— Семья Элиот живет не по средствам, и вызвала у нас большой интерес, и не только из-за того, что жена из Советского Союза, но и потому, как быстро идет карьера этого молодого человека и как быстро он богатеет, что довольно странно. Есть, конечно, предположения. Например, то, что его служба государству не так уж бескорыстна. Его предшественник получил восемь лет каторги. Мы пока только предполагаем, что его источник обогащения, например, работа на спецслужбы, как на свои, так и на чужие. Разработка его велась не очень основательно, и мы не получили его контакты. Одно обстоятельство определилось совершенно случайно. У него серьезные связи с верхушкой криминальной Франции. Вполне возможно, это следствие положения его отца, крупного криминального авторитета, который уже несколько лет, как скончался. Вот так. Павел Семенович помолчал, обдумывая информацию, потом открыл папку, лежащую перед ним, и сказал: — У меня имеется оперативная информация, полученная от смежников, — он кивнул в сторону здания управления милиции, — о том, что Скрипникова и этот гражданин из Ленинграда, некто Валерий Ищенко, давно знают друг друга. Мало того, она и он состояли в гражданском браке и ее двое детей являются их общими. Так сложилось в их жизни. Дети родились после того, как Ищенко был осужден на семь лет, а она после суда вступила в брак с нынешним мужем, майором Николаем Скрипниковым. Наши смежники, связавшись с управлением милиции по Ленинграду, получили эти данные, которые не фигурируют нигде в его деле и носят лишь оперативное значение. Так вот, такие дела! — Быстров тяжело вздохнул. — Это важная информация! — Каштан на минуту задумалась. — Появление этого Ищенко здесь, их отношения в прошлом подсказывают мне, что он эти прошлые отношения желает перевести в настоящие. Общие дети, вероятно, большая любовь! Фраза повисла в воздухе, не находя поддержки, Павел Семенович снова залез в папку и вытащил лист. — По агентурным данным, Скрипникова на работе проявляет интерес к общению с конструкторами, инженерами, чертежницами, даже бойцами из ВОХР, в башне «КБхимпром», где она также проводит производственную гимнастику. Как думаете, чем вызвано такое внимание? Каштан удивленно вскинула брови и саркастически улыбнулась. — Это кто же у вас такой наблюдательный? Конструкторы, инженеры! А кто там еще может быть на производстве! Гитаристы, фокусники или дирижеры? Что за источник такой странный? Ну, и что такого, вообще, это общение, даже с бойцами ВОХР? — В том то и дело! Она, по складу характера, человек весьма общительный, заводит быстро и легко знакомства, умеет поговорить, даже с малознакомым человеком. Доходило до того, что некоторые лица мужского пола, неправильно поняв ее открытую манеру общения, воспринимали как начало интрижки, а в результате, осознав, что сильно ошибались, отваливали в глухой обиде. Даже был конфликт с одним таким идиотом! — Вот, вот! Она легкий, веселый человек, — подал голос Саблин, — и участковый говорит о ней то же самое. Может быть, как все профессиональные спортсмены не сильно развиты в интеллектуальном плане. Простота общения! — Вы так думаете? Или уже знаете? — Быстров задал вопрос оперативнику и, не дождавшись ответа, продолжил: — Занимайтесь ее разработкой, особистов на «КБхимпром» не привлекайте к этому вопросу, они только дозорные на наших бастионах гостайны и в наших каэровских делах, как медведи польку танцуют. — А что с ее гражданским мужем, этим человеком из Ленинграда? У вас нет выхода на эти криминальные структуры? — спросила Каштан. — Нет! Это запрещается! Вы же знаете наши правила! Только в исключительных случаях с санкцией высокого начальства! — сразу же ответил Павел Семенович. — Иногда мы пользуемся информацией от МВД, но в моей работе никогда не было такой ситуации. Так что, будем запрашивать их в случае чего! — Теперь по поводу приезда всей семьи Элиот из Франции. Когда у них виза заканчивается? — спросила Каштан и приготовилась сделать запись в своем блокноте. — Мы запросили ОВИР и получили от них сведения, что у них виза закрыта на конец октября. — Быстров сказал это, поглядывая на бланк ОВИРа, лежащий в папке. — Кроме того, Скрипникова получила разрешение на выезд к сестре во Францию. Визы на нее и детей. Муж забрал заявление на визу. Отказался ехать, но подписал свое разрешение на выезд детей. — Вот даже как! — удивленно протянула Дора Георгиевна. — Это, конечно, в порядке вещей, решил избежать скользкого места в своей биографии, однако присмотреться надо и понять, почему он отказался. — Каштан записала в своем блокнотике, бросила его в сумку и сказала: — И чего понесло Бернара в «Советскую Империю»! — Не понял, как вы сказали? — Быстров слегка опешил от этого названия СССР. — Да, это, товарищи, так называют они нашу страну. — Каштан сказала это без эмоций, лишь констатируя. — Что, они и вправду так говорят? — спросил Саблин, чувствуя внутри некоторую гордость от такого звучного названия. — Ну, то, что в структурах спецслужб Франции, это точно, возможно, это название входит в лексикон и правительственных учреждений. Неформальный, естественно. — Дора Георгиевна уже хотела уходить, но остановилась у дверей и сказала: — Поизучайте эту даму, а я сделаю запрос по поводу Бернара. Может, интересное и произошло за это время там, в Париже. Каштан с непонятным чувством тревоги подумала, что сейчас, в эту минуту, ее особенно заинтересовало присутствие этого человека из Ленинграда. Вопрос, который она задала себе, как бы мимоходом, почему они все собрались и встретились, здесь и сейчас, оставался без ответа. Мотивы его присутствия, помимо житейских, пока не известны, а узнать необходимо. Может, это и совпадение, когда Бернар находится в Крае, а может, и нет. — Вы о чем-то задумались? Есть мысли? — спросил Быстров, но Каштан покачала головой. — Ладно! Влад, продолжайте разработку и можете быть свободны. Неожиданно через два дня позвонил участковый милиционер и попросил подъехать к нему. — Что случилось? — Саблин решил выяснить, прежде чем пилить троллейбусом на другой конец города, но тот упорно повторял одно и то же: надо приехать, а по телефону ничего не объяснишь. Влад снял трубку внутреннего телефона и сообщил Быстрову о звонке участкового и его просьбе приехать. — Поезжайте и выясните, что там случилось. При появлении возможности установить контакт с кем-то из объектов можете осторожно воспользоваться. Только не гоните картину! — Павел Семенович не очень охотно дал санкцию, надеясь на благоразумие Саблина. На опорном пункте сидел за столом слегка смущенный участковый милиционер. — Не знаю, как быть, — он махнул рукой и начал, — в общем, прихватили наши из райотдела сегодня того вора и мужа Скрипниковой. Ищенко Валерий Павлович, так зовут этого, из Ленинграда. Он и муж Скрипниковой сейчас в отделении милиции. Сцепились они у подъезда, случайно встретились! — участковый усмехнулся и, предупреждая вопрос Влада, продолжил: — Начали драку. Кто-то вызвал по телефону наряд. Мужа взяли, ну а за вором погонялись, он стал, как мог, убегать. Вызвали меня, ну, а я попросил немного потянуть с оформлением до вашего приезда, а то все так и закончилось бы. Влад слушал, кивал и по мере рассказа грустнел: этот бытовой инцидент совершенно не вязался с его представлением об оперативной обстановке и его ролью в ней. Выслушав, он встал: — Надо позвонить, посоветоваться. — Это только с автомата, у соседнего дома. Здесь, на опорном, мне телефон обещают уже года два. Получив от Быстрова разрешение развить ситуацию в отделении милиции, не раскрываясь, активно понаблюдать, Саблин вернулся на опорный. — Пойдемте в отделение, только зайдем не вместе, я немного позже. Вы мне глазами покажете на фигурантов, а дальше посмотрим. — Влад пока не понимал, что там он дальше посмотрит. Они пошли дворами к отделению милиции, а участковый продолжил на ходу: — Пришлось вызванивать в комендатуру, как-никак муж Скрипниковой майор, а вот с Ищенко повозиться пришлось. Молчал, все отрицал, никто его не бил, возвращался от друзей, ногу повредил, когда оступился на лестнице, там же и разбил лицо, полный отказ. В отделение милиции зашли поочередно, как договорились. Внутри Саблин увидел за барьером двухметрового мужчину, спортивного телосложения, с небольшими, разрешенным уставом СА усами. Было видно, что он сильно раздражен, вероятно, это и был майор, муж Надежды Скрипниковой. На другой скамейке вполне уверенно и независимо сидел тот самый «авторитет», нога была вытянута, и под брюками было видно, что на колено наложена повязка. Влад подошел к стенду с образцами заполнения документов, положил на стол кейс, открыл его и сделал вид, что ищет нужные бумаги. Ничего не происходило, и он уже не знал, что дальше делать, как неожиданно сзади раздался голос. — Гражданин! Вы здесь по делу? Сможете нам немного оказать помощь? Поучаствовать в опознании? Саблин обернулся и увидел немолодого капитана, который стоял с пачкой листов бумаги в руках. — Так что? — тот сурово глядел на него, словно Василий был ему должен. — Надолго? — Саблин закрыл свой кейс и повернулся к капитану: — У меня времени мало. — Ненадолго, постоите, потом подпишите протокол, и все! — капитан усмехнулся и легким, привычным жестом потянул его за локоть. Они прошли по коридору в комнату, где уже было два человека. Саблина поставили рядом с ними. Через несколько минут в комнату завели Ищенко и, перетасовав всех стоящих в ряд людей, предложили сесть на стулья вдоль стенки. Зашли еще мужчина и женщина, вроде как понятые, встали поодаль, капитан сел за письменный стол, разложил перед собой бумаги и крикнул: — Пригласите свидетеля! — Дверь открылась, и милиционер завел в комнату пожилую женщину, которая как бы видела сцену потасовки во дворе. Однако опознать никого она не смогла, на этом все и закончилось. Подписав протоколы, Саблин вышел из отделения милиции. Во дворе райотдела участковый, увидев его, попрощался со своим собеседником и пошел навстречу. — Ну, вот и все, такие дела! Ловко вы попали под подставного, так, словно сами все и подготовили. Да я понимаю, так надо! — Он засмеялся, хитро прищурив глаза. Влад недовольно поморщился и, не надеясь, что тот поверит ему, все же сказал: — Ну, это вы напрасно так думаете, ничего не готовилось, да и участие в следственных действиях мне не с руки. Так что не выдумывайте себе ничего такого. Он заметил, что из дверей вышел Скрипников в сопровождении комендантского патруля, не глядя ни на кого, скрылся за воротами райотдела, а через некоторое время появился Ищенко, прихрамывая на поврежденную ногу. Разгоняев попрощался с участковым и двинулся к воротам, там они и встретились. — Ну что, подставной, захомутала тебя мусарня? — он дружелюбно улыбнулся. — Валера! — представился он и протянул руку. — Влад! — ответил Саблин и пожал протянутую руку. — Да вот, забежал на минуту в паспортный стол, а проторчал целый час. И на перерыв нарвался, паспортистка будет, сказали, теперь только завтра. Неудачный мой визит сюда. — Не переживай, это с виду так, а что на самом деле, узнаешь потом, по жизни. Ничего так просто не бывает. Это я тебе скажу точно, будь уверен. Сам откуда будешь? — Работал в «ящике». Не здесь, в Воронеже. Вот буду переводиться сюда, на «КБхимпром». — А что за профессия у тебя? — спросил Валера, внутренне напрягшись, такого фарта он не ожидал. — Математик! Прикладник! — Влад начал понимать, что дальше легендироваться нельзя, и начал прощаться. — Ну, приятно было познакомиться, я пойду. — Слышь, Влад, вот мой телефон здесь, я тоже проезжий в этом городе, а вот