— Папе тоже понравилось! — сообщила Даша, и Марианна вздохнула с облегчением, потому что яичница была пересоленной, подгорела с одного края, а желтки затвердели, как резина. Хорошо, у придирчивого папы хватило ума не заметить эти недочеты. — Свекольный смузи ему тоже в прошлый раз понравился, он весь стакан выпил, — доложила Даша. — Я хотела сегодня опять для него приготовить, но папа сказал, что уже сыт. Он предложил вас угостить! Хотите, Марианна Георгиевна? У тети Кати и кефир позавчерашний остался! — Жаль, я уже тоже сыта! — быстро отказалась Марианна. — Ты умница, Даша! Потом расскажешь, как ты яичницу приготовила. А то у меня вечно желтки растекаются. После полдника настало время проводить сдвоенный урок английского. Когда они вошли в кабинет, то обнаружили, что Петр Аркадьевич уже устроился в кресле возле стола с ноутбуком. Он кивнул и сделал снисходительный жест рукой, который значил: «Начинайте, не обращайте на меня внимания». Как будто это было легко сделать! Первые десять минут урока Марианна сбивалась и краснела. Хотя Петр Аркадьевич вовсе на нее не смотрел и занимался своими архиважными миллионерскими делами. Листал бумаги, энергично перечеркивал строки, ставил подписи. Задумывался, крутил карандаш в пальцах. Читал с экрана планшета, отвечал на письма. Его телефон тихонько гудел — всем был нужен Петр Аркадьевич, его не оставляли в покое даже в выходной день. Марианна ничего не могла с собой поделать. Она вела урок, но ее так и тянуло глянуть на гостя украдкой. Чуть не заработала косоглазие, зато поняла, что Аракчеев, при всей его видимой занятости, не упускает ничего. Иногда он бросал на учительницу внимательный взгляд. Когда он прислушивался, карандаш замирал в его руке. Один раз они случайно встретились взглядами. Марианна мигом уткнулась в учебник и дрогнувшим голосом прочитала для Даши задание. К счастью, ее ученица работать не отказывалась. Поначалу сидела напряженная, скованная, но мало-помалу ожила. Марианна описывала животное по-английски, Даша рисовала по описанию, потом они менялись ролями. Марианна загадала курицу, а Даша — льва. У обоих получились неведомые зверушки, и они всласть похохотали над результатом. Когда их разобрало веселье (немного нервное), Аракчеев выпрямился в кресле, сцепил руки на животе и подался вперед. Теперь все его внимание было приковано к дочери и ее учительнице. Марианне сразу расхотелось смеяться. Она смущенно прокашлялась и стала разбирать с Дашей новое правило. Даше не любила грамматику, и начала ныть и отлынивать. Марианна из кожи вон лезла, чтобы добиться результата. Петр Аркадьевич загадочно прищурил глаза, взял блокнот и принялся делать пометки. Марианне казалось, что в комнате сгущается напряжение, как перед грозой. В воздухе словно потрескивало от разности потенциалов. Добром это кончиться не могло. Что-то должно было произойти! Она бросила взгляд на часы. Вот так сюрприз! Занятие подошло к концу. Из-за переживаний она неправильно рассчитала время и не успела пройти все запланированное. Но ее больше волновал предстоящий разбор полетов с Петром Аркадьевичем. — Урок окончен, — с улыбкой сказала она Даше. К ее огорчению, девочка, измученная грамматикой, проворчала: — Ну, наконец-то! Это было обидно, но Марианна улыбнулась еще шире. — Вечером повтори, пожалуйста, эти слова. Пусть Дракулетта расскажет Монстерине про приключения у дедушки-вампира, — предложила она заговорщицким тоном и подмигнула. — Завтра мы отрепетируем эту сценку, запишем ее на видео и попробуем смонтировать первый ролик. Даша подобрела и кивнула. Встала, покосилась на отца, аккуратно собрала все учебники и тетради и только потом пошла к двери. — Ты забыла поблагодарить Марианну Георгиевну за урок, — ровным тоном напомнил из угла Петр Аркадьевич и поднялся с кресла. — Спасибо, Мариангеоргиевна, — скороговоркой сказала Даша. — И тебе спасибо за хорошую работу — улыбнулась ей Марианна. — До завтра! Даша улыбнулась в ответ и вышла, они с Петром Аркадьевичем остались одни. 19 Петр Аркадьевич уселся на стул напротив. Положил руки перед собой, сцепил пальцы и внимательно посмотрел на Марианну. — Вам понравился наш урок? — поинтересовалась она угодливым голосом. Он помолчал еще секунду, и Марианна заробела. Она совершенно не знала, как с ним разговаривать. — Да, — сказал он, наконец. — Урок мне понравился. Вы старались, Даша тоже. Вы сумели заинтересовать ее и развлечь. Марианна Георгиевна, у вас есть план занятия? Дайте посмотреть. — Вот, пожалуйста. «Зачем ему это нужно? Он же ни бельмеса не поймет, там все по-английски… Но все равно как-то неприятно!» Он раскрыл тетрадь и стал с умным видом перелистывать страницы. Его глаза неторопливо перебегали со строки на строку, иногда замирали и делались сосредоточенными. Выходит, ошиблась. Все-то ее работодатель понимает, все-то он знает! В эту минуту Аракчеев казался Марианне инопланетянином. Роботом, у которого внутри железяки, чипы и уйма разных программ. Возможно, он и мыслит исключительно алгоритмами. И поэтому, как все роботы, любит планы и инструкции, и не выносит, когда от них отклоняются. А она отклонилась, еще как отклонилась! Марианна крепко стиснула челюсти и стала готовиться к схватке. Ничего, она так просто не дастся! Она готова отстаивать свою точку зрения. Такими мыслями она пыталась довести себя до нужной боевой кондиции. Но получалось плохо. Она видела, как Петр Аркадьевич все сильнее хмурит брови, и крепче сжимает губы, и поигрывает желваками. Марианна пыталась угадать, что это значит, и решила: недоволен. Сейчас дочитает до конца и начнет придираться. Вот тоска смертная! Сиди и слушай его занудства. А ведь голос у него красивый, глубокий, хрипловатый… наверное, любовное признание или слова страсти из его уст звучали бы очень чувственно… — Разве вы не должны указывать в плане цели и задачи урока? Воспитательную, содержательную и тому подобное? Марианна вздрогнула. Она так углубилась в свои фривольные мысли, что не сразу поняла, что он обратился к ней с вопросом. — Да, мы должны это указывать. — Но вы не указываете. — Нет. Я держу их в голове. Мистер Всезнайка кивнул, и в его молчании ей почудилось неодобрительное «Так и знал!» — Это недочет, — заметил он. — И тип урока у вас не указан. И тут Марианну осенило. Этот зануда получает удовольствие, когда к ней придирается! Ему нравится ей указывать! Так вот почему он выбрал ее из всех кандидатов! У матерой гувернантки не только дети, но и родители по струнке ходят. Аракчееву такая учительница ни к чему. А вот она, Марианна, молодая, неопытная, не может достойно ответить. Он рассчитывал, что она будет во всем ему подчиняться. Своими мелочными замечаниями он пытается поставить ее на место, показать, кто тут хозяин положения! Вот ведь деспот! А временами нормальным кажется… — Петр Аркадьевич, позвольте вопрос. — Разумеется, — он поднял на нее глаза. Его немигающий взгляд ее смущал, и она не сразу нашла нужные слова, но Аракчеев терпеливо ждал, когда она соберется с мыслями. — У вас есть педагогическое образование? Или вы просто читали ФГОС[9]? Вас интересуют специфические вещи… — Педагогического образования у меня нет, — он отложил тетрадь. — Но я всегда стараюсь разобраться с технической стороной проблемы, которую предстоит решить. Это многое упрощает. — Проблема — это я? — спросила Марианна c вызовом. — Проблема — образование моей дочери и воспитание ее характера, — ответил он с легкой насмешкой, а потом проницательно добавил: — Вы сейчас думаете, что я придира и критикан, верно? Который рассуждает о том, в чем не разбирается. — Я не… — Конечно, думаете. Поймите меня правильно, Марианна Георгиевна… я привык заставлять людей делать работу эффективно и в соответствии с требованиями. Возьмем ваш план. Запомните на будущее: всегда нужно иметь письменное подтверждение того, что вы делали. Вы никому ничего не докажете, если будете все держать в голове. — Хорошо, учту. Спасибо. Какие еще у вас будут критические замечания? Он с упреком покачал головой. — Почему вы так уверены, что я собираюсь вас критиковать? Мне действительно понравилось, как вы работали. Необычно, с огоньком. Но вот цели занятия у вас все же были расплывчатые. Вы слишком увлеклись играми. По моим подсчетам они заняли у вас процентов семьдесят от урока. Для вас был важен процесс, а не результат. Марианна изначально настроила себя на битву, и все ждала, когда же придется затеять неприятный спор, поэтому нейтральное замечание заставило ее мигом вспыхнуть. Сердце в груди Марианны отбивало чечетку, голос тоже норовил пуститься в пляс. Пальцы мелко дрожали. Тогда она обхватила руками талию и прижала кисти локтями. — Это не просто игра. Это такой метод. Обучение через игру, обучение через развлечение. Даже слово есть в английском… edutainment[10]. И результат был! Даша узнала новое правило, научилась использовать новые слова… — Да, — он сделал нетерпеливый жест рукой. — Что-то она узнала, но запомнила ли? И сможет ли заниматься, если с ней не играть? Игра хороша, когда нужно вызвать интерес. Моя дочь любит играть, однако не умеет усидчиво работать. Не умеет ставить цели и добиваться их. Вы должны ее этому научить. Прошу вас обратить на это внимание. Образование — да и жизнь — не может быть сплошной игрой. — Почему нет?! От нас самих зависит, как мы ее видим… жизнь то есть! — запальчиво возразила Марианна. — Почему вам обязательно нужна борьба с собой и обстоятельствами? Терпеть, преодолевать, заставлять себя? Без этого вполне можно обойтись. А цели можно достичь разными способами! И игрой тоже! Детям нужно волшебство, а не борьба. — Давайте не будем философствовать, — попросил Петр Аркадьевич, поморщился и потер висок, как будто у него заболела голова. — Речь сейчас о другом. Еще один момент: вы очень много хвалите свою ученицу. Хотя она этого совершенно не заслужила. — Это похвала авансом. Если Дашу не хвалить, ее самооценка упадет очень низко! Как вы не понимаете, Петр Аркадьевич? Его губы твердо сжались на миг, и Марианна поняла, что он начинает раздражаться. Она его задела за живое! А Марианна запылала безрассудным задором. Она раскраснелась и подалась вперед, крепко ухватив края стола, как будто приготовилась выстоять удар цунами. — Неужели вы никогда не хвалите своих сотрудников? Петр Аркадьевич тоже наклонился вперед, скрестив руки на груди. Его лицо оказалось близко, и Марианна почувствовала аромат одеколона — холодный и остро-пряный, как ветер, что несет в Северном море бурю. — Разумеется, я хвалю сотрудников, — его голос тоже нес арктический холод. — Но у меня работают взрослые, разумные люди. Они знают свои возможности, и поэтому адекватно воспринимают и похвалу, и критику. Даша еще ребенок. Если ее непрестанно хвалить, она загордится и не захочет расти дальше. — Дети разные, как вы не понимаете! Есть такие, что, если их не хвалить, они доказывать ничего никому не будут! Таким ставишь трояк, а они думают: «Ну и ставь, и плевать!» Их нужно постоянно поддерживать, их нужно… — Вы неправы. Детей нужно учить работать качественно вне зависимости от похвалы. — Петр Аркадьевич, вы сами создаете своей дочери трудности! Растите для себя удобную девочку. Слушайте, вы ведь ничего не смыслите в детях!