Когда мои глаза освоились в полумраке, я поняла, что мы наконец попали во время назначения. С большим трудом. – Это было… просто ужасно! – Си-Эль были потрясены. – Ничего подобного я еще не видела! Анита повернулась к Морехшин: – Что ты сделала, чтобы вернуть нас назад? – Осуществила сброс до последнего времени назначения. – У Машины есть кнопка сброса? – встрепенулись Си-Эль. – Это очень сложно. – Освободите круг! Вы мешаете другим путешественникам! – раздраженно произнес чиновник. – И покажите мне ваши знаки. – Мы приносим свои извинения, – запинаясь, обратилась к нему по-набатейски Софа. – Спасибо за гостеприимство. Затем она смущенно вышла следом за нами из круга, обозначенного широкой красной линией на полу. Круг очерчивал границы отверстия «червоточины», точно так же, как когда-то это делало каменное кольцо. – Вас так много! – продолжал удивленным тоном жрец. – Я и не знал, что такое возможно. – Сделав еще одну пометку на табличке, он проверил наши знаки. Когда Софа лишь покачала головой, жрец нахмурился. – Путешествовать без знака нельзя. – Она моя ученица и путешествует под моим знаком, – решительно произнесла Анита, словно ей постоянно приходилось проделывать подобное. – Я должен буду сообщить братству. – Чиновник имел в виду жрецов, обеспечивающих доступ к Машине в эту эпоху. – Путешественники, не имеющие знака, нарушают закон. – Ну, вам ведь также еще не приходилось видеть, как пять человек выходят из «червоточины» одновременно, – сказала я. – Мы члены экспериментальной группы из 2022 года. – Мой набатейский, которым я не пользовалась со времен учебы в университете, порядком «заржавел», но, похоже, чиновник меня понял. Нахмурившись, он встал, преграждая нам дорогу. – Вам нужно будет вернуться завтра и переговорить с братством. – Я обязательно приду. – Анита выпрямилась во весь рост, подавляя жреца всем своим видом. В далеком прошлом люди обыкновенно были на целый фут ниже современного поколения, а Анита выглядит внушительно и в настоящем. Склонив голову, чиновник отступил в сторону. – Я на вас надеюсь. – Уходим отсюда, пока он не начал задавать новые вопросы, – шепнула нам по-английски Анита, выходя из камеры путешественников собственно в храм, в атриум под высоким сводом со стенами из красного кирпича. Свет проникал сюда в окна и дверь, озаряя ученых, изучающих глиняные таблички и папирусные свитки за деревянным столом. Над жертвенными курильнями в воздух поднимался дым благовоний. Чиновники, обслуживающие путешественников, приходили со всех сторон и уходили в разных направлениях, лишь мельком бросая взгляд на нас. Они давным-давно привыкли к нескончаемому потоку людей в одеждах других эпох, выходящих из Машины. – Меня отправят обратно в мое время? – Софе приходилось чуть ли не бежать, чтобы поспевать за Анитой. – Отправили бы, если бы мы завтра привели тебя сюда, однако мы этого не сделаем. – Почему? – Потому что, если все пройдет хорошо, – сказала я, – мы принесем тебя в жертву Богине Аль-Лат. Глава 24 Бет Лос-Анджелес, Верхняя Калифорния (1993 год н. э.) Я так давно не говорила с Лиззи, что сейчас, сидя с ней в машине, чувствовала себя так, будто снова попала на детскую площадку, где играла совсем маленькой. Все было знакомым, но только почему-то уменьшилось в размерах и стало не таким ярким по сравнению с тем, что я помнила. Лиззи вела машину по магистрали Ай-5, а я рассеянно листала «Лос-Анджелес уикли», задержавшись на статье о том, что геоученые отмечают странные явления в работе Машины. К сожалению, абзац из двух предложений о водорослях ордовикского периода затерялся в нудных рассуждениях о коррумпированности руководства Хронологической академии. Скомкав газету, я засунула ее под сиденье и вздохнула. Было уже слишком поздно добывать приглашение на подпольную тусовку; к тому же сегодня был вторник. Концертные площадки также не могли предложить ничего дельного, поэтому мы в конце концов остановились на шоу в «Старлесс», кафе в Эхо-Парке, куда частенько заглядывали девчонки, с которыми мы познакомились на подпольных тусовках. И действительно, войдя в зал, мы застали там Флаку и Митч, сидящих за одним из крошечных круглых столиков, шатающихся так сильно, что никто не рисковал ставить на них стаканы с выпивкой. Вот и сегодня столик служил лишь подставкой для пепельницы. – Привет, девочки! – возбужденно замахала Митч, подзывая нас. Массивная цепочка, на которой висела ее сумочка, зазвенела, ударяясь о спинку стула. Здесь были еще незнакомые ребята, и Флака представила их, выпалив слившиеся в один поток имена. У всех девочек из Восточного Лос-Анджелеса были идеальные брови. Компания была поглощена обсуждением того, что звукозаписывающие студии не желали иметь дела с группой «На хрен диету». – Это расизм! – скрестила руки на груди Флака. – Говорят, это потому, что в названии есть «на хрен», – пожала плечами Митч. – Но ведь сейчас это употребляют сплошь и рядом! Ну, могли бы забить сверху звездочками, – нахмурилась я. Однако на самом деле для меня было большой отдушиной обсуждать что-то помимо убийств и моего отца. – О блин, это тот чувак с прошлой недели! – прошипела Флака, указывая на парня, только что вошедшего в зал вместе со своими приятелями. Он был похож на Билли Айдола, с торчащими в стороны обесцвеченными волосами и застывшей на лице ухмылкой. – Этот придурок? – Лиззи бесцеремонно окинула парня взглядом. – Что такого он сделал? Закурив сигарету, Митч начала рассказ. – На прошлой неделе он появился тут и начал приставать к девочкам, заявляя, что ему нравятся чиканы[60], потому что они знают свое место и понимают, что мужчины – это мужчины. Обычная ахинея белых парней. Извини, Маркус! – Она виновато кивнула рыжеволосому парню, и тот пожал плечами. – Но дальше пошел уже просто бред, твою мать. Что он там тебе сказал, Флака? – Он стал распространяться о том, что будет относиться ко мне как к царице, блин. Сказал, что у него есть отдельное помещение, где я смогу рожать детей и больше ни о чем не беспокоиться. От этого вздора мне стало плохо. Так говорят серийные убийцы. Этот парень явно спятил. Слова Флаки о серийных убийцах вызвали споры о том, кто вызывает больший ужас, Джон Уэйн Гейси[61] или Ночной охотник[62]. А что насчет Джека-потрошителя[63], который путешествовал во времени, чтобы расправляться со шлюхами викторианского Лондона? Лиззи не отрывала глаз от того типа с самого начала шоу. На танцплощадке она то и дело натыкалась на него и тотчас же отскакивала назад, соблазнительно улыбаясь. Парень заглотил наживку целиком. Вскоре он уже бегал за Лиззи по всему залу, мягко шлепая ее по ягодицам. Мы переводили дух у стойки в перерыве между выступлениями, когда «серийный убийца» решил действовать. Втиснувшись между нами, он забрал сигарету из руки Лиззи. – Ты смотришься гораздо лучше, когда не куришь и не пихаешь мужчин по всему залу. Фу! Ну разумеется, он был из тех, кто заигрывает посредством псевдооскорблений. Фальшиво хихикнув, Лиззи отобрала у него свою сигарету. – Ты так думаешь? Не сомневаюсь, то же самое ты говоришь всем девочкам. На какое-то мгновение парень стал серьезным, и я вдруг заметила, какая невероятно гладкая кожа у него на лице. В прямом смысле ни одного угря или прыща, словно она из пластика. – Я не разговариваю с девочками. Я разговариваю с царицами. Ты можешь стать моей царицей. – Улыбнувшись, парень продемонстрировал такие же неестественно идеальные зубы. – Не хочешь выйти на улицу? Твоя «царица» просит аудиенцию. Там, на железнодорожных путях, я должна была понять, что Лиззи лжет. Сейчас все было в точности так же, как и на той жуткой вечеринке с Ричардом. У Лиззи с собой снова был нож? Позади кафе находился темный переулок, куда все ходили, чтобы ширнуться или потрахаться. Этикет требовал, чтобы там никто не смотрел друг на друга: у тебя был свой темный, укромный закуток, и ты не мешал своему соседу иметь такой же. Идеальное место для того, чтобы убить мерзавца. Вышеупомянутый мерзавец окинул Лиззи оценивающим взглядом. – Меня зовут Эллиот. Схватив Лиззи за руку, он поднес тыльную сторону ее ладони к своим губам, чтобы поцеловать. Другой рукой Лиззи поправила в заднем кармане что-то, по форме безошибочно напоминающее ножны с ножом. Я поняла, что должна вмешаться. – Привет, Эллиот! Вау, классно познакомиться с тобой! Не сомневаюсь, ты крутой чувак, но, к сожалению, моя подруга сейчас просто суперзанята. Суперзанята. Ну, типа, до скончания века. – Я изо всех сил дернула Лиззи за руку, отлепляя ее от стойки. Та настолько опешила, что я успела дотащить ее до двери, прежде чем она опомнилась и стала сопротивляться. – В чем дело, Бет? Какого черта? – Мы уходим! Прямо сейчас! – Я была так накачана адреналином, что мне казалось, будто я переживаю мгновение сверхсилы, когда люди поднимают машины, спасая зажатых под ними детей. Я буквально выволокла Лиззи в переулок, где, как я была уверена, она собиралась убить Эллиота, и приперла ее к исписанной похабщиной стене. – Кажется, ты говорила, что больше не будешь заниматься этим дерьмом. Помнишь, ты сказала это не более как три часа назад? – Я ничего не сделала! Я молча сверкнула глазами. – Я собиралась только его припугнуть… – Нет. Я видела у тебя в кармане нож. – Замечательно. Быть может, я собиралась его отыметь. Но ты сама слышала, что сказала Флака. Ты сама слышала, как он говорил со мной. Этот тип – конченое дерьмо, просто эпических масштабов! Дверь кафе с грохотом распахнулась, и в переулок вывалились Эллиот и его дружки. – Вот где твоя маленькая феминаци[64]! – нетрезво протрубил один из них. – Небось, собиралась подергать тебя за яйца и послать на хрен! Эллиот шагнул было к нам, затем передумал. – Пойдем лучше в бар и найдем настоящих женщин. – Точно. Терпеть не могу этих «изменниц»!