделал карьеру в государственных или военных учреждениях. Ну, а после своего увольнения за деньги продавали секреты советской разведке. Это были случайные, опустившиеся люди. Я не думаю, что у русских есть постоянные агенты в таких учреждениях, как ЦРУ, сенат, Пентагон, Государственный департамент. В течение последних лет советская разведка потеряла около 200 своих сотрудников, арестованных или высланных из 25 стран мира. Значительное число сотрудников КГБ стало агентами западных спецслужб. Так какой же рейтинг мы дадим такой разведке? Я бы не стал ее высоко оценивать. Декабрь 1981 года. Москва, ул. Горького. Дора Георгиевна обернулась, когда услышала фразу, где прозвучало слово «котята», и увидела мужчину с красивым, породистым лицом, который с искоркой лукавства в глазах выжидающе смотрел на нее. У него за пазухой она увидела мордочку котенка. — В такой мороз я не рискую их выпускать! — У кошек девять жизней! А у нас, к сожалению, всего одна! Вот тут у меня билет на оперу! — мужчина протянул Доре Георгиевне конверт. — Приходите в Большой, там и поболтаем про наших котят. Классическая опера Рихарда Вагнера «Золото Рейна», которая была обозначена на билете с обратной стороны фиолетовым штемпелем, впечатления на Каштан не произвела. Слегка разочарованная, она вышла в перерыве между действиями и прошлась по фойе. Если в теплое время зрители выходили на улицу, то в декабре помещения явно не хватало. Через пять минут стояла плотная толпа, и прогуливаться было невозможно. Дора Георгиевна остановилась у колонны, постояла так немного и хотела было снова вернуться в зал, как сзади раздался тот же самый приятный мужской голос, который вчера вещал ей о девяти жизнях у кошки. — Можете себе представить, этот приквел[272] хорош в сравнении с оперой «Гибель богов», вы, русские, умеете работать с вагнеровским мистицизмом! — Во Франции говорят «сиквел». — Ну да! Согласен! Исчезнувшая вечная молодость богов! Каково воплощение сюжетной линии сквозным драматургическим развитием, с постоянной незавершенностью музыкальных тем и лейтмотивов. Ах, если бы не его расизм и антисемитизм! — Вы будете мне и дальше рассказывать о творчестве Вагнера? — Нет, что вы! У меня и в мыслях нет такого! — А что у вас в мыслях? — У меня? — словно удивился мужчина, оттягивая время и просчитывая ситуацию. — Мысль только одна, вы пришли, а это означает, что мы можем продолжить то, что было сказано вам Чарли Дроздофф на бульварах Парижа. — Во-первых, не на бульваре, а на вытертом, затоптанном пятачке между двумя улицами! — Да будет вам цепляться к словам! Вы готовы работать с нами? — Я же пришла! — Пришла и готовность работы довольно далеко отстоят друг от друга! — Попробуем, на моих условиях! — Ага, это кое-что! Обсудим после спектакля, встретимся на выходе, и я отвезу вас домой. Спектакль в Большом театре окончился под громкие аплодисменты зрителей, и все потянулись к гардеробной. Обслуживали быстро, и вскоре Каштан вышла на улицу. Мороз был сильный еще с вечера, а к ночи усилился. Мужчина подошел сзади и тихо окликнул Дору Георгиевну: — Я здесь! — Вы бы хоть представились! — раздраженно отреагировала Каштан, злясь на себя, что пропустила подход мужчины к ней. — Зовите меня Глен! — Мужчина осторожно взял ее под руку и повел к автомобилю, который стоял напротив театральных касс. Проехав несколько переулков, машина остановилась, и Глен повернулся к ней, по-прежнему улыбаясь так, как бывает в американских фильмах, подумала она. — Каковы будут ваши условия? — Скажем так, Глен, какого черта канадцы засветили мои контакты с вами? — сказала она с вызовом и увидела, как окаменело его лицо. — Не понял, прошу прощения, как это «засветили»? — резким тоном спросил Глен, и она поняла, что это было неожиданностью для него. — Они дали о моих контактах с вами полную информацию, с фотографиями, для французов, а уж оттуда наша служба смогла выловить! — переходя на трагические ударения, ответила Дора Георгиевна. — Теперь моя карьера висит на волоске! Началось служебное расследование! Глен непроизвольно обшарил глазами пространство впереди и обернулся назад. — Успокойтесь, я ушла от наблюдения! — Это вносит свои коррективы! — задумчиво сказал Глен. — Вот такие дела! — резюмировала Каштан. — Отвезите меня к площади Маяковского, пойду спать. — Дайте мне неделю! Я все выясню! — горячо сказал Глен. — Давайте! Связь снова через остановку напротив посольства. В этот же день, после визуального контакта, встречаемся здесь же! — она посмотрела и, удостоверившись, подтвердила: — Столешников переулок, напротив табачного магазина в девять часов вечера. Через неделю Каштан медленно шла по переулку, пока не увидела старую «Волгу», внутри сидел Глен. — Вы проинформировали свое руководство? — спросила она, усаживаясь на переднее сиденье. — Дора Георгиевна, нам известно, что из института КГБ вас перевели на очень высокую и ответственную должность в Управление делами КГБ СССР. Почему вы скрыли этот факт от нас? — Я не скрывала от вас, что как работала в институте, так и буду продолжать там пребывать, а в Управление делами меня командировали. Вы понимаете значение этого слова? — Растолкуйте, пожалуйста. У нас другие протокольные дела и называются они другими словами. — Временно я работаю там! Понимаете, временно! — А что мешает вам оставаться там? Нам была бы интересна такая ваша позиция. — От меня это не зависит! Как решит помощник председателя, мы под его идейным руководством работаем, хотя ведомственное подчинение другое. — Что надо сделать, чтобы вы прочно сели там, в управлении? — Особые обстоятельства! — Каштан подумала с минуту и добавила: — Нужен ошеломительный шанс, чтобы вырваться вперед! Предоставить информацию, которая будет звенеть! — А как обоснуете получение? — Дадите мне вашего человека для вербовки! Чего тут еще придумывать! Подготовим ситуацию, и все дела! — Давайте сделаем так, в Спасо-Хаус[273] будет вечер приема для постоянных посетителей с просмотром кинофильма и свободным общением. Предположим, вы там познакомитесь с неким человеком, который и будет ваш объект для вербовки. — А кто он? — У меня на примете два парня. Я подумаю и вытащу того, кто больше будет подходить для вашего уровня! — Каким образом я попаду туда? — Я атташе по культуре, и все проходит под моим покровительством. В условленное время я выйду к воротам и проведу вас мимо охраны или вот прямо сейчас выпишу приглашение на два лица.