— Это неважно. Это процедура! Нам нужно говорить! — сказал мужчина, продолжая внимательно рассматривать картину. — Есть такое место? — Приходите ко мне в баню, к восьми вечера, перед закрытием. Можно сегодня, я буду ждать. Вот адрес. Это недалеко от вашего общежития, немного пройти и спуститься в сторону водохранилища, в частный сектор, я там нарисовал план и названия улиц. — Где нарисовал? — спросила женщина. — Там, на оберточной бумаге, внутри, — он кивнул на подрамник, — развернете и увидите. Ну, все! Тогда до вечера. Мужчина и женщина посмотрели друг на друга, и женщина спросила, улыбнувшись: — А что, вас не интересует, хотя бы как нас зовут? Коля смутился, но виду не подал, а протянул руку женщине. — Вот черт! Фотографирование сбило с толку! Впопыхах, да в волнении забудешь мать родную! Коля! — Я — Марта, а его зовут Люк, что означает человек из Лукании, светлый, светящийся. Фамилия — Моно! Мы стажеры-аспиранты, приехали готовить свою научную работу. Запомнили? Ну, тогда до встречи! Коля кивнул, пожал руки французам и пошел, огибая клумбу. Через несколько секунд побежал, ускоряясь, к заводской стене и, оттолкнувшись, прыгнул на нее в том месте, где заранее положил два куска древесно-стружечной плиты, которые валялись рядом, на кучу мусора у стены. Схватился за край, инерция ускорения и мышечное усилие подняли его до пояса над стеной, он перевесился головой вниз на другую сторону, мелькнули ноги — и исчез. Все это успели разглядеть стажеры-аспиранты, когда шли в обратную сторону, они даже приостановились, видя, какое акробатическое действие производит Коля. — Молодец! — сказала Марта. — Хорошо рвет концы! — Это что-то из цирка! Но, действительно, качественный отрыв. — Люк подумал, что сам, не смотря на подготовку, вряд ли смог проделать такое с первого раза. — Он готовил свой отход. Это странно, и как-то не вяжется с его профилем. Что думаешь? — Этот парень бережется, вот что я думаю. Ты же помнишь из лекции там, у нас, что за частные валютные операции здесь карают вплоть до смертной казни. И отход он действительно готовил, в этом я не сомневаюсь. Коля занимается восточными единоборствами и, как ты помнишь, имеет высокий ранг, полученный у наставника в Калмыкии. Есть у них такой регион, где азиаты живут. Для него перемахнуть через такую стенку — дело нехитрое. Так что не забивай себе голову подозрением. Вот сходим в баню, сделаем опрос, тогда будет яснее. — Нам только бани не хватает здесь! — пробормотал Люк, подумав, добавил: — Торопиться надо, и будем торопиться, но не спеша! Они добрались до пешеходного моста, погуляли по району, а вернувшись к себе в общежитие и развернув принесенную картину, долго изучали ее. Несомненно, в ней было профессиональное мастерство, правда, такое необычное и непонятное, что они долго не могли оторваться. — Марта, а он ведь художник по-настоящему! Мне нравится, хоть я и не знаю всех тонкостей и нюансов изобразительного искусства! — сказал после долгой паузы Люк. — Черт его знает! Может, и так! Давай повесим пока на стену, а потом в городе найдем раму, если продаются здесь они! По дороге в университет они зашли в несколько магазинов, пока им не объяснили, что надо зайти в Краевой художественный фонд, где можно или купить, или заказать любые рамы. — Какого размера нужны рамы? Какая отделка? Вон там, за стеклом лежат образцы! — ткнул пальцем заведующий магазином-складом худфонда с опухшим лицом. — Дьявол! Мы же не сняли размеры! — растерянно выругался Люк. — Мы отмеряем и приходить позже! — сказала Марта, уже прикинув среди образцов скромный багет темно-коричневого цвета. — Вот такая отделка сколько стоит? — Семь рублей одна метровая планка. А дальше сами считайте, обрезка, подгонка, склейка! Рублей в тридцать, а может, в сорок обойдется! — совсем затухая, ответил продавец, с тоской поглядывая на литровую банку пива, которая стояла так и не тронутая из-за раннего визита этих иностранцев. — Хорошо, мы придти скоро! Марта и Люк вышли из помещения худфонда и, свернув на главную улицу города, вскоре были уже на кафедре филологии университета. Заведующая кафедрой, красивая, статная женщина, лет сорока пяти, с которой они уже познакомились при оформлении на стажировку, как-то смутившись, сказала им, что их научный руководитель сейчас в больнице, она тяжелобольная, но консультировать будет доцент Смирнов. — Это мой заместитель. Вот, смотрите, и у него только что закончилась лекция! Подождите! — Она тут же вышла за двери кабинета и вскоре вернулась с худощавым, в больших роговых очках, в слегка лоснящемся, затертом костюме и застиранной белой рубашке мужчиной лет под пятьдесят. — Вот, познакомьтесь, товарищ Смирнов, с нашими французскими коллегами. Пишут о декабристах, о взаимосвязи и роли французской поэзии с русской прогрессивной, революционной поэзией наших декабристов. — Очень хорошо! Очень симпатичная тема. У меня нечто подобное было, когда защищал кандидатскую диссертацию. Она называлась «Послевоенная поэзия победителей и партийное руководство искусством в годы восстановления», вот черт, даже забыл, как точно обзывалась моя работа! — он потер кончик носа и виновато улыбнулся. — Вот посмотрите наши наброски. — Люк протянул ему несколько густо исписанных листов. Тот хватко взял их, пробежал один, второй, третий, потом недоуменно поднял глаза. — Так они же на языке! — Да, диссертацию мы будем отстаивать в Сорбонне, в Париже, а там французский язык! — удовлетворенно и благостно сказала Марта. — Так как я пойму? Я же не знаю французского языка, у меня был английский, читаю и перевожу со словарем, — разочарованно пробормотал Смирнов, мысленно снимая со своего оклада предполагаемые за консультацию сто рублей. — Может быть, устно, как-то в общении, или подстрочный перевод делать особенно важных моментов в трактовках? — заволновалась заведующая кафедрой. Это непредвиденное обстоятельство, о котором, как всегда, не поду мали, могло подпортить ее положение в ядовитом университетском мирке. — Да, будем в устной форме работать! — разочарованно сказал Люк. — Давайте выходить из положения, в которое попали из-за болезни нашего уважаемого доцента Клавдии Петровны! — сказала завкафедрой, а Марта уловила непонимание в глазах Смирнова. — Это я что-то не понимаю, но она тоже не знает… — начал было говорить Смирнов, но завкафедрой его перебила. — Так, товарищи, на этом так и порешим. Работайте в устном варианте, если будут возникать вопросы, прошу ко мне! Люк, Марта и Смирнов вышли из кабинета завкафедрой, которая облегченно вздохнула, когда за ними закрылась дверь. — Ну и как тебе это? — спросила Марта у Люка, когда они после короткой устной консультации доцента Смирнова вышли из университета. — Наши специалисты хорошо все просчитали. Наша легенда тверда, как скала! А этот устный порхальщик по партийной поэзии ни черта не смыслит в поэзии декабристов, не говоря уже о поэзии наших! Думаю, даже не предполагает заниматься всерьез нашей темой! Воодушевленные сложившейся ситуацией, Люк и Марта прошлись по главной улице города до общежития, где находилась их комната на период стажировки. — Пожалуй, немного лучше, чем в Мали! — сказал Люк, когда их в сопровождении проректора университета по АХЧ провели и впервые показали комнату на период стажировки. — Это лучшая комната! — сделал ударение проректор, открывая ключом, заботливо поданным на тарелочке комендантшей. — Даже лучше, чем комната для важных гостей здесь же, в этом здании, на первом этаже. Зимой здесь тепло, насекомых нет, проживают старшекурсники и студенты-стажеры из разных стран. Марта вошла первая и придирчиво огляделась. Большая, с тремя окнами и балконом, два письменных стола, две кровати, большой трехстворчатый шкаф, несколько тумбочек. — Спасибо! — сказал Люк проректору и прошел следом. Комендантша и проректор попытались было шагнуть за ними, но француз повернулся к ним лицом и неожиданно начал прикрывать дверь. — Может быть, что-то не ясно? — попытался было продолжить общение проректор. — Нет! Все тут понятно. Спасибо и до свидания! — Он закрыл дверь, оставив проректора и комендантшу в недоумении. — Вот зараза! Буржуины недорезанные! — сочувственно попыталась было продолжить комендантша, но проректор, распалясь, только сверкнул на нее глазами и быстрым шагом пошел к выходу. В дверь кто-то осторожно постучал. — Entrez! — Люк усмехнулся и добавил: — Войдите! В комнату заглянул высокий африканец: — Я ваш сосед по этажу, студент-филолог из Сенегала! Приехал из Парижа, где работал до приезда сюда. Меня зовут Тони. Могу ли я быть полезным для вас? — Можете! — отозвался Люк. Последняя фраза африканца была приглашением к обмену кодовыми словами. — Где жили еще во Франции? — В Дьезе. Люк, глядя прямо в черные, непроницаемые глаза африканца, произнес условную фразу: — В Дьезе, на рю-дю-Прель, все так же стоит клумба? Тони дернулся при этой фразе и застыл, с тревогой глядя на Люка. Вот только этого ему не хватало, прозвучала условная фраза, после которой он должен был поступить в распоряжение человека, ее произнесшую. Тони помолчал, потом сказал ответную кодовую фразу. — Нет, клумбу подвинули ближе к банку. Люк поманил его к двери на выход из общежития, а на улице, отведя в сторону, на спортивную площадку, спросил: — Ты подготовил для нас маршруты? — Да, все готово. Весной получил задание в нашей системе, в посольстве, и вот подготовил маршруты. Давай вернемся, я заберу расклады и зайду снова с девушкой. — Тони теперь не сомневался и действовал уверенно. — Да, прямо сейчас! — и первым пошел ко входу в общежитие. Бывший спецназовец Шокового батальона вернулся через минут десять, за ним в полумраке коридорного освещения маячила какая-то неясная фигура. — Прошу простить! — по-французски сказал Тони. — Мы вот решили навестить и ненадолго зайти к вам. Можно ли? — Да, заходите. Рады видеть! — Марта собрала бумаги на столе и пошла навстречу, Люк остался стоять у окна. — Вот, хочу представить Николь. Она стажерка, француженка. Специализируется на жаргонах, диалектах, арго. — Тони пропустил в комнату девушку. — Да она вам сама расскажет. Николь, конечно, не научный работник, как вы, но у них в Мюнхене серьезная школа восточных языков и особенно русского. — Эй, Тони, ты что-то не то говоришь! — низким голосом сказала Николь. — Школа у нас хорошая, да вот школьница, тупая в русском языке, не очень способная! Люк усмехнулся этой наивной критичности в оценке и пошел навстречу. Представился, потом представил Марту. Они сели за стол, Люк и Марта начали готовить чай, но Николь неожиданно попросила кофе.