— Вам придется рассчитывать только на «гостя». Но ничего, у него обширные связи по линии спекуляции, или, как они называют, «фарцовка». У них там очень дорого покупать у спекулянтов вещи из-за границы, поэтому только обеспеченные люди имеют возможность приобретать, и они, эти обеспеченные люди, имеют свой, особый статус в стране. Это будет для вас шанс, мы надеемся, за что-то или кого-то обязательно зацепитесь! — оперативник из резидентуры весело подмигнул им. — Ну а вы со своей стороны обеспечите его всеми необходимыми вещами, как они говорят, «шмотками», там, для контактов. Привезете их с собой! Люк задумался, переглядываясь с Мартой, потом осторожно спросил: — А что вам известно о нашей цели? — Как ваш куратор в Москве, я знаю цель вашей работы в поле. Это очень трудная задача, потому что их предприятие, где продукт, или, как они называют, «изделие», дорабатывается, строго секретное, и нам получить сведения об этом «КБхимпром» не удалось. Известно из нашего серьезного источника в Париже, что руководство в Москве обеспокоилось утечкой информации на предприятии в Подмосковье, где это изделие начали разрабатывать. Это их ведущие промышленные объекты. Поэтому они срочно свернули на нем все работы и передали их в тот самый «КБхимпром» в провинции, надеясь там завершить всю оставшуюся работу без утечки. — Какие сведения по этой «утечке» под Москвой? — спросила Марта. — У нас нет подробных сведений, нет их в дружественных структурах, хотя они могут и лукавить, оставляя «про запас» эту информацию. Большая часть наших материалов, скажем даже, основное, получена в Париже. Вы прочитаете вот здесь. Человек из резидентуры встал и протянул им пластиковую папку с бумагами. — Вот полный набор разной информации, от географии до финансов. Изучайте и вникайте. Я сегодня улетаю в Москву, поэтому, если возникнут вопросы, постарайтесь до моего отлета связаться со мной. На следующий день Люк и Марта получили большую пачку бумаг, написанных от руки трудночитаемым почерком. Это была их научная работа для получения докторской степени в Сорбонне, которая являлась их пропуском в Краевой центр, в их местный университет. Через три месяца напряженной подготовки они уже были в Москве и сразу же столкнулись с непредвиденными трудностями. У Марты начались «месячные», а во всех аптеках, куда заходили, понятия не имели о гигиенических тампонах «Тампакс». Это было первое печальное знакомство с условиями жизни. Купить вату также не удавалось, это был дефицит, стратегическое сырье, как объяснила одна из продавщиц, правда, она продала им пачку, как она сказала, «из-под прилавка», поэтому и цена была немыслимая. Инструктаж в резидентуре длился до вечера, почти до отхода поезда, и уже утром они смотрели на пустынные просторы, проплывавшие в окне. Начался отсчет времени «полевой» работы агентов SDECE в тревожной глубине СССР. Апрель-май 1977 года. Париж. Франция. Военно-промышленный концерн. Финансовый директор концерна Zenith Aviation осторожно нажал кнопку справа от дверей кабинета президента, когда зажглась табличка «Входите», открыл первую дверь в тамбуре и нажал на вторую, внутрь, протиснулся, отметив, что открылась она всего на четверть. Эта дверь имела странную особенность: когда шеф был не в духе, ее можно было открыть только на четверть, все догадывались, что на создание этой управляемой двери потрудились конструкторы и механики департамента безопасности, но делали вид, что это естественное положение вещей. Информатор финансового директора из Кабинета правительства вечером экстренно сообщил о секретном заседании у премьер-министра, где поступило предложение прекратить разработку на их концерне проекта гиперзвуковых крылатых ракет. Должность «источника», простого делопроизводителя канцелярии, позволяла получать только общее представление о положении вещей. Необходимо было искать ответы на причины предполагаемых шагов со стороны правительства и принимать ответные меры по спасению уже почти готовой к серийному выпуску СКР. В новом корпусе предприятия уже монтировались сборочные линии, а из филиала в горах на Лазурном Берегу начали поступать первые блоки «интеллекта» ракеты. Вот с этим тревожным сообщением ранним утром он приближался к столу президента, который выглядел озабоченным, если не сказать встревоженным. — Это все, что удалось вам узнать? — спросил президент, на удивление, как-то мало заинтересованно, достал портсигар, закурил сигарету и прошел к большому, во всю стену, окну, из которого открывался вид на западную часть Парижа. Президент любил рассматривать город, это занятие успокаивало его. Вот и сейчас, выслушав тревожное сообщение, он смотрел на крыши Парижа, думая о том, что теперь пора включать тревожную кнопку. Сообщение финансового директора как подтверждение более полной информации, полученной им несколько часов назад и в которой до этого момента сомневался, теперь позволяло ему делать то, что было совершенно недопустимо раньше. До начала рассмотрения вопроса о прекращении финансирования СКР. — Что можете предложить, хотя бы как частичный выход из финансового тупика, в котором можем оказаться? Если они примут решение отрезать нас от получения государственных фондов? Президент тоскливо слушал сбивчивые предложения, посматривая на крыши Парижа, потом резко повернулся: — Скучные и малоэффективные! Да, знаю, что вы не обладаете возможностями, которые необходимы в данной ситуации, но я вижу ваше стремление, и конечно же ваши предложения ничтожны для разрешения проблемы с фондами. К счастью, они там пока только решают вопрос о закрытии нашего проекта. — Президент показал пальцем в потолок, явно ссылаясь на Кабинет правительства. — Я тоже получаю сигналы и даже знаю причины. Общий мировой кризис не так сильно влияет, как то, что они решили, основываясь на мало проверенных фактах, что у Советов существует подобный продукт, следовательно, приоритет упущен. Как сказал один из советников, мы догонять никого не будем и, если не успели, будем закрывать дорогостоящие проекты. Президент сел за стол, внимательно посмотрел на своего финансиста и продолжил: — Единственная возможность, которая сможет повернуть все в нашу пользу, это получить полную и достоверную информацию об этом аналогичном проекте, который разрабатывается Советами. — Но как? — заволновался финансовый директор, предчувствуя большие траты. — Как это всегда происходит. Купить! — коротко бросил президент. Финансовый директор, когда вопрос начинал выстраиваться ближе к фондам, всегда испытывал состояние окруженной врагами крепости, защита сундуков с золотом была его приоритетной задачей. — А где, у кого и сколько это будет стоить? — вопросы он задавал в той последовательности, как они нарастали в его голове. — У нас нет своей разведки, значит, надо обратиться к профессиональным структурам. — Надо знать к кому! — вырвалось у финансового директора. — Меня знают все! — вяло сказал президент, которому уже наскучил этот разговор. — Вы хорошо знаете, с какими трудностями мы столкнулись, разрабатывая наш продукт, сколько ресурсов было потрачено на преодоление их, и мы уже почти у цели. Все это вы хорошо знаете. Да-да, каким-то образом надо добыть такие сведения. В случае если это будет блефом, мы продолжим получать правительственные фонды на продолжение нашего проекта, а если это уже реальный продукт, то мы сможем достаточно быстро после анализа полученной информации запустить в производство, следовательно, получить дополнительные средства. Я благодарю вас за это сообщение, которое вы получили заблаговременно, дальнейшие действия будут разворачиваться не в вашей сфере, это теперь забота нашей службы безопасности. Я проинформирую вас, когда решение будет принято. Финансовый директор осторожно прикрыл за собой дверь кабинета, вздохнул с нескрываемым облегчением и ушел к себе. Президент хорошо понимал, что возникла ситуация, которую меньше всего хотел получить. Прекращение финансирования со стороны правительства приведет к приостановке других проектов. Средства, выделяемые на крылатые ракеты, превышали все остальные поступавшие фонды, и частично приходилось использовать их на развитие других проектов. Президент хорошо знал производственно-финансовую кухню, он понимал, что от последующего выпуска в серию любого изделия прибыль пойдет живительной рекой и с лихвой компенсирует любые финансовые потери, но в данном случае решение правительства о приостановке выделения фондов могло повлечь за собой непредсказуемые результаты, вплоть до банкротства. Надо было срочно принимать меры. Начальник департамента безопасности концерна с минуту помолчал, усваивая ситуацию, потом начал говорить: — Пьер, вы хорошо знаете, из какой структуры я пришел к вам. Теперь, насколько понимаю, мне необходимо поднять все свои связи, чтобы получить отрицательный или положительный ответ на вопрос о том, чем Советы обладают реально в настоящий момент. Я думаю, что над этим активно работают там, откуда я пришел, и если этот вопрос прозвучал в Бюро президента, значит, они тоже не обладают достаточной информацией об этом в плане обороны страны. Долго думать здесь не надо, сейчас я подниму старые контакты, и мы уже будем иметь определенную информацию, так что сможем определить наши дальнейшие шаги. Позвольте мне немедленно решать все эти вопросы. — Решайте и определитесь с суммой, которая вам потребуется. Начальник департамента безопасности достал блокнот, написал там несколько цифр и показал президенту. — Я могу рассчитывать на эту сумму для получения сведений, естественно, пока предварительных? — Подойдите сейчас к финансовому директору, он проведет все по смете. Только не заостряйте его внимание на этом вопросе, вы же знаете, какой он трепетный, особенно когда дело касается наличных. Через несколько дней в дверях кабинета появился начальник безопасности, однако по его виду было трудно судить, как решился вопрос. — Господин президент, есть человек, который может оказать помощь в решения нашего вопроса. Это, конечно, не сам граф, но его правая рука. Профессор, аналитик, возглавляет самый информированный департамент в «Бассейне». — Что такое бассейн? — удивленно переспросил президент. — Так уж прозвали наше здание, построенное на месте бассейна. Есть еще одно, более официальное название — «Централь». Профессор там является главным аналитиком и полностью владеет материалом. — Я так понимаю, что профессор сможет предоставить нам полную картину, не нарушая должностные инструкции «Бассейна»? — Президент задал вопрос и сам же ответил: — Ладно, надеюсь, что хоть обрисует нам, чего ждать и на что надеяться. Вы уже связывались с ним? — Нет, но мне только что звонил один из моих старых друзей, который может говорить с ним почти напрямую, и сказал, что нас ждут. Вот телефон профессора. — Так звоните! — Президент встал и прошел к окну, постоял, вслушиваясь в короткие фразы разговора по телефону. — Ну, что там? — обернулся от окна президент. Начальник департамента безопасности как-то странно посмотрел на него, потер подбородок и напряженно сказал: — Он будет внимательно изучать свои возможности. Президент, глядя на него, переспросил: — Так что там такое? — Так, ничего существенного для нашего вопроса. Он вспомнил меня по службе и сказал то, что не давало мне покоя вот уже почти пять лет. Одно провалившееся дело, в результате которого я и подал в отставку. Он назвал мне имя человека, виновного в этом провале. Для меня это было довольно неожиданно! Президент понимающе кивнул: — Идите, договаривайтесь о встрече немедленно. — Профессор сказал, что знает мотивы, которые привели нас к нему, и пока нет предмета для переговоров. — Что-что? — переспросил президент, отослав жестом руки референта, который уже вошел, вопросительно глядя на него. — Да, именно так! Он хочет посмотреть весь объем информации, чтобы правильно и надежно построить дело, которое интересует нас. — Ну, это уж слишком! Вы что, сказали этому, своему знакомому, о моем желании получить у русских? Начальник безопасности гордо вздернул голову и сквозь зубы сказал: — Господин президент, не забывайте, откуда я пришел к вам и где служил почти двадцать лет. Такое недопустимо! — Так откуда он знает? — Он просто знает! Это все! На то он и профессор! Нам остается только ждать! — многозначительно сказал начальник безопасности и спросил: — У меня осталась сумма от представительских расходов. Мне сдать ее финансовому директору? — Ничего подобного! — Президент поднял руку, как бы приглашая внимательно отнестись к тому, что скажет. — После встречи с вашим профессором и получения его предложений я надеюсь получить от вас полную проверку всех его возможностей. Вот здесь вы и потратите эти деньги! Прошел почти месяц, пока в середине мая совершенно неожиданно в кабинет почти вбежал начальник безопасности и, поглядывая на сидящего у стола президента, помощника, сказал: — Ну, вот, дождались! Профессор приглашает нас на встречу. Временные рамки не ограничены. Он просит прихватить с собой комплект всей документации по нашему продукту, чтобы оценить объемы. Президент концерна, уже почти потерявший надежду на решение задачи начальником безопасности, сделал две осторожные попытки решить самостоятельно. В первом случае его старинный приятель, дивизионный генерал General de division, занимающий ответственный пост в министерстве обороны Франции и место постоянного представителя в «Ядерном клубе», не спрашивая причины, свел на одном из приемов в офицерском клубе с руководителем управления военной разведки Direction du renseignement militaire, DRM. Выслушав его полную намеков и недосказанности просьбу, представитель военной спецслужбы медленно, словно осмысливая и как бы не до конца поверив во все сказанное, поставил бокал и мелкими шажками бросился к двери из кабинета для переговоров. На следующий день его старый приятель позвонил и враждебным тоном сказал, что прерывает личные отношения с ним, и, только учитывая их давнишние отношения, ему с трудом удалось замять скандал, который начинал поднимать в министерстве шпион из военного ведомства, приняв президента концерна за провокатора, если не хуже. Второй заход президент концерна, обозленный поведением, как он выражался, идиотов из военной конюшни для ослов, сделал, встречаясь со своими частными заказчиками из Израиля. Проведя итоговые стрельбы выборной партии готовой продукции и подписав документы о подготовке продукта в небольшую серию, президент концерна, уже внутренне подготовленный ко всяким неожиданностям, осторожно спросил у заместителя делегации, который на его взгляд более всего походил на представителя спецслужб, что у него есть вопрос, выходящий за рамки данного протокола. Увидев, как у того дернулся кончик длинного иудейского носа, понял, что попал в самую точку. — Могу я получить конфиденциальные сведения об одном продукте, который готовится в производство? — задал он, по его мнению, сдержанный вопрос. Собеседник, действительно работающий в АМААН[63], обескураженный тем, что президент концерна обратился по адресу, не понимая, откуда тот получил наводку на себя, на плохом французском ответил: