— Ладно, вижу не время пока еще! Но, когда оно придет, мне нужно иметь то, о чем я сказала! — совершенно не примирительно, а с вызовом заявила Дора Георгиевна, когда они подъехали к дому № 2 на площади им. Дзержинского. Помощник вышел, многозначительно кивнув головой, а она покатила в аэропорт и ночью уже была в Париже. Глава 2. Париж. Франция. SDECE (Служба разведки) / Бюро президента Франции / Военно-промышленный концерн. Zenith Aviation / Сын французского уголовного авторитета / Постановка задачи Март 1977 года. Париж. Франция. SDECE (Service de Documentation Exterieure et de Contre Espionage). Второй день после возвращения во Францию из тюрьмы в Северной Африке для Мишеля начался с вызова к директору SDECE — службы разведки, графу Александру де Мараншу (Alexandre de Marenches), он же Андре Деваврен, «полковник Пассе». Прозвище из-за крупной комплекции и раскованных манер граф де Маранш носил Porthos (Портос), правда, если внешне как-то сходилось, то по типу личности он, скорее, напоминал Арамиса. Утром, прибыв в свой особый отдел «Централь», или «Бассейн», как называли свою штаб-квартиру сотрудники SDECE, Мишель увидел вдалеке, в самом конце длинного коридора, начальника особого департамента, который махнул рукой Мишелю. — Здравствуйте, Мишель! Что такое с вами? Лицо потеряли? — спросил он, когда Мишель подошел. — Вчера в спортзале потерял, при падении. Восстанавливаюсь после африканской тюрьмы. Как попал туда случайно, так случайно и выскочил! — Не совсем верная формулировка! Попали случайно, это уже не вызывает сомнений, а вот выдернул вас оттуда директор. Поднял на ноги Бюро президента и МИД! — отчетливо, словно вдалбливая, проговорил начальник департамента, а затем продолжил уже другим тоном: — Сколько вам говорилось, что надо было больше атлетизмом заниматься, а не терять время на интеллектуализм. Результат на вашем лице. Давайте поторопимся, нас ждет директор! — И он повел его на этаж выше, еще раз цепко оглядев. В кабинете директора находился руководитель аналитической службы SDECE, который сидел не за общим столом, а в отдалении в мягком кресле у низкого столика и сосредоточенно рылся в своих бумагах. Директор службы разведки молча кивнул Мишелю и жестом пригласил присесть, с минуту помолчав, он повернул голову в сторону главного аналитика: — Наш уважаемый господин Поль Деффер коротко доложит ситуацию, которая сложилась тут у нас на сегодня, собственно, это и послужило вашему досрочному возвращению. Главный аналитик встал, прихватив пачку бумаг, подсел к ним, откашлялся и сказал: — Господин граф, скорее не ситуация, а сложилась комбинация, весьма неустойчивая, которая может создать ситуацию. — Главный аналитик вальяжно уточнился, пристально, как показалось Мишелю, посмотрел на него и продолжил: — «Советская Империя» завершила разработку супер оружия: гиперзвуковых крылатых ракет. Мы же находимся только в процессе создания аналогичного продукта. Мишель недоуменно посмотрел на директора, потом на своего руководителя, не понимая, для чего эта вступительная часть. Руководитель департамента, коротко глянув на директора, сбивчиво, невнятно, как принято у интеллектуалов, перебил главного аналитика: — В Бюро президента, в Генеральном секретариате национальной обороны и Межминистерском комитете по разведке Франции[59] совместно с DRM[60] было принято решение о получении полной информации по этому оружию, которое особенно удовлетворяет нашу систему национальной обороны. — Он обернулся к Директору за подтверждением. — Да, Мишель, мы с большим трудом вытащили тебя из тюрьмы, и я хочу это задание поручить тебе. — Директор не испытывал большого воодушевления, произнося эти слова. Решение Бюро президента о получении полной информации об этом оружии с первого же момента действовало на него угнетающе, и все, что он начинал делать в этом направлении, делалось им как бы по принуждению. Почему возникло это внутреннее противодействие, он, анализируя себя, только догадывался, однако отчетливо чувствовал какую-то фальшивость некоторых позиций, на которых начала строиться вся операция. Он понимал, на каких шатких, непроверенных данных базировались эти запросы из Бурбонского дворца[61], депутатской комиссии по обороне и оборонной технике. Подтвержденные фактами цепочки привели его к первому источнику из Социалистической партии, по непроверенным данным от Шарля Эрню, затем в конспиративное отделение закрытой организации «Великая ложа»[62] и, к его великому удивлению, в партию «Национальный Фронт» к референту создателя партии Жан-Мари Ле Пена. Вот эти три источника, которые явно не прослеживались в запросах депутатов к президенту Франции и послужили с подачи министра обороны Ивона Буржа, фитилем к бочке с порохом. Граф не то чтобы сомневался, нет, он абсолютно не верил этим данным, всей этой, бог знает, откуда вдруг неожиданно появившейся информации, которая и заставила Совет при президенте Франции, Бюро президента, принять твердое решение о получении полных и всеобъемлющих данных по этому русскому оружию. — Я хочу сразу же сказать вам, — отвлекшись от своих мыслей, продолжил граф, — шансов выполнить задание мало. Мишель, слушая директора, чувствовал неуверенность и скрытое раздражение во всем, что тот говорил. — Мы просмотрели несколько кандидатур, которые могли бы провести эту операцию, но руководитель особого департамента, к мнению которого я присоединяюсь, решил, что лучше всего поручить это дело тебе. Руководитель департамента приподнял руку в знак того, что хочет добавить. — Нам пришлось сильно надавить на африканцев, чтобы достать вас из тюрьмы. Наше расследование закончено, и вашей вины нет, здесь был грубый просчет офицера связи. Там ваше дело закрыто, и никаких преследований не будет. — Это все я понимаю! — Мишель посмотрел на руководителя департамента, потом на директора: — Мне непонятно только, почему такая неуверенность в успехе операции? Вы как-то сразу на земле ломаете мне крылья! Граф усмехнулся, кивнул и уже совсем другим тоном заявил: — Понимаете, Мишель, я своим чутьем старого подпольщика (Директор, как ветеран Сопротивления в годы Второй мировой войны, иногда позволял себе вспомнить свои высокие заслуги перед страной.) — слышу чужие призвуки. Опасности вроде бы даже и не ожидается, но вот как-то так получилось, что у меня сложилось такое мнение. И это не ломание крыльев, а реализм нынешней ситуации и только мои постоянные некоторые сомнения. — Понимаю вас, господин директор! — А если понимаете, то вам с супругой три месяца на подготовку, восстановить свой русский ленинградский язык, а потом в путь. В «Советскую Империю»! (По настоянию графа в SDECE только так и не иначе называли СССР.) — Наша резидентура в Москве раньше постоянно получала общую информацию об этой разработке, однако, — в разговор снова вступил главный аналитик, — в связи с переброской задания в другой город мы не имеем на сегодня никаких сведений. — Аналитик слегка подмигнул Мишелю: — Знаем только, что трудности пока в обеспечении расчетной базы для общего программного обеспечения. Нет ни у нас, ни у «Советской Империи» сверхмощных диалоговых счетно-решающих устройств, таких, которые производит Северная Америка. Наши африканские источники сообщают о замысловатой сделке агентуры КГБ в ЮАР по при обретению от американской фирмы DEC сверхмощных компьютеров Star, которые как раз для этой цели и предполагают использовать. Мы не смогли закупить их для себя, американцы строго контролируют этих монстров, а «Советская Империя» приобрела! — И он сделал гримасу плачущего Арлекина. — Не вполне понятно, каким образом они смогли это сделать, обойдя Агентство по контролю над экспортом вооружения. Там же эмбарго? Особенно суровое для этих приборов? — спросил начальник департамента. — Это все гениальный, вездесущий герр Мюллер, за ним идет охота многих спецслужб, в том числе и Интерпола, но он активен и неуловим. Мы тоже имеем дело с такими бизнесменами, задерживаем и судим, но их масштабы деятельности несопоставимы с герром Мюллером Рихардом, никто даже точно не может назвать, сколько у него фирм и разных фондов, а работает он на «Советскую Империю» через страны Восточного блока. Директор «Централь», молча слушавший аналитика и вопросы присутствующих, вдруг встрепенулся, легко, для тучного тела, поднялся из-за стола, прошелся по кабинету и сказал, грузно присев на край общего стола. — Вот что, это все, конечно, интересно, мы хорошо можем отслеживать ситуацию, делать аналитические прогнозы. Вот и сейчас я имею прогноз о том, что «Советская Империя» через год с небольшим начнет войну в Афганистане и введет туда свои войска. Наши аналитики никогда не ошибаются, и прогнозы их всегда совершаются с оценкой вероятности до 92 процентов, так ведь? — Он повернул голову к главному аналитику, тот пожал плечами, развел руками, подтверждая слова графа. — И сегодняшний анализ положения с этим оружием подчеркивает важность данного вопроса. «Советская Империя» хочет подписать Договор ОСВ-2. Переговоры идут тяжело, и если не будет у них этих крылатых ракет, они вынуждены будут принять невыгодные для них условия. Заставить Северную Америку сесть и подписать может только факт принятия на вооружение этих крылатых ракет. Нам это важно знать, не только исходя из союзнических обязательств, но и