На этот раз сбросить французскую контрразведку в автомобильном преследовании было невозможно, и Каштан решила теряться от них в пешем варианте. В центре, на перекрестке, они с Женей выскочили из машины, нагло остановившейся посреди улицы, и растворились в толпе. Офицеры прикрытия с удивлением смотрели, как из трех машин, стоящих за ними, и двух впереди выскочили французские «негласники» и в быстром темпе начали пробираться между машинами. Один из офицеров присвистнул: — Вот это да! Наверное, весь личный состав брошен на нас! Как тараканы из гнезда выскочили и побежали! — Да, внимание к Доре, я бы сказал, усиленное! Что-то произошло за эти двадцать четыре часа, что нас не было в Париже. Если бы не доскональное знание Парижа, его улиц, тупиков, проходных дворов, у Каштан с Женей не было бы никаких шансов оторваться от наружного наблюдения. — Они работают по нам несколькими бригадами! Сейчас, Женя, вон на том углу мы разделяемся, у тебя, в середине квартала, будет незаметная калитка между домами, так ты туда нырнешь, калитку заблокируешь, там рядом всегда лежат дрова, которые ты рассыплешь, чтобы перекрыть движение наружки. Затем бегом пробежишь узкий проход, повернешь направо и попадешь на внутреннюю площадь, там и встретимся. Если что не так, пробирайся к отелю, где остановился Филон. Если там будет опасно, то иди на адрес конспиративной квартиры. Это вторая и последняя точка в городе. Основная так и остается — наше посольство, если выберемся. Этот финт для ухода от наружки Дора Георгиевна использовала редко, последний раз было в конце шестидесятых годов, и данный протокол экстренного ухода из-под наблюдения был продуман до мелочей. Все получилось, они встретились на внутренней площади старого города и двинулись по узкой, мощеной дороге под уклон. Несколько раз меняя направление, переходя с улиц в переулки, пробегая через проходные дворы, они выбрались к центру города, окончательно сбросив хвост. — Огюст, — спросила Дора Георгиевна, когда они пришли в отель «Дом и хозяин», — вам удалось связаться со своим приятелем? — Не только связаться, но он подъезжал ко мне и был короткий разговор. А куда вы исчезли, когда мы въехали в город? — Отрывались! — коротко бросила Каштан. — Приятель сообщил вам что-нибудь стоящее? Или так, дружеская болтовня? — Сообщил. Мы вообще-то решили немного позже, вечером, встретиться, а пока, как вы просили, я задал вопрос о своих учениках и предложил, по вашей рекомендации, съездить в Москву, чтобы посмотреть со стороны, как и что там у них происходит. Может, оказать помощь на месте. — Ну и что он? — нетерпеливо задала вопрос Каштан. — Он сказал, что вся учеба полетела к черту, тот человек, с кем работают мои питомцы, матерый шпион, и он категорически отказался работать по нашим протоколам, а только по его разработкам! Мне теперь просто делать нечего! И повода нет говорить и развивать тему! — Матерый шпион! — тихо, как эхо, проговорила Дора Георгиевна. Странная, непонятная еще до конца мысль вдруг снова проскочила в ее сознании и исчезла, вильнув хвостом догадки. — Он что, хорошо говорит на языке? Вы говорили, что ваши ученики не знают русского языка. — Да, они не знали русского, но, может быть, научились! Несколько месяцев прошло. — Филон смотрел на Каштан, отчетливо видя, что она зацепила какой-то факт и теперь усиленно работает с ним, задавая вопросы механически. — Постарайтесь, поговорите еще, когда вечером встретитесь, а мы будем ждать вас утром. Подходите вот на этот адрес! В 8 утра! — Она написала на листе бумаги, показала Филону, тот кивнул, и Каштан, чиркнув зажигалкой, сожгла листок. Октябрь 1981 года. Париж, ул. Соссе, 11. DST. Приятель Огюста, руководитель спецоперациями в DST и непосредственный начальник супругов Гаспон, после встречи со старым другом, действуя по подписке о хранении государственной тайны, через час сидел в приемной кабинета Марселя Шале, директора DST. А еще через полчаса, когда он доложил о неожиданном приезде Огюста Филона и состоявшейся беседе, в которой тот сильно напирал на проведение инспекционного выезда в Москву для оказания помощи агентам-операторам с Призом, директор стремительно связал Огюста с приездом русской высокопоставленной шпионки Каштан. Сейчас, после получения доклада от группы наружного наблюдения, где указывалось, как целенаправленно эта дама с группой поддержки уходила от слежки и отрывалась в предместья Парижа и позже была перехвачена, после