— Но я не видел его с тех пор, он пропал! — забормотал милиционер. Быстров, еще толком, до конца не понимая своего плана, начал говорить то, что, как всегда, возникало и абстрагировалось, отвлекаясь от несущественных сторон, свойств или связей предмета или явления, в целях выделения их существенных и закономерных признаков. Определяющим моментом была сцена на рынке, которая в подробностях была отфиксирована «семеркой» в небольшом фильме, отснятом в невероятно сложной обстановке, тем не менее он наглядно показывал все основные действия французов, и самое важное — в кадре был Вьюгин. Отсмотрев фильм и несколько раз проанализировав данные по наблюдению, Быстров принял решение, которое сейчас осторожно излагал участковому. — Этот бич будет в другом виде, совсем не похожий, вот его и того, с кем он будет вступать в контакт, надо бы прощупать. Участковый, не до конца понявший смысл этих слов, послушно закивал, потом, словно проснувшись, спросил: — То есть как прощупать? Задержать? Быстров, предполагая, даже хорошо зная, что участковый не понял его толстого намека, сузил понятия: — У вас есть на примете хороший карманник? — Ах вот оно что! — понял милиционер. — Конечно, есть, у меня тут орудует бригада. На рынке, в универмаге, на маршрутах общественного транспорта. Вы хотите прощупать этого бича? — Ну, его так просто не возьмешь, а вот с того, с кем он может войти в контакт, надо бы хоть что-то снять! Участковый встал, прошелся по своей комнатушке и, остановившись перед Быстровым, скороговоркой проговорил: — Вы тут посидите, а я сгоняю, может, кого и прихвачу! — с этими словами он вышел. Вернулся он не один. За милиционером тащился худой, невысокий паренек, с узким, длинным лицом и раскосыми глазами. — Вот, это наш Ляма! Разбойник и вор! — громко объявил участковый и подмигнул Быстрову. — О нем говорят, как о первоклассном карманнике! — Ты что, мент, я рабочий-озеленитель в хозяйстве. Деревья сажаю, кустарники! — Это он так, прикидывается. Ты вот что, с тобой серьезный человек хочет поговорить! Может, поможешь ему в одном деле? Карманник быстро оглядел Быстрова с ног до головы и присел на подставленный стул. Вытащил платок и высморкался, потом улыбнулся Павлу Семеновичу и спросил: — Так, что надо? Быстров, чертыхаясь на себя, на свою задумку, слегка покрутил головой. А потом, словно решившись, сказал: — Прощупать надо человека одного! — Слямзить, что ли? — Ну, может, и так! Да! Только так! — уверенно закончил Быстров. — Где и когда надо подрезать? — развязно, понимая, что банкует, спросил карманник. — На рынке, может быть, в эти выходные, а может, в следующие. — Это что же, мне сидеть и ждать? А деревья кто сажать будет? — Ты это брось, Ляма, зимой деревья не сажают. А из твоего зелентреста, я только мигну, тебя враз вышибут, а потом и за 101-й километр! — Хорош, начальник! Я сделаю, что надо! — примирительно сказал карманник. — Вот и хорошо! — Быстров решил сворачивать переговоры. — В эту субботу в десять утра чтобы сидел здесь. Обстановку на рынке хорошо знаешь? — Видя, как тот закивал, закончил: — Идите пока, до субботы! Прошло, однако, две недели, пока объект не появился. Быстров издалека узнал дознавателя из Управления «Т», который самолично завозил ему документы. «Гражданин Вьюгин, добро пожаловать! Работай, милый, а мы посмотрим!» — подумал Павел Семенович и быстро сказал: — Женя, двигай на опорный! Наша крыса появилась! — Павел Семенович показал Жене на Вьюгина. — Выдвигайтесь там побыстрее! Женя вскоре вернулся с карманником. Проходя мимо машины Быстрова, сделал знак рукой, что все в порядке. Павел Семенович поерзал-поерзал на сиденье и тоже вышел, осторожно продвигаясь ко входу на рынок. Люди шли довольно плотно, и он затесался в толпе. Увертываясь от контрнаблюдения мужа француженки, которого он сразу же определил, Павел Семенович встал около витрины с выложенными фруктами и овощами. От угла сквозь щель был виден участок, где неторопливо проходила француженка. Вьюгина Быстров пока не видел, но то, что он рядом, не вызывало сомнения. Павел Семенович даже оглянулся, хотя знал, что позади глухая стена. Марк осторожно, чуть согнувшись, проходил между рядами покупателей, которые хаотично двигались, обтекая его. Иногда он терял из виду своего контакта, когда витрины были слишком высокими, и тогда делал два быстрых шага вперед, чтобы снова поймать ее в поле зрения. Мужа француженки, как он настаивал в своих рекомендациях по любой встрече, приглядевшись к толпе, нашел тоже. Тот оделся в пальто неопределенного цвета, натянул шапку с опущенными меховыми ушами, а на носу торчали огромные, сделанные под черепаху очки. Он ходил полурадиусами в 15 метрах от жены, иногда останавливаясь у прилавка, что-то рассматривая, иногда беря в руки и тут же ставя на место понравившийся образец. Француженка двигалась к киоску «Союзпечать», туда же направился и Вьюгин, окончательно проверившись. Она встала около выставленных журналов, взяла один в руки, начала перелистывать. В этот момент около киоска остановился Марк и произнес условленную фразу: — Журнал «Искусство кино» не держите? — получив отрицательный ответ, он громко откашлялся и снова обратился к продавщице: — Хорошо, давайте «Советский экран»! Что делать, искусство в массы не поступает, все закрыл экран! Это были условные фразы к началу передачи и обмена сумками. Француженка повернулась и пошла к прилавку, стоящему боком ко всем, вдоль стены, где торговал высокий с длинными усами грузин в кепке-аэродроме. Выбирая виноград, она поставила на пол свою пластиковую сумку, руками отбрасывала непонравившиеся кисти, в этот момент, описав полукруг, с другой стороны начал подходить Вьюгин, вытащив из одной пластиковой сумки другой пакет, точно такой же, как и у француженки. Ее муж, сняв шапку-ушанку, внимательно отследив окружающее пространство, увидел, как с противоположной стороны от движения Вьюгина к прилавку выходит молодой, худощавый мужчина в кепке, который встал у прилавка и начал осматривать товар, неловко поставив на место яблоко, что вызвало падение на пол нескольких штук. Приговаривая невразумительные слова, он согнулся и начал собирать их с пола, подавая продавцу, который перегнулся через весы и смотрел вниз. Вьюгин подошел к ней и поставил на пол свою пластиковую сумку. В этот момент муж француженки заметил странные движения молодого мужчины около сумки жены и громким фальцетом начал кашлять, приставив ладонь правой руки ко лбу. Эти действия, звуки громкого кашля обозначали, что на месте передачи происходят подозрительные действия. Быстров понял, что карманник подрезает пластиковую сумку француженки слишком рано, еще до передачи от Вьюгина, и, чертыхаясь, пошел в сторону. Марк молниеносно схватил свою сумку и чуть ли не бегом бросился к выходу с рынка. Карманник как бы случайно отфутболил яблоко далеко от себя и, пригнувшись, засеменил за ним, но проскочил мимо и тоже заспешил к выходу. Француженка, сложив виноград в пластиковую сумку и расплатившись, оглянулась на близко придвинувшегося мужа, повернулась и пошла на выход. Эту картину издалека наблюдал Быстров и заметил на нижнем крае пластиковой сумки француженки в центре разрез, который равномерно в такт шагам то приоткрывался, то захлопывался. Муж, который нагнал ее, что-то сказал, глядя в сторону, вероятно по-французски, и она, приподняв пластиковую сумку, увидела щель. Завернув верхний край сумки на нижний, она прижала ее к боку, даже не посмотрев внутрь, еще быстрее пошла к выходу. Женя нагнал Быстрова и, мимолетно улыбнувшись, дернул подбородком кверху. — Все заделано! — деловито, почти по-уркагански сказал он, еще находясь под впечатлением этой воровской акции. Быстров нервным, быстрым шагом пошел в сторону опорного пункта милиции, где на пороге стоял участковый, чему-то блаженно улыбаясь. Внутри сидел тот самый бригадир шайки и курил, сбрасывая пепел куда придется. В руках у него был небольшой, туго смотанный сверток. — Ну, все, начальник? Принимай! — и он положил на стол свою добычу. — Я пошел! — Э, нет, погоди немного! Сейчас найдем понятых, ты будешь свидетелем, как работник зелентреста. Надо составить протокол находки на рынке с описанием той дамы, которая потеряла из дырки в сумке свой предмет! — пересказал подготовленные действия участковый. Выйдя во двор из опорного пункта, он вскоре вернулся с двумя мужчинами среднего возраста, которые недовольно бурчали, что их оторвали от дела. — Ладно, ладно! — охолаживал их участковый. — Сейчас распишитесь и пойдете квасить свое субботнее бухло. После вскрытия плотного свертка все увидели пластмассовую трубочку, в которой лежал десяток крохотных цилиндров из матово поблескивающего металла. — Это что? — не выдержал первый мужчина из понятых. — Неизвестный предмет цилиндрической формы, около сантиметра в диаметре и высотой около половины сантиметра. Это как контейнер какой-то. Вот и замок сбоку, типа защелки, в середине какая-то ось с системой насадки на что-то… — описывал Быстров, вытряхнув один цилиндр из трубки, — скорее всего, это кассета с фотопленкой. — Так, какой тогда аппарат! — снова воскликнул первый мужчина. — Меньше спичечной коробочки! — Товарищи, не будем делать скоропалительных заключений! — участковый грозно посмотрел на своих понятых. — Молча подписываем и уходим. Собрав все показания и словесный портрет предполагаемой хозяйки свертка, Быстров и Женя помчались к себе. Еще раз просмотрев добычу в кабинете, вызвали из научно-технического отдела сотрудника и передали на экспертизу контейнеры. К вечеру перед Быстровым лежало заключение, что данные предметы являются сменными кассетами с непроявленной пленкой Кодак 1414 толщиной 51 микрон, с высокой чувствительностью и огромным разрешением. Такая пленка производится только в США и поставляется исключительно для спецорганов. Далее, как предположение, специалисты сделали вывод, для чего она может быть использована. Быстров, прочитав предпоследний абзац, даже отбросил от себя экспертизу. — Вот ведь! — сказал он вслух, а Женя встрепенулся и удивленно посмотрел. — Карманнику надо было резать сумку после передачи от предателя к француженке. Поспешил наш вор! Ну, и то хорошо, что есть! Пойду докладывать! Помощник прочитал рапорт, просмотрел составленные на опорном пункте бумаги и поднял глаза на Быстрова: — Вот так, значит! Этот аппарат у него в работе! Значит, уголовный элемент привлекли! — Не было другого варианта! — начал было Павел Семенович, но помощник перебил его: — Включение урок недопустимо в нашу операцию! — Так мне самому, что ли, надо было идти резать сумку у француженки и тырить кассеты? — обидчиво спросил Быстров. — Вот таким оперативным действиям я не обучен! — Никто не говорит, что надо было действовать так, как говорите! Брать-то рановато было? Понимаю, хотелось удостовериться. Ну а теперь что? — Мы получили доказательство противоправных действий французов, имеем данные, кому предназначалась эта пленка. Теперь можно и задержать его. — Так он скажет, понятия не имею, случайно оказался на рынке. И все! — помощник огорченно замолчал. — А то, что спугнули, это уж точно! Сами посудите, какие выводы сделают они? — Случайность! Воры везде есть! — обрезал Быстров. — Это в лучшем случае! А в худшем — они прекратят деятельность и залягут на дно, потом жди, когда хоть что-то выявится! — Не будет этого! Сделано все чисто. Француз, муж связной, засек действия нашего карманника и подал знак. Все разошлись, так и не осуществив акцию. Полная случайность, от которой не застрахован ни один спецагент. Помощник насупился и снова принялся вычитывать материалы, раздраженно отбрасывая листы бумаги на край стола. Быстров собирал их и складывал в аккуратную стопочку. — Докладывать председателю пока не буду. Сообщу, что крот выявлен, теперь будем готовить мероприятия, если так можно выразиться! Идите, Павел Семенович! Подготовьте свои соображения. Одно хорошо, мы твердо знаем, кто предатель!