— Да, не умер, — кивнул Рисер. — Не знаю, что с тобой было, но от той хвори и следа не осталось. Слабоватый ты какой-то и странный. Руки у тебя не крестьянские. И взгляд не такой, как у простых пахарей. Да ты весь какой-то не такой. И Кашик деньги тебе не вернет. Жадный он. Загребущий. Все, что к нему попало, это с концами. Ты помог мне, а я не собака последняя, чтобы такое забывать. Денег тебе не дам, у самого их нет, но маленько поделюсь едой. На первое время пригодится, а дальше уже сам крутись. И посоветую, что здесь да как. Запоминай все, что говорю, повторять не стану. Фактория эта — гиблое место. Видел развалины на поляне? — Видел. — Это пост факторский был. Даже не поняли тогда, что с ним случилось. Просто сгорел. И вся поляна сгорела вместе с ним. Дождей долго не было, высохла она сильно. Хорошо, что лес не занялся от пожара. Следов потому не осталось, а те, что были, непонятные. И тела некоторые выглядели скверно. У кого-то руки не хватало, а у кого-то и головы. Огонь такое сотворить не мог. — А кто тогда, если не огонь? — спросил я. — Кто-кто… Да кто-то. Не поняли мы, что это было. Вот такие дела тут случаются. Так что первый мой тебе совет: от фактории далеко не уходи. Она тут уже десяток лет простояла, а это для Темнолесья добрый срок. Может, еще столько же простоит, раз так удачно поставлена. И здешние давно уже о ней знают и стараются лишний раз не приближаться. Научены бояться. Страх — это иногда получше высоких стен защита получается. Вот и пользуйся. Второй мой совет посложнее будет. Держись за свою свободу. Ты Кашику никто, тебя в поле подобрали. Этот живоглот захочет сбить с кого-нибудь за тебя пару монет. Шли его далеко. Ты свободен, долгов за тобой нет. Свободного просто так в холопы не запишешь. Он, конечно, может так дело провернуть, что ты не отвертишься. Ты ведь простой пацан, а он прожженный. Но за тебя много не получишь, а за пару монет он сильно напрягаться не станет. Так что шанс у тебя хороший. Ну а третий мой совет, он важный самый. Найди кого-нибудь сильного. Заинтересуй его. Покажи, что ты ему полезный. Не забывай про свободу, но держись подле него. Делай все, чтобы он тебя прикрывал. Ты слишком слаб, сам по себе ты в таком поганом месте не выживешь. — А если вернуться с обозом на юг? — не удержался я от вопроса. — Путь неблизкий, за это время Кашик десять раз придумает, как тебя прибрать к рукам. Две монеты — не деньги, но и просто так на голову не упадут. Захомутает он тебя. И уж поверь, там, на юге, жизнь маслом не намазана. Для таких, как ты, не намазана. Слабакам везде плохо. Если хочешь, можешь, конечно, попробовать. Но я бы на твоем месте отсюда не дергался. Темнолесье — опасное место. Но оно как бы честнее других будет. Иногда проще здесь, чем на юге. Я тебе все сказал. Думай сам теперь. Те, кто думать не умеет, здесь живут еще меньше, чем слабаки. К Черноводке обоз добрался незадолго до заката. Речь идет и о фактории, и о реке, название которой получила эта фактория. Местность здесь значительно отличалась от почти плоской равнины правобережья. Последние часы обоз преодолевал одну холмистую гряду за другой. Землю нередко прорывали скалы, каменных развалов повсюду не счесть, а ручьи прорезали себе местами узкие русла с вертикальными стенами такой высоты, что падение с нее прикончит даже чистого омегу с десятой ступенью просвещения. Близость реки не угадывалась до последнего, несмотря на то что лес в этом месте не был дремучим и часто отсутствовал на обширных пространствах. Черноводка открылась внезапно. Она здесь будто по рву протекала, ее правый берег представлял собой сплошную скалу высотой метров тридцать. И скала эта была даже не вертикальной, а хуже — обратно наклоненной стеной нависала над темными водами. Сама река шириной не уступала Красноводке. В этом месте она разделялась на два одинаковых рукава, огибающих