— Совершенно верно! — внимательно наблюдая за ней, подтвердил ее слова Павел Семенович и спросил, сделав постное лицо: — Что же такое произошло этим роковым летом? Каштан, испугавшись, что не сможет зацепить догадку, мелькнувшую в сознании, добавила про себя: «К чему же толкают эти мысли? Ведь все было не так, как всегда этим летом! Я же помню, что была тогда удивлена и даже шокирована!» Вдруг перед ее глазами мгновенно предстал и исчез ряд образов в виде фотографий, заголовков и текстов из французских газет, которые она постоянно вычитывала от начала и до выходных данных, оторванная на полтора года от этой страны, где долгие годы жила и работала. — Надо посмотреть аналитику по июльской встрече ведущих стран в Канаде! Павел Семенович, вы можете запросить материалы? Быстров поднял трубку телефона и что-то пробормотал туда, потом поднял глаза на Женю: — Сходите и принесите вот от них! — И написал что-то на листке бумаги. Женя вернулся какой-то весь растрепанный, с покрасневшим лицом, ни на кого не глядя, подошел к столу и положил тонкую папку. — Они меня послали! Они мне ничего не выдали! Сказали, эти документы выдаются только за подписью председатели или зама! Вот только это удалось добыть! Каштан открыла папочку и быстро просмотрела несколько сколотых вместе листов бумаги. Один положила перед собой, а остальные бросила снова в папку. — Не волнуйтесь так, Женя, мы скоро двинем на доклад к помощнику. Там у него все и запросим! Да мы и так все поняли! — спокойно ответила Дора Георгиевна, забирая отложенный лист бумаги, посмотрела на часы, встала и пошла к двери, сказав на ходу: — Отправлюсь-ка я в информационно-аналитический центр и поработаю там. Надо укрепиться в тех предположениях, которые появились. Завтра в школе я закончу свой факультатив и послезавтра окончательно вольюсь в коллектив. Не возражаете? Павел Семенович молча кивнул, а Женя, видя недосказанность, попытался спросить: — А как же ваши выводы? — Женя, озабоченно нахмурив брови, вопросительно посмотрел на Каштан. — Их есть у меня и в то же время пока их нет, как говорил ваш генерал! — Она кивнула Быстрову, а тот закивал, подтверждая слова о своем генерале в Краевом центре. — Пока нет! Есть только смутные предположения, которые я проверю и обосную перед вами. Надо много перевернуть материала! Что-то зыбкое чудится мне, пока не оформившаяся реальность, в плане, из реконструкции событий. Подхватив сумку и попрощавшись, она вышла, а Женя, стоявший у стола, напряженно спросил: — Что это было? Что она сказала? Павел Семенович вздернул бровями, погладил себя по голове и, усмехнувшись, ответил: — Это она так думает! За десятерых, а может, и за тысячу! Поняли? — Так точно! Не понял! Дора Георгиевна через день, как и обещала, появилась, с каким-то напряженно-застывшим лицом: — Здрасте! Все! Приняла зачеты у группы будущих шпионов по методике агентурной работы, как настоял начальник школы. Вот и пришлось и тут и там! Я имею в виду учебный процесс и мое исследование. — Ничего! Это нормально! — Быстров вздохнул, в душе сознавая, что не все нормально, он с нетерпением, даже нервничая, ожидал ее прихода, да и дела как-то валились из рук весь прошлый день. — Что-то надумали? Дора Георгиевна закурила свои сигареты и, прищурившись, смотрела в окно, словно собирая мысли, как и с чего начать! — Президентские выборы во Франции в мае и саммит G7[164] в июле! — совершенно четко и уверенно произнесла она, доставая из сумки и раскладывая, как пасьянс, карточки из светло-коричневого картона, где на каждой было плотно и густо что-то написано. — Не понял! Поясните! — напряженно переспросил Быстров. Женя сидел как на иголках, стараясь хоть немного понять происходящее. — Июльский саммит G7 ведущих государств мира во французской Канаде, в Квебеке. Перед этим, в мае, были выборы президента Франции. Вот, в Канаде потом и случилось! — Каштан произнесла последнюю фразу, теперь с уверенной, оформившейся мыслью, удивляясь сама себе, откуда-то сразу и определенно это пришло! Начала было расправлять на столе карточки, но тут же встала: — Сейчас вернусь! Надо принести отобранный материал из информационки! — Поднялась и вскоре вернулась, принесла газетные подшивки. Быстров встал и напряженно заходил по кабинету, пока Дора Георгиевна раскладывала принесенные материалы в известной только ей последовательности. — Вот, смотрите! — она показала на открытую первую полосу газеты. — В первый день работы, когда семь лидеров собрались для групповой фотографии, которую мы видим во всех средствах массовой информации мира. Вот она! Смотрите! Все стоят группой и сосредоточенно произносят слово «сыр»! А вот позже, вечером первого дня, и развернулись те самые события, которые привели к нашим проблемам! Павел Семенович осторожно спросил: — Просмотрели все материалы по этой встрече и сопутствующие отчеты? Это журналистское видение событий! Им подавай сенсации, а нам они не нужны! — А мы чем хуже этой братии, так же и копаем! — примирительно отозвалась Дора Георгиевна и сделала жест рукой, призывая всех сосредоточиться. — Ну а вот самое главное, смотрите сами! Только корреспондент газеты провинции Квебек «Le Soleil», переводится с французского «Солнце», опубликовал скандальное фото, где президент Франции стоит в одиночестве, отдельно от группы из шести лидеров. Посмотрите, это драма отторгнутого человека! Видите выражение лиц шестерки в отношении седьмого члена клуба, француза Миттерана! Они смотрят на него, как на пришельца с другой планеты. Эта фотография первых секунд, когда все лидеры вышли к журналистам! — И что же? — недоуменно спросил Быстров. — А то, что Миттеран, лидер Социалистической партии, только-только победил на выборах при поддержке Коммунистической партии Франции, ну и благодаря скандалу с алмазами Бокассы, диктатора-людоеда из Африки, которые он подарил действующему президенту Франции, аристократу Жискар д'Эстену. После победы на выборах Миттеран оказался в изоляции у стран Западной Европы и Северной Америки, которые отнеслись к политической партии социалистов у власти с подозрением. Его не пускают на взаимодействие с ведущими странами! Политический остракизм! Каштан посмотрела на Быстрова и Женю, которые с удивлением слушали такие скандальные политические подробности, и продолжила: — Масло в огонь подлило выполнение им предвыборных обязательств допустить в правительство четырех коммунистов, как настаивал Жорж Марше, секретарь компартии Франции, который голосами своих коммунистов помог избраться Миттерану. — Да, я мельком читал это! — вырвалось у Быстрова. — Именно, мельком, вы не углубились в ситуацию. Миттерана отторгли все в Западной Европе, Японии и США. Он не мог даже ступить на порог большой политики! Все испытывали недоверие и затаенное чувство страха, ассоциируя его социализм и мировой коммунизм как угрозу всем демократическим странам. — Я читал информацию об этом в «Юманите»! — подал голос Женя. — Женя, вы читаете на французском? — Читаю и говорю! Это мой основной язык! — Это радует! — сказал она и про себя добавила: «И настораживает!» Каштан подумала, что помощник Юрия Владимировича Андропова, вероятно, видел все в перспективе, предугадал ее появление в группе, когда отрядил этого старшего лейтенанта в группу Быстрова. — Смотрим далее на ход событий встречи G7. Происходит невероятное! На следующий день Рейган и Миттеран под ручку, почти в обнимку, как сладкая парочка, появились перед всеми. Вот это фото! Что же случилось? — Что случилось? — как эхо повторили Быстров и Женя. — Тут, в квебекской газете, упоминается тайная встреча Миттерана и Рейгана вечером, даже глубоким вечером, на курорте Шато-Монтебелло (Château Montebello, Québec) наедине по просьбе президента Франции в первый день заседания клуба. — Какого клуба? — вырвалось у Жени, любителя футбола. — Так называют этот престижный саммит, эту встречу семи ведущих стран мира. Клуб G7. — Дальше, дальше! — нетерпеливо попросил Быстров, неодобрительно глянув