— Я тебя отконвоирую, — улыбнулся Подобедов и завел мотор, — отвезу на первую станцию остановки поезда, там и сядешь. — Нет, не надо. Тут рядом до бани, соберу вещи и на вокзал. — Коля сожалеюще улыбнулся Подобедову и попытался выскочить из машины. — Даже и не думай. Ложись на заднее сиденье и укройся с головой одеялом. Рисковать я не намерен. Немецкий кивнул головой, вздохнул и лег, укрывшись с головой. Подобедов нажал на газ. Вчера, как они договорились накануне с Егором, он с утра поехал в магазин, где должен был ждать покупатель на крестовину для «Жигулей», о котором сообщил посредник, продавец магазина. Клиент пришел точно в назначенное время. Коля вынул из сумки завернутую в промасленную бумагу крестовину и, держа в руках, показал ему. Покупатель быстро обсмотрел все, ткнул пальцем пару раз и уже полез было в карман за деньгами, как неожиданно в магазин вошли два милиционера и прямым ходом направились к нему. — Стоять! Что происходит? — оперативник БХСС, старший лейтенант милиции, зять участкового, того самого, с кем пил чай и ел домашнее сало Егор Подобедов, когда они искали Виктора Ефимовича, действовал точно по установке. — Ничего, — спокойно ответил Коля, укладывая на место, в сумку, крестовину, — все в порядке. Вот показываю товарищу, какая должна быть новая хорошая крестовина. — Это так?! — обратился оперативник БХСС к покупателю. — Нет, я хотел купить эту крестовину, — начал было покупатель, но Коля со смешком перебил его: — Да кто же тебе продаст такой дефицит! Сам достал с трудом! — он понимал, именно сейчас трактуется вся последующая процедура задержания. — До выяснения обстоятельств мы вас задерживаем! — обратился к Коле старший лейтенант, — а вы, товарищ, пишите заявление на этого спекулянта! — Ничего я писать не буду! Мне нет дела до этой крестовины. Да и на работу мне уже пора! Я могу быть свободным? — Отказывайтесь писать заявление? — Категорически отказываюсь. Мне ваши разборы не нужны. Мне нужна крестовина. Вон, спросите у продавца, когда они будут в продаже? Ага! Поняли, никогда! — с этими словами покупатель сел в машину и быстро укатил, а Колю демонстративно, под конвоем поставили в окружении около милицейского газика на всеобщее обозрение. Старший лейтенант, закончив оформлять протоколы задержания и свидетельства понятых, медленно и неторопливо прошелся у магазина. Затем дал команду выдвигаться в отделение милиции. Коля знал и готовился к этому задержанию со вчерашнего дня. Именно вчера, около полудня, его вызвал из каптерки банщик мужского отделения. — Коля, слышь, там пацан принес тебе записку! — сказал он, нагнувшись в приоткрытую дверь и передавая сложенный лист бумаги. — Спасибо! — ответил Коля, обернувшись к банщику и беря записку. — А этот пацан не назвал от кого? — Да нет! Сунул кассирше, сказал для Коли, кочегара, и убежал. В записке была странная фраза: «Коля, прошу, выйди осторожно из здания и сверни направо, в переулок. Я в машине жду!» Коля накинул куртку на майку и пошел к выходу, по дороге он завернул в кладовую и в самом углу приоткрыл заслонку сделанной им дырки, из которой был виден зал. Там никого не было. Он проследовал дальше, вышел из бани и свернул в переулок, где и увидел автомобиль. — Это вы меня ждете? — спросил он в открытое стекло машины. Мужчина оценивающе посмотрел на него и произнес условленную фразу пароля для экстренного контакта. Это был Егор Подобедов. — Так! — сказал он, услышав отзыв на пароль. — Нам надо бы отъехать, чтобы поговорить. Вон, видишь, как тебя обложили! — и показал на две пыльные машины из местной наружки. — Имеешь время? Коля слегка дернулся, услышав такой оборот: «Имеешь время?» вместо привычного «Время есть?» — Имею! Ты, давай, спустись вниз по этому переулку до упора, а там повернешь направо и сразу остановись. Там и жди меня, я к тебе огородами выйду. — Коля вернулся в баню. Подобедов снял тормоз и плавно покатил под уклон дороги до поворота, там остановился, и через пятнадцать минут в машину вскочил запыхавшийся Немецкий. — Давай, двигай пока прямо, потом направо и дальше по прямой до моста, ну а там выедем к центру города. — Коля уверенно прокладывал маршрут. — Это ты уходил через стену завода? — небрежно спросил Егор. — Может, и я, а может, и нет! — уклончиво отозвался Немецкий. — А зачем тебе это знать! — Да, в общем, ты прав! Ладно, давай ближе к делу! Ситуация сложилась такая, что тебя надо выводить! Только сегодня наш руководитель выяснила этот момент! — начал Подобедов, когда они порядочно отъехали от бани и остановились в переулке. — Все подготовлено для твоего задержания Краевым управлением КГБ, ну, а мы подготовили наше задержание и твой уход. Дора Георгиевна двумя часами ранее, утром, входя в здание Краевого УКГБ, увидела Разгоняева и кивком поздоровалась с ним издалека, однако Василий, с широкой улыбкой, сам подошел к ней. — Здравствуйте, Дора Георгиевна! Ну, вот и завершаем нашу операцию! Завтра все закончим, и вы можете вздохнуть свободно. Мы берем агента на передаче информации. Каштан улыбнулась Разгоняеву и произнесла лениво и намеренно расплывчато: — Да вы что! Новость интересная, конечно, только что-то не припомню, когда была утверждена эта акция? — Да вот, только вчера, поздно вечером! Вас уже не было, по-моему, вас вызвали в Крайком КПСС, Павел Семенович еще пошел туда за вами, чтобы проинформировать. Все неожиданно развернулось. Буквально за два, три часа! Но он вас не нашел в Крайкоме. — Ах, вон оно что! — улыбнулась Каштан Разгоняеву. — Я там быстро все закончила, голова разболелась, и я пошла к себе. Поэтому он меня и не нашел. Ну, ладно, сейчас буду входить в курс. Они разошлись на этажах, а Каштан пошла прямым ходом к кабинету Быстрова. Постучавшись, она нажала на ручку, но дверь была заперта, хотя внутри были слышны приглушенные голоса. Постояв немного, она пожала плечами и пошла было к себе, как щелкнул замок и дверь распахнулась. В коридор вышел Павел Семенович и негромко сказал ей вслед: — Дора Георгиевна, вот он я! Прошу прощения, случайно, механически запер за собой! Проходите ко мне! — он отступил, пропуская ее в кабинет, где сидели двое незнакомых ей сотрудников, а перед ними лежала крупномасштабная карта города. Она поняла, что это специалисты из «силовых», и они обсуждали то, о чем только что проговорился Разгоняев. — Да, Павел Семенович! — негромко в дверях, не заходя в кабинет, сказала она. — Вижу! Теперь, после вчерашнего, вы стали недоступны! Кто я в вашем понимании? Персона нон грата? Решаете за закрытыми дверями, и, может, уже подготовили мое задержание или арест? — Товарищ Каштан! Прошу вас обойтись без необоснованных утверждений! Даже в такой форме! — строго и немного печально сказал Быстров, пока они перебрасывались этими фразами, еще стоя в коридоре, перед тем как войти в кабинет. — Вот, товарищи, прошу любить и жаловать, наш московский куратор полковник Каштан Дора Георгиевна! Мы не будем посвящать ее в наши наработки, они вчерне и еще требуют визирования у генерала. Так что прервемся на минуту. Вы что-то хотели? — Быстров повернулся к Каштан. — Да, я бы хотела знать, что планируется тут у вас? — просто и обыденно спросила она. — Завтра или послезавтра будем брать связника на передаче материала для французов. Смотрим пока общую дислокацию. — То есть вы хотите сказать, что французы каким-то образом смогли добыть секретную информацию? А откуда такая уверенность? Быстров приподнял брови, провел рукой по голове и достал из папки несколько листов бумаги. — Ларчик просто открывался, как пишут в сказках. Вот разъяснения от коллег из параллельного отдела, в котором описаны события последних двух недель. Я их просил информировать меня о любых событиях на «КБхимпром». Огласить? — Да уж, будьте так любезны! Быстров глазами пробежал по убористому тексту на двух страничках, улыбнулся Доре Георгиевне и коротко рассказал о сложившейся ситуации в производственном коллективе, о произведенной переоценке и со значением подчеркнул: — Неоценимую роль во всем этом ЧП на «КБхимпром» сыграл незаметный учетчик и начетчик Федоров Виктор Ефимович, завербованный агент западной разведки. — С полной уверенностью? — Да, с моей полной уверенностью сообщаю вам, что раскрыта преступная группа, созданная для похищения государственных и военных секретов. Дора Георгиевна выдержала взгляд Быстрова и спросила: — И как вы поняли, что готовится передача? — Связник снял знак, но пока еще не поставил свой. — Ах, вот, значит, как! Пойдете утверждаться к генералу, не забудьте пригласить меня! Так, для порядка! — сказала, вставая Дора Георгиевна. Быстров проводил ее взглядом, кивнув на прощание, потом схватился за трубку телефона. — Разгоняева пригласите к телефону! Василий, вы молодец, все сработало. Надеюсь, никакой отсебятины не было? Через час, с трудом оторвавшись от серьезного хвоста наружного наблюдения, Каштан встретилась с Подобедовым. Обстоятельства складывались не самым лучшим образом, как смогла выяснить она в кабинете Быстрова. Под угрозой была вся операция «Тор». — Егор, надо срочно, легально изъять Колю из операции, да так, чтобы все было убедительно для местных каэровцев. Эта мера единственное, что может спасти операцию. Надо вытащить его у них из-под носа, тогда они вынуждены будут работать напрямую на стажеров. — Мне докладывают, что стажеры установили сами наблюдение за ним. Проводят качественное наружное наблюдение, и, как сообщили мои ребята, они уже поняли, что Колю плотно пасут из местной «семерки». Дора Георгиевна, услышав это сообщение, вскинулась: — Что же вы молчали! — Эту информацию я получил только что, и для меня это тоже было неожиданностью. — Вот это для нас сейчас самое важное. Это нам повезло! Надо организовать натуральную сцену изъятия Коли из операции как для французов, так и для наших коллег. Каштан отметила, как напрягся Подобедов от этого приказа, он минуту сидел молча, что-то прикидывая, затем уверенно сказал: — Предоставьте мне заделать финт с милицией. Подготовим сценку из жизни простого советского спекулянта с неминуемой расплатой! — Надеюсь! — задумчиво ответила Каштан и добавила: — Быстров, как подсказывает мне интуиция, выкатил пробный шар. Не более того! А мы ему перекроем его планы. Оставим один на один с французами. Вот в этом случае я буду иметь право применить свои чрезвычайные полномочия. Все, Егор, приступайте к выполнению. — Мне нужен доверительный доступ к Коле, иначе, как вы понимаете, он не пойдет ни на какие оперативные действия.