– Стихия – мощная сила, Деллин. Через шторм силам Акориона сложно пробиться. – Он просто может подкупить гардеробщика и выяснить, с кем я была. – У нас нет гардеробщика. И не может. Наутро никто не вспомнит, с кем ты была. Если вы с Сайзероном не проболтаетесь… ну и еще у меня сомнения насчет ди Файра, границы возможностей паршивца после пересадки сердца я так и не выяснил. Так что дело за тобой. – Я не умею управлять грозой. И раньше думала, что это делаешь ты… ты же бог грозы и стихий! А я должна управлять… не знаю, хаосом? – Это объясняет твои оценки. – Вот! Ты опять издеваешься! – Просто не думал, что ты сдашься в последний момент. – Да не могу я наколдовать грозу! Не понимаю, с чего начать. Кейман сделал несколько шагов ко мне, и в этот момент – уж не знаю, по воле великого совпадения или стихийной магии – порыв ветра едва не сбил с ног. Я пошатнулась, но устояла, правда, налетев на Кроста спиной. – Посмотри на долину, – скомандовал он. – Запомни ее, а затем закрой глаза. За несколько минут на свежем воздухе пальцы онемели от холода, поэтому я вздрогнула, когда слишком горячие ладони скользнули по рукам и обвили запястья. Кейман положил мои руки на перила балкона и заставил сжать их. – Восстанови в памяти образ долины. Представь, что ты летишь на крыльях. Поднимаешься над школой… видишь лес и горы вдали. Посмотри на ворота… хорошенько все рассмотри, прочувствуй, поверь в то, что ты сейчас не на балконе, а в воздухе над замком. Это легко, об этом я мечтала с тех пор, как впервые надела крылья. Подняться в воздух без ограничений, воспарить над школой, облететь все окрестности. Посмотреть, что там, за темной грядой леса, полетать между скалами, пронестись над бурными водами горной реки. – Сними крупицы. Штук пять… или даже горсть. Магии должно быть много. Холодные бусинки, зажатые в ладони, стремительно превращались в песок, утекали сквозь пальцы. – И теперь рисуй грозу. Ты видела ее тысячи раз. Как небо затягивает серой краской. Как тучи сгущаются и спускаются ниже. Как медленно, но неотвратимо все вокруг темнеет, погружается в тревожное ожидание первых раскатов грома. Не торопись… сгущай краски. В моей голове тучи были уже не синие, они почти черные, почти касались самой высокой башни замка. Мне вдруг захотелось нырнуть в них, раствориться в темных облаках, но фантазии и смелости не хватило. – Вдалеке едва слышно что-то грохочет. Бархатистый голос Кеймана действовал почти как колыбельная. Я совсем перестала искать опору, привалившись спиной к его груди. – Гром должен нарастать. До тех пор, пока не раздастся прямо рядом с тобой. Сначала ты видишь вспышку молнии над школой. Она освещает все красноватым светом. А потом – считай секунды – гром. Когда над нашими головами загрохотало, я взвизгнула и подскочила от неожиданности, а Кейман рассмеялся. Открыв рот, я смотрела на черные тучи, затянувшие небо. – Это не я! – Ага, оно само. У тебя все само. – А если гроза кончится? – Я дал тебе инструмент. Используй его. У тебя много времени в запасе. – Есть ведь причина, по которой мои силы связаны с грозой и молниями, так? – Возможно. – Что за причина? – Это неважно. – Я снова узнаю о ней из какого-нибудь сна или видения? – Мне бы этого не хотелось. – Да. Мне бы тоже. Воздуха как-то резко стало не хватать, и вовсе не из-за поднявшейся влажности и накатившего вдруг запаха озона, напомнившего о памятном утре, когда я по воле Кеймана очутилась в Штормхолде. – Ты слишком близко, – пробормотала я, попыталась отступить на шаг. Но руки мужчины не позволили. То ли чтобы я не упала, то ли просто потому, что он не хотел. – Нас увидят. – Бастиан? Или Яспера? Кто страшнее? – Таара. Потому что ты сейчас смотришь на меня… Его губы оказались очень близко. В чем-то ощущения, которые я испытывала, были схожи с безумной, странной мыслью, что возникала, едва я оказывалась на высоте. А что будет, если…? Если сделаю шаг вперед. Если закрою глаза… – Смотришь на меня, а видишь жену. Я так не хочу и не буду. Я не Таара… Если в глазах Бастиана однажды я видела огонь, то в глазах Кроста сейчас плескался космос. Черный, с отблесками молний, разрезавших свинцовые тучи. – И хочу оставаться собой так долго, как это возможно. На «навсегда» уже не рассчитываю. Когда я уперлась руками в грудь Кроста, он не стал противиться и отстранился. Внутри больно укололо сожаление. Часть меня мечтала, чтобы Кейман в свойственной ему ироничной манере отмахнулся от этих слов, назвал меня фантазеркой и свел разговор к шутке, но он просто смотрел на горы. – Извини. Пойду занимать очередь в душ. Может, успею к началу бала. Вопрос «Что будет, если она вернется?» я боюсь задавать себе слишком часто. Каково это – вдруг исчезнуть? Я окажусь в темноте, если Таара вернется? Или растворюсь в ее личности, перестану осознавать себя как Деллин Шторм? Или останусь, как в тюрьме, в собственном теле? Что будет, если ее память, опыт, сила – все вернется? Человеческое тело не рассчитано на силу богини, а разум рассчитан? Во что я превращусь, если Акорион добьется своего? Снова начала болеть голова. Для грозы за окном это, похоже, было только в плюс: порывы ветра срывали флаги с башен и захлопывали беспечно открытые окна в комнатах студентов, разбредшихся по замку. Хотя существовала вероятность, что непогода все же не имела ко мне ровным счетом никакого отношения. В комнате, приняв душ и собрав волосы в пучок, я снова зависла над платьями. Пошлятину Акориона выбросила сразу же, а оставшиеся два наряда из дара превратились в проклятие. Надевать платье, подаренное Бастианом, на свидание с Габриэлом – это, конечно, за гранью. Но при виде красного кружева к горлу подкатывала тошнота, и буквально за полчаса до бала я все же решилась. Засунула подарок Кеймана в самые глубины шкафа и стащила с вешалки атласное платье. В конце концов, его мне подарили за дело. А не потому что я – новая версия бывшей жены. В дверь постучали аккурат когда одна нога была уже в платье, а вторая еще сомневалась. – Деллин? Это я. Ты готова? – Секунду! Погоди, пожалуйста! Платье, как назло, не застегивалось. Асимметричная лямка крепилась к ткани крошечными незаметными крючками, которые я никак не могла поймать. Пришлось, придерживая платье, открыть дверь. – Привет! – Габриэл сдержанно улыбнулся и тактично отвел взгляд. – Я рано? – В самый раз! Застегни, пожалуйста! Судя по сосредоточенному сопению, Габриэл делал это едва ли не в первый раз. – Спасибо! Я бросила быстрый взгляд в зеркало. Что ж, дресс-код соблюден. Прическа не помялась, макияж идеально незаметен, браслет с крупицами на руке полон (на случай непредвиденных сюжетных поворотов). Я готова идти. Хотя мыслями, кажется, все еще на дурацком балконе. – Подожди, – Габриэл достал из внутреннего кармана пиджака небольшой мешочек, – это твоя часть с продаж штормграмов. – Ого. Тяжелый. Даже не думала, что ты столько продал. – Они нравятся народу. Делл… – Идем? – Я постаралась улыбнуться как можно счастливее. Габриэл не виноват в отвратном настроении и плохом самочувствии. Габриэл рискует, чтобы пойти со мной. Он десять раз ответил на вопрос «Ты понимаешь, что это опасно?» и раз двадцать выслушал метания «А может, не ходить?». Испортить ему вечер слишком даже для меня. – Нет, – вдруг сказал он. – Что? Показалось, я ослышалась. Парень снова отвел глаза, только на этот раз не смущенно, а… трусливо? – Прости, Делл. Я не пойду с тобой. – Что-то я ничего не поняла.