Синева вокруг него приобрела очертания и структуру, угрожающе уплотнилась, вдавливая щуплую грудную клетку подростка, сжимая горло. В мальчишеских глазах загорелась паника. Еле уловимое движение синевы — и сухой треск разрывающихся досок: вязкая мгла ощетинилась ледяными кольями. Они тянули свои руки-стрелы к юноше, вгрызались в мягкую податливую плоть. Тьма беззвучно утягивала его в бездонную черноту. Его испуганное мальчишеское лицо все дальше, его почти растворила пустота. Зачем он здесь? Рывок, и вот он совсем рядом: в расширенных зрачках отразились белые женские руки и разметавшиеся ледяным порывом ленты серебристых волос, ослепительно-яркая синева принесла освобождение от боли и удивление, что жизнь оборвалась так скоро и так нелепо. Задыхаясь от жалости к нему, она вырывалась из крепких мужских объятий. — Тише, тише, тшшш, — Тимофей прижал ее голову к своему плечу, сгреб в охапку, с силой удерживая и баюкая. — Тише, это всего лишь сон. Ты просто уснула. Это сейчас пройдет. Солнце взойдет, нет ничего, — уговаривал он девушку. — Я видела, видела, — исступленно шептала она, срываясь на хрип, размазывая слезы по щекам. — Я видела твой сон. Как будто я была в нем… — Ты просто впечатлилась нашим ночным разговором, просто представила себе, надумала. Нет ничего, понимаешь? Сон. Все. Точка. — Он раскачивался вместе с ней, шептал горячо, почти так же исступленно, как и Скраббл. Скрипнули деревянные плахи на крыльце — на веранде появилась заспанная и всклокоченная девочка-подросток, большеглазая, чуть полноватая, со смешными хвостиками. — А вы Тимкина невеста? Которой Тимка свою комнату отдал? — спросила девчонка, с любопытством разглядывая сцену, свидетельницей которой стала. Ее появление оказалось более действенным, чем уговоры Торопова: заметив ее приоткрытый от любопытства рот, Анна постаралась как можно быстрее взять себя в руки. Поспешно соскочила с колен дайвера, шумно шмыгнула носом и виновато посмотрела на Тима: — Так я ему и тут спать не дала, очень сочувствую… — Да ну, брось, — мне даже приятно было полуночничать. Анна, покачиваясь, направилась к дому. — Покажешь мне, где у вас можно привести себя в порядок и умыться? — прошептала, вытирая остатки слез с опухшего лица. Торопов растерянно почесал подбородок, посмотрел на голые щиколотки Скраббл. — Спасибо, дорогой Тим, за компанию, за ночлег, за грелку во все тело! — крикнул он вдогонку. Анна фыркнула, повела плечом, уводя развесившую уши сестру Тимофея. Торопов открыл тетрадку, вписал предутренний сон Скраббл, удивленно почесал переносицу. Анна зашла в комнату Тима. Сейчас, в утреннем свете, она казалась больше, но так же по-спартански аккуратна. Ничего лишнего, предельная простота. Несмятая постель пахла свежестью. Стопки зачитанных книг шептали о пристрастиях своего владельца. Остро отточенные карандаши в стакане, блокнот с записками вызывали интерес и возбуждали любопытство: что мог он писать в этих блокнотах? Анна заметила фотографии, на которые не обратила внимания ночью: черно-белый снимок молодой пары с пухлой девочкой на руках и серьезного вида мальчиком лет семи. Анна догадалась: Тороповы-старшие, Марина и Тимофей. Больше фотографий семьи целиком не оказалось: фотографии той же женщины с малышкой на руках перемежались с фото девочек. Яркая улыбчивая Марина и настороженно-нахмуренная Света. Потом взгляд зацепился за узкое мальчишеское лицо, костлявые ключицы: парнишка сидел на крыльце этого же самого дома, грустный, потерянный и уставший. В глазах — тоска и обреченность. Сердце сжалось будто до размера яблока-ранетки и пропустило удар. Анна закричала. Спохватившись, прикрыла рот рукой, закусила костяшку указательного пальца и выскочила из комнаты. Выбежала на веранду — дайвера нет. Метнулась назад, в дом, на вопросы Светланы не могла ответить: горло перехватило, одна-единственная мысль пульсировала в висках, не давая собраться. Бросилась к ванной: оттуда доносились мурлыканье Тима и плеск воды. — Тим, я видела тебя! — билась она в дверь до тех пор, пока, перепачканный зубной пастой, парень не открыл дверь. — Шего тее надо? — Тим, я тебя видела! Во сне этом был не просто мальчик, там ты был! Она схватила его за руку, потянула в комнату. Ткнула пальцем в фотографию. — Это был точно ты! Все, как ты описываешь: черная, густая, как смола, вода кругом, треск деревянных досок. От ничтожного движения эта чернота замерзает, врезается в тебя ледяными копьями… Тимофей развернул ее к себе. — Погоди-погоди, — он положил горячие ладони на плечи девушки, заглянул в глаза: — Откуда ты про дерево знаешь? Я про это тебе ничего не говорил! Десятая серия 1 После завтрака Тимофей отправился в лагерь археологов — на сегодняшний день запланировано погружение на один из ближайших к берегу объектов, небольшой, метров шестнадцати длиной, сгоревший и затонувший в ста метрах от нынешней береговой линии военный корабль времен царя Митридата VI Евпатора. Его исследовали одним из первых в прошлом сезоне. Из-за нестабильного метеопрогноза Управление глубоководных исследований второй день не давало «добро» на погружения к основным объектам текущего сезона, поэтому Скворцов передвинул план работ и отправил группу Торопова на помощь подводным археологам — проверить сохранность объекта и сделать дополнительную 3D съемку и замеры: появилась возможность организовать поднятие судна. Тимофей собрался в лагерь в начале седьмого утра, оставив Анну на попечение притихшей и погрустневшей Светланы: мать сразу после дежурства отправилась в школу. «Прикрытие» в виде старшего брата уходило работать. — Тимка, — жалобно позвала сестра, обхватив Торопова со спины, уткнув в неё веснушчатый нос. Анна усмехнулась, обняла девочку за плечи: — Пусть катит на свою работу, а мы с тобой важным делом займемся. — Каким? — Светка с надеждой повернула к «невесте» зареванное лицо. Анна многозначительно изогнула бровь. — Стихи сочинять будем. Меня Скат порвет, если я ничего путного им не рожу до вечера. Торопов воодушевился: — С «рожу» я могу помочь! Скраббл скривилась: — Иди уже, рожальщик, — махнула ему рукой. Светка с удивлением уставилась в спину брата: — Я его таким никогда не видела. — Каким «таким»? Светка не ответила, задумчиво пошла в дом. Неожиданно повернулась к Анне, прошептала возбужденно: — А влюбленные всегда такие дураки? Аня не сообразила сразу, ляпнула: — Нет, конечно, с чего ты взяла! — и только тут вспомнила «я его таким никогда не видела». Щеки загорелись, как китайские фонарики. Девочка с сомнением на нее посмотрела, но от дальнейших вопросов воздержалась. 2 — Здорово, мужики, — Али, Борю и команду археологов Тимофей нашел под навесом. — Что за штучки с метеосводкой? Погода — ни облачка! Он присел напротив, плеснул себе воды из эмалированного бидона. Ледяная, она колко схватила горло, ударила по зубам, тонкой струйкой потекла по пищеводу. Дайвер радостно поежился. Али мрачно молчал, разглядывая карту района производства работ. Повернулся к Боре и Алексееву Сан Санычу — недавно прибывшему в лагерь доктору исторических наук, специалисту по Боспору и историку кораблестроения — тот с мечтательным видом от внезапно свалившегося выходного пил кофе из кружки-термоса. — Мартышкин труд, — пробурчал недовольно. — Сейчас все замеры сделаем, а через месяц придется делать повторно. — Отследим динамику, — примирительно прищурился Саныч и улыбнулся: — Repetitio est mater studiōrum. Али задумался: — Студентов взять намекаете?