— Не надо, мне тут близко, через дворы. Октябрь 1977 года. Москва. Посольство Франции в СССР. Люк и Марта вечерним поездом уехали в Москву, получив на кафедре письмо из ректората на допуск в библиотеку им. В. И. Ленина, где, по их словам, были недостающие материалы для диссертации. Утром они вошли в кабинет резидента SDECE. Предложив выпить кофе, он задумчиво слушал Люка и Марту, ни разу не перебив и не задав ни единого вопроса. — Вы нашли подход! — как итог сказал резидент, про себя же он подумал, что слабовата кандидатура Виктора Ефимовича Федорова для проведения операции. — Посмотрим, что скажет директор! Должность кандидата на «источник» для получения информации, переданная в «Централь», после детального изучения возможностей «объекта», вызвала еще большее сомнение в его возможности получить доступ к чертежам, расчетам и технологиям. Приказ, полученный на второй день из Парижа, — решительно оставить в покое эту кандидатуру и искать более компетентный «источник». Резидент зачитал выводы руководства директората «Централь» и, увидев на лице Марты и Люка не то чтобы разочарование, а почти отчаяние, попытался было успокоить, сказав теплым тоном: — Поработайте поглубже! Смотрите, вы за месяц нашли кандидатуру, да еще такую интересную! Жаль, конечно, что этот ваш Федоров не имеет допуска, но ничего, найдете еще! Люк и Марта одновременно почти закричали, что пусть эти из директората «Централь» попробуют хоть день там продержаться! Даже просто прожить, не говоря об активных действиях! — Может, нам подать объявление в краевую партийную газету: «Ищу чертежи!..» или «Приглашаю к сотрудничеству!..». — Ладно, ладно! На то вы и оперативники особого отдела! У вас что, лучше было в Африке или в Южной Америке? — успокаивающе, но с вызовом спросил резидент. — Мы можем там просидеть еще два года, и ничего не будет! — Воздействуйте на агента, который вам был предоставлен! — резидент вытащил свой козырь, Николая Немецкого, как достижение в работе своей резидентуры. — Он сделал все, что мог! Что еще может простой коммерсант! — Марта уверенно отпарировала. — И тем не менее приказ из Парижа надо выполнять неукоснительно! Езжайте и продолжайте работать! Покрутитесь в библиотеках, сходите в Московский университет, создавайте имидж научных претендентов на звание! Через два, может, через три дня уезжайте на место! Удачи! — Резидент закончил разговор и встал. Через два дня, вернувшись из Москвы и отчитавшись за поездку на кафедре, они вечером того же дня собрались и пошли к Коле на серьезный разговор о подборе нового кандидата. Можно было сослаться на что угодно, придумать серьезный повод, однако, посоветовавшись по дороге, Люк и Марта решили говорить с Колей так, как есть на самом деле. Приняв такое решение, они, сами того не подозревая, решили трудности, которые встали перед ними. Большой грузовик с будкой, который стоял в переулке рядом с баней, Люк и Марта увидели сразу и молча переглянулись, понимая, что там внутри спецслужбами уже подготовлено все для ведения наблюдения за ними с применением технических средств, а попросту говоря, техники установили микрофоны, а возможно, и кинокамеры. Они сидели в вестибюле бани после парилки, ожидая закрытия. В стеклянной будочке кассы сидела каждый раз поражавшее воображение Люка огромная женщина с небольшими усиками на верхней губе. Марта на ехидные замечания Люка в отношении этой дамы отвечала однообразно, положительно и по-женски солидарно. Наконец пробило девять часов вечера на старых с гирями часах, которые висели над кассой, французы, отходившие после парилки на диванчике, вздрогнули, услышав тяжелый бой часов. Коля, выскочивший из дверей служебного входа, подошел и вскинул руки в знак приветствия: — Здрасте! Попарились? — Он остановился напротив и начал было фразу: — Вчера звонил… Марта быстро встала и прикрыла ему рот ладошкой, приложив палец к своим губам в знак того, что надо молчать. Коля, опешивший от этого, таращился на них, не зная, что и сказать. Наконец он выдавил из себя: — Ну, так, я уже все закончил! Можно