— Мы расходимся до завтра! — сказал Люк, и они стали выбираться из билетной кассы. Москва. Октябрь 1977 года. Москва. В столице лил дождь, а Коля Немецкий, как назло, не взял с собой ни зонта, ни плаща. Задание Люка и Марты было простое, прийти на адрес, забрать коробку с магнитофоном и привезти. Для этой цели он прихватил моток бельевой веревки и кусок холста. Он спустился в метро и добрался до станции ВДНХ, сверился с адресом, написанным на клочке бумаги, и короткими перебежками под непрекращающимся дождем начал добираться до нужного дома. Подходя к подъезду, обратил внимание на такси у соседнего подъезда и подумал, видя силуэты пассажиров за мокрым стеклом, жаль, что занято, а то мог бы сразу на вокзал с коробкой. Знал бы Коля, что в такси находилась группа полковника Каштан, которая прибыла на этот адрес всего за несколько минут до его прихода. Позвонив в дверь, он услышал, как в квартире стихли голоса, дверь открылась, в проеме стоял высокий, худой мужчина в белой рубашке с расслабленным галстуком и вопросительно смотрел на него. — Здрасте! Мне дали этот адресок кое-что забрать. Коля говорил и видел, что его плохо понимают. Потом до него дошло, что мужчина прилично пьян. — Так я могу забрать? — А то! Заходи, разберемся! — мужчина неожиданно обрадовался, пропустил его в квартиру и закрыл дверь. Они прошли в комнату, откуда раздавался женский голос, спрашивающий на французском языке. — Вот, товарищ приехал за коробкой, — громко объявил хозяин и, обернувшись к Коле, бросил: — Ты пока присаживайся и расскажи нам, кто ты и откуда. — Мишель, прекращать ендовый циркус, — с сильным акцентом раздался женский голос, — идти на кухонь. Коля увидел, как с дивана встает молодая, полная женщина и жестом показывает ему следовать за ней. Он, а за ним и Мишель прошли на кухню. — Ты прости, дружище! — начал Мишель, но женщина перебила его. — Говорите! — она повернулась к Коле. Он подумал-подумал и вытащил из кармана фото «Полароида», на котором были Люк и Марта. Она посмотрела на фото, забрала и кивнула на большую фирменную коробку с надписью Tandberg. — Ну, все о'кей! — она кивнула Мишелю, и тот вытащил коробку в коридор. Оттуда он позвал Колю, который деловито завернул коробку в мешковину и начал опутывать длинной бельевой веревкой. — Это от любопытных глаз! — многозначительно сказал Коля. — Слушай, друг, тебе книги нужны? — подмигнул Михаил. — Какие книги? — удивился Коля. — Да вот! — Михаил открыл тумбочку в коридоре и достал несколько книг в бумажных переплетах с блеклыми буквами заголовков, некоторые книги были в синих обложках из полукартона, другие вообще без названия. — Надо кирнуть, а бабок нет. Такие книжки ты нигде не купишь. Тут Карнеги, все его эссе. Есть кое-что покруче. Карнеги и такого типа по чирику, а более по четвертному или полтиннику. Коля озадаченно смотрел, перебирая стопку. Французы дали четкую установку: взять магнитофон и, не задерживаясь, уходить на вокзал к поезду. Предложение взять книги хорошо укладывалось в канву его легенды, поэтому, немного подумав, он согласился. — Ладно, беру вот эту и эту. — Он достал деньги, положил книги в сумку, подхватил коробку с магнитофоном. — Ну, давай, пока! — И вышел на улицу. Там он остановил машину и поехал на вокзал: до отхода оставалось полтора часа. В зале ожидания Коля сел поближе к окошку, придвинул к себе коробку с магнитофоном, открыл сумку и, еще не доставая, начал в сумке перебирать книги. — Попрошу предъявить документы! — вдруг раздался голос, и Коля поднял голову. Перед ним стоял наряд милиции, капитан напряженно смотрел на него. — А в чем дело? — начал было он, хотя понимал, что проверки не избежать. В Москве, как ему говорили, после взрывов в метро и около здания КГБ режим ужесточили. Он полез в сумку, достал паспорт и протянул капитану. — Попрошу приоткрыть сумочку для досмотра, — вежливо попросил стоящий рядом с капитаном сержант. — В честь чего я должен показывать свои вещи?! — возмутился Коля, а внутри все похолодело. — У меня поезд через двадцать минут, и я иду садиться. — Покажите ваш билет, — попросил сержант, искоса глядя, как медленно читает данные паспорта капитан. Коля достал билет и протянул его сержанту, тот передал его капитану. — Да у вас время есть, еще час до отхода, еще и состав не подали. Давайте, приоткройте сумочку. — Капитан добродушно смотрел на Колю, и ничего не предвещало опасности. — Ладно, смотрите! — Он приоткрыл сумку. — Вот у меня тут рефераты, тут еда, это бутылка с водой, это блокнот для зарисовок. — Разрешите глянуть! — Сержант вытянул из сумки книжечку потолще и открыл синюю обложку без надписи. Присвистнул и передал капитану. — Послушайте, гражданин! Тут у вас неположенное издание, а попросту говоря, запрещенное. Давайте-ка, пройдем в дежурную часть и там все внимательно осмотрим. Следуйте за нами! — Прошу вас, у меня же поезд. Ну, хотите, сейчас же их выброшу, или заберите и сами выбросьте! — взмолился Коля, на него накатили спазмы хохота, он улыбался, но вместо смеха пошла икота. Сержант подхватил сумку, Коля коробку с магнитофоном, и они пошли в дальний конец зала, к входу в дежурное отделение милиции. Этот инцидент развернулся под пристальным вниманием наблюдателей из группы Егора Подобедова. Слегка растерявшись, они посмотрели друг на друга, и один сказал: — Отбивать его сейчас невозможно, засветимся. Второй офицер, провожая глазами милиционеров с Колей, сказал: — Подождем немного и зайдем, а там быстро поставим их на место. Не пойму я, чего они прицепились к нему! — Ты же видел, что-то там доставали из сумки! — Да, видел! Ну, что, идем? — Давай немного еще подождем, у них там быстро ничего не делается. Сначала подержат в обезьяннике, а потом уже начнут свое делопроизводство. Они все же потихоньку начали пробираться к дежурной комнате милиции, как вдруг увидели, что из дверей служебного пользования вышли двое в штатском и зашли в дежурку. — Ты видел? Это что, наша контора уже? Второй кивнул, и они остановились, прикидывая сложившуюся ситуацию. Колю провели в дальнюю комнату и сказали ждать компетентных товарищей. Коля понял, что влип, и начал лихорадочно прикидывать возможности выпутаться из этого неприятного дела. Все было ничего, вот только книжки, которые он прикупил у Мишеля, тащили его на дно. Еще через несколько минут в комнату вошли двое, один постарше, другой одного возраста с Колей. Они уселись за стол, разложили перед собой книги, и пожилой сказал: — Здравствуйте, Николай! Мы из Комитета госбезопасности и приехали по вызову от дежурного по линейному отделу. Статья есть такая об антисоветской пропаганде и распространении антисоветской литературы. Что думаешь по этому поводу? — Купил сдуру, не подумавши. Просто никогда раньше не попадалась эта литература. — Да где уж вам там в провинции! Только вот такие, как ты, и возят, и снабжают нормальных людей этой гнилью. Теперь ты вражеский агент, антисоветчик, и мера наказания будет весьма строгой, даже если ты и не имел ни приводов, ни сроков. Ну да ладно, давай рассказывай, а мы запишем. Молодой сотрудник достал из портфеля стопку бумаги и приготовился писать. Старший встал и принялся диктовать, потом начались вопросы, Колины ответы, все записывалось, и вскоре протокол был готов. — Ну, подписывай и в Лефортово, — сказал пожилой. Коля побледнел. Такого поворота он не ожидал. — Немецкий, вы что! Что с вами?! Коля упал с табуретки на пол и лежал не двигаясь. Ему, достаточно тренированному спортсмену, проделать было несложно падение и симулировать потерю сознания, сложнее было с физическими показателями состояния, но он поднатужился, и из штанины появилась тонкая струйка мочи, и вскоре образовалась небольшая лужица. — Давай выйдем, — старший вышел из комнаты и крикнул дежурному, чтобы тот вызвал врача. Через несколько минут вокзальный врач прибежал в дежурку и вывел Колю из его «бессознанки». В этот момент в дежурную комнату милиции вошли двое из группы Подобедова и, оценив обстановку, направились к районным оперуполномоченным КГБ. Достали удостоверения и предъявили их, вызвав нескрываемое удивление. — Ого, ПГУ на Казанском вокзале. Они идут в народ! — ехидно сказал молодой сотрудник своему пожилому коллеге. Вошедшие, не отвечая, прошли мимо, к столу, один взял исписанные листки с показаниями Коли, прочитал их и сказал: — Отпускайте его, это наш объект. Посадите на самый ближайший поезд и отправляйте. — Ну, а что делать с протоколом задержания и объяснительными? — спросил пожилой, осторожно пытаясь забрать их, но тот не отдавал. — Отпустить как, подчистую или с сопроводиловкой в местное управление? Мы должны сделать предупреждение на основании Указа ПВС СССР от 25 декабря 1972 года «О применении органами государственной безопасности предостережения в качестве меры профилактического воздействия». Оно оформляется протоколом, который предупреждаемое лицо должен подписать! — Протокол составьте новый, пусть проходит в милицейской сводке, но только как о мелком правонарушении в общественном месте и взыскании административного штрафа. Копии ему на руки. Он должен отчитаться. — Ясно, товарищи? — спросил второй, он уже переписал данные на районных сотрудников, положил листок в нагрудный карман рубашки, и они вышли. — Спасибо, ясно! — сказал пожилой комитетчик, а когда они вошли в маленькую допросную комнатку, где сидел Коля, продолжил: — Вот такие дела, Коля! Придется отвечать по закону. Что-то хочешь сказать? — Да что вы сразу так! — начал было Немецкий. — А как ты хотел? Нарушил — получи. Или тебя насильно заставили взять это и привезти. Ты говори, говори. Теперь тебе много надо чего рассказать. Коля несколько минут сидел молча, потом вскинул голову и начал: — Там у меня купили несколько картин, а тут предложили забрать магнитофон, вот этот… — При чем здесь магнитофон, давай подробнее, где предложили литературу? — переспросил молодой сотрудник, обратив внимание на желание Коли дать объяснения. Коля, запинаясь, начал рассказывать, что на Садово-Кудринской, у комиссионки, он сторговался насчет магнитофона, там они сели в машину, и его повезли, он плохо знает Москву и даже не представляет, куда они приехали. В квартире он посмотрел магнитофон, заплатил, а перед уходом один из парней предложил ему купить книжки. — Ну и кто эти люди? — спросил пожилой, поднимая голову от протокола и внимательно глядя на Колю. Тот отвернулся и невнятно проговорил: — Да не знаю я их, первый раз встретил, они занимаются перепродажей техники, потому что в квартире было еще несколько коробок. Я даже не помню, какой район Москвы! Ехали долго, поворачивали, разворачивались, пока не доехали. Дом высокий, двенадцатиэтажный. Двор большой, сплошь заставленный домами. Хоть убейте, не помню!