– «Да. Но мне пора. Прощай, Берти». Она улыбнулась ему так тепло, как улыбалась только на заре их знакомства в Саусборне… И не успел Голден-Халла захлебнуться чувством, ударившим в грудь, будто военный таран, как Элайяна вдруг нахмурилась, поджала губы и показала кому-то за Голден-Халлой средний палец. А потом презрительно фыркнула и ушла за пределы рамы. Берти изумленно обернулся. – …М-м-м, – протянул Гарвус, стоявший в дверях, тогда как остальные уже покинули корпус. – Еще одна тайна, которую мы не будем раскрывать, как я понимаю. – Тебе пора в горы, Морган, – сглотнул Берти. – Вот правда. – Я испортил тебе прощание? – А сам-то как думаешь?! – Пора в горы, – покорно согласился доктор. И, помолчав: – Может, поедешь со мной, Голден-Халла? – Морган, но я же… – Я знаю. Я просто должен был спросить. Когда они вышли из корпуса, на Этерне светило яркое, теплое, надежное солнце. Впервые за долгое время. Эпилог. Гексагональная библиотека Берти Голден-Халла сладко потянулся, зевнул и подбросил в камин еще несколько поленьев. Они весело затрещали. Был вечер субботы. Сыщик, Тисса и Стэн валялись на диване в преподавательской комнате отдыха, тут же у бильярда наворачивал круги Морган Гарвус с кием наперевес. Ворон Кори сидел на полу – поближе к Арчи – и что-то тихо рассказывал псу, который упоенно рвал салфетку, стащенную со стола. С момента несостоявшегося конца света прошло два месяца. Ласково подступала сессия. Зачеты по Сыску и ТММ поставили досрочно, по решению администрации: преподаватели должны были успеть покинуть Бурю до зимнего сезона штормов, когда остров оказывался отрезан от материка до самой весны. – Как же я устал от этих жмыховых бумаг! За что мне это?! – вдруг в голос взвыл Хлестовски и лбом тоскливо бахнулся о стопку документов, что лежала у него на коленях. После гибели Элайяны должность ректора автоматически перекочевала к Стэну: раньше он был «замом», а стал «и. о». Так гласил устав, беспощадный к оборотням и сокращениям. – Ты все еще можешь отречься в пользу Клыккер, – напомнил Берти. – Она будет только «за». – И превратит академию в один большой хлев! – привычно возмутился Хлестовски. Берти через согбенную спину Стэна подмигