Она явно не хотела говорить это по отношению к тому, кто лично защищал её и поддерживал с искренней улыбкой на лице, к тому, кто оберегал Амелию и Алису… Рыцари взяли Лоренса и приставили на колени к Королеве, положив его голову на протазаны. — Я не убивал его, ваше величество… — он приподнял голову, направив свои глаза на Королеву. Как бы то ни было, я понимаю вас, эта записка указывает на меня, и ни на кого другого. В свою защиту, хочу сказать, что этой ночью я и Крей были в саду. Я не мог убить графа Лайсеро! — смиренно закончил свою речь Лоренс, опустив голову. Мадам Шейли посмотрела на Лоренса. Она знала, что он убил множество людей, однако ко всему этому, знала, что он никогда не врёт… — Я верю ему, — сказала мадам Шейли. — Что если эта записка не означала, что он виновен в убийстве! — Лоренс убивал раньше, и ты знаешь, что он бы сделал это гораздо искуснее! Он бы не позволил написать своё имя на листке бумаги! К тому же, он бы никогда не позволил себе причинить вред детям! Ведь ты сама видишь изо дня в день, как он любит их! — он воспитывал Амелию, да что уж там, он нянчился с самой Алисой! А ведь ты ему даже этого не приказывала! Дети любят его, как и я, как и ты… Александрия подняла голову и твёрдо произнесла: — Я не могу допустить, что бы такое повторилось. — Именем Королевы Англии, я Герцогинь Александрия Де Ламиа, приговариваю Лоренса де Мартини к смертной казни! До свершения приговора к тебе будет выставлена стража и каждый день с восходом солнца тебе приговаривается сотня ударов кнутом! Лоренс, выслушал свой приговор не проронив ни слова, как и Амелия, что стояла за лестницей… — Дура… Даже она не смогла бы переубедить мать. Ей, как и всем, нужно лишь доказать его невиновность новым убийством… В детстве она любила гулять вместе с Лоренсом по столице. Во дворце он стал ей подобно отцу, что всегда был рядом. Похвала, поддержка и искренность, он следовал этим словам во дворце. Всегда улыбался и уважительно общался со всеми людьми независимо от их происхождения. Она вспоминала события десятилетней давности… — Дядя Лоренс! — бежала Амелия по коридору с белым цветком в руках. — Мама попросила передать это вам, — он поблагодарил Амелию за цветок и протянул ей тарелку с лежавшим на ней маленьким сладким пирожным. — Не много ли ты её сладким угощаешь? — это была вернувшаяся с очередной прогулки мадам Шейли с Эгбертом. Амелия услышав упрёки своей бабушки, взяла тарелку и убежала в свою комнату постукивая своей обувью по полу, показав мадам Шейли язык, — Ну и сладкоежка капризная! — она также показала вслед язык и рассмеялась. — Я рада, что не ошиблась в тебе, Лоренс. Ты и вправду любишь заботиться о детях. К чему такая любовь к ним? — закончила мадам, взяв со стола блюдце с кружкой чая. — Отнюдь, мадам Шейли. Он улыбнулся и поправил свой белый камзол с васильковым воротником, — я не считаю, что балую её своей заботой, да к тому же дети любят сладкое, пожалуй, это, несомненно, — подойдя к большому шкафу, ответил Лоренс и взял оттуда маленького плюшевого кролика. «В воспитании умных детей главное воспитать в них мораль и совесть, иначе вы рискуйте обрести общество на вечные страдания…» Эти слова надолго отпечатались в голове мадам Шейли. Она по сей день вспоминает их спустя столько лет. Наступил вечер. Амелия готовилась ко сну и попросила его прочитать ей сказку. Она легла в кровать, а Лоренс взял с полки книгу и сел возле её кровати. Эта была книга с яркими картинками что украшали каждую её страницу. — На каком моменте мы остановились прошлым вечером? — спросил он, листая книгу. — Когда принцесса встретила принца! — сказала Амелия вскочив с кровати. Лоренс уложил её обратно, накрыл одеялом и начал читать: «И крылья зажглись подобно Фениксу: из алого огня показался рыцарь, объятый языками пламени в белом доспехе, на плече которого сидела птица из Легенд… он схватил её за руку и пылающие крылья окутали их. Они взмыли в небо, озаряя небосвод бессмертным огнем …» Это были последние прочитанные строки пока она не уснула. Он пожелал ей хорошей ночи и покинул комнату. Всё это вспоминала Амелия, опираясь на стену в тронном зале. Крей уже успел приобрести все необходимое, в то время как Алиса, не останавливаясь пробегала по торговой ярмарке с разбегающимися глазами в поиске сладкого. — Мармелад! — девочка остановилась у одного из прилавков. — Вы любите мармелад, госпожа Алиса? — Ну, разумеется, как можно не любить такую мягкую сладость, что как шоколад тает во рту, о точно, шоколад! — вздрогнув произнесла Алиса. — Любимая сладость "мелочки", она точно будет рада, если получит его от тебя! — она ехидно улыбнулась и посмотрела на Крея. Алиса, взяла маленький мешочек с мармеладом, схватила его за руку и побежала в конец ярмарки. — Я знаю одного превосходного шоколатье. Да и мне самой знаешь, хочется шоколада! Тем временем, во дворце не стихали волнения о жестоком убийстве семьи графа. — Александрия! Александрия! Что вы намереваетесь делать с господином Лоренсом? — повторяла она, уже подойдя к ней, и твёрдо взяв за руку. — Неужели, то что вы произнесли в зале, является правдой? Я как твоя мать знаю, что ты не посмеешь казнить его! Нельзя убить того, кому ты доверял, не убив веру внутри себя! Помнишь его слова, Александрия!? Кто-то решил подставить его… — Я знаю! — не успела мадам Шейли договорить, как она перебила её. — Нам нужно лишь, дождаться нового убийства, дабы оправдать его, но и допустить этого я тоже не могу. Сейчас время — наш друг и враг… — Александрия говорила это с явным желанием освободить Лоренса из-под стражи, что и замечала мадам Шейли. Весь дворец знал о его невиновности, однако при всём этом, никто не мог объяснить то, как его имя оказалось в записке, оставленное перед смертью графом Лайсеро. Может, он и вовсе пытался спасти графа? но от кого? — размышляла Амелия в своей комнате, возле которой Александрия беседовала со своей матерью. «Бояться нужно не меча, что прошёл множество войн, а чистого незапятнанного клинка в руках добродетеля». — Это ведь, тоже твои слова, Лоренс… — шептала она, оскалив свои острые и непорочные клыки от злости, вызванной от бессилия перед обстоятельствами. Торговая ярмарка была в самом разгаре. Люди веселились, проходя бесчисленное множество торговцев. Алкоголь, танцы в окружении уличных музыкантов. Проходящие по улице аристократы с исходящих от них запахом хорошего крепкого табака, всё это делало сегодняшний день не похожий ни на один другой. Всё это наблюдал Крей, пока Алиса держала его за руку и бежала по улице рассказывая о знакомом шоколатье, что, по её словам, изготавливает лучший шоколад во всей столице. Неожиданно в его глазах потемнело. Резкая боль по всему телу, схоже с тем, будто в тебя укололи сотнями игла и лишь, маленькая девочка, излучающая в толпе лазурный свет. Она неподвижно стояла в накидке со множеством свисающих тканей и причиняла невыносимые муки. Её взгляд был направлен вниз из-за чего глаз не было видно. Легкая, еле заметная улыбка и она затерялась в толпе… — Наконец мы пришли! — улыбаясь говорила Алиса, в предвкушении вкусного шоколада, что унесёт сегодня во дворец. «Шоколадный домик старика Френки», читалось на двери. — Когда ты успел узнать дорогу до моих любимых сладостей? Как я начала говорить о шоколаде, ты будто не слышал меня! — вскликнула Алиса, разжав руку и устремив свой взгляд в окно, где увидела мужчину, раскладывающего шоколад по полкам. — В моей голове прошло несколько секунд… Это ведь невозможно, я не могу вспомнить как попал сюда, я не могу вспомнить куда я хотел вернуться… Крей не помнил ничего за то время, пока они с Алисой шли до домика с её любимой сладостью. Алиса подбежала, несколько раз постучала и открыла дверь. Раздался звон талисманов на двери. — Дядюшка Френки! — игривым голосом вскликнула Алиса, подбегая к стойке, за которой стоял высокий, уже в возрасте старик в опрятной зеленой одежде с двумя пуговицами у шеи и в округлой шляпке. — Как я рад снова видеть тебя — тихим голосом сказал Френки, выходя изо своей стойки. Ты случаем не выросла ли? Растёшь такой красавицей. — он поднял на руки и несколько покружился. Как там поживает старина Эгберт? Хоть бы зашел проведать, — закончил он, поправляя свои очки. Алиса смеялась и обсуждала что-то с Френки, пока Крей осматривал витрины с небольшим выбором шоколада и другими сладостями. — Спасибо, что присматриваете за Алисой, — Френки подошёл к нему. — Эта девочка та ещё непоседа, за ней глаз да глаз, — Мы с Эгбертом друзьями ещё с детства были, так что присматривать за Алисой было моим любимым, отнюдь не скучным занятием. Крей видел в этом старике отражение доброго, любящего человека, что хотел бы также позаботиться и о своих детях тоже. На стойке в рамке стояла черно-белая фотография с двумя детьми, видимо сделанная ещё до войны. Жаль, что люди глупы и не учатся на своих ошибках. «Каждая новая война — это неуважение к тем, кто отдал свои жизни, веря, что этого больше не повторится…» — Таков мой долг, как дворецкого Королевской семьи, — произнёс Крей, слегка улыбнувшись и взяв с полки маленький мешочек с шоколадными конфетами в подарочной обёртке, отчего Алиса вскликнула от удивления. — Я и не ожидала, что ты выберешь такой шоколад, а ты вот оказывается, какой романтик! — она снова ехидно посмеялась, а позже объяснила, что эти шоколадные конфеты принято дарить своим возлюбленным. От них исходил приятный ягодный запах. — Братик влюбился в сестричку, а братик влюбился в сестричку! — повторяла Алиса, перебегая от одного угла к другому. — С каких пор я стал ей братом? — она подбежала к Френки и попросила у него маленькую плитку шоколада — Думаю Амелии ты тоже нравишься, ей будет радостно получить от тебя подарок этим вечером, — доставая пару монет сказала Алиса. — Она бы вряд ли оставила тебя в живых, когда ты пробрался в её покои ночью. Я тогда стояла у двери и всё подслушала! — Вот ведь засранка! Нужно будет попросить Лоренса закрыть её в комнате, также, как и Амелию в детстве. — Крей опустился на колени к Алисе и слегка отдёрнул её за нос, — Ай! Ну хватит, я же не хотела и вообще я очень любознательная девочка! — он приложил руку к её голове, извинился и подошел к стойке. — Не смотри за чужой любовью, иначе упустишь свою. — Смотри, чтобы я в тебя не влюбилась! — Всего доброго. — произнёс им в след Френки. Покуда они возвращались во дворец, собирая бесчисленные взгляды горожан на их одежду и угощения, Амелия решила навестить того, кто наверняка уже наслышан о смерти графа Лайсеро: одного из самых уважаемых людей Англии и главу белых рыцарей — Калеба Дан Айдриского. Спрятав свои волосы за пышным, не ярким нарядом, она скрыла лицо за темной вуалью, слегка передающей кремовый оттенок и вышла за ворота дворца. Место, где она хотела увидеть его находилось не далеко от владений убитого графа. У ворот его владений патрулировала стража королевы, не впуская никого, пытаясь найти какие-либо улики. Пройдя несколько кварталов она вышла к далеко не самому дешевому заведению в столице. Раздался звук открывающейся двери, Амелия переступила порог и в это же мгновенье увидала людей, распивающих алкоголь в танцах. — Здесь, как всегда, ничего не меняется. Бросив свой взгляд на столы, где, по её мнению мог сидеть Калеб, как и всегда попивавший свой любимый золотой ром — решила заказать единственный знакомый ей алкоголь. — Маленькую рюмку Шартреза пожалуйста, — изъявила желанием Амелия у всех на слуху. — Не крепкий ли для вас напиток, Мисс… — уточняющим жестом показал мужчина, явно пытаясь обратиться к ней по имени. — Пенелопа, зовите меня Пенелопа, — повторила Амелия тому мужчине. Тем временем она уже успела привлечь внимание посетителей, когда хозяин только потянулся за бутылкой жёлтого Шартреза, заказанного ею. Один пьяный мужчина, даже задел Амелию, случайно споткнувшись об помост, на что она проявила своё недовольство его поведением,