возвращения из пригорода, стало ясно, что на французской земле она не в туристической поездке. — Давайте сюда все, что есть на Филона и Каштан! — нервно проговорил Марсель по внутренней связи и, откинувшись на спинку, пристально глядя на приятеля Филона, вкрадчиво спросил: — Так скажите, как вам показалось, его интерес к нашим связникам был обычным, проверочным действием или нет? — Огюста, на мой взгляд, волновали результаты его работы с операторами. Когда я ему сказал, что все полетело к черту с этим русским, который установил свои протоколы проведения контактов, Филон словно сник. Расстроился. — Поводом для расстройства, как вы думаете, послужило признание его трудов бесполезными или то, что ему нечего делать с инспекцией? — Я думаю и то, и другое! Он понял, что в его услугах не нуждаются, а что может быть хуже для отставного оперативника. Я ему сказал, чтобы он не вешал нос, еще будут дела, а он только горестно так вздохнул и сказал, что время работает не на него. Потом пригласил меня вечером в ресторан, что вполне естественно. Мы с ним старые друзья! Вот только подрезало меня, что он мимоходом попытался поймать меня на установлении личности Приза. — Это как? Поподробней, пожалуйста. — Марсель начал смутно догадываться, что приезд и активный уход из-под наблюдения Каштан каким-то образом связаны с активизацией деятельности Огюста. — («Она была у него! Она отрывалась от моих людей, чтобы выйти на него! Но что их связывает?» — совершенно отчетливо отобразилось у него в голове.) — Уж не помню точно, но так, по-хитрому, будто невзначай, спросил, когда узнал, что в Москве агенты работают по протоколам источника, дескать, какое у него звание и в каком секторе работает, если смог все так повернуть в работе с ними. — А вы что? — напрягшись, спросил Шале. — Я ведь ничего не знаю! Даже не догадываюсь! Да и письменное обязательство давал! — Да, да! Верно! Марсель Шале отпустил приятеля Огюста, сказав, при этом многозначительно подмигнув, что встреча у них не состоится, а ужинать с Филоном будет он сам. Тот понял и, смешавшись, выскочил из кабинета, налетев на заместителя директора, который входил в кабинет. Тот, проводив его взглядом, покачал головой, а войдя, вопросительно посмотрел на патрона: — Что-то случилось? Наш старый и верный инспектор вылетел отсюда, как от черта! — Да, случилось! — И коротко поведал ему о состоявшемся разговоре. — Что думаешь делать? — Надо брать Филона! У него подозрительный интерес ко всему связанному с Призом. — Согласен! Проведите задержание и поместите в нашу конспиративную загородную резиденцию. Там мы побеседуем с ним. Пока только как ситуационный анализ (examen de situation), проверка ситуации! Мне не нравится это совпадение! Эту последнюю фразу Марсель сказал по инерции, она вырвалась у него из-под сознания и привела в замешательство заместителя директора. — Какое совпадение? Думаете, из Москвы приехали раскопать? — заместитель начал понимать, что хочет сказать Марсель. — Каштан? — Ну вот видите, вы и сами так думаете! А если так сразу определились, то я теперь полностью уверен! Она приехала копать. Только при чем здесь Филон? Почему она рванула к нему? Неужели это ее старая связь? — Я еду брать Филона! — заместитель, возбужденный до предела этими вопросами, резко встал. — Тогда я выдвигаюсь в нашу резиденцию. Начнем работать с этим пенсионером. Глава 3. Американское проникновение. Свои берут своих. Сходка в Париже. Небольшие партизанские действия в городских условиях Сентябрь 1981 года. Париж. Отель «Дом и хозяин». Каштан с Женей вышли из отеля и, пройдя несколько кварталов, убедились, что наблюдения за ними нет. — Вроде не выставили наблюдение! Это радует. Утром продолжаем работать с нашим Огюстом! Может быть, он что-то узнает дополнительно. — Каштан остановила такси и назвала адрес рядом с конспиративной квартирой. — Ваш Огюст сильно занервничал! — вырвалось у Жени. — Вот-вот! И я тоже заметила эту подмену настроения. — Дора Георгиевна, подтвердив наблюдение Жени, задумалась. Огюст Филон, глядя из окна, проводил взглядом Каштан и ее спутника, насколько позволял ракурс, накинул пиджак и вышел в фойе. Присев у столика, заказал чашку кофе и принялся ждать. Ему только что ответили на коммутаторе резидентуры ЦРУ, что для господина Филона сообщение: находиться в зале отеля от трех до четырех часов пополудни и ожидать прихода связного. Он сидел, повернувшись спиной к входной двери, и ждал, пока наконец над его головой не прозвучали первые слова пароля. — Путаете, господин, мы не встречались в Ницце! — быстро ответил Филон и поднял голову. «Ну точно, представитель Северной Америки в своем полном великолепии! Рыжие башмаки на толстом белом каучуке, костюм в чудовищную клетку и галстук из Гавайев! Шик! О чем они думают, когда прут к нам во Францию, считают, что так одеваются французы! А к папуасам они едут в набедренных повязках!» — пронеслось в голове у Огюста, который достойно оценил опереточный костюм американского оперативника. — Заждались меня? В аэропорту немного тормознула ваша служба пограничного контроля. Воочию увидел, как нежно любят американцев тут у вас! Чарли Дроздофф! — представился прилетевший агент и сел напротив Огюста, поставив набитый портфель рядом на кресло. — Ну давайте рассказывайте, кто вас посетил? — Какие будут наши действия? — переспросил Филон после сжатого изложения событий, напрягшись от давно забытого на пенсии чувства агентурной работы. — Вытащите полковника на встречу со мной! — нагловатым тоном начал американец, но, увидев вопрос на лице старого француза, уточнил: — По возможности! Понимаю, как-то смотивировать, но сделать это надо. Говорите, что встретил коллегу, придумайте какую-нибудь легенду о совместной операции. Или столкнемся где-то, вроде случайно! — Вы один? — спросил Филон, отвлекаясь от развесистых словесностей американца, хорошо понимая, что один тот быть не может! Не та игра! Французы еще могут в одиночку плести кружева оперативной игры, но только не американцы, которые скопом лезут «на дело»! — Весь оперативный состав резидентуры может быть приведен в готовность! — отвлеченно и хитровато ответил тот. Понимай как хочешь! — Я имею в виду, прилетели один? Мне нужна ясность! — Для чего? — изумился Чарли. — А то, что вся картотека вашей резидентуры в посольстве у нее перед глазами! И не факт, что она захочет иметь дело с местными. Для ее уровня нужны только посланцы из-за океана! Я знаю ее! — Огюст тянул посланника из штаб-квартиры ЦРУ на горделивое подтверждение его слов. Так оно и вышло. — Думаю, что наша группа с контролем и полномочиями от самого директора, а может, кого и повыше ее устроит! — произнес довольно просто американец и махнул рукой в сторону оконных витражей входа в отель. — Они скоро прибудут из Германии на двух спецмашинах! — Может, здесь вам остановиться, вот и будет встреча, как бы невзначай! — Нет, у нас есть где жить! — озабоченно ответил Дроздофф. — Пусть будет так! — осторожно ответил Филон. — Завтра утром она ждет меня, вот там я и постараюсь, нет, попытаюсь вытащить на контакт с вами. — Хорошо, когда нам быть здесь? — Понятия не имею! Она ждет в 8 утра вот в этом районе, а что будет дальше, мне пока не известно. — Тогда в половине восьмого выходите, и мы все поедем. Мы подождем, пока вы встретитесь, а затем введете ее в нашу игру! — Но как, под каким предлогом? — Сами думайте! Вы же ее знаете лучше, чем мы. — Чарли Дроздофф озабоченно посмотрел на часы и заторопился. — Все, до завтра, у нас еще много дел! Огюст посмотрел вслед американскому агенту, с писком идущему на своих каучуковых башмаках по чистому мраморному полу, поднялся к себе и прилег поспать. Разбудил его звонок телефона. — Господин Филон, — голос был из регистратуры внизу отеля, — к вам поднимаются гости! Филон вскочил, ополоснул лицо, да так с полотенцем и подошел к двери, в которую настойчиво стучали. Сентябрь 1981 года. Париж. Отель «Дом и хозяин». Чарли Дроздофф утром следующего дня два раза поднимался к номеру Филона, однако на стук никто не открывал, к телефону никто не подходил. Второй оперативник в очередной раз вопросительно посмотрели на Чарли, махнул рукой: — Это все! Его увели у нас! Hell yeah![212] — тихо сказал он, чтобы не привлекать излишнего внимания. — Местная контрразведка, вероятно, прознала и решила обрезать русским все концы! Взяли агента-посредника! Где ее теперь искать? Наша операция провалилась, даже не начавшись. Чарли хотел было возразить, сказать, что это Париж, тут все может случиться — ножом по горлу полоснут, или кондрашка хватит, как вдруг его внимание привлекла пара: женщина и молодой мужчина, которые зашли в фойе и присели за столик поблизости от портье. — Черт меня побери, если это не она! — прошептал Дроздофф, вцепившись в рукав оперативника. Тот дернул руку, высвобождая рукав, отряхнул край, за который держал Чарли.