телефон в Питере, там я живу. Давай, звони! Встретимся. — Да я обитаю у двоюродной тетки, а у нее телефона нет, да и не устроился пока еще. — Да ничего, у тебя есть мой, и, как сказал, звони, хоть просто так. Может, будем полезны друг другу, ты мне, а я тебе пригожусь. За добро надо платить добром. Как сегодня! Звякни мне завтра! Есть тема! — он скупо улыбнулся и пошел к остановке автобуса. Вернувшись в управление, Саблин подготовил отчет и поднялся в кабинет Быстрова, тот внимательно слушал, теребя развернутую на столе местную газету. — Мне пришлось на месте залегендироваться, сказал, что устраиваюсь на «КБхимпром». Приезжий. — Саблин замолк и положил рапорт на стол к Быстрову. Тот придвинул его к себе, пробежал глазами, положил в папку. — Ладно, потом посмотрим на этот контакт, не было у нас пока таких объектов, во всяком случае, в моей жизни. Подумаем и решим. Исчезать, конечно, нельзя. Поэтому вы дня через два позвоните ему, подтвердите себя и скажете, что уезжаете, а когда вернетесь, не знаете, все, дескать, зависит от отдела кадров и особистов. Полегче, недружелюбней, но и не навязчиво, а так, слегка закрепляя отношения. — Павел Семенович выбил пальцами дробь на крышке письменного стола, еще, мысленно прикидывая, посмотрел на него: — Этот эпизод в нашу операцию не вписывается, но, кто знает, где и когда это всплывет. Итак, разработку Скрипниковой не прекращаем, сестру с мужем и ленинградца фиксируем. Разгоняев вошел к Быстрову хмурый и сильно озабоченный, положил на стол отчет встречи с Кротовым: — Он что-то недоговорил мне сегодня, Павел Семенович, я это хорошо почувствовал. И еще вот что, по-моему, Бонза перестал мне все говорить до конца. Раньше, в самом начале, он подробно и обстоятельно все выкладывал, а теперь говорит взвешенно, контролирует каждое слово. У него появилась другая линия поведения, он скрывает от нас какие-то моменты, недоговаривает. — Разгоняев старательно подбирал слова, видя заинтересованность Быстрова. — Ну, и что сами думаете по этому поводу? — переспросил Быстров, в голове прозвучало то, что он хотел услышать, поэтому прервал себя: — Ладно, товарищ капитан, продолжайте работать этот вопрос и незамедлительно готовьте мне полные отчеты, теперь важно ничего не упустить. — Быстров начал догадываться об истинных планах Бонзы, пока еще смутно прочерченных. На пороге Разгоняев остановился и спросил: — Разрешите обратиться, товарищ полковник? — получив разрешение, он вернулся к столу, но присаживаться не стал. — Бонза мельком упомянул, что эта француженка из Мюнхена хотела бы съездить в русский лес, как у нас говорят, по грибы, в самую глубинку. Так вот я думаю, что надо организовать эту поездку и в ее отсутствие изучить письма, записи, тетради, словом, посмотреть все основательно. Быстров помолчал, обдумывая предложение капитана, потом тоже встал и сказал: — Давайте, пока есть у нее настрой, готовьте этот выезд, а я получу санкции на выемку и просмотр. Грибную поездку подготовили в лучшей форме. Два дня висело объявление от профкома университета, где предлагалось в воскресенье совершить объезд грибных мест. Хассманн вместе с агентом Утес записались в профкоме университета и рано утром в воскресенье, на двух автобусах поехали за город в лесные массивы. Техническая группа управления КГБ произвела тщательный обыск, выемку и копирование предметов, носящих информацию. Обыск не дал никаких существенных результатов. Скопировали записную книжку с десятком адресов и телефонов, несколько квитанций и бланков на языках. Внимание привлек потайной карман в днище чемодана, сделанный явно не кустарным способом, однако он был пуст. Криминалистический анализ, сделанный в лаборатории, показал, что там недавно находился предмет, завернутый в целлофан. Быстров еще раз взглянул на бланк экспертизы и скучно спросил начальника технического отдела: