— Ты вообще соображаешь? Что ты ночью собираешься делать в незнакомом городе? — Я Тима попросила меня забрать, — Лера заметила, что Аня дрожит. — Погоди, — попробовала успокоить, взяла за руку, привлекла к окну и заглянула в глаза. Спросила строго: — Почему прямо сейчас? Аня убежденно отозвалась: — Днем меня отсюда не выпустят! Отец не заберет, я не могу на него рассчитывать: он с такой легкостью меня сюда закрыл… А следующую ночь я не переживу, ты же видела, что со мной творилось! Вот смотри: в начале были чужие отражения. Потом голоса. Фантомные боли и вот эти знаки кровавые на теле, — она тревожно посмотрела в темноту. — Но они исчезали при свете дня! А сегодня уже и днем проявлялись. И боль, Лера. Меня словно режет что-то. Руки горят, губы жжет… вся горю. Я боюсь, что если не узнаю за завтрашний день, что происходит, что ко мне приклеилось и сводит с ума, то, — она посмотрела с мольбой: — то я не выдержу следующую ночь, Лер! Нужно выяснить, что случилось тогда, когда затонул тот корабль. Надо выяснить, что нас с ним связывает, понимаешь? Лера нахмурилась, посмотрела в упор: — Ты так уверена, что есть связь? Анна решилась, выпалила: — Я тебе говорила там, на балконе. Это не было бредом, неужели ты мне не веришь?! Мне все время видится одна и та же женщина. Она дала мне почувствовать, что испытывала в последние минуты, часы своей жизни. Вся эта боль — это ее боль. Она кого-то проклинала. «Проклятье шлю на ваше племя», понимаешь? Я чувствую, что мне не будет покоя, пока я не пойму, что произошло тогда. Лера недоверчиво тряхнула рыжей головой, но проговорила. — Ладно-ладно. В твоем видении еще Андрис Александрович был, помню. Что ты от меня хочешь? — Мне надо из здания выйти. Знаешь как? Лера задумалась. — Ну, если ты не боишься высоты… — Я уже ничего не боюсь, — не дала договорить девушка. — Показывай. Они выскользнули из палаты, прокрались до конца коридора. Редкие лампы едва освещали их лица. В холле уборщица начала возить шваброй, бормоча под нос, что «загваздали весь пол», гремела ведрами. С нижнего этажа доносились возбужденные голоса и редкие взрывы хохота. Лера толкнула неприметную дверь в темное помещение, вошла и поторопила Скраббл: — Иди уже скорей, пока не поймали. Тесная, заставленная ведрами каморка с люком в полу и небольшим оконцем под потолком. Лера откинула крышку люка. — Это старый пожарный выход, — пояснила, кивнув в темноту проема. — Не знаю, почему его не закроют, предполагаю, что местные сотрудники таким образом таскают продукты, — она показала глазами на ворох полиэтиленовых пакетов-маек. — Спустишься, выйдешь из каморки, сразу увидишь служебный вход, он должен быть закрыт изнутри на простую задвижку. Поняла? Аня заглянула в провал: едва различимый во мраке хлам, тонкие прутья лестницы. Она решительно бросила вниз сумку — та вроде шлепнулась на что-то мягкое, но следом загрохотало перевернувшееся ведро. Девушка поморщилась и прислушалась: вроде тихо, никто не идет. Она ступила в темноту, торопливо нащупала опору и нырнула вниз. Уже почти скрывшись, вынырнула снова: — Лер, спасибо! — сунула в руку скомканную бумажку, пояснила: — Мой телефон… Как тебя найти в Москве? — Лера скривилась, но адрес назвала. Присела на корточки у провала. Теперь их лица оказались на одном уровне. — Все остановит вода, слышишь? — Аня медленно кивнула. — И эти, которые стражники. Отгадка в них. — Так я же их не вижу! Как? Лера пожала плечами: — Когда будет нужно, увидишь, поняла? Из того мира просто так не появляются, — она перехватила запястье подруги, заглянула в глаза: — Осторожней, Скраббл. И попытайся попросить этих стражников помочь. Старший сказал, Наядой его зовут. На имя откликнется. Девятая серия 1 К воротам закрытого пансионата «Робкая звезда» подъехала белая ауди, не торопясь припарковалась на пустой площадке. Представительного вида водитель вышел из машины. Его спутник — широкоплечий парень в шортах для плавания и вытянутой майке-боксерке — выбрал из списка контактов номер, набрал. Синий экран осветил загорелое лицо с облупившимся носом, выцветшие белёсые брови, косой шрам над правой бровью. — Я на месте, — он поежился: порыв ветра сорвал с ближайших деревьев дождевые капли. Выскочив на еще мокрую после дождя дорожку, Анна метнулась в одну из боковых аллей, подальше от здания, возможных любопытных глаз и случайных свидетелей. Добралась до главного входа, устроилась в тени так, чтобы видеть парковку. Она ожидала Тима на его мотоцикле, но вместо этого около пансионата появилась белая ауди, из которой вышел молодой высокий человек в светло-сером костюме, а с пассажирского сиденья вывалился ее знакомый, дайвер Тимофей Торопов. Через минуту ожил экран ее смартфона: — Я на месте, выходи через калитку… — Вижу, — отозвалась девушка, поправляя сумку на плече. Динамик выхватил еще один голос: — Скажи, чтоб шла, как королева на аудиенцию к Папе Римскому. Кряхтение в трубке и голос Торопова: — Смело топай, короче. «Как королева, значит — как королева», — Анна вышла на главную аллею и неторопливо, даже можно сказать, важно, направилась к выходу. Когда она оказалась у калитки и уже дернула ручку на себя, ей наперерез выскочил заспанный охранник: — Добрый вечер, — формально поздоровался. — Вы куда направляетесь? «С королевами так не разговаривают», — Анна вздернула бровь, проговорила: — А я должна перед вами отчитываться? Охранник поморщился, как от зубной боли: — Это закрытая территория, выход только по пропускам. У вас есть пропуск? Анна изобразила удивление: — Простите, а где здесь это написано? — она кивнула на красную табличку на воротах, на которых значилось «Въезд на территорию по пропускам». — Кажется, здесь речь идет о въезде на территорию. К выходу это определенно не относится. Откройте, пожалуйста. Просьба прозвучала по-королевски, Анна осталась собой довольна. — Я должен связаться с руководством, — уклончиво отозвался охранник, собираясь уйти в будку. Аня запаниковала. Но тут со стороны стоянки появился незнакомец: девушка легко узнала в высокой худощавой фигуре спутника Торопова. — Дорогая, у нас какие-то проблемы? — он говорил, чуть растягивая слова. — Да вот, молодой человек не желает открывать калитку, — Анна недоуменно повела плечом. Охранник смутился. — Не морочьте мне голову. Не положено. «Кавалер» недовольно прищурился: — Я что-то не понимаю, вы на каком основании задерживаете мою невесту? У нас столик в ресторане заказан. Это же вроде бы не режимный объект? Нет? — Нет, но как бы… — Это не тюрьма, не закрытая лечебница, статуса психиатрической клиники не имеет, обитатели, насколько мне известно, не ограничены в правах, дееспособны… Я все верно говорю? Анна чувствовала, что готова расцеловать Торопова: кто бы ни был этот его знакомый, он действовал на растерявшегося охранника как удав на кролика. Не дав ему додумать контраргументы, представительный незнакомец продолжал: — Девушка достигла восемнадцатилетнего возраста… Достигла же ты, радость моя? — он мимолетом глянул на девушку, подмигнул. — Андрис Александрович… — начал было охранник. — Ой, вы там сами со своим Андрисом Александровичем разбирайтесь, — Анна изобразила раздражение. — Вы же слышали: свидание у нас. — И расплылась в широкой улыбке: — Пожалуйста, не портите нам вечер! Охранник вздохнул: — А, черт с вами! До утренней смены вернитесь, ладно? Я в восемь сменяюсь. «Кавалер» хмыкнул что-то вроде «естесс-ссно» и, подхватив Анну за локоток, ловко нацепил на руку ее сумку.