– Всё любит, – машинально проговорила я. Я вот даже представить себе не могла, что одно из этих роскошных блюд можно просто отдать котенку. – Хорошо, – сказал магистр Рониур. Взял со стола первую попавшуюся тарелку и поставил её на пол. Сделал приглашающий жест, но Рыжик только фыркнул и гордо отвернулся, высоко подняв хвост. Магистр Рониур посмотрел на меня вопросительно. Я вздохнула. То, что мелкий разбойник брал еду у меня, ещё не значит, что его может накормить кто угодно. Я уселась на пол, взяла кусочек и протянула котенку. Тот с жадностью набросился на еду и тут же её умолотил. – Проголодался, маленький, – сказала я с нежностью и подвинула к нему тарелку. Не прошло и минуты, как довольно крупная порция магическим образом исчезла внутри крошечного котёнка, а сам он, довольно урча, вылизывал тарелку. – Вот, – тоном «я же говорила» заявила я. – А ведь он к вам очень привязан, – задумчиво проговорил магистр Рониур. – Ну да, мне и самой так показалось, когда он сегодня сжёг тех двоих, – не без сарказма ответила я. – Ему вовсе незачем питаться таким образом. Он ест, чтобы вас порадовать. Я посмотрела на уставленный стол и подумала, что вполне готова последовать его примеру – хорошенечко поесть, чтобы себя порадовать. Я быстро поднялась с пола, села за стол, и мы принялись за поздний ужин. Странно, но я больше не чувствовала неловкости: ни от того, что я наедине с мужчиной в его комнате, где собираюсь провести ночь, ни от того, что одета неподобающе – вообще ни от чего. Голод с лёгкостью заглушил все остальные чувства. А когда я, не хуже того котёнка, опустошила пару тарелок, вдруг вспомнила: – Спасибо вам. – За что? – За то, что не позволили этому… – ругательное слово уже было готово сорваться с моих губ, но я в последний момент его удержала: – дознавателю, – впрочем, все равно прозвучало как ругательство, – отправить меня в камеру. – Не за что, – спокойно отозвался магистр, но в серых глазах на миг сверкнула ярость, губы едва заметно шевельнулись. Кажется, в адрес королевского дознавателя только что улетело еще одно ругательство. Мы немного помолчали, и я задала тот вопрос, который волновал меня больше всего: – Значит, так их и похищали? Ну, других студентов… – Вряд ли, – ответил магистр Рониур. – Вас сразу же оглушили заклинанием, а записки точно писались людьми без какого-либо магического воздействия. Нет, похоже они решили сменить тактику. – После того, как выяснилось, что пропали уже трое и теперь никто не верит в их побег? Магистр кивнул: – И очень уж быстро до похитителей дошла эта новость… – Может у них есть свои люди в Академии? – предположила я, хотя эта мысль мне не нравилась. И ещё меньше нравилось произносить ее вслух. Трудно было представить, что кто-то из преподавателей или студентов или, например, кастелянша Гариетта… Я подумала о ней, и внутри похолодело: а ведь она единственная точно знала, что я буду возвращаться из подвала поздно ночью! Знала, во сколько я туда пошла, знала, какая по величине комната мне досталась, приблизительно могла прикинуть, когда я вернусь, и даже не поленилась прийти ко мне, чтобы нарочно отправить меня на отработку… Я помотала головой. Чушь! Это не может быть она. Во всяком случае, мне совершенно не хочется, чтобы это она была. А о том, что я иду чистить подвал, мог знать кто угодно: громыхающие вёдра и швабры, которые летели за нами следом, сообщили об этом всем заинтересованным лицам, и незаинтересованным тоже. – Пора спать, – магистр Рониур резко поднялся из-за стола. Одно лёгкое движение рукой – и вот уже остатки еды вместе с тарелками и прочей сервировкой исчезли. – Вечер выдался долгим. Я тоже поднялась, посмотрела на дверь в спальню. – Кровать в вашем распоряжении, – объявил магистр Рониур. – А вы? – спросила я, прежде чем успела сообразить, что говорю. – Вы где будете спать? Он посмотрел на меня долгим испытующим взглядом, в котором явно читалась насмешка. – Предпочитаете, чтобы я составил вам компанию? – О боже, нет! – воскликнула я, снова не подумав. Но, кажется, мой искренний испуг его только позабавил. – Но ведь вам тоже нужно выспаться, – добавила я сердито. Я выглядела глупо, и мне это совсем не нравилось. – Мне приятна ваша забота, леди Юлия, но, пожалуй, я расположусь в кабинете. И снова он заставил меня краснеть. Потому что теперь вроде как получалось, что это я уговариваю его спать со мной в одной постели, а он отказывается. – Доброй ночи, – буркнула я, и, не глядя на него, прошла в спальню. Нырнула под одеяло и накрылась с головой. Рыжик явно проследовал за мной, потому что через несколько минут моей макушки коснулось что-то тёплое и мягкое, и послышалось тихое мурлыканье. Сон не шёл. Я лежала, не шевелясь, и через какое-то время услышала тихие шаги рядом. Магистр Рониур! Я замерла, не решаясь даже дышать. Но шаги проследовали мимо кровати, затем тихонько стукнула дверь в ванную и полилась вода. Ну конечно! Спать он, может, и способен в своём кабинете, но вымыться там не получится. Мысль о том, что буквально в двух шагах от меня магистр Рониур принимает душ, никак не шла из головы. Щёки горели, а перед глазами – без всякого моего на то разрешения! – появлялись картины, одна другой неприличнее. О боже, почему вообще я думаю сейчас о голом мужчине? Возможно, потому, что он именно в таком виде всего лишь за дверью? Это невыносимо… Наконец вода перестала шуметь, но моё разыгравшееся воображение от этого вовсе не успокоилось. Я представила, как он выходит из ванной в одном только полотенце на крепких бёдрах. Капельки воды поблескивают на горячей смуглой коже, стекают по мускулистому телу, расплываясь мокрыми пятнами по краю влажной ткани… Да что это со мной? Нужно узнать, есть ли заклинание, позволяющее держать в узде собственные мысли. Когда магистр вышел, я всё-таки подсмотрела одним глазком. Он был в длинном халате – никакого обнажённого торса и примерещившихся мне капелек воды. Он тихо прошёл через спальню и закрыл дверь, и только после этого я наконец смогла задремать. * * * Проснулась от того, что кто-то гладил меня по голове, нежно, едва касаясь. Неуловимо пахло чем-то древесным, и этот запах казался смутно знакомым. Большая ладонь зарылась в волосы, чуть поглаживая кожу кончиками пальцев. М-м-м-м… Как приятно… Так приятно, что совсем не хотелось открывать глаза, разве что чуть-чуть, подсмотреть сквозь ресницы… – Магистр Рониур? – потрясенно прошептала я. Он лежал рядом, подперев рукой голову, и внимательно смотрел на меня. Я сглотнула, не в силах поверить в происходящее. Когда он лег? Я же сплю чутко, а тут… – Тс-с-с… – Теплый палец прижался к моим губам, с нажимом погладил нижнюю. От хриплого шепота в позвоночнике стало щекотно, а в голове пусто и звонко. В тусклом лунном свете, лившемся из окна, все казалось слегка нереальным. И белый халат, в котором он вышел из душа, и смуглая мускулистая грудь в распахнутом вороте, и ямочка между ключицами, и крепкая шея, и заросший щетиной подбородок, и губы… Я подняла взгляд выше и вздрогнула. Серые глаза потемнели, стали черными из-за расширившихся зрачков, и их в глубине пылал такой жар, что перехватило дыхание. Я лежала не двигаясь, внутри все дрожало от странного томительного предвкушения, от ожидания чего-то невозможного, но ужасно нужного, просто жизненно необходимого и единственно правильного. Его лицо склонилось над моим, губы почти коснулись губ: – Скажи мне нет… Его дыхание обжигало щеки, сердце колотилось как сумасшедшее, и его стук грохотом отдавался в ушах, мысли путались, но одно осознавала ясно и четко: я умру, если он сейчас меня не поцелует. Просто умру. – Да… – выдохнула я, чувствуя, что тону в этих невозможных глазах, тону без надежды на спасение, да и не хочу спасаться… Он медлил, и эта сладкая пытка сводила с ума, заставляя изнывать от чего-то странного, неведомого ранее. Я облизала пересохшие губы, случайно задев кончиком языка его губу, и воздух, что уже искрил от напряжения, словно взорвался. Поцелуй был требовательным, жадным, неистовым, как и тот, кто меня целовал. Кружилась голова, и нечем было дышать. Все рассыпалось на фрагменты, отдельные и связанные между собой. Горячие упругие губы, блаженная тяжесть его тела, мои руки, вплетенные в его волосы, его ладони на моих щеках. Хриплый шепот, тяжелое дыхание и снова поцелуй, нежный, дразнящий, невыносимо чувственный…