— Тогда ты попал, малец. Серьезно попал. — Может, и так. Но хорошо, если вы подскажете, где эту команду искать. Уже темнеет, а я в вашей фактории впервые. — У Бяки нет команды, — повторил собеседник. — Бяка — упырь. — В каком смысле? — не понял я. — Да в прямом. Его мать с упырем согрешила. Бегала к нему в лес, пока пузо не выросло. Народ разозлился на это дело и сжег их подворье. Только она и спаслась да выродка своего спасла. Устроилась в факторию, здесь ведь всем плевать на то, кому она подмахивала. Даже мужика себе нашла, такого же непутевого, как сама. Устроились на новый пост, а тот возьми да сгори. Всех там убили, кроме Бяки. Тот сам добрался до фактории и скулил здесь ночью перед мостом, просил впустить. Темное дело какое-то. Поговаривают, что детей взрослые в лес отправили, когда все началось. Но добраться до Черноводки смог лишь Бяка. Вот и ходят слушок, что он их того. Не зря же говорят, будто упыри ничем, кроме человечины, не питаются. А у детишек мясцо небось нежное, сладкое. На последних словах мужик причмокнул, от чего меня передернуло. Тот, заметив мою реакцию, хохотнул и указал влево: — Да не трясись ты. Наш упырь кашу жрет за милую душу. Но ты это… поосторожней с ним. Сам понимать должен. Иди до конца главной стены. Там, в углу, сарайчик будет. Вот в нем Бяка и обитает. Никого рядом нет, никому неохота возле упыря спать. Мы все удивляемся, что ему до сих пор голову не проломили. Не любят у нас упырей. Есть за что. Про упырей я знал немногое. Разумеется, знания не из первой жизни, это я просто наиболее подходящее название подобрал. Но что там ничего хорошего не говорили, что здесь успел наслушаться всяческих негативных суеверий. В основном информацию по этой теме получил от прислуги, ведь всевозможные страшилки у них в почете. Фильтровать глупости благодаря богатому опыту и наблюдательности я умел прекрасно, и потому сложилось впечатление, что не все так жутко, как говорят. Никакие это не вампиры, происходящие от людей, покусанных другими вампирами. Меня эта мифология еще в первой жизни напрягала, в детстве. Все не мог понять: если упыри происходят таким вот методом, откуда появился первый из них? Здешние вампиры даже в легендах сильно отличаются от наших. Это я всего лишь аналогию подобрал. Ну а в реальности это просто иная раса. Да, на вид странноватая, но поставь того же пигмея рядом с рослым белокожим скандинавом, и необразованная личность может предположить, что это разные биологические виды. Да, собственно, на протяжении значительного периода земной истории так и считалось. То в пожизненное рабство определяли лишь за цвет кожи, то в зоопарке показывали наряду с диковинными зверями. Здесь, в мире, похожем на наше Средневековье, трудно ожидать иного отношения. Великое Очищение, как принято называть грандиозную резню, случившуюся при завоевании южанами северных земель, привело в том числе к уничтожению здешних анклавов упырей. Инородцев убивали просто за внешний вид. Скрыть его сложно, потому спасения не было. По слухам, лишь немногие спаслись, уйдя за Красноводку с немногочисленными уцелевшими представителями старых обитателей этих краев — обычных людей. Те, в отличие от пришельцев, прекрасно уживались с другими расами. Похоже, с одним из потомков этих упырей мне здесь придется выживать в одной команде. Хочется верить, что дело действительно только в расовых отличиях, что все слухи про пристрастие к человеческой плоти не более чем глупые страшилки. Тьма сгущалась быстро, но фактория не настолько велика, чтобы долго разыскивать сарайчик, местоположение которого мне расписали столь подробно. Однако разум взрослого и много чего повидавшего скептика боролся с малолетним вместилищем, не желающим торопиться знакомиться с Бякой. Меня буквально ноги не несли. Даже мозг предавать начал, нашептывая, что в этом полностью ненормальном мире можно столкнуться с такими вещами, о которых на Земле представления не имеют. В общем, мне не улыбалось на ночь глядя приходить к кому-то, о ком поговаривают не самые приятные вещи. Ниже по реке сверкнула молния, спустя несколько секунд до ушей донесся раскат грома. Гроза приближалась, первые тяжелые капли уже начали постукивать подранке, покрывавшей крыши домов. Если я прямо сейчас не спрячусь под крышу, быстро вымокну до последней нитки. А с моим никчемным здоровьем это грозит нешуточными последствиями. Переборов детские страхи, поспешил вперед. Туда, где скорее угадывался, чем просматривался маленький сарайчик. Односкатное низенькое сооружение, вписанное в угол меж стенами фактории. В таком дрова хранить или кур держать, но никак не людей. Однако альтернативы нет: или там, или на улице. Двери не было, узкий проем закрывался толстой тростниковой циновкой. Холодные капли колотили по спине уже столь часто и сильно, что мне не понадобилось собирать всю свою решимость в кулак. Решительно приподнял преграду и полез во мрак, царивший внутри. И оттуда, из этого мрака, навстречу ринулось что-то омерзительно белесое, страшное, явно нечеловеческое. В лицо ударило чужое дыхание вперемешку с шипящими звуками, складывающимися в слова: — Не тро-о-о-о-о-ожь! Оно мое-о-о-о-о! Мое-о-о-о-о! В небесах громыхнуло так, что земля подо мной содрогнулась. При вспышке молнии я рассмотрел подробности того, что со мной разговаривало. И тогда я заорал. Заорал страшно, душераздирающе. Вместе с упырем. Тот тоже во всю мощь глотки закричал вполне по-человечески и дернулся назад, заваливаясь. При вспышке очередной молнии я заметил, как он, не поднимаясь, на четвереньках улепетывает в дальний угол сарайчика. А затем стало абсолютно темно. Это я, неловко разворачиваясь, нечаянно опустил угол циновки, и теперь при вспышках молнии света почти не прибавлялось. Следующие полчаса были, наверное, самыми долгими в моей жизни. Но не сказать, что ужасающими. Будь дело совсем плохо, меня бы не остановила непогода. Да лучше под ливнем ночевать, чем с потусторонней сущностью, способной высосать тебя досуха. Но голова все еще при мне, и потому вспомнил все предшествующие рассуждения и заодно прикинул, что никто не станет держать в фактории настоящего вампира. Люди могут говорить всякое, это у них не отнять, но реальность такова, что Бяка — странновато выглядит, но употреблением в пищу мне подобных не занимается. И даже более того, он боится меня не меньше, чем я его. Скорее даже больше. Я вот сижу возле входа, настороженно посматривая в его сторону, а он там время от времени скулит и всхлипывает. Если эти звуки не особенность его расы или личные привычки, получается, Бяка там чуть ли не рыдает в два ручья, а вот у меня и в мыслях нет слезы проливать. Гроза начала удаляться, зато сверху прямо начало капать на макушку. Крыша явно не в порядке, по звукам можно определить, что это далеко не единственная протечка. С трудом найдя себе местечко, где на голову не струилась вода, я с осуждением произнес: — Лодырь ты, Бяка. Мог бы крышу починить. — Оно мое-о-о-о, — неуверенно протянули в ответ. — Да твое оно, твое. Не знаю что, но твое. — Отбирать будешь? — недоверчиво уточнили из угла. — Да сказал же, твое это. Я уважаю право частной собственности. — Мое. Оно мое. Оно у меня останется, — жалким тоном добавил к этому Бяка и осведомился о самом важном: — Бить сильно будешь? — За что тебя бить? — Не знаю. Мне никогда не говорят. Просто бьют и отбирают то, что мое. Ты, наверное, тоже так хочешь сделать, да? — Угу, прям мечтаю. Да успокойся ты уже. Я не подраться пришел, меня Эш к тебе в команду назначил. — Эш?! Команда?! Нет никакой команды. И Эшу нет дела до меня. Ты обманщик! — Ничего я не обманщик. Я с обозом приехал. И Эш сам сказал, что я теперь с тобой. — Я понял, — напрягшимся голосом ответили из мрака. — Эш собирается отнять мое. Нет! Не отдам! Оно мое! — Да как же с тобой сложно! — простонал я. — Не нужен ты Эшу. И я ему не нужен. Плевать Эшу на нас обоих. Сказал, что ты урод бесполезный и что я тоже калека. Из нас двоих получится один нормальный работник. Работать мы с тобой вместе будем, ты понял? Может, даже карьеру сделаем. Поднимемся, большими людьми станем, переселимся в сарай побольше. Ну, чего скулишь? Мы с тобой одинаковые, нет смысла друг друга бояться. — Не отберешь? — недоверчиво уточнили из мрака. Однообразный диалог начал надоедать. Потому я перешел к тяжелой артиллерии, дабы доказать, что не посягаю на неведомую собственность собеседника: — Нет. Не отберу. Я даже с тобой поделюсь. Хочешь хлеба с салом? — Конечно, хочу. Но нету. — У меня есть. — Я знаю. — Откуда знаешь? — Запах сказал. — Нюх хороший, да? — Сало пахучее, — захлебываясь слюной, ответил Бяка. — У тебя ножа нет? — спросил я. — Никак зарезать меня удумал?! — резко насторожился упырь. — А если голову включить? Как я сало тебе дам? Кусок большой, его резать надо. — Ты поделишься со мной салом?! — с эмоциональной смесью недоверия и отчаянной надежды уточнили из темноты. — Да, поделюсь. И хлеба дам. Хлеба мало, и он черствый. Но зато без плесени. — Рейнская мука, — со знанием дела заявил Бяка. — Нет ножа у меня. Но есть щепка. Острая она. Сало отрежет. Если шкурка не жесткая, шкурку тоже отрежет. — Хорошая идея. Только тяжело в темноте это делать. — Сейчас станет светло, — загадочно пообещал Бяка. Проблему освещения упырь решил уже знакомым мне способом. Где-то в темном углу у него хранилась крохотная соломенная клетка, в которой сидело несколько жирных местных светлячков. Такая же была у Крола. По словам обозника, если этих насекомых хорошо кормить, они могут целый год экономить свечи и факелы. Не сказать, что это лампа на сотню ватт, но мрак в сарайчике рассеялся. При скудном переменчивом свете я разглядел Бяку подробнее и пришел к выводу, что здесь не бояться, а плакать надо. Ростом меня природа не обделила, в этом я не уступал большинству мальчишек своего возраста. Вот с комплекцией — это да, сэкономила. Мое слабое тело не получалось откармливать и физически нагружать. Оттого я получился болезненно-хрупким, будто страдающий от неизлечимой смертельной болезни. Что, в сущности, соответствует истине. По Бяке не понять, сколько ему лет. Черты лица и правда напоминают вампирские, а они существа без возраста. В принципе, если скрыть ненормально острую нижнюю челюсть и такие же причудливые уши, лишь меловой оттенок кожи подскажет, что перед тобой необычный человек. В остальном это низкорослый и такой же, как я, болезненно-худощавый подросток. Одежда состоит из сложного нагромождения рваного тряпья, на голове запущенный колтун, ноги босые и грязные до черноты. При этом упырь не благоухает немытой вонью, похоже, что с гигиеной он, может, и не тесно дружит, но знаком. Сало Бяка смаковал так, как лакомки конфеты и мороженое не смакуют. По всему заметно, что такая еда для него является редчайшей роскошью. Не удержавшись, я спросил: — Ты что, давно сало не ел? Тот, призадумавшись, неуверенно ответил: