— А чего бы не покатать мальков? — историк неопределенно пожал плечами. — Вон, под присмотром Тимофея Федоровича. — Так чего сидим-то? Чего не выдвигаемся? Мы с парнями готовы, Гриша уже все упаковал, катер на причале, — Тимофей оглядел археологов. Али с сомнением покачал головой и дал сигнал команде к погрузке. Студенты шумели, мешали сосредоточиться. Тимофей пристроился на корме, всматриваясь в пенный след катера, задумался. Если вся эта катавасия началась у Скраббл давно, то как он связан с его глюком? Почему ее преследует женщина с серебряными волосами? Почему стали открываться раны? Он видел своими собственными глазами, как они возникали и как рассасывались. Поэтому он ни на секунду не сомневался в том, что происходит нечто странное. Откуда Анна знает то, на что он сам едва обращал внимания? Рядом появился Сан Саныч, по-кошачьи мягко устроился рядом, вытянул устало ноги. — Качка, — вздохнул, снял выцветшую панаму, вытер раскрасневшийся лоб. — Ты, Тимофей Федорович, сегодня задумчивый. Случилось чего? Тимофей с сомнением посмотрел на историка. — Сан Саныч, вот допустим, искали бы вы ответ на какую-то загадку. А у вас только ключевые слова. Видение. Призрак. Женщина. Светлые волосы. Проклятье. Кораблекрушение. Поимка. Вода. Лед. Стигматы. — Стигматы? — историк изогнул бровь. — Это то, о чем я думаю? Тимофей пожал плечами: — Раны. Проявляются только ночью. Пожилой мужчина задумался. — Знаешь, Тимофей Федорович. Я все-таки ученый человек, в хиромантию эту всю не верю. Поэтому скажу тебе, что надо смотреть в психосоматике. Застарелая травма, испуг, могут что-то такое вызывать… — А если в это вовлечены несколько человек, ранее никак между собой не связанных? И как минимум про одного из них я могу сказать точно — никаких застарелых травм у него нет. Нормальный здоровый мужик, — он немного смутился, нахмурился. Отвернулся от собеседника. — «Отоидешь от руки моея… яко не имать ти солгати», «нити рока»… Я с Борис Аркадьевичем Ильиным говорил, директором музея Горгиппия. Он предположил, что это часть одного и того же заговора, связанного с поклонением Маре или Морене. — Знаю прекрасно Бориса Аркадьевича, — ответил историк, снова вытирая потный лоб платком. — Интересная мысль, кстати. Особенно, если сюда все твои ключевые слова-загадки добавить. Занятная картинка складывается. Дайвер покачал головой: — Только непонятная. Пожилой мужчина усмехнулся: — Мне бабушка моя всегда говорила, чем сложнее загадка, тем проще разгадка. В разгадке кроется изящество. — Это тоже ваша бабушка говорила? Про изящество? — Нет, это уже я, — историк бесхитростно хмыкнул. — Самые блестящие разгадки помещаются в одно простое предложение. Тимофей посмотрел внимательно, прищурился: — То есть разгадка на поверхности? — Совершенно верно. Ищите то, что связывает все эти ключевые слова и людей. И заговор. Должен быть какой-то элемент, деталь. Что-то, что ускользает от вас, мой друг. Из рубки выглянул Али. — Тим, возвращаемся на базу. Тимофей встрепенулся, вытянул шею: — С чего? — Черт его знает. Тебя вызывают на «Малахит»… — «Малахит»? Это который из Новороссийска прибыл, исследовательский? — Тимофей озадаченно соображал. — Тот самый. У них ЧП. Ваша группа срочно нужна на объекте 2/17. Оз тоже выдвигается, и вас, Сан Саныч, просят присоединиться. Тим пожал плечами, переглянулся с историком: — Что там у них? — Может, откопали чего? 3 Андрис проснулся рано, открыл глаза за пятнадцать минут до того, как должен был сработать будильник. Проснулся, как и все эти несколько дней, в своем кабинете. Шея нещадно затекла, ребра ныли. Размяв затекшие мышцы, мужчина встал, сделал несколько приседаний, энергично отжался, зафиксировался в стойке. Бисеринки пота собрались на висках, тонкой змейкой стекли к подбородку. Андрис нервно вытер лицо. Прислушался: на втором этаже скрипнула кровать, сообщив о пробуждении Карины. Мужчина задумчиво посмотрел в окно. Взгляд упал на отпечаток трех пальцев на краю полированной столешницы. Чуть склонив голову, посмотрел под стол, туда, где стоял сейф. Кодовый замок открывали. Если бы это сказал кто-то из его пациентов, он бы с уверенностью решил, что имеет дело с параноиком. Но Андрис увидел следы пальцев на гладкой поверхности стола и на панели с кнопками набора кодового замка. Подошел ближе, чуть наклонился вперед, чтобы лучше разглядеть отпечатки: тонкие, явно женские. Андрис отвернулся, вспомнив вспышку синего света из собственного кабинета накануне. По лицу пробежала тень, но тут же растаяла. Выйдя из кабинета, прошел в ванную, упершись ладонями в светлые квадратики кафеля, встал под горячие струи. Выходя из душа, явственно услышал, как завелся двигатель, а уже в следующее мгновение машина Карины выскользнула из гаража. Где-то вдалеке опять собиралась с силами гроза: до обострившегося слуха доктора Страуме донеслось ее тяжелое дыхание и недовольные вздохи. 4 В пансионате «Робкая звезда» начиналось обычное утро. Шумели ведрами уборщицы, повара принялись готовить завтрак, а медицинские сестры будили пациентов на процедуры. Лера не спала: не давала успокоиться мысль о Скраббл, ее встревоженный шепот в ночи и удаляющиеся по мокрой садовой дорожке шаги. «Она не справится», — лихорадочно билось в груди. Достала из кармана скомканный листок с номером телефона Ани, набрала. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Прокравшись на балкон, Лера смотрела на серое, укрытое туманами море, прислушиваясь к голосам, которые никто, кроме нее, не слышал. «Это не мое дело, — убеждала она себя, повторяла снова и снова, вспоминая образы воинов-призраков рядом со Скраббл. — Они пришли не ко мне, меня ни о чем не просили». И тут же хмыкнула: — Так ты им и сказать ничего не разрешила. Без разрешения живущего им нельзя вмешиваться. «Уби-ить», — женский голос, повторяющий многократно, шипел рядом, пробирался под кожу, сползал липкой мыслью по позвонкам: призраки подхватывали злой шепот, множили его, рассыпаясь в темном небе. Лера опустилась на каменный пол, поджала под себя ноги. Медленно раскачиваясь, смотрела на стальную гладь моря. Минута, две, три… Кромка горизонта окрасилась розовым: над Черным морем просыпался день. «Скраббл не сообразит, я ей не сказала», — как приговор. Девушка решительно сдернула с шеи флакончик с солью, откупорила пробку. Подумав еще мгновение, бросила короткий взгляд на занимавшуюся зарю и высыпала несколько кристаллов на ладонь. — Наяда. Явись, — приказала тихо. Она знала, что он где-то рядом. Знала, что они никогда не уходят далеко, если не получили желаемое. Ледяное дыхание за спиной, холод по позвоночнику от шеи вниз, к пояснице. Бесшумные шаги. Лера зажала в руке крупицу соли. — Ты за нее в ответе? — хмурое согласие старого воина. Лера удовлетворенно кивнула: — Хорошо. Я слышу желание убить. Женский голос. Понимаешь? Наяда кивнул еще раз. — Не оставляй ее одну. Она сама не попросит. Я прошу за нее. Молчаливый вопрос в серых глазах. Лера прикрыла глаза, медленно выдохнула: