— Это в русском языке соответствует, что дураки и карьеристы есть везде! Я сожалею об этом, нечисто все получилось, а я хотела все иначе! — Верю вам. У меня есть данные, кто санкционировал мое задержание, и есть указание вашей конторы на недопустимость этого. Вы передо мной честны! Да и вам, как я знаю, тоже несладко пришлось, когда началась охота за вами, после того как ваша государственная афера была раскрыта. Я помню, как вас срочно и тайно эвакуировали из страны. Дора Георгиевна поморщилась от этих слов, воспоминания больно ударили, и она на несколько секунд отвлеклась. — Огюст, вы понимаете, что в таких условиях повышенного внимания к моей персоне я все же появилась во Франции и исключительно ради встречи с вами. — Понимаю! Но что могу сделать я для вас? Отставной, выброшенный из системы пенсионер. — Филон вздохнул, и Дора Георгиевна почувствовала в этом вздохе одиночество и все невысказанные чувства бывшего агента, волею судьбы отрезанного от активных действий. — Так что вас интересует? — снова повторил он. — Говорите напрямую, без всяких! — Меня интересует этот человек! — сказала Каштан, подойдя к камину и показывая на фотографию Филона, Тото и молодого мужчины. Позже она выяснила, что этот новый сотрудник, владеющий русским языком, прошедший войну в Алжире, кровавую борьбу с террористами OAS[197], которые действовали под девизом «Алжир принадлежит Франции — так будет и впредь», Раймон Нар[198] стал главным в работе с Призом. — Ну, моя дорогая, вы замахнулись, однако! Сразу же скажу, что завербовать или даже склонить к сотрудничеству «под чужим флагом» не получится. Эти ребята настоящий кремень! Дора Георгиевна мило улыбнулась Филону, подошла к столику, взяла в руки стакан, которые так и стояли нетронутые. Женя, увидев, что Каштан взяла, тоже подхватил свой и начал нюхать незнакомый напиток. — Это что? — спросил он. — Кальвадос! Самодельный! Самогон по-нашему! — А как пахнет! Филон снисходительно улыбнулся Жене, потом повернулся к Доре Георгиевне: — Вы поняли меня? — Но вы-то дружите с ним? И если мне не изменяет память, сразу же после войны, после Сорбонны, вы пришли сами работать в DST. Это потом, через десять лет, вы вынуждено, по приказу Шарля Де Голля[199], ушли на резидентуру в ФРГ. — Да, все так! Откуда у вас это все? — У нас один источник. Вот ваши отношения с этим кремнем меня интересуют. — А именно? — настораживаясь, спросил Огюст, заранее предполагая, что последует за этим. — Что, более точно, вас интересует? — Вы когда виделись с ним? — Месяца три назад мы виделись. Очень недолго, потому что он был страшно занят! — А вы не знаете, чем он был занят? — осторожно спросила Каштан. — Он только сказал одну фразу, что идет поток информации по четвертому отделу. Вы знаете, чем занимается это подразделение? Восточным блоком и СССР. — А более ничего? — Ну, он немного распустил перья перед старым другом и сказал, что все материалы сразу же идут в VIII округ, на Фобур Сент-Оноре, дом 55. — Он многозначительно посмотрел на нее. — Это же Елисейский дворец, резиденция президента Франции! — воскликнула Каштан. — Как может быть такое? — Вот уж поверьте, что может! Такого уровня материалы, как он сказал, приподняли Францию в глазах передовых стран и особенно Северной Америки, где поначалу не складывались отношения у Франсуа. Его просто-напросто отторгали! — Вы что, знаете Миттерана? — Да, я его знал в юности, потом, правда, наши пути разошлись. По приказу! Дора Георгиевна отвела Огюста к окну, подальше от Жени, на что тот прореагировал отчаянным выражением лица. — Огюст, вы можете сейчас собраться и встретиться снова с вашим другом? Постараться получить больше информации? — О чем? — Вот об этом самом потоке информации, который идет к президенту. Меня интересует источник. — Дора Георгиевна раскрыла карты и выжидательно смотрела на Огюста. Тот нахмурил брови и что-то пробормотал себе под нос, потом поднял голову: — Ого! Вот так вот, сразу? — спросил он ее, словно забавляясь. — Как получится, если что-то узнаете больше! — ответила Каштан. Филон с какой-то странной усмешкой посмотрел на нее и, тщательно подбирая слова, медленно произнес: — Вы помните нашу беседу тогда, в комнате допросов? И как мы хотели, чтобы договор ОСВ-2 был заключен! И что же сделала ваша страна? Агрессия в Афганистане и война. Наши усилия пропали даром. Все было напрасно! Теперь вы хотите, чтобы я проложил вам дорогу к расшифровке источника у вас? Так я не хочу этого делать! — Почему? — спросила Дора Георгиевна, заранее зная, что ответит этот отставной шпион. — Чем больше будет раскрытия вашей сети научно-технического воровства по всему миру, тем быстрее вы завалитесь набок! Тем быстрее закончится холодная война и, наконец, рухнет «Советская Империя»! Там у них, в Северной Америке, наконец-то появился решительный президент, не похожий на того мямлю, который был! Вы знаете, как относятся французы к американцам. Бывший президент Франции Жискар д'Эстен отказался встретиться с Рейганом в Париже в 1978 году, помните? Так вот, после этого сразу же упал рейтинг доверия и уважения к Северной Америке. — Вот вы как! — вырвалось у Доры Георгиевны, она услышала то, что хотела услышать. — А почему именно вы говорите о нашей линии «Х», о научно-технической разведке? Это они вам сказали? Филон понял, что у него вырвалась та часть информации, которая ни под каким видом не должна была выйти наружу. Он запаниковал и, чтобы скрыть свои чувства, снова подошел к бару, наполнил стаканы, кивнул в сторону улицы, где стоял автомобиль. — Там ваше сопровождение не будет бить копытами? — Нет, я сразу передала сигнал, что все в порядке. — Каштан показала на сигнализатор. — Так что скажете? Огюст пожал плечами, даже мотнул головой, показывая, что сказал все и больше ничего не знает. Дора Георгиевна понимала, что и этого было не мало, оправдались предположения, сделанные группой. Оставалось только дожать Филона, вывезти из предместий в Париж и заставить встретиться с приятелем из DST. — В Париж едем? — легко и просто спросила она. — В Париж всегда хорошо! Однако вы хотите, чтобы я провел встречу с моим приятелем и постарался выяснить данные на вашего «крота»? Заранее могу сказать, что из этого ничего не выйдет. Об этом источнике, в той или иной степени, во Франции знают только пять человек. Президент Франции, директор DST и его заместитель знают настоящее имя и должность в структуре КГБ, премьер-министр и председатель Национального собрания знают о нем только по агентурной кличке. И все! Каштан поняла, что это самый удобный момент для козырей, которые она приготовила для него. — Проведите встречу, получите еще хоть немного больше информации в обмен на протоколы допросов и магнитофонные ленты с записью тогда, в 1977 году. Я все верну вам за расширенные сведения. — Дора Георгиевна произнесла эту фразу настойчиво и по-дружески. — В том варианте я не существую, да и вообще, существую ли! Теперь это не имеет значения! — вырвалось у Филона. — Еще как имеет! Или вы как кот Шрёдингера?[200] — Каштан подошла вплотную к нему. — Да мне сейчас все равно, я не у дел! — продолжал он, но Дора Георгиевна увидела, что в голове у него мелькнула какая-то мысль, которая изменила выражение лица. — Да, да! Дорогой Филон! Мало того что лишат пенсии и всех наград, так еще и привлекут к суду. Конечно, вам, как недействующему офицеру, много не дадут, но года четыре придется отсидеть! Посмотрите на последние процессы! Филон ненадолго задумался, потом, словно решившись, сказал: — Хорошо! Я скажу вам больше, исходя из вашего желания вернуть мой компромат, а мое желание