для безопасности нашей страны. Мы только союзники после выхода из НАТО, поэтому оборона нашей страны — наше дело, потому-то мы ведем разработку аналогичных ракет. Отсюда вытекает вывод: заинтересованность наша вдвойне по сравнению с другими проектами. — Он оглядел всех, потом добавил к сказанному: — Мы не в такой степени занимаемся «Советской Империей», как ею занимаются другие спецслужбы, нам хватает защиты и удержания позиций в наших провинциях, и только там мы сталкиваемся с КГБ и военной разведкой. — Директор, до этого говоривший тихо и почти невнятно, вдруг отчетливо произнес последнюю фразу, от которой все вздрогнули: — Это особый случай! Операция должна быть проведена при любых обстоятельствах. Президент ждет от нас действий и полноты информации. Графу вспомнилось заседание Бюро президента Франции совместно с Советом по обороне на прошлой неделе, когда, заслушав уполномоченного по делам разведки, все повернулись в его сторону. Александр де Маранш, изобразив на лице испуг, встал со своего кресла приглашенного на закрытое совещание, у дальней стены зала, вышел к столу заседаний, демонстративно громко топая, и обратился ко всем: — Вот вы тут заслушали выжимку из разных оперативных и доверительных источников, собранных, откуда принес ветер! — Он обвел всех тяжелым взглядом, воздел руки к потолку. — Ну, вот, скажите мне, люди, почему вы так легко принимаете то, что вам суют в морду. Вы знаете, что легко приходит, еще легче уходит! Это грозный намек, всего лишь намек! Не более того! — Что вы хотите сказать этим, граф? — прервал его уполномоченный. — Нам, как борзым на охоте, дали понюхать наживку, и мы тут же встали в позу! — Директор принял стойку, соответствующую сказанному примеру, поднял руки к груди и опустил книзу кисти рук, задышав громко и часто, по-собачьи. — Вот такие мы сейчас, после этого сообщения! — Ну, и что вы хотите сказать этой пантомимой? — спросил председатель Совета, уже теряя терпение. Граф выпрямился, щелкнул каблуками, вытянулся во фронт и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь: — Они создали этот блеф, а мы будем пахать пустое поле! Приказ президента Франции будет выполнен неукоснительно и в самые сжатые сроки! Мы бросим лучших агентов в бескрайние просторы «Советской Империи», и они полягут там, выполняя свои задачи! Это все, что я хотел сказать и показать вам! После этих слов он повернулся и вышел из зала. Позже он получил фельдъегерем протоколы заседания и на отдельном листке бумаги предписания для SDECE о подготовке и проведении операции по установке и получении необходимой информации по сверхдальним крылатым ракетам. Он хмыкнул себе под нос, прочитав до конца эти сухие и бесстрастные строчки государственного языка, отложил в сторону и вызвал к себе начальника особого департамента. — Что скажешь, друг сердечный, на этот приказ? — угрюмо и зло спросил он его. — Нам нужно вытаскивать Мишеля! — точно и определенно заявил начальник департамента, прикидывая про себя, как отреагирует граф на это. — Значит, будем вытаскивать! Лучшего кандидата я не вижу! Таким образом, сложилась напряженная атмосфера в «Централь», когда Мишель, вызволенный из африканской тюрьмы, сидел перед директором. Начальник особого департамента открыл застежку своего дипломата, достал несколько листков бумаги и газету, быстро просмотрел и протянул Мишелю. — Вот, Мишель, здесь газета оттуда, и вот статья об ученом, который разрабатывает интеллект этих ракет, с фотографиями. Аналитики в департаменте профессора хорошо потрудились над ними. Смогли достать нашего главного разработчика аналогичного оружия из филиала Zenith Aviation на Лазурном Берегу Фернан Хассманн и показать эту газету, который смог увидеть на фото те самые формулы и алгоритмы, с которыми сами работают. Если бы не его острый взгляд, мы бы пропустили эту важную информацию. Он был шокирован, даже потрясен, когда прочитал статью и увидел фотографии. Мишель внимательно просмотрел три фотографии на газетной полосе, прочитал перевод статьи и отдал директору. — Вот ваша легенда, теперь вы — Люк Моно, едете, как филолог из «Практической школы высших исследований» Сорбонны, аспирант IV секции исторических и филологических наук. Ваша тема «Поэзия декабристов и поэзия Франции: передовая линия прогресса человечества». Название темы немного подработаем. Вам три месяца на вживание в легенду и работу со специалистами, а с аналитиком начинаете прямо сейчас, после нашего совещания. Тема декабристов выбрана не случайно. В Краевом центре, где сейчас полным ходом идет альтернативная разработка летающих монстров, много материала по декабристам. В местном университете всего одна научная работа по этой тематике. Была представлена к защите в 1957 году, а сама диссертантка уже давно на пенсии, поэтому у вас все хорошо по защите легенды, никого рядом нет по вашей теме, меньше шансов сделать дыру в прикрытии. Если вдруг что-то и произойдет, у вас в справке о физическом состоянии стоит диагноз о нестабильном психоневрологическом состоянии как следствие травмы головного мозга в результате спортивных состязаний. Теперь о шансах. Их бы полностью не было, не появись у нас агент, там, в этом Краевом центре. Наших людей в этом городе не было, пока не появился этот художник. Это и есть тот самый наш новый агент. Канадцы обещали подумать, передать нам своего «спящего» агента, но это дело будущего и больших торгов. Пока будете работать с этим художником, Николаем Немецким. — Он что, немец? — спросил Мишель. — Нет, это его фамилия. Директор «Централь» удивительно легко при его комплекции соскочил со стола, подошел к Мишелю, который привстал с места. — Этот человек сам пришел к нам в Москве. В Культурный центр при посольстве Франции. Это интересное место по установке и сбору материала. На этих культурных мероприятиях полно агентуры КГБ, однако бывают и интересные моменты, вот как с этим Николаем Немецким. Более подробно все это проработаете со специалистами здесь и конкретным контактером с этим новым агентом там, в Москве. Вы едете со своей супругой, она тоже аспирантка. Марта Моно. Тема у вас общая. Ну, вот и все. Дальше сами, времени на подготовку мало. В августе вам выезжать в «Советскую Империю», там, в Крае, начинается учебно-педагогический год. Все могут выйти и продолжать работать, а вы, Мишель, задержитесь! — директор подождал, пока закроется дверь за выходящими, изучающее посмотрел на Мишеля: — Еще вот что, только вам сообщаю! Там, в университете на третьем курсе, обучается студент по государственной программе от Сенегала, некто Тони Сиссе. Это мы сделали ему эту госпрограмму обучения, но это наш человек. Это бывший солдат нашего специального подразделения, парашютист шокового батальона, получивший серьезное ранение, которого мы вывели в резерв. Вот тебе кодовая фраза на полный контакт с ним. Но учти, это силовик, он африканец и к нему обращаться только в случае угрозы. У него там мало ресурсов к применению в работе, но кое-что он сделать сможет. — Моя линия поведения с ним? Развивать отношения по приезде или игнорировать? — Мишель, услышав эту конфиденциальную информацию, даже слегка повеселел: ну, хоть не одни там будут! — Никакая! Ты о нем вспомнишь, только если возникнут непреодолимые сложности! До этого момента для тебя он один из многих студентов наших заморских провинций, получающих образование в «Советской Империи». Все, иди! Граф посмотрел вслед Мишелю, увидел, как тот слегка подтягивает при ходьбе ногу, раненную при его задержании в Африке, вздохнул и, резко повернув свое тучное тело, пошел в комнату отдыха, где лежали особо секретные материалы, поступившие с утра. Апрель 1977 года. Париж. Франция. SDECE. Начальник особого департамента SDECE в здании «Централь» заглянул в комнату спецподготовки, увидел Мишеля и кивком головы предложил выйти. Они спустились на этаж ниже, в малый конференц-зал, где уже находились главный аналитик и только что прилетевший сотрудник резидентуры в Москве. Он вяло махнул рукой, приветствуя вошедших, зевнул и встал из кресла за столом. — Привет, коллеги! Извините, ночной рейс, и сегодня же отправляюсь назад. Сейчас я введу вас в начальный период работы по Николаю Немецкому. Оперативный псевдоним «гость». Он снова сел, небрежно выдернул из портфеля папку. — Вербовка нами проведена на месте, вам остается только в процессе полевых работ вместе с ним закрепить и довести ее до конца. Вот тут его психологический портрет, вот письмо для связи, которое мы опустим в почтовый ящик в день вашего приезда, ну а там, в Краевом центре, уже определено место встречи. Это «Вещевой рынок» за городом, похожий на наш «блошиный». Агент будет стоять при входе справа с картиной «Лебеди в пруду». Вот тут условленные с ним фразы, которые вы произнесете. Это увлечение советским современным изобразительным искусством «андеграунд» будет прикрытием для ваших отношений. На первой встрече договоритесь о встрече в городе, там уже выкупите у него картину, оплатите франками и получите расписки. Обязательно сфотографируйте эти действия. — Подробнее, пожалуйста, что он за человек в рамках психологического портрета? — Марта приготовилась выслушать, но человек из резидентуры махнул рукой, жестом определяя, что говорить почти нечего. — Это все наши контакты там? — деловито задал вопрос Люк.