Марианна вздрогнула. Адреналин и стресс, стресс и адреналин… это они виноваты! Да она с ума сошла, не иначе! Петр Аркадьевич чуть сильнее сжал ее запястье и собрался сказать что-то еще; а может и не сказать, а может, и сделать… Марианна ждала, как загипнотизированная. Кровь кипела в ее жилах, но по коже отчего-то пробежал озноб. По прихожей разлился «Марш» из «Щелкунчика»; на крыльце кто-то стоял и жал на кнопку звонка. Петр Аркадьевич досадливо цокнул языком и отпустил ее руку. Марианна перевела дух. Гость нажал на звонок второй раз; Петр Аркадьевич шагнул к двери — Марианна отскочила в сторону — и щелкнул замком. В прихожую ступила молодая женщина в белом пальто и произнесла интеллигентным голосом: — Петр, прости, я без предупреждения. Ты не отвечал на мои звонки, а я как раз проезжала мимо. Поэтому решила заявиться наудачу. Привезла бумаги, что ты просил. Здравствуйте! — она заметила Марианну и мягко улыбнулась, — Вы, должно быть, Дашина учительница английского? Петр Аркадьевич о вас рассказывал. — Здравствуйте, — Марианна растерялась и чуточку рассердилась. Это еще кто, вся такая изящная? И почему Петр Аркадьевич говорил о ней с этой… леди? — Марианна Георгиевна, Дашина учительница английского. Илона Игоревна, мой руководитель отдела по связям с общественностью и друг семьи, — представил их Петр Аркадьевич. То, что дама служила начальницей, было видно сразу. Причем начальницей, так сказать, класса «люкс». Директрисе Эльвире с ее горчичным загаром и крикливыми интонациями было до нее как до луны. Илона Игоревна была утонченной и холодной, как принцесса Монако. Ее русые волосы лежали гладкой волной. Кожа была идеально ровной. К губам приклеилась милая полуулыбка, серые глаза смотрели с умеренным дружелюбием. Она говорила тихим голосом. Но за всем этим чувствовалась железная воля. Этой даме было палец в рот не клади. — Вы уже уходите? Жаль! Мне хотелось поговорить с вами о Даше. Она непростая девочка, но я очень ей сочувствую. Современным подросткам живется нелегко, — она покачала головой, сокрушаясь. — Петр Аркадьевич поступил верно, когда решил обучать ее дома, а потом отправить за границу. Оставлять Дашу с матерью было нельзя. Но и Петр Аркадьевич не может уделять ей столько внимания, сколько необходимо. Лучше, если воспитанием займется коллектив опытных педагогов, действующих по одной программе. Приходящие учителя вряд ли смогут применять единый подход в обучении и воспитании. Вы согласны, Марианна Георгиевна? Марианна издала хмыканье, которое можно было понять как угодно. — Если бы все были такими, как вы, другое дело, — она опять улыбнулась. — Петр Аркадьевич отзывался о вас в положительном ключе. Его мнение многого стоит. Наверное, вы хороший профессионал. Я вот, например, пока не смогла подружиться с девочкой. И тут Марианну осенило: Илона, ну конечно! Даша говорила, что некая Илона раньше частенько приезжала к папе в гости. Выходит, это его пассия — нынешняя или отставная. Марианна немедленно настроилась против вежливой гостьи. Тоже, видно, любительница порядка и инструкций. Они с Аракчеевым два сапога пара. Да-да, она идеально ему подходит! Она косо глянула на Петра Аркадьевича, и увидела, что тот смотрит на Илону приветливо. Но было ли что-то еще за этой приветливостью, она не поняла. — Ты останешься на кофе? — Останусь, пожалуй! — обрадовалась Илона, которая, видимо, только и ждала этого предложения. — И на кофе, и от бокала чилийского вина не откажусь. Она улыбнулась очень двусмысленно. Наверное, намекала, что и пообедать заодно готова, а потом и переночевать. Петр Аркадьевич стал помогать ей снять пальто. — Поболтаю с Валентиной — давно ее не видела! — продолжала делиться планами Илона. — И с Дашей, конечно! — Даша вряд ли сейчас захочет общаться с гостями, — сказала Марианна. — У нее был тяжелый день. Илона заинтересованно посмотрела на Марианну, потом на Аракчеева. — Что-то случилось? Петр, учительница выглядит расстроенной, — она говорила так, словно Марианны здесь не было. — Даша опять набедокурила? Хочешь, чтобы я помогла уладить ваши разногласия? — Все в порядке, Илона. Она пожала плечами и по-хозяйски сняла с рукава его пуловера невидимую пылинку, а потом еще и угол воротника поправила. Пометила территорию, ясно-понятно. Марианна строевым шагом прошла к двери и взялась за ручку. — До свидания, — сказала ей Илона в спину. — Я перед уходом загляну к Даше, немного ее проэкзаменую — посмотрю, чему вы ее научили. У меня есть диплом переводчика. Марианна немедленно остановилась и повернулась на каблуках. — Петр Аркадьевич, — объявила она очень громко и решительно, — пожалуйста, не забудьте поговорить с Дашей сегодня. Не откладывайте до утра. Даже до вечера не откладывайте. И пожалуйста, никаких экзаменов и допросов с пристрастием. — Марианна Георгиевна… Она подняла руку, показывая, что не даст себя прервать. — Пусть она расскажет вам о занятии в центре. Узнайте, какую роль ей дали. Похвалите ее. Скажите, что «Питер Пэн» был вашей любимой книгой в детстве. Не страшно, если вы ее не читали. Скажите, что забыли сюжет и почитайте вместе с Дашей вслух. Вместе съешьте пирожные, которые вы привезли. Попросите ее приготовить для вас смузи. Дайте ей нарисовать у вас на руке череп и кости. Поиграйте с ней в куклы, в конце концов. — Ого! — весело ужаснулась Илона. — Какая авторитарная учительница! Петр, это все очень интересно, но давай потом. Сначала решим наши дела. Рабочие и … всякие другие. А потом будешь играть в куклы. — Илона, погоди, — он аккуратно отцепил ее пальцы от своего локтя. — Марианна, стойте! Марианна выскочила наружу, захлопнула за собой дверь и быстро зашагала к такси. Такси ехало до города ужасно долго. За это время Марианна узнала, что голод заглушает любые горести. Завтрак был давным-давно, обед она пропустила. Ее желудок издавал такие ужасные звуки, что водитель начал озабоченно прислушиваться: он решил, что забарахлила машина. Поэтому все прочие неприятности временно померкли. Думалось только о том, что дома в холодильнике дожидается палка сервелата и пакет свежих помидоров. Она сделает салат, бутерброды, заварит чай, наестся, и только потом позволит себе подумать обо всем, что случилось за день. Она пулей выскочила из такси и взлетела на свой этаж. Ступила на лестничную площадку, да так и замерла. Этого просто не может быть, думала она потрясенно. Чтобы столько несчастий за один день! Но вот они, сумки под дверью. Пакет с ее книгами и мелочами. Рядом клетчатый баул, набитый ее вещами — вон рукав зеленого свитера свисает. Баба Соня утрамбовывала сумку плотно, но небрежно. Выгребала вещи из шкафов и пихала их как попало. А потом выставила их за дверь, как грозилась, и закрылась изнутри. Марианна зарычала. Она заколотила в дверь и одновременно нажала кнопку звонка. Подняла невообразимый шум: — Софья Прокофьевна! Баба Соня! — взывала она. — Откройте! Немедленно! Да как вы посмели? Ах вы старая… — Ну, договаривай, — предложила баба Соня из-за двери. Марианна сдержалась. — Послушайте, ну зачем вы так? — она попробовала увещевать. — Откройте дверь, пожалуйста. Так нельзя! — Надо было платить вовремя и не хамить. — Я заплачу! Завтра. — Завтра уже новые жильцы въедут. Нет, милая, раньше надо было думать. Будет тебе урок. Вас, молодых, учить надо. — Ну и фиг с вами! — озверела Марианна. — Колбасу хотя бы отдайте! За дверью послышались торопливые удаляющееся шаги. — Софья Прокофьевна, совесть имейте, отдайте колбасу! — неиствовала Марианна и стучала по двери в такт: — Кол-ба-су! На площадку стали выглядывать встревоженные шумом соседи. — Опять Сонька жилицу выдворила, — весело заметил пенсионер Адольфыч, который жил этажом выше. Он ради моциона поднимался пешком по лестнице и стал свидетелем изгнания Марианны. — Вот холера старая! Красавица, хочешь, я тебя к себе пущу пожить? Только у меня одна комната. Я буду на диване спать, а ты на раскладушке. Даже денег не возьму. Только будешь по хозяйству все делать да ноги мне на ночь массировать. И он причмокнул губами, предвкушая, какой чудесной станет его жизнь. — Хватит шуметь! Я в полицию позвоню, — пригрозила оплывшая тетка из угловой однушки. — Девушка, выясняйте отношения с хозяйкой в другом месте! Если вы не можете без колбасы, забирайте остатки «Докторской» из моего холодильника, все равно кот не стал ее есть. Только угомонитесь! — Колбаса вредна, — строго сказал Вадим Иванович, молодой, но уже лысый фитнес-тренер из квартиры напротив. Он высунулся из приоткрытой двери, держа в руке гантелю. — В колбасе много опасных консервантов и омега-шесть-жиров. Вот я, например, веган. Трагедия начала превращаться в комедию. Марианна плюнула, подхватила сумки и пошла вниз. Распалившись, она прошла два квартала, прежде чем опомнилась. Сумки оттягивали руки, ноги ослабели от голода. Марианна увидела кулинарию и рванула туда из последних сил. Добыв два пирожка и бумажный стаканчик с кофе, она уселась на скамейку под липами и начала думать о том, что делать. Думалось плохо, потому что она умирала от изнеможения. Она тряхнула головой и заставила себя собраться. Итак, близится вечер. Ей негде переночевать. На карточке есть немного денег, наличных так и вовсе нет. И самое ужасное — у нее нет телефона! Можно попросить прохожего дать ей позвонить. Но она помнила наизусть только домашний телефон бабушки. И в центр к Виоле ехать бесполезно, Виола уже летит на отдых. Итак, варианты: позвонить бабушке. Но что это даст? Бабушка захочет выяснить, что случилось, а потом примчится лично. Нет, пока отложим этот вариант. На новые споры у нее уже нет сил. Следующий вариант: сесть на автобус, уехать обратно в Лопухово, пасть в ноги Петру Аркадьевичу и умолять приютить. Нет! Нет-нет и нет! После всего, что случилось! После всего, что она ему наговорила! И там же Илона! Пьет чилийское вино и стряхивает с Аракчеева пылинки. Может, они уже закончили изучать рабочие документы и начали целоваться. Или даже в порыве страсти смахнули на пол все отчеты и сводные таблицы и завалились в кровать. А о ребенке даже не вспомнили. Тьфу. Она зажмурилась, представляя красавицу Илону в объятьях Петра Аркадьевича. Образ был шокирующим и заставил ее вспыхнуть.