— По-моему, простое стечение обстоятельств, в нашей практике такая случайность случается, извиняюсь за тавтологию. — Ладно, — генералу пришло на ум что-то, и он ухмыльнулся, — как говорится, «Городок у нас-таки маленький — порядочной девушке, кроме как замуж, и выйти-то некуда…». Генерал еще пробормотал неясные слова, делая едва уловимые движения кистью руки, потом нажал давно мигающий вызов по селекторной связи, наклонился и тихо, чтобы ни мешать, спросил: — Ну, шо там еще? Ах, вон оно шо! И давно ждет? Ладно, приглашай! Там аналитик хочет… — И повернулся к Быстрову с Каштан: — Еще новости и сенсации, до кучи! Так просто он не рвется на прием ко мне! Начальник отделения аналитики и информации уже давно сидел в приемной, ожидая вызова. Слишком неожиданная и, как он сам понимал и чего боялся, достаточно поздно поступившая информация, которая, как он мог догадаться, закручивала ситуацию в совершенно другую сторону, заставляла его нервничать. Постукивая пальцами по твердой обложке папки, он прикидывал перспективу новых оперативных мероприятий, которые возникали в связи с этим. — Здравствуйте, Глеб Михайлович! Чем вызвана срочность? — спросил генерал, дружелюбно улыбаясь аналитику и жестом указывая на длинный совещательный стол. — Неожиданность! — Начальник отделения, глядя на Дору Георгиевну, поерзывая, открыл свою папку и достал бумагу. — Вот только что получили ответ на наш запрос. Пришел по линии ПГУ. Сразу же скажу, что обескуражен и в большой досаде. Разработка стажерки из ФРГ Николь Хассманн показала, что она родом из Канн, а вся семья из Эльзаса, сами понимаете — немецкая сущность, вот поэтому-то она и заканчивает Мюнхенский языковой институт. Стажерка ничего не скрывала в своих документах, просто они ушли от нас в соседний отдел, и только ответ по линии установки привлек наше внимание. — Это сильно! — Генерал зыркнул взглядом на Быстрова и Каштан, потом взял материалы у аналитика. — Шо это, как думаете? Начальник информационно-аналитической группы привстал из-за стола и доложил: — Товарищ генерал-майор! Пока ничего определенного сказать не могу, шифровку получили всего 10 минут назад. Пока сидел и ждал приема, подумалось кое-что, но надо прикинуть все в целом. — Как только вы, уважаемая Дора Георгиевна, появились в Крае, у нас сразу же пошли сюрприз за сюрпризом, вы их словно привезли с собой! Шо бы да, так нет! — Генерал повернулся и посмотрел на Каштан колючим взглядом, выражение его глаз явно не соответствовало широкой добродушной улыбке. Дора Георгиевна зло дернула губами, но ничего не ответила. Задумчиво прочитала информационные записки, постучала пальцами по столу и, ни к кому не обращаясь, произнесла: — Это очень интересный ход с их стороны, французы умеют плести авантюрную интригу, знаете и без меня. Она же гуманитарий, судя по документам, совсем молодая, сколько ей сейчас? — Подняла анкету стажерки. — Вот, всего 23 года. Кто она? Что у вас, Павел Семенович, на предмет ее контактов? — Она повернулась к Быстрову. Павел Семенович раздраженно и с каким-то усилием вдруг заявил, поморщившись, словно от сильной зубной боли: — Мы не вели ее, а она всего ничего как появилась в городе! — И он обескураженно махнул рукой. Дора Георгиевна перевела взгляд с Быстрова на аналитика и спросила: — Прошу прощения, вот вы сказали, что стажерка из ФРГ, но проживает в Каннах. Назовите, пожалуйста, ее полные данные. — Николь Хассманн, студентка Мюнхенского института иностранных языков и переводчиков — Munich University of Applied Languages, на последнем курсе. Стажировка ограниченная, на полгода, частная, кем оплачена, там установить не удалось! — не заглядывая в бумаги, скоро проговорил аналитик. Не понимая реакции Каштан, но видя ее, добавил: — По анкете, которую она представила, отец — Фернан Хассманн, а мать — Габриэль Хассманн. Дора Георгиевна