идти. — Очень хорошо! Спасибо, Коля! Пар был отличный! Мы будем ждать на улице! — Марта сделала многозначительный жест кистью рук около своих ушей, и они вышли. Люк глазами показал на грузовик с фургоном, Немецкий понимающе кивнул, и они пошли к улице, которая круто уходила вверх, в центр города, из частного сектора. — Ты все понял? — спросил Люк. — Да, понял. Теперь что будет? — слегка дрожащим голосом спросил Немецкий. — Ничего не делать, там у себя ничего не искать, а уж тем более если найдешь, тут же забыть. Вести себя так же и делать все то же! — Так это значит, что за нами слежка? — тем же голосом, но уже с нотками страха спросил Коля. Про себя он подумал: «Что же так хреново ребята работают, если только сейчас поставили эту будку. Но и это уже хорошо! Просекли наконец-то меня и французов!» — Слежка ведется за всеми иностранцами, во всех странах, всегда и везде. Надо не обращать на это внимания, а осторожность увеличить вдвое. Теперь разговоры ведем только на улице, в случайном кафе, кинотеатре или еще где-либо, в незапланированных местах. Все ясно? — Да, понятно! — Коля сразу же при встрече заметил, как сильно изменилось поведение стажеров. Растерянность! Понял он! Что-то случилось там, в Москве. Он деловито спросил: — Завтра буду у моего знакомого из КБ, что мне говорить? — Пока никаких встреч и никаких разговоров! — резко ответила Марта и, видя, как вытянулось лицо у Коли, разъяснила: — Хорошо, можете встретиться и сказать, что магнитофон и там, во Франции, стоит больших денег, и мы ищем возможность выкупить его! К тому же он заказал самую последнюю модель, и их пока не поставляют в страну. Так, чтобы все было натурально! Люк, молча слушавший, неожиданно вмешался: — Надо искать другого человека, связанного с КБ! — Что-что! Как это искать? — опешил Немецкий, он понял, что в Москве и Париже кандидатура Виктора Ефимовича не прошла. — Николя, пройдись по всем своим знакомым, постарайся в разговоре зацепить КБ, посмотри, может быть, есть у кого связи, знакомые, родственники! — осторожно, словно примериваясь, сказала Марта. — Ах, вот оно что! — Немецкий сделал многозначительную паузу. — Вам нужен «ящик»! Так бы и сказали сразу! Зачем же втемную со мной играть? А вы ведь с первой встречи ничего не говорили про ваш интерес к КБ! Я сам догадался, когда начали игры вокруг Виктора Ефимовича! — Это хорошо, что сам догадался! Мы не ошиблись в тебе! — тепло и по-дружески начал было Люк, но Марта перебила его: — Николя, ты сам понимаешь, для чего мы здесь и какие цели у нас! Поэтому не будем делать взаимные упреки, а подумаем, как нам лучше всего найти и получить некоторые сведения из КБ. Подумай сам! — Хорошо, я подумаю! — ответил Коля не очень уверенно. Наступила напряженная пауза, все словно ждали, кто дальше заговорит. — Нам завтра идти в ОВИР, чтобы получить новое разрешение на выезд из Края. Старое разрешение уже закончилось. — Люк выразительно щелкнул пальцами. — А что, без этого разрешения нельзя, что ли, в Москву смотаться? — спросил Коля, напряженно решая, какую линию поведения выстраивать после откровенного признания стажеров об их интересе к «КБхимпром». — Такой порядок у вас в стране! Билеты даже нельзя купить! — ответила Марта, потом, словно спрашивая, рассказала: — Мы, когда стояли в очереди за билетами, видели мужчину, который у тех, кто в очереди, что-то спрашивал, тихо говорил. С одними отходил в сторону, потом они уже не возвращались в очередь. — Это же билетный спекулянт! У него можно любые билеты купить, заказать! Дороже, чем в кассе, естественно. — Коля понял, кого имели в виду французы. — Можете у него взять! — Нет, лучше не рисковать! — ответил Люк, запоминая про себя этот вариант. — Вдруг проверка по вагонам, вдруг кто сообщит о нас, мы же говорим с акцентом. — Да, ерунда, скажете из Прибалтики! — с улыбкой внушительно заявил Коля. — Там они все говорят по-русски с акцентом, а то и вообще не говорят! От большой любви к нам они не находят слов. — Вот даже как! — задумчиво произнесла Марта, когда они уже поднялись на