«Чего ты собственно ожидала, торжественного банкета?» Снаружи Хайм казался сегодня особенно холодным и сумрачным. Аина подумала о Таннис и Мирран, о пустой кровати Мазира, о тех трех новичках, которых Коль готовил в дело. По большей части она старалась держаться особняком и ни с кем не сближаться. Аина была слишком сосредоточена на своем деле и слишком осмотрительна: никому не доверяла настолько, чтобы по-настоящему подружиться. Однако все же они работали бок о бок. Бок о бок тренировались, перевязывали друг другу раны, когда это требовалось, и вместе старались угодить Колю – вылететь из Хайма никому не хотелось. Теперь, до тех пор пока она не сколотит собственную команду, она будет в своей конторе совсем одна. Представление о том, с чего начинать, у нее имелось, и девушка была благодарна Колю за готовность и дальше ей помогать… И все же ей будет не хватать общности, солидарности и безопасности, царивших в Хайме. Задумчиво покачивая головой, Аина зашагала прочь и ни разу не оглянулась. Вот она и получила то, за что боролась все эти годы. Ну да ладно. Наверное, уверенность вернется, когда ее контора встанет на ноги и дела пойдут своим чередом. Что же до персонала… На улицах вечно гуляли слухи о бандитах, которым по тем или иным причинам надоело горбатиться на своих шефов, однако при контакте с ними следовало соблюдать максимальную осторожность: в противном случае вышеупомянутые шефы узнают, что она переманивает у них бойцов, и просто убьют ее раньше, чем ей это удастся сделать. Положив деньги на счета – свой и Тео соответственно, – Аина потуже затянула пропитавшийся кровью шарф и отправилась дальше. Около вокзала вокруг нее стал густеть поток пассажиров с багажом всех форм и калибров. Откуда-то из-за их спин внимание девушки вдруг привлекли громкие голоса. Вокруг статуи Веррайна собрался народ. Солнечные лучи с поразительной яркостью отражались на мече, пронзавшем грудь короля, и притягивали к себе взор Аины, как огонек в ночи притягивает мотылька. Специально сооруженный перед статуей высокий помост обступали гвардейцы. Их винтовки сверкали на солнце. Хищные волчьи взгляды сверлили толпу, словно пытаясь по одному внешнему виду вычислить злоумышленников. Взор же Аины сосредоточился на тех, кто находился наверху помоста: властно поднятые подбородки, одежды из тончайшего шелка, бархата, натуральной кожи… Только очень состоятельные люди могли позволить себе подобную роскошь. А эти пятеро вместе и вовсе составляли Дозор – высший орган государственной власти в стране. Все они были Стальными баронами и богатством превосходили даже семейство Хираи. Говорил генерал Ботикс – остальные стояли у него за спиной с твердыми и непроницаемыми лицами. Из того, что речь произносил именно он, Аине стало ясно: сообщение касается сферы безопасности или обороны. Ведь генерал курировал тюрьмы и командовал армией, а также, по совместительству, – Алмазной гвардией. По мере того как людей у помоста собиралось все больше, Ботикс говорил все тверже и уверенней. Казалось, каждый новый слушатель добавлял силы его голосу, яростного блеска – глазам, и оснований – непомерному самолюбию. Остальные члены Дозора застыли за правым плечом Ботикса. Имена этих людей фигурировали в каждом официальном документе или распоряжении в Шумеранде: Мария Окубо, единственная женщина, и трое мужчин – Эйрхарт, Готаро и Диасо. Черные шпили Стальной башни возвышались прямо за их спинами с северной стороны – словно так было нарочно задумано. Возможно, кто-то из собравшихся на площади видел в этом некое знамение, зримое проявление власти, и испытывал в эти минуты чувство преданности Дозору, ведущему страну в светлое индустриальное будущее. Аина ощущала только, как смог от заводов в этой части города оседает в легких, и думала о том, какая пропасть отделяет ее от этих гордых хозяев жизни. Голос Ботикса между тем гремел над толпой: – Награду в сто тысяч корсов получит тот, кто раскроет личность убийцы Кауты Хираи. Аина замерла, не сводя взгляда с лица генерала. – Минувшей ночью двое неизвестных проникли на охраняемую территорию Аметистового холма. Один из них жестоко убил Кауту Хираи – одного из крупнейших инвесторов в финансовую систему нашего города. Мотивы преступления неясны. Установлено, что главной подозреваемой является девушка примерно 18–19 лет, возможно, миль-симаска по происхождению, волосы темные, глаза карие. В нашем распоряжении находится портрет злоумышленницы, составленный по описаниям свидетелей. При этих словах один из гвардейских офицеров, стоявших у подножия помоста, передал генералу свернутый в рулон лист бумаги. Тот развернул его, и всеобщему обозрению предстал рисунок, от которого у Аины перехватило дыхание. – Много лет я состоял в личных теплых и дружеских отношениях с братьями Хираи. Их отец был для меня как брат, и я дал единственному выжившему его сыну Рю торжественную клятву: мы найдем и покараем убийцу. Голос генерала оборвался на ноте такой звенящей и решительной, что, казалось, она осела на толпу, как пыль. Аина нырнула в ближайший переулок и закрыла лицо шарфом, не обращая внимания на медный запах запекшейся крови. Ей казалось, что подозрительные взоры обращены на нее со всех сторон. Речь Ботикса будто лесным пожаром разнеслась по толпе и, несомненно, пробудила в сотнях рабочих, с трудом позволявших себе питаться по нескольку раз в день, мечты о роскошных яхтах, особняках и бриллиантах, которые можно купить на сто тысяч корсов. Портрет, представленный Ботиксом, отражал реальные черты Аины с дьявольской точностью – даже вечную легкую гримасу, кривившую губы, и выражение холодной решимости в глазах. Рисунок был так хорош, что почти двигался. Единственным человеком, у которого имелась возможность хорошенько разглядеть ее той страшной ночью, был Рю Хираи. Сглупила она, конечно, оставив его в живых. Коль ее за это по голове не погладит. Ну ладно. Пусть на руках у Дозора есть ее правдоподобное изображение – если залечь на дно, перекрасить волосы или остричь их, глядишь, все обойдется. Шумиха спадет, и опасность минует. Чем больше Аина размышляла обо всем этом, тем сильнее чувствовала, как уверенность возвращается к ней. Нервное напряжение от ошибок, допущенных вчера ночью, отпускало, уступая место глубокому удовлетворению, раздувавшемуся в груди, словно воздушный шар. – У меня получилось, – шептала она самой себе на ходу. Она выдержала последнее испытание Коля. Теперь она больше не Клинок, разящий по его приказу. Девчонка, которая много лет назад чуть не замерзала в подворотнях Косина, превратилась в одну из самых опасных преступниц города. И больше ей не нужно бояться, что она вернется жить на улицы. Она сама воцарится над улицами. Уважение к ней не позволит ни единой душе на Куче поднять на нее руку или стать поперек дороги. И Коль теперь смотрит на нее совсем другими глазами – в этом нет сомнения. Аина хотела было подавить эйфорию, напомнить себе, что все это может поменяться, рассеяться, как дым, в любую минуту, да и возмездие, вполне вероятно, поджидает за ближайшим углом, но… на сей раз она решила, что имеет право собой гордиться. 11 Узкими и глухими переулками она направлялась к дому Тео. Аина ни с кем не встречалась глазами, держала кинжал в рукаве и поминутно напоминала себе, что вовсе не беззащитна, хоть за ее голову и назначена такая цена. Да, теперь она – сама по себе, но Коль ведь не лишил ее защиты и покровительства. К тому же все, чему он ее научил, а также врожденное незаурядное самообладание – всегда при ней. Как-то раз, три года назад, в день, состоящий из одних лишь изнурительных тренировок, Аина дала себе слово непременно выжить. Приложить все усилия к тому, чтобы утереть нос толпам врагов, которым непременно захочется отправить ее в могилу. Тогда она еще не знала, что уже очень скоро Король пошлет ее на первое в карьере убийство. Дело было так: Аина битый час стреляла по мишеням на заднем дворе Хайма, когда вдруг появился Коль и велел ей прекратить. Она начала медленно опускать пистолет. По лицу ее, несмотря на зимний холод, струился пот. Мишени были выставлены в ряд вдоль берега Миноса. Большую часть она поразила, хотя дрожала так, будто участвовала в настоящей схватке не на жизнь, а на смерть. Всякий раз, когда ей в руки попадало огнестрельное оружие, перед глазами вставали родители, падающие под выстрелами. Эта картина никогда не покидала её, как ни пыталась она вытеснить ее из памяти. Коль не имел привычки рано обрывать тренировки, как ни умоляла она его об этом (потом научилась не умолять – все равно толку нет). – Нет, я еще не закончила! – поспешно возразила девушка, вновь прицеливаясь. Почему он сегодня решил завершить стрельбы досрочно? Что, она выглядит такой уж слабачкой? Или тут какой-то подвох? Король протянул руку и забрал у нее пистолет, на мгновение остановив взгляд на ее дрожащих руках. – Я серьезно. Пока хватит. Давай-ка прогуляемся кое-куда. Аина коротко кивнула и последовала за ним. Они покинули Хайм и направились вверх по косым, покрытым мокрым снегом холмам Кучи к центральному вокзалу. Без оплаты прошли через турникеты. Дежурный служащий нервно сглотнул и жестом показал – проходите, мол, но Коль даже не поднял на него взгляда. Поток пассажиров и их чемоданов тек мимо них по направлению к неуклюжим громадам металлических вагонов – каждое колесо чуть ли не выше Аины. Над платформами клубились облака пара и дыма – девушка даже закрыла нос и рот рукавом, маневрируя в толпе. Ее смутное отражение на бронзовых корпусах вагонов послушно, как тень, тащилось за отражением Короля. Через несколько минут они оказались перед какой-то запертой дверью. Коль отпер замок и повел ученицу вверх по узкой лестнице на второй этаж вокзальной башенки. В небольшом помещении, куда они попали, окна имелись со всех сторон, кроме одной – там висели массивные бронзовые часы. Аина молча дрожала. Коль, скрестив руки на груди, глядел на город. Дело происходило в начале зимы, небо было серым, оконные рамы сковало морозом. Девушка вытащила из кармана пару потертых варежек и натянула их. В эту минуту она бы многое отдала, чтобы не выдать, как ей холодно. Но Коль, кажется, ничего не замечал. Он продолжал взирать вниз, на каменные джунгли, невозмутимо, словно монарх на подданных. Сражаясь с отчаянным желанием потереть ладони одна о другую, Аина спросила: – Ты хотел мне что-то показать? Вместо ответа он обвел жестом массивы зданий, окрашенных пурпурно-золотым светом морозного вечера. Заходящее солнце еще стояло у них за спиной, но нисколько не грело в это время года. Проведя большую часть последних лет в стенах Хайма, Аина почти забыла, как выглядит Косин с иных точек. Улицы, расстилавшиеся под ними, обычно не представляли особого интереса для обзора, но сейчас, в ярком электрическом свете фонарей, показались Аине довольно красивыми. – Тебе скоро начинать работать. Надо получше изучить город. – Но я же здесь выросла, – возразила девушка, удивленно подняв бровь. – Ты выросла на Куче. Остальных районов Косина не знаешь. И не знаешь, что тут может помочь в том или ином деле, а что навредить. Коль повернулся к ней лицом и прислонился спиной к одной из башенных колонн. Последние солнечные лучи сверкнули в его голубых глазах. В следующее мгновение Аина поймала себя на том, что неотрывно смотрит прямо в них, и отвела взгляд, вспыхнув ярким румянцем. Смущенно откашлявшись, она кивком указала на татуировку стервятника под бриллиантовым браслетом. – А тебя кто этому научил? Бывший шеф? Так же как ты сейчас меня учишь? В то время Аина знала только, что он состоял раньше в рядах этой банды, что главарь ее погиб и что Коль приложил все усилия к тому, чтобы память о Стервятниках полностью выветрилась у всех из памяти. Вот только эту татуировку на руке сохранил. Уголки губ Коля искривились в ухмылке: – Ладно, ладно. Я же знаю, тебе любопытно. Что еще ты хочешь узнать? Спрашивай. – Как вышло, что ты с ними связался? Он долго молчал, прежде чем ответить. Аина терпеливо ждала, опершись рукой об одну из колонн и не обращая внимания на холод, который пронзал руку сквозь дырочки в тонкой ткани варежек. Все-таки не рядовой случай: Король на Крови сам предлагает приоткрыть завесу над подробностями своей биографии, в то время как для всех остальных он – загадочный призрак, жестокий и безжалостный, с сотнями трупов за плечами. Возможно, это значит, что его доверие к ней крепнет, что она завоевывает свое место в Хайме и ей не нужно больше бояться потерять с таким трудом обретенный дом. – Ты ведь слышала, что мои родители перебрались сюда из Дуроза, когда там вспыхнул голод незадолго до моего рождения? В общем, прибыли они далеко не на круизном лайнере. За проезд было заплачено контрабандной доставкой оружия в Косин. Сделку они отработали, и у нас даже появилась квартира на проспекте Лир, но в одной из банд прознали об оружии и стали угрожать, что сдадут моих предков властям, если те не возьмутся отмывать кое-какие деньги через швейную мастерскую, где они работали. Ну родители и занимались этим лет десять, пока на них не вышла Алмазная гвардия и не замела их. – И с тех пор ты был сам по себе? – Аине хотелось добавить «как я», но она осеклась. – Сначала да. Но скоро выяснилось, что отец с матерью задолжали бандитам, на которых работали, и те решили повесить долг на меня. Какое-то время я от них успешно увиливал. При этом брался за любую работу, какая подворачивалась. Я даже сколотил свою собственную маленькую группировку из пары-тройки ребят по соседству, ничего серьезного. Промышляли мелким грабежом, обчищали карманы туристов… А потом меня нашел шеф Стервятников, и волшебным образом угрозы и требования той первой банды прекратились. Этот шеф предложил защищать меня, если я буду выполнять его поручения, а если у меня будет хорошо получаться, то даже дать кому надо на лапу и вытащить родителей из тюрьмы. – И что, дал? – Глаза Аины расширились. – Я стал шпионом Стервятников, – мрачно рассмеялся Коль, уставившись куда-то вдаль. По мере рассказа о прошлом глаза его приобретали мечтательное выражение. – Поначалу детали меня не интересовали. Сама знаешь, Косин – не место для излишне любопытных. Но через какое-то время я вдруг понял, что шпионю исключительно за промышленными магнатами и их сотрудниками. То есть за теми, кто планировал дать жесткий отпор королю Веррайну, когда тот их прижмет. Ну а потом началась война, и мои задачи изменились. Теперь я тайно снабжал заводских рабочих оружием и деньгами, и в то же время подручных короля – всякой важной информацией. Мой босс вел двойную игру. А мне было просто все равно. Ну вот. Когда война утихла, я рискнул спросить шефа, не пора ли вызволять моих родителей. Горечь в голосе Коля была красноречивее ответа. Но Аина все же спросила: – Он отказался? – Он заявил, что времена изменились, подкупом теперь ничего не добьешься, Алмазная гвардия после войны закрутила гайки. Придется вытаскивать моих стариков из-за решетки при помощи агента, который у него имелся в Стальной башне. Мы, дескать, встретимся в тайном проходе, ведущем в Башню, проникнем туда и все вместе освободим моих отца с матерью. Я сглупил – заглотил наживку. Поверил. А выяснилось: шеф решил, что я уже вроде как лишний. Отработанный материал. Надо от меня избавиться. Я знал слишком много его секретов, особенно о том, как он во время войны служил «и нашим, и вашим». Босс планировал вскоре убраться из Косина, прихватив с собой все, что успел нахапать… В общем, на месте встречи меня поджидали гвардейцы. Скрутили, бросили в камеру. Шеф, естественно, так и не появился. Через несколько дней я узнал, что родители умерли давным-давно, через несколько месяцев после ареста. Подцепили какую-то тюремную лихорадку… Аина вдруг искренне порадовалась тому, что шефа Стервятников уже нет на свете. – И как же тебе удалось выбраться из казематов Башни? – спросила она. – Поднял на бунт заключенных, что-нибудь в этом роде? – Иногда приходится действовать тоньше. Я применил маленькую хитрость. Немного яда… – Взгляд Коля снова посуровел, хотя широкая улыбка при этом не сползала с лица. – В общем, тебе еще есть чему поучиться, прежде чем я тебя выпущу обратно на улицу… Однако на следующий день Коль вдруг заявил, что дает Аине первое настоящее задание. Она испугалась, но согласилась, полная решимости стать первой во всем, что необходимо ей для выживания: в убийствах, разведке, изготовлении ядов, изворотливости, лжи… Во всем, кроме стрельбы из пистолета – тут у нее, как ни старайся, дрожали пальцы. Теперь, когда Дозор назначил за ее голову крупную награду, она по-прежнему понимала: есть только один путь к спасению. Не останавливаться. Защищаться. Продолжать сражаться. Эти навыки помогли ей стать тем, кем она стала, обеспечили помощь Коля в открытии своего дела. Они же помогут и оставаться на плаву. Аина свернула с проспекта Лир в одну из узких улочек квартала Крыльев и ускорила шаг. Побеленные многоквартирные дома нависали над ней с обеих сторон. На одном из перекрестков она наконец увидела Тео.