на Женю. — Вот это самое «дальше» мы и должны исследовать, чтобы понять! — просто и буднично сказала Дора Георгиевна, закрывая тощую папочку. — У нас нет никакой информации от источников по этой встрече. Я имею в виду эту вечернюю встречу между президентами Северной Америки и Франции. Но именно там Миттеран что-то дал Рейгану, что-то такое, отчего они стали не разлей вода! — Ну, не золотой запас Франции он отдал! — буркнул Быстров, примериваясь к этому потоку неожиданной информации. — К сожалению, это французы весной 1965 года вывезли почти весь золотой запас из Северной Америки[165]! Этот вариант не проходит! — легко сказала Каштан. Быстров остановился на мгновение и зло продолжил: — И не сплясал перед ним! Был слив какой-то чрезвычайно важной для Рейгана информации. Значит, источником такой информации завладели французы. Дора Георгиевна скептически посмотрела на Быстрова и развела руками в стороны, как бы говоря, все так, но где же факты! — И не разводите руками! — слегка нервно и обидчиво сказал Павел Семенович. Деловым тоном, посматривая на Женю и Быстрова, она продолжила, достав бумагу с каким-то графиком на английском языке из своей тощей папки: — Сразу же после саммита в Вашингтон вылетел Марсель Шале, начальник DST, как пишет бельгийская газета. — Дора Георгиевна помахала листком бумаги с копией крохотной заметки из бельгийской газеты «Вечер» (Le Soir). — Там его принял в своей резиденции, а не в служебном кабинете в Белом доме вице-президент Буш, в прошлом занимавший пост директора ЦРУ. Встреча состоялась 3 августа. — Почему пишет об этом бельгийская газета? А французская пресса? — подал голос Женя, не совсем понимая для себя сложившуюся ситуацию. — Почему-почему! — передразнила Каштан. — Потому что хотела скрыть, замазать этот визит! А от бельгийцев, этих дотошных, нудных фламандцев и валлонов, не спрячешься! Каштан даже в мыслях не представляла себе реакцию Быстрова с Женей, сидевших в напряженных позах, которые, можно сказать, подскочили на месте. Благодушно поглядывая на них, она продолжила, изредка бросая взгляд на документ из папки, лежащий перед ней. — Источник в Вашингтоне к своей справке приложил график передвижений в резиденции вице-президента Буша. Отчета я не видела, вероятно, слабые позиции этого источника, ничего полезного для нас не написал, но зато список гостей и их время появления, который он подкинул, дают нам во много раз больше, чем любые отчеты и аналитические записки. Быстров и Женя подались вперед, словно явственно увидели цель, пока еще непонятную, но вполне видимую. — Дора Георгиевна, не тяните! Давайте ближе к делу! — сухо и напряженно произнес Быстров. — Послушайте, полковник, я же только сейчас привожу в логическую последовательность все реальные события. У меня только формируется понятие о том, что происходит. Я же не ясновидящая, а простой опер! Дьявол скрывается в деталях![166] — А Бог в мелочах![167] — тихо отозвался Женя. Дора Георгиевна, огрызнувшись на Быстрова, весело глянула на Женю, потом сделала молящие глаза и, немного помолчав (было видно, как она напряженно что-то прикидывает), медленно, как бы чеканя слова, продолжила: — Вероятно, были вызваны и немедленно приехали директор ЦРУ Уильям Кейси, директор ФБР Уильям Уэбстер и директор Агентства национальной безопасности Линкольн Фаурер. Трио прилетело на вертолете! — Дора Георгиевна подняла палец и назидательно закончила: — Это дает нам основу для утверждения, что DST заимела мощный источник информации в Москве, с которым и прилетел директор французской контрразведки, чтобы поделиться с коллегами. Скорее всего, эта встреча произошла по договоренности между президентами Рейганом и Миттераном в Канаде. У Быстрова даже закружилась голова от такой заостренно-аналитической выжимки в направлении разработки Каштан. А та продолжала: — Я, конечно, не специалист по линии «П», но Францию знаю досконально и даже, когда меня вырвали оттуда, продолжаю смотреть все, что происходит там.