— Я не помню сало. Помню запах. Нюхать дают. Есть не дают. — Жадные твари. — Да, жадные, — согласился Бяка. — И мое отбирают. Все время отбирают. При последних словах он покосился на меня с подозрением. Покачав головой, я заявил: — Ты же видишь, я не отбираю, я, наоборот, делюсь. Сала немного у меня, а делюсь. Вот кончится сало, кончится хлеб, кто меня кормить будет? Ты, что ли? — Я бы покормил. Ты добрый, тебя можно кормить. Но у меня нет ничего. — И чем же ты питаешься? — Утром работу дадут. Если сделаю, покормят. Салом не покормят, кашей покормят. — А за работу платят? — Кашу дают. Утром дают. И вечером дают. Днем не дают. — Понятно. — Но могут кашу не дать. Тогда голодным спать буду. Как сегодня. Работу сделал, но отобрали все. Ничего не принес сдавать. Сказали, нет работы, значит, и каши тоже нет. Теперь буду сытым. Сала мало, но вкусное оно. — Бяка выразительно покосился на мешок, в котором я держал остатки. — Сало экономить надо, — заявил я на его намек. — Если завтра еду не добудем, останемся голодными. Кто у тебя еду отобрал? — Караси. Вспомнив разговор с начальством фактории, я тем не менее задал глупый вопрос: — Тебя что, рыбы ограбили? — Нет. Они не рыбы. Это пацаны местные. Нехорошие они. Сатат, Якос, Таши и еще малой Татай с ними теперь. Карасями их называют, потому что они сети чистят от травы и мусора. И сушат сети тоже они. И Сатат, Якос, Таши и еще малой Татай рыбу чистят иногда. А ловят ее не они. Ловят старшие. Старшие меня не трогают. Только обзывают и подзатыльники дают. А Караси драться лезут. И когда злые, все отнимают. Бяка показал на левый глаз. Заплывший, с налившимся синяком под ним, он смотрелся красноречиво. — А что за работу тебе дают? — продолжил я расспросы. — Да всякую. Вчера поливать огороды помогал. — А здесь разве есть огороды? — Есть. Вниз надо спускаться, там есть грядки. Камни вокруг, земли мало. Маленькие грядки. — Понятно. И за это кашу давали? — Да. Кормили. А старая Мегера позавчера дала мне луковицу. Не очень большую, зато сочную и почти не гнилую. А сегодня сказала рвать черемшу. Я нарвал много, но, когда поднимался, Караси отобрали корзину. — Ну ты им хоть навалять успел? — Нет. — Бяка опустил голову. — Их трое, а с малым Татаем теперь четверо. Хорошо, что не сильно побили. — А убежать или пойти другой дорогой? — Снизу только одна тропа. И я медленно бегаю. У Сатата почти шестая ступень просвещения, мне от него никак не убежать. — Не знаешь, куда нас завтра пошлют? — Наверное, снова черемшу скажут рвать, — предположил Бяка. — Обоз пришел, сало в бочках привез. Сало с черемшой вкуснее, чем без черемши. — А какой смысл черемшу у тебя отбирать? — спросил я. — Ведь задание именно тебе дают. — Задание дает старая Мегера или хромой Рукко. А Караси черемшу относят в трактир к Толстому Ору. Он им за это дает вкусную еду. Не кашу. — Получается, они на тебе зарабатывают, а ты остаешься голодным? — Да. Они теперь всегда так делают. Всегда отбирают мое. Все хотят отобрать мое. — Бяка снова покосился на меня нехорошо, но тут же виновато отвел взгляд, показывая, что ко мне претензий нет, просто привычка дурная. — А в трактире, говоришь, еда вкусная? — Пахнет вку-у-у-у-у-у-усно… — чуть не всплакнул Бяка. — Толстый Ор плохой человек. Но еды у него много. И вся вкусная. — Завтра, значит, черемшу вдвоем собирать будем, — заявил я. — И тебя побьют. И меня побьют. Нас обоих побьют. И все отберут. — Нет, Бяка, не отберут. Ведь нас теперь двое. — Ну и что? У двоих тоже отбирать можно. — Нет, нельзя. Ты у нас все здесь знаешь. В этом твоя сила. А моя сила не отдавать то, что я заработал. — Так они не спрашивают, они просто забирают. — Даже если у них это получится, я всех их занесу в свой черный список. — Это что такое? — заинтересовался Бяка. — Это магия. Моя магия. Магия моего рода. Все, кто попадает в мой черный список, рано или поздно умирают. — Ты маг? — настороженно уточнил упырь. — Не совсем. Но моя магия работает. Не сомневайся, все будет хорошо. Уточнять, что за все время из моего черного списка смерть добралась лишь до Трейи, я не стал. Как и то, что моя так называемая мать погибла не от моей руки. Незачем моему невеликому войску знать о столь деморализующих подробностях. Завтра у нас намечается схватка, следовательно, боевой дух полагается держать на высоте. — Бяка, у тебя какая ступень просвещения? — Третья. — И ты конечно же омега? — Да. Говорят, я слабый омега. Я не понимаю в этом. Меня не учат. — Ничего, я тебя научу. Лет тебе сколько? — Я не знаю. Зимой Мегера сказала, что мне уже пятнадцать, наверное, исполнилось. — О! Да ты большой. — Сатат больше. Ему тоже пятнадцать, но он выше меня. И он сильнее. — Ничего. Чем больше шкаф, тем громче падает. — Ты хочешь уронить на Сатата шкаф? И где же мы здесь шкаф возьмем? И как дотащим до тропы? — Нет, не совсем. Забудь про шкаф, это не наш метод. Давай спать. Не то не выспимся. — Давай. Давно надо спать. Когда спишь, есть не хочется. Глава 15 НОЖ С СЮРПРИЗОМ Без изменений