забрать, уничтожить и больше никогда не вспоминать. Согласны? Дора Георгиевна пожала плечами: — Вы не работаете в DST более пятнадцати лет, так что вы можете дополнительно сообщить? — Могу сообщить, что был вызван на улицу Соссе, 11, в связи с этим делом моим другом для организации консультаций по методике агентурной работы за пределами страны и ознакомительного курса по вашему комитету ГБ. Сами понимаете, что DST занимается только территорией Франции и провинциями, внешней разведкой никогда не занималась, это не входит в круг санкционированных интересов, поэтому возникли трудности с отправкой людей из структуры DST за границу. Их оперативники заточены работать на своей земле, не знают тонкостей конспиративной деятельности, и единственное их спасение — это официальное покрытие[201]. — Но позвольте вам напомнить, что через несколько кварталов от вашей штаб-квартиры DST, где в годы войны располагалось нацистское гестапо, находится служба разведки SDECE. Они могли бы дать более квалифицированную консультацию! — чеканя слова, произнесла Каштан. — Все это так, но вот есть один существенный момент. Первое, ваш крот, досконально зная, сколько информаторов КГБ сидит в SDECE, категорически запретил вовлекать их в операцию. Второе, шеф DST Марсель Шале и сам не очень-то желает делить лавры с кем-либо еще! Вы уж поверьте мне! Дора Георгиевна, внимательно выслушав, поняла, что Огюст говорит чистую правду и больше ничего она не вытянет из него. — Еще скажу вам, что я лично готовил агентов на связь с вашим кротом! — Он остановился, увидев изумление на лице Доры Георгиевны. — Да, да! В DST, как я говорил, нет методики и навыков работы за рубежом, в чужой стране. Мне пришлось наскоро, как это только возможно, провести их учебу. — Это что, готовились несколько человек? — озабоченно переспросила Каштан. — Нет, это была семейная пара. Муж и жена. — Огюст с ужасом понял, что его профессиональным навыкам пришел конец. Он стал прокалываться на пустяках. Вот и сейчас, оговорившись словом «их», он практически раскрыл французских агентов. «Теперь они там, в Москве, быстро определят нашу пару, которые приехали, пустят хвост, и песенка уникального агента будет спета. Они его зацепят!» — мгновенно просчитав весь дальнейший ход, он огорченно замолчал. — Огюст! Огюст! — несколько раз повторила Каштан, выводя его из задумчивости. — Вы отдаете себе отчет в том, что сказали? Такого не бывает! — Что вы имеете в виду? — приходя в себя от внутреннего негодования, спросил он, в одно и то же время понимая и не понимая Каштан. — Так не делается у профессионалов! Посылать неподготовленного человека на связь с ценным агентом означает обрекать операцию на провал! — Бросьте! Как раз в нашем случае это именно и было самое правильное решение. В Москве даже пальцем не пошевелили на приезд территориальных агентов, которые нигде, ни по каким картотекам не проходят в вашем КГБ. Их приняли за обычных менеджеров по маркетингу, совершенно не связанных с разведкой. Неделю «поводили» и забыли. А у меня они получили интенсивный курс подготовки по наружному наблюдению, контрнаблюдению и маскировке. В Москве они должны были действовать в качестве операторов на связи с вашим предателем. В московской резидентуре всего один человек из DST, работающий как сотрудник безопасности, как с агентурой, так и с теми, кто обслуживает технические средства по сбору информации. — Да, вы правы! Нужны были подготовленные люди на работу с агентом. Вы можете при встрече со своим другом поинтересоваться, как складываются дела у ваших учеников в Москве? Постарайтесь добиться вашей отправки для проведения контроля и оказания помощи агентам в Москве. Предложите себя как контролера! Филон задумался, прикидывая все варианты и последствия такой акции, но, не найдя подвоха, просто сказал: