– О да. Норка, – отвечает Либби. – Эй, Тейлор, – шепчу я, пихая его в бок. – Проснись. Они разговаривают. Ты должен это видеть. – Да, но какая? – заводится Керон. – А вам не кажется, что норка слишком… пушистая? – спрашивает Дейзи. – Да, норка бывает очень пушистая, – на этот раз Либби. – Серебристая лиса – это очень модно, – бубнит Дейзи. – И бежевые тона тоже, – выдает Либби. – А что бывает в бежевых тонах? – спрашивает кто-то. – Рысь, шиншилла, горностай, бобр. – Привет, – просыпается, моргая, Тейлор. – Я здесь. – Спи дальше, Тейлор, – вздыхаю я. – А где мистер Макдермотт? – потягивается он. – Где-то внизу бродит. Ищет кокс, – пожимаю я плечами. – Серебристая лиса – очень модно, – произносит одна из них. – Енот. Хорек. Белка. Ондатра. Монгольская овца. – Мне это снится? – спрашивает меня Тейлор. – Или они действительно беседуют? – Наверное, можно это и так назвать, – вздрагиваю я, – тсс. Ты слушай. Это вдохновляет. В суши-ресторане Макдермотт, совсем расстроенный, спросил девушек, знают ли они, как называются девять планет Солнечной системы. Либби с Керон назвали Луну. Дейзи не знала наверняка, но упомянула… комету. Она думала, что комета – это планета. Ошеломленные, Макдермотт, Тейлор и я заверили ее, что так оно и есть. – Сейчас легко найти хороший мех, – медленно произносит Дейзи. – С тех пор как в меховую отрасль пришло много дизайнеров, проектирующих готовую одежду, выбор меха увеличился, так как каждый дизайнер выбирает разные меха, с тем чтобы придать своей коллекции индивидуальность. – От этого всего так страшно, – вздрагивает Керон. – Не надо пугаться, – говорит Дейзи. – Мех – это всего лишь аксессуар. Пусть он тебя не пугает. – Но мех еще и предмет роскоши, – заявляет Либби. Я обращаюсь сразу ко всем: – Кто-нибудь держал в руках девятимиллиметровый «узи»? Это автомат. Никто не держал? Он особенно удобен, поскольку у этой модели нарезной ствол, к которому легко присоединяется глушитель, а сам ствол можно удлинить. Все это я говорю, кивая. – Мех не так уж и страшен, – замечает Тейлор, глядя на меня. – Постепенно узнаю сенсационную информацию. – Мех – это предмет роскоши, – опять заявляет Либби. Снова появляется официантка, ставит на стол выпивку и вазочку с грейпфрутовым шербетом. Глядя на это, Тейлор, моргая, произносит: – Я это не заказывал. – Нет, заказывал, – говорю я ему. – Во сне ты это заказал. Ты заказал это во сне. – Нет, не заказывал, – неуверенно произносит он. – Я съем, – говорю я. – Ты слушай. – Я громко стучу по столу. – Karl Lagerfeld, разумеется, – говорит Либби. – Почему? – Керон. – Естественно потому, что он создал коллекцию Fendi. Дейзи закуривает сигарету. – А мне нравится смесь монгольской овцы и крота или… – Керон перестает хихикать, – такая черная кожаная куртка, отороченная персидской овцой. – А что ты думаешь о Geoffrey Beene? – спрашивает ее Дейзи. Керон задумывается. – Белые атласные воротнички… сомнительно. – Но он делает такие чудесные вещи из тибетской овцы, – говорит Либби. – Carolina Herrera? – спрашивает Керон. – Нет-нет, у нее слишком пушистые вещи, – качает головой Дейзи. – Для школьниц, – соглашается Либби. – Хотя самые замечательные брюшки русской рыси – в коллекции у James Galanos… – И не забудьте Arnold Scaasi. Белый горностай, – говорит Либби. – Умереть можно. – Правда? – Мои губы складываются в порочную ухмылку. – Можно умереть? – Умереть можно, – повторяет Либби, наконец-то она хоть в чем-то уверена, впервые за весь вечер. – Думаю, в наряде от Geoffrey Beene ты выглядел бы обворожительно, Тейлор, – взвизгиваю я высоким педерастическим голосом и мягко хлопаю его по плечу, но он снова спит, так что все напрасно. Со вздохом я убираю руку. – Там Майлс… – Взгляд Керон устремлен на соседний столик, где пожилой орангутан с седым ежиком держит на коленях вертлявую девчонку лет примерно одиннадцати. Либби оборачивается, чтобы удостовериться в этом: – А я думала, он в Филадельфии снимает свой фильм о Вьетнаме. – Нет, на Филиппинах, – произносит Керон. – Не в Филадельфии. – Да? – спрашивает Либби. – Ты уверена? – Да. На самом деле он уже снят, – произносит Керон абсолютно неуверенным голосом. Она моргает. – На самом деле он… уже вышел. – Снова моргает. – На самом деле, мне кажется, он вышел… в прошлом году. Они обе без интереса смотрят на соседний столик, потом вновь поворачиваются к нашему столу, смотрят на спящего Тейлора, и Керон со вздохом обращается к Либби: – Может, пойдем поздороваемся? Либби медленно кивает, при свете свечей лицо ее кажется насмешливым, и поднимается: – Извините нас. Они уходят. Дейзи встает, выпивает шампанское из стакана Керон. Я представляю ее обнаженной, мертвой, изъеденной червями, пожирающими ее живот, груди в черных ожогах от сигарет, и Либби лижет этот труп. Потом откашливаюсь. – Ну так что, здорово было сегодня? – Да, – соглашается она. – Спроси меня о чем-нибудь, – говорю я ей, неожиданно чувствуя себя непринужденно. Она затягивается сигаретой, выпускает дым. – А чем ты занимаешься? – А ты как думаешь? – еще и игриво. – Ты – модель? – пожимает она плечами. – Актер? – Нет, – отвечаю я. – Весьма лестно, но нет. – Ну и?