широкую, центральную улицу города. — Будем прощаться! Они расстались, назначив встречу через три дня, перед закрытием бани. Люк, глядя вслед Немецкому, разочарованно сказал Марте: — Ведь только началась складываться оперативная игра! Нашли человека, сделали хорошую приманку, и осталось слегка поднажать! Они там, у себя в «Централь», думают, что здесь все так просто! — Люк остановился, разочарованно махнув рукой. — Надо быть готовыми ехать в Москву, а у нас разрешения на выезд кончились. Чертова система Советской Империи регламентировать иностранцев! — Люк наморщил лоб. — Надо идти в ОВИР и подавать заявку на разрешение. Коля, уходивший от французов вялой, расслабленной походкой, свернув за угол, с места рванул, как спринтер на стометровке, и уже через десять минут был на железнодорожном вокзале. В кассы он даже не пошел, там постоянно не было билетов до Москвы. Он наизусть помнил все отходящие на Москву поезда, только и успел позвонить по телефону-автомату, директору бани и слезливым голосом выпросить отпуск на два дня без содержания: — Вы поймите, мне срочно прислали вызов на телефонные переговоры из Москвы, там появился товар для меня. Сами знаете, что мне это нужно при моей зарплате у вас! — Ладно, Коль, езжай, я приглашу на два дня Савелия, только сам ему заплатишь за эти два дня, а мне привезешь сигареты, как в прошлый раз! — Да запросто! Вам же нужен «Честерфилд», как и в прошлый раз? Сколько блоков? Могу только два достать! Не очень ходовые! — бросив трубку, он рванул на третий путь и за минуту до отхода поезда вскочил в тамбур. — Гражданин, вы что? Билет есть? — проводница внимательно следила за выражением лица этого неожиданно появившегося пассажира. — Только красный! — развязно ответил Коля, доставая червонец. — Как тебе, красавица, пойдет такой? — Проходи, занимай седьмое купе, верхнее левое место. Постель сейчас принесу! — отстраненно и деловито отдала распоряжение проводница, спрятав червонец за бретельку лифчика. Решение выехать в Москву и немедленно встретиться с помощником было мотивировано развитием оперативной обстановки, утром он будет в Москве, из телефона-автомата наберет номер секретного коммутатора КГБ и уже через час на конспиративной квартире сможет доложить, что операция на грани провала. Октябрь 1977 года. Москва. Конспиративная квартира КГБ. Звонок от оператора связи, секретного телефонного коммутатора КГБ, прозвучал как раз в тот момент, когда помощник уже сложил в отельную светло-коричневую папку документы для ежедневного утреннего отчета Председателю КГБ СССР и сидел за столом, ожидая сигнала от дежурного офицера из приемной на эту встречу. — Билет на Симферополь! — переспросил он, внутренне похолодев. Эти три слова в заявке были паролем и могли быть произнесены только одним человеком. В этот момент Коля, который выскочил из поезда, пробежал длинный перрон и, пометавшись на Комсомольской площади, или Площади трех вок залов, как чаще называли это место, нашел свободный телефон-автомат, уже держа в руках телефонную трубку, торопливо накручивал номер коммутатора КГБ. На полу будки таксофона лежала газета с чем-то раздавленным внутри, отчего зловоние было невыносимым, на что он поначалу даже не обратил внимания. После второго гудка послышался ледяной, бесстрастный мужской голос: — На приеме. Вас слушают. Только сейчас Коля почувствовал тошнотворный запах снизу, такой, что его чуть не вырвало, и он торопливо сказал условленную фразу: — Примите заказ. — Куда и когда вам нужно? — ответил голос. — Билет на Симферополь. На сегодня! — Сейчас уточним! — сказал голос, возникла глухая пауза, так, что заныло ухо около телефонной мембраны, и он почувствовал, что вонь уже охватила его всего так, что закружилась голова, но прервать связь не мог. Так и стоял в зловонии, за плотно закрытой по инструкции дверью, поглядывая по сторонам. Помощник сдавленным голосом сказал оператору секретного коммутатора: — Принимайте заказ, как запросили, на сегодня! — и, чувствуя, что весь взмок от волнения, сильно кашлянул, запоздало прочищая горло.