выслушала, судорожно вздохнула, чему-то улыбнулась и с облегчением сказала: — Поздравляю вас! Эта стажерка — дочь главного разработчика во Франции по крылатым ракетам! Есть там эдакая полумистическая фигура, Фернан Хассманн. Вы понимаете, Павел Семенович, что это может значить? — обратилась она к Быстрову, но посмотрела на генерала, а потом на аналитика. Быстров такого хода развития информации по стажерке не ожидал, поэтому молчал, аналитик беззвучно шевелил губами, генерал, слегка опешивший от этого открытия, пришел в себя и чему-то начал улыбаться, потом сказал: — Лучше быть без ума от женщины, чем дураком от природы. Давайте посмотрим все, шо есть на сегодня, по ней и разработку с первого момента ее появления здесь. Неспроста у нее эта стажировка за свой счет. Тут есть какой-то интерес со стороны. А вы шо думаете, Дора Георгиевна? Каштан пожала плечами и сделала неопределенный жест рукой, но потом, словно спохватившись, достала свой блокнот из крокодиловой кожи, пролистала и зачитала на нужной странице: — Фернан Хассманн, ведущий разработчик в концерне Zenith Aviation, они победили в конкурсе «Концепция ответа на новые вызовы» технического департамента министерства обороны Франции и получили госзаказ 10 миллиардов старыми франками. Хассманн в прошлом был ведущим конструктором «Общества изучения баллистических ракет». — Она закрыла блокнот и продолжила говорить: — Мы имеем мало сведений об этой фигуре во Франции. Известно, что образование он получил еще до Второй мировой войны в Берлине, работал в научно-исследовательской лаборатории в Мюнхене, воевал на восточном фронте, работая инженером люфтваффе. Наши длительные усилия зацепить его там, во Франции, не привели ни к каким результатам. Появление его дочери здесь и в этот момент может означать возможное желание выйти на контакт с нами, или это простое совпадение. — Очень хорошо! — Быстров, молча сидевший, вдруг встрепенулся, довольно потер руки. — А теперь вот какой момент. По частной визе к нам прибыла из Мюнхенского института иностранных языков и переводчиков — Munich University of Applied Languages, стажировка оплачена частным образом, девица двадцати двух лет от роду, которая уже достаточно качественно влилась в жизнь нашего города. Мало того, мы не знаем ее целей, не знаем задачи, не видим ничего. Эта француженка Николь Хассманн оканчивает вышеназванный институт, который, вероятно, в поле зрения БНД, которые плотно курируют такого рода учебное заведение. Что-то мне этот институт навевает ассоциации с нашим ВИИЯ[103]. — Быстров посмотрел в знак подтверждения на Каштан. Генерал слушал своего контрразведчика, и у него возникла странная ассоциация с некоторыми подробностями одной из операций в Баку, куда он был прикомандирован к местному республиканскому КГБ и работал на выявление подпольной националистической группировки. В разработке он неожиданно получил информацию о сыне главаря, который искал контакты с ним и который в обмен на значительное снисхождение по приговору сообщил ценные сведения об их финансировании, о местах хранения оружия, взрывчатки, печатном станке. И это сработало. А что же с этой дочерью секретного, охраняемого государством ученого? — Хороший момент! Надо разбираться. — Каштан встала и в манере Быстрова зашагала по кабинету. — Мы ее пропустили. И для чего ей контакт с партийным деятелем? — Она остановилась посреди кабинета и снова задала главный вопрос: — Да и вообще, на кой черт она сюда приперлась? — Это хорошо, шо у нас есть выход на эту стажерку. Сегодня же обозначьте Разгоняеву работать с этим партийным деятелем, — генерал ехидно улыбнулся, — исключительно по стажерке. Надо понять цель этой частной стажировки, которая, по всей вероятности, денег стоит немалых. Вот эта тема и должна быть исследована до прозрачности. Так, Дора Георгиевна, какие у вас есть дополнения? — Никаких пока. Давайте посмотрим на это позже, после полной установки! — ответила Каштан, думая о своем предположении. Она удивилась такому стечению, когда работа во Франции не давала ей полного ответа по Хассманн, а тут вдруг в своей стране, в самой ее глубинке, получила невероятный выход на него. Она решила пока не затрагивать эту тему, которая, как ей казалось в тот момент, не имеет никакого отношения к проводимой операции «Тор», и подождать окончания разработки. Каштан не знала, да и пока никак не могла знать, что ошибалась: дальнейший ход событий показал, что Николь и ее приезд имели самое непосредственное значение. — Павел Семенович, шо будем делать по фигуранту Садовод? — слегка охрипшим голосом спросил генерал, оторвав ее от размышлений по Хассманн. — Ситуация не проста. На днях мы будем иметь полный объем информации. Пока просматривается обычное знакомство, совместные встречи, распитие спиртных напитков, не более. — В нашем раскладе это звено совершенно неясное. — Дора Георгиевна показала на папку ДОР «Садовод». Каштан было непонятно присутствие этой фигуры в конструкции, которая уже определилась. В Москве по плану «Тор» из источников спецслужб Франции была установлена пара агентов, Люк и Марта, которые получили конкретное задание по «КБхимпром», а появление на сцене парашютиста из спецподразделения SDECE и дочери ведущего разработчика Франции было странным, если не абсурдным. Читая только что подготовленный рапорт капитана Разгоняева, в котором Николь, как «источник», рассказывала о своей семье. Отец — Фернан, владелец мелкооптового склада алкогольных напитков, который снабжает этим продуктом рестораны, кафе, отели. На закупку алкоголя по оптовым ценам у него на складе приезжают из Германии, Италии, Швейцарии. Брат — Клод, работает в банке клерком кредитного отдела, мать — Габриэль, домохозяйка. Разгоняев отметил в рапорте, что Бонза упорно уходил от вопросов о его отношениях с французской стажеркой, однако полно и детально освещал ее жизнь в Мюнхене. Она еще раз перечитала эти данные и подумала, что это какое-то недоразумение, либо француженка скрывает истинное место работы отца, либо там живут два Фернан Хассманн: один — мелкий оптовый торговец, а другой — ведущий ученый, разработчик новейших систем вооружения. Или, подумала Каштан, тогда эта мелкооптовая торговля — качественное прикрытие для охраняемого государством важного ученого и конструктора. Вся группа научно-технической разведки во Франции не смогла точно вычислить производство и конструкторское бюро там, на Лазурном Берегу, а определила только приблизительное расположение в Долине Чудес, около маленького городка Грасс. Город знаменитых французских духов и одеколонов, мировая столица парфюмерии, среди полей с разнообразными цветами и травами, запахи которых трансформировались в великие ароматы на небольшой фабрике. Пока ничего не было понятно, парфюмерия, продажа алкоголя и блоки наведения крылатых ракет, как в фантасмагорическом сне, смешались в одну кучу. Эта информация, полученная в случайном разговоре с дочерью разработчика, создавала иное представление о Хассманн, чем то, которое сложилось у нее там, во Франции. Дора Георгиевна спустилась в кабинет Быстрова. — Тут что-то не то! Эта девица скрывает истинное положение вещей. Ее этому научили, и она применила это на практике в контактах с Бонзой. На юге Франции только один Фернан Хассманн, ведущий конструктор филиала концерна, поэтому не будем забивать себе голову этой басней о мелкооптовом торговце алкоголем. Сведения о Хассманн я получила лично от высокопоставленного источника еще там, в Париже, и даже этот человек мало что знал в подробностях не то что о Хассманн, но и о том научно-исследовательском институте с конструкторским бюро и небольшим производством особо сложных, прецизионных узлов для комплекса крылатых ракет. Она еще раз взяла в руки материалы дела, быстро проглядела и, выделив место, ткнула пальцем: — Вот этот момент, пожалуй, на сегодня, достоин внимания. Я имею в виду отношения между источником и Бонзой. Думаю, там что-то происходит между ними, и надо воспользоваться этим. Быстров пожал плечами, развел руки, подняв плечи, и сказал: — Это уже не наша епархия, и этим заниматься должно, скорее, ваше управление, чем ВГУ. Если там все серьезно у них, я имею в виду наших молодых, то надо вводить его в игру, и делать это надо вашей структуре. Ну а мы можем только сделать «пригляд» за ними, чтобы ничего не случилось. — Павел Семенович подумал, что вот так неожиданно проявился интерес полковника Каштан, как они говорили с генералом. Вот уж поистине, не знаешь, где потеряешь, где найдешь. — Думаю, за этим дело не станет, я присмотрюсь к этой парочке. Павел Семенович, знакомьте меня со всеми рапортами Разгоняева, — она пояснила, взглянув на Быстрова, — мы будем посмотреть, как говорит ваш генерал. И вот что, какие есть результаты по сестре госпожи Элиот, той самой Скрипниковой? За последние две недели нигде в материалах не встречала упоминания ни на ДОР, ни даже простого установочного материала. Она что, выпала у вас? Быстров помялся, старательно пытаясь не встретиться глазами с Каштан, потом выдохнул и сказал: — Сказать, что есть, совестно. Наш опер по району, где проживает Скрипникова, только два дня, как вернулся из отпуска, и то, что он представил, я ему вернул с замечанием. Завтра он должен представить новые разработки. Если этого не будет, то будет служебное несоответствие! — Вы так предельно строги? — Я действую по служебному… — Не надо, Павел Семенович! Лучше дайте задание своим оперативникам. Не надо расплываться, будем все держать в одном узле. — Хорошо, если вы настаиваете, я так и сделаю. Быстров вызвал к себе в кабинет Саблина и, достав из сейфа тонкую папку, долго молча просматривал ее. Влад сидел и ждал. Он знал привычку полковника всегда перед последним действием надолго уходить в размышления. Наконец тот оторвался от папки, удивленно глянул на Саблина, словно не он только что вызвал его к себе, а тот сам осторожно и тихо вошел в кабинет. — Вот что я хочу поручить вам. Надо смотреть Скрипникову и ее окружение. Вот для начала! — Он придвинул несколько бумаг и фотографии. — Это Скрипникова Надежда, это ее муж Николай и дети. А вот это ее старшая сестра Валентина, которая живет в Париже ни много ни мало, а уже 7 лет. За последнее время стала чаще приезжать к сестре. Раньше раз в два года, а сейчас уже второй за неполный год. Визу она и ее муж получили и уже находятся здесь. Он работает директором департамента по лицензиям и патентам, трудится там сразу после Сорбонны. Она работает переводчицей. Павел Семенович остановился, взвесил на руке папку, пристально и долго смотрел на нее. — Наш уполномоченный по району ничего существенного не смог предоставить. Вот возьмите! Это все из оперативной подборки, и приступайте. — Быстров протянул тонкую папку и добавил, слегка нахмурившись: — Вы не привлекайте районного, а проведите встречу с участковым милиционером. Районные, как видите, мало чего знают, да и мы ранее не фиксировали внимание к ней. А беседа с участковым даст вам возможность посмотреть ее в более широком плане. Сейчас это для нас важнее всего. Вернувшись к себе в кабинет, Влад плотно уселся на стул и открыл папку. Сверху была пришпилена фотография, на которой была изображена женщина 25–28 лет. Он долго смотрел на фотографию, пока не зарябило в глазах, отложил в сторону и принялся читать данные. Окончила Ленинградский институт физкультуры им. Лесгафта, мастер спорта, легкая атлетика, кандидат в олимпийскую команду. «Бегунья, значит, — подумал он, — а что же с этим кандидатством в олимпийскую сборную? Что или кто помешал? Это же большой стимул для спортсменов! Неудовлетворенность может сыграть роковую роль в социальном положении и бытовых отношениях, а может, и вообще перейти в комплекс… Муж Николай… окончил тот же институт, мастер спорта. Ага, коллега, значит. Хорошо. На данный момент майор, начальник кафедры физической подготовки в местном военном училище. Теплая должность! Надежда работает методистом-инструктором производственной гимнастики на «КБхимпром». Да, интересное место! Это словно по заказу». Саблин вспомнил установку по отделу фиксировать любые моменты, где проходит «КБхимпром». Он посмотрел на часы, было начало двенадцатого, закрыл папку, положил в сейф и вышел из здания. Надо ехать на место и там смотреть. Участкового милиционера Саблин нашел на опорном пункте. Представился и сразу понял, что теперь потребуется время, чтобы разговорить этого замкнутого, немолодого участкового, который хмуро и односложно отвечал на вопросы. Еще через полчаса стало ясно, что здесь никакой информации он больше не получит, когда в казалось бы простом ответе возникла небольшая зацепка. — У меня-то и прав нет в такие ситуации вмешиваться, но тут как бы само дело закрутилось, — участковый монотонно докладывал, — этот сигнал поступил от моего подопечного, алкоголика, когда я вызвал его на беседу. Жалоба на него поступила. Он мне и сказал, что сюда, к Скрипниковой, пару раз заходил один из блатных, вроде бы приехавший из Ленинграда, и интерес у него к ней, хотя она замужем. Двое детей, муж майором служит в военном институте, тут недалеко, он и квартиру получил от училища, так вот, этот уголовник вроде как ухаживает за этой женщиной, встречается с ней, провожает после работы, в детский сад вместе с ней ходит, так, по крайней мере, мне рассказал этот алкаш. — И кто же этот из блатных? — Саблин понял, что прошла интересная информация. — Ну, этого он не знает, он сам не из блатных, а про этого приезжего ему рассказал его собутыльник. Вот тот как раз сидел и знает их «понятия», своему дружбану он и сказал, что это авторитет из Питера, почти законник. Саблин с сожалением понял, что эта область жизни той группы людей ему совершенно не знакома. Больше участковый ничего сообщить не мог. К его удивлению, Быстров с неподдельным интересом выслушал все, что удалось узнать, и принял решение расширить разработку Скрипниковой, включая все контакты и связи. По поводу человека из Ленинграда добавил с легкой усмешкой, что уголовный элемент избегает ввязываться туда, где начинаются интересы госбезопасности. — Госсистему они не признают и стараются не связываться, наказания, которые суд назначает за преступления против государства, как правило, максимальные. Если они и попадают в нашу систему, то это лишь стыренные бумажники у иностранцев, да и то, если попались или сами подбрасывают. — Быстров усмехнулся. — Выходит, эти мои сведения пустые? — уныло спросил Влад, почувствовав сильное разочарование. — Давайте так, выводы делать будете позже, а умозаключения выдавать, только имея полную информацию. Проверенную информацию! — Быстров кивнул ему, и они вместе посмотрели на открывающуюся после легкого стука дверь кабинета. В кабинет вошла Каштан, кивком поздоровалась и спросила: — Ну, что, контрразведка, что там наша гражданка Скрипникова? Выслушав отчет Саблина, достала свой блокнотик, сосредоточенно полистала, пока не нашла нужную страницу, и в своей сухой, бесстрастной манере изложила, что было у нее. — Так вот что у меня по мужу старшей Скрипниковой, Бернару. Успешный чиновник и продвинулся довольно далеко по карьерной лестнице. Еще немного, и он станет руководителем департамента. Русский язык знает плохо, хоть и стажировался в Ленинграде. Там и познакомился с будущей женой Валентиной. — Дора Георгиевна подняла голову от блокнота и поочередно посмотрела на собеседников, словно прикидывая что-то для себя.