скалистый остров. Та его часть, которая находилась внизу по течению, была такой же высоты, как правый берег. И с двух видимых мне сторон такая же обрывистая. Зато сверху получилась плоская поверхность площадью около гектара. Нижняя часть острова раза в три больше по площади, но ровных местечек на ней почти нет. Сплошные каменные изломы, уступами спускающиеся к реке. Заканчивался этот кавардак галечниковой косой, протянувшейся вдоль реки метров на двести. Фактория располагалась в возвышенной части острова. От его неровной части ее прикрывала грубо возведенная стена из больших камней, почти не обработанных. Метра четыре высоты этого сооружения и вбитые перед ней колья доказывали, что здесь есть чего опасаться. С остальных сторон стена тоже была, но высотой уступала почти в два раза. Люди там больше уповали на природную защиту вертикальных обрывов. Лишь в одном месте поставили подобие башенки с закрывающимся проходом, ведущим сквозь нее. Меж этим проходом и похожей башенкой на правом берегу протягивался подвесной мостик длиной около семидесяти метров. Два толстенных каната, служившие ему основой, несложно перерубить, после чего факторию останется лишь штурмовать с нижней части острова. А там и стена серьезная, и туда еще как-то попасть надо. Сама фактория представляла собой тесное скопище построек из бревен. Камень на них почему-то пожалели. В основном невысокие жилые дома и хозяйственные сооружения, лишь в центральной части возвышались хоромы в два этажа. Обоз заметили. По раскачивающемуся мосту потянулась цепочка встречающих. Перебравшись на берег, местные обитатели останавливались, собираясь в толпу. Или появление гостей столь важное событие, что полагается чуть ли не всем выходить навстречу, или эти люди займутся разгрузкой телег. Ведь повозки по узкому и шаткому мостику не пройдут. Да там даже лошадям делать нечего. Значит, все эти бочки, мешки и ящики придется таскать вручную. — Эй! Тунеядцы! — прокричал Кашик, обернувшись к хвосту обоза. — Шевелите живее ногами, вы почти дома! Глава 13 ЖИВОЙ ТОВАР Ступени просвещения: 0 (60/888) Атрибуты: нет Навыки: нет Состояния: нет — Глупый мальчишка, я ведь тебе лишь добра желаю. Голос Кашика прозвучал странно. Складывается впечатление, будто он и правда желает мне добра, а не пытается отвертеться от неприятных вопросов. К тому же он от них отвертеться уже успел. Как и предостерегал Рисер, стребовать назад свои деньги у меня не получилось. Кашик с самым честным видом выкатил мне встречный счет, в котором фигурировало спасение от звериных клыков (которое я не заказывал), комфортабельная поездка на повозке (большую часть которой я на своих двоих прошел) и, разумеется, кормежка. Судя по словам главного обозника, она включала и завтрак, и обед, и ужин, и даже полдник. Причем сплошные деликатесы, сдобренные дорогущими специями. В общем, задолжал я столько, что моих денег и на половину оплаты не хватит. А расплачиваться как-то надо. Причем прямо сейчас. Я упрямо покачал головой: — Ячменная каша и одной монеты не стоит. И еще я спас из реки мешок твоих специй. Да ты за них должен вернуть не только все мои деньги, да еще и доплатить столько же. — Эта работа ничего не стоит, — буркнул обозник. — Всем было тяжело, всем пришлось что-то делать. Ты не отбивался от разбойников, тебя защитили мои люди. Если бы не они, тебя бы убили. И после этого ты требуешь плату за тот мешок? Экий ты наглец. Мало тебя пороли, ой мало. Да и чего кочевряжишься? Ведь у господина Эша тебе будет хорошо. Ты слаб, ты ни на что не годен. Твой господин будет о тебе заботиться. Я снова покачал головой: — Нет. Я свободный человек. У меня нет и никогда не будет господина. — Хочешь подохнуть от холода и голода? Зимой здесь это часто случается с такими, как ты. — Зато я умру свободным. — Да что ты вообще понимаешь в свободе? Тупой ты пацан. Ну и хрен с тобой, делай, что хочешь. Но когда будешь подыхать от голода, вспомни мои слова. Может, тогда дойдет, что Кашик желал тебе только добра. Обозник отвернулся, показывая, что разговор окончен. В принципе — нормально. Да, я не возвратил свои деньги, но и не попал в кабалу к какому-то господину Эшу. Уж не знаю, что там за забота прилагается, зато точно знаю, что я для этого неведомого хозяина не более чем дешевая рабочая сила. А с такой здесь церемониться не принято. Не далее как вчера пришлось бродить по броду, кишащему кайтами. И Кашик считал, что это вполне нормально. Нет, хозяин мне однозначно не нужен. Холопы — это не рабы. Это люди, частично потерявшие свободу, но имеющие возможность ее вернуть. Одни попадают в это состояние на ограниченный срок, другие потенциально навсегда. Однако таких можно выкупить, или они сделают это самостоятельно, накопив средства. Хозяин не имеет права убивать холопа или подвергать серьезным физическим наказаниям без веской причины. Однако в его силах сделать жизнь зависимых людей невыносимой. Или подставить с заданием по доставке очередного мешка из застрявшей посреди реки телеги. К тому же для тех, кто имеет власть над людьми, законы в отношении зависимых носят рекомендательный характер. И чем дальше от цивилизованных мест, тем меньше на них обращают внимание. Здесь такая глушь, что дальше некуда. В Лихолесье хозяин может творить с холопом что угодно. Особенно с таким слабым одиночкой, как я. Будь возможность, я бы держался от такого места подальше. Однако альтернативы нет. Сам я не выживу в лесу, а уговаривать Кашика взять меня назад, на юг, это двойной риск. Он ведь за время пути непременно придумает способ пристроить меня повыгоднее. Обставит все так, что не отвертишься. И вряд ли мне это понравится. Ну и не надо забывать про события в усадьбе. Убийцы пришли поставить кровавую точку в летописи клана Кроу. Но, пока я жив, ни о какой точке не может быть и речи. Так что весьма вероятно, меня там ищут с такой тщательностью, что не пропустят, если вернусь. Да, подростков моего возраста и внешности там немало. Однако я буду пришельцем без родных и друзей. Это уже бросается в глаза. Плюс по истечении срока амулет потеряет силу. И тогда я стану полной развалиной, что весьма удивит окружающих. Здесь, может, и нет Интернета, но необычные новости разносятся быстро. Остается лишь гадать, что случится быстрее: моя смерть, которая без материнской заботы не заставит себя долго ждать, или появление тех, кто жаждет завершить дело с тем, чтобы поставить последнюю точку в клановой летописи. В общем, я и так прикидывал, и эдак. По всему выходит, что оптимальный вариант — отсидеться в глуши. А это значит, что придется остаться в фактории. Но в нее еще надо как-то попасть. Пока обозники и приданные им грузчики сваливали поклажу перед мостом, чуть в сторонку согнали всех холопов и несколько добровольцев, заявившихся сюда ради заработка. Ну и меня заодно с ними. То есть всех, кто должен был здесь остаться. Около получаса нас игнорировали. И местных и обозных больше заботил груз. И особенно сильно их беспокоило то, что часть его пропала. Кашик отчаянно ругался и размахивал руками, рассказывая здешним хозяевам о снайпере, бьющем точно в глаз за сотню шагов, о застрявшей телеге, о матерых кайтах, наведенных на брод чьей-то злой магической волей. Жаль, я не все сумел расслышать из-за хоровой матерщины грузчиков. Но, судя по жестикуляции и отдельным пробившимся словам, нас атаковала стая монстров из фильма «Челюсти», а из кустов постреливала дивизия Робин Гудов и Вильгельмов Теллей. Лишь невероятный героизм главного обозного и доблесть его правой руки — Атами позволили отделаться всего лишь одной жалкой повозкой. Плюс часть ценного груза с нее получилось спасти. Естественно, о том, что в этом есть и моя заслуга, упоминать постеснялись. Держать нас на камнях до полуночи не стали. Разобравшись с грузом, высокопоставленные встречающие проследовали к нам. Не считая Кашика, было их трое, и выглядели они совершенно по-разному. Один похож на сутенера невысокого пошиба. Несмотря на теплый вечер поздней весны, на плечи накинул шубу из дорогого меха, а на голову шапку, высокую цену которой помимо меха определяли массивные позолоченные украшения. Перстней и печаток нацепил столько, что при первом взгляде мне показалось, что их на нем больше, чем пальцев. По всему видать, что это сам Эш — представитель «Трех семерок» и главное лицо в фактории Черноводка. Судя по тому, что мне удалось вытянуть из Рисера и Крола по пути, никем другим эта ходячая витрина мехового магазина быть не может. Очень уж настойчиво выпячивает богатство, плюс плоское лицо выдает уроженца востока, а Эшами там чуть ли не каждого второго называют. Кто остальные два — без понятия. Увы, но мои спутники не очень-то делились сведениями, да и сами мало что знали. Они ведь обозники, надолго в фактории не задерживались. Да и любознательностью не отличались. Одно очевидно — это люди, у которых здесь есть власть. Настоящий громила и невзрачный мастеровой средних лет. Первого можно принять за телохранителя, но что здесь делает второй? Он не похож на человека, у которого есть власть. Хотя, если приглядеться, взгляд у него непростой. Это явно не рядовой работяга, это кто-то посерьезнее. Кашик, глядя на нас с таким видом, будто наблюдает самое отвратительное зрелише во вселенной, с презрением протянул: — Ну что, черви, теперь вам придется работать, а не попусту харчи переводить. Это Эш, ваш новый хозяин. Все, что сказал Эш, должно исполняться беспрекословно. Если Эш вас чем-нибудь огорчит, жаловаться на него вы будете самому Эшу. Вот этого господина зовут Макир. Он мастер горного дела. Те из вас, кто мечтает побыстрее отдать свои долги, должны доказать, что они могут ему пригодиться. У него самая выгодная работа, но кого попало он к себе не возьмет. А вот это наша знаменитость, Гуго Обоерукий. Он во многих местах прославиться успел. Думаю, некоторые из вас слышали о нем плохое. Не верьте слухам, они врут, Гуго гораздо хуже, чем о нем говорят. Он следит за тем, чтобы здесь всегда и везде был порядок. А потому следить приходится за многим и многими. Все запомнили? — Где здесь мои холопы? — нетерпеливо спросил Макир. Кашик указал на столпившихся отдельно семейных крестьян: — Вот ваши лодыри. — А почему двое лежат? — уточнил старший горняк. — Дык говорю же, лодыри. Кайты их маленько покусали, вот и рады поваляться. — Здоровых мужчин почти нет. Одни бабы да дети сопливые. Ты кого к нам опять привез, Кашик? — сурово вопросил Эш. Обозный суетливо пожал плечами: — Кого дают, тех и везу. Я-то тут при чем? Ведь мое дело маленькое. Да и есть хорошее. Раз бабам мужиков не хватает, это разве плохо? — Бабы или беременные, или страшнее, чем Гуго, — скривился Эш. — На таких лезть — это не радость, а работа получается. — Ну не вечно же им беременными быть, — разумно ответил Кашик. — Как родят, так посимпатичнее станут. Задницы у некоторых что надо, есть за что ухватиться. Мужиков у них не осталось, там вся деревня вдовами забита, не знают, куда девать. Вот и решили, что вам здесь свободные бабы пригодятся. Эш невесело усмехнулся и покачал головой: — Свободные бабы — это, конечно, хорошо. Но в шахте у Макира от них нет толку. А нам прямо сейчас нужны новые руки, ведь мы начали бить второй штрек. Макир думает, что новая жила будет богаче прежней. Только как это проверить, если мастеров нет? К нам привозят тех, у кого нет навыков горного дела. И не всех получится обучить профессии. Да и время на это уходит. Прорва времени. Проклятое время, вечно его не хватает. Добывать от нас требуют сейчас, а не в будущем. И как мне теперь поступать? Обозник пожал плечами: