– Подожди, – говорит Макдермотт, останавливая официанта. – Я свой тоже выпью. – Зачем? – спрашивает Прайс. – Ты что, пытаешься произвести впечатление на эту армянскую цыпочку в баре? – Какую еще армянскую цыпочку? – Ван Паттен неожиданно заинтригован, он вытягивает шею. – Уноси все коктейли! – вскипает Прайс. Официант покорно забирает стаканы и, кивнув неизвестно кому, уходит. – Кто дал тебе право распоряжаться? – ноет Макдермотт. – Поглядите, парни. Смотрите, кто пришел, – присвистывает Ван Паттен. – Мать честная. – Ради бога, только, блядь, не Престон, – вздыхает Прайс. – О нет, – зловеще произносит Ван Паттен. – Он нас пока не заметил. – Виктор Пауэлл? Пол Оуэн? – неожиданно испугавшись, спрашиваю я. – Ему двадцать четыре года, и у него отвратительно много денег, скажем так, – с ухмылкой подсказывает Ван Паттен. Человек его, очевидно, приметил, и на лице Ван Паттена вспыхивает лучезарная улыбка. – Настоящий говнюк. Я вытягиваю шею, но не могу понять, кто там и что. – Это Скотт Монтгомери, – произносит Прайс. – Да? Скотт Монтгомери. – Возможно, – подначивает Ван Паттен. – Карлик Скотт Монтгомери, – говорит Прайс. – Прайс, – говорит Ван Паттен, – ты бесподобен. – Смотрите, какой я сейчас изображу восторг, – замечает Прайс, обводя взглядом стол. – Ну, я ведь всегда прихожу в восторг, встречая кого-нибудь из Джорджии. – Ух ты, – произносит Макдермотт. – Он нарядился так, чтобы всех поразить. – Да, – отвечает Прайс. – Я убит, то есть поражен. – Да-а-а, – говорю я, заметив Монтгомери. – Элегантный темно-синий. – В мелкую клетку, – шепчет Ван Паттен. – И много бежевого, – добавляет Прайс. – Вы же понимаете. – Он идет сюда, – говорю я, внутренне подбадривая себя. К нашему столику приближается Скотт Монтгомери. На нем – темно-синий двубортный блейзер с пуговицами из искусственного черепахового панциря, мятая, застиранная хлопчатобумажная рубашка в полоску, с красной вышивкой, шелковый галстук с красно-бело-синим рисунком в виде фейерверков (от Hugo Boss) и фиолетовые шерстяные брюки от Lazo (косые карманы; спереди – четыре складки). В руках у него стакан с шампанским, который он передает своей спутнице. Она – определенно модель: стройная, с неплохой грудью, задница отсутствует, высокие каблуки. На ней креповая юбка, велюровый жакет (шерсть с кашемиром), через руку перекинуто велюровое пальто, все от Louis Dell’Olio. Туфли на каблуках от Susan Bennis Warren Edwards. Темные очки от Alan Mikli. Кожаная сумка с тиснением от Hermès. – Здорово, парни. Как жизнь? – Монтгомери гнусавит, как и все выходцы из штата Джорджия. – Познакомьтесь с Ники. Ники, это Макдональд, Ван Барен, Бэйтмен – ты отлично загорел – и мистер Прайс. – Пожав руку только Прайсу, он забирает стакан у Ники. Ники вежливо, словно робот, улыбается, – вероятно, она не говорит по-английски. – Монтгомери, – произносит Прайс любезным, дружеским тоном, пялясь при этом на Ники, – ну, как жизнь? – Ну, парни, – говорит Монтгомери, – вижу, у вас классный столик. Уже расплатились? Шучу. – Слушай, Монтгомери, – говорит Прайс, глядя на Ники. Он по-прежнему демонстрирует необычайное расположение к человеку, которого я считал чужаком. – Может, в сквош? – Позвони мне, – рассеянно отвечает Монтгомери, обводя взглядом зал. – Это не Тайсон? Вот моя визитка. – Отлично, – говорит Тимоти, пряча ее в карман. – Как насчет четверга? – Не могу. Улетаю завтра в Даллас, но… – Монтгомери уже отходит от нашего стола, торопясь подойти еще к кому-то. Ники он увлекает за собой. – Давай на следующей неделе. Ники улыбается мне, потом смотрит в пол (розовые, голубые, лимонно-зеленые плитки перекрещиваются треугольничками), словно в нем скрывается ответ, некая разгадка, разумное объяснение тому, почему она связалась с Монтгомери. Я вяло размышляю, старше ли она его и не заигрывала ли со мной. – До встречи, – говорит Прайс вдогонку. – Пока, парни… – Монтгомери уже в середине зала. Ники семенит за ним. Я был не прав: у нее есть задница. – Восемьсот миллионов, – качая головой, присвистывает Макдермотт. – Университет? – спрашиваю я. – Смехотворный, – намекает Прайс. – Роллинс? – гадаю я. – Ну почти, – говорит Макдермотт. – Хэмпден-Сидней. – Паразит, неудачник, сука, – подводит итог Ван Паттен. – Но у него восемьсот миллионов, – выразительно повторяет Макдермотт. – Ну и пойди отсоси у карлика – заткнешься ты или нет? – говорит Прайс. – Неужели ты такой впечатлительный, Макдермотт? – Все равно, – замечаю я. – А телка ничего себе. – Девка что надо, – поддакивает Макдермотт. – Согласен, – с неохотой кивает Прайс. – Слушайте, вы, – горестно произносит Ван Паттен. – Я знаю эту цыпочку. – Да ладно, – стонем мы в один голос. – Попробую угадать, – говорю я. – Подцепил ее в «Туннеле», да? – Нет, – он отпивает, – она модель. Анорексичка, алкоголичка, неврастеничка. Настоящая француженка. – Ну что за клоун, – говорю я, не понимая, врет он или нет. – Поспорим? – Ну и что? – пожимает плечами Макдермотт. – Я бы трахнул ее. – Она выпивает в день литр «Столичной», блюет и снова выпивает столько же, – объясняет Ван Паттен. – Стопроцентная пьянчужка. – Стопроцентная дешевая пьянчужка, – бормочет Прайс. – А мне безразлично, – мужественно произносит Макдермотт. – Она прекрасна. Я хочу трахнуть ее. Жениться на ней. Иметь от нее детей. – Господи, – почти ржет Ван Паттен. – Ну кто женится на цыпочке, которая родит бутылку водки с клюквенным соком? – Его слова не лишены смысла, – говорю я. – Угу. Еще он собирается подцепить ту армянскую цыпочку в баре, – ухмыляется Прайс. – А она что родит – бутылку шампанского и пинту персикового сока? – А где армянская цыпочка? – вытягивая шею, раздраженно спрашивает Макдермотт. – О боже. Пошли вы на хуй, пидоры, – вздыхает Ван Паттен. К столику подходит метрдотель, здоровается с Макдермоттом, потом замечает, что у нас нет наших бесплатных коктейлей, и убегает до того, как мы успеваем его остановить. Не знаю, откуда Макдермотт так хорошо знаком с этим Аленом – может, через Сесилию? Однако это меня слегка задевает, и я решаю заработать очки своей новой визиткой. Я достаю ее из бумажника (газелевая кожа, Barney’s, 850 долларов), кидаю на стол и жду реакции. – Это что, грамм? – не без интереса спрашивает Прайс. – Новая визитка. – Я пытаюсь вести себя небрежно, но все равно гордо улыбаюсь. – Ну как вам? – Ух ты, – взяв ее в руки, говорит Макдермотт и с искренним восхищением потирает ее пальцами. – Очень красивая. Посмотри-ка… Он передает визитку Ван Паттену. – Вчера забрал из печати, – замечаю я. – Хороший цвет, – говорит Ван Паттен, пристально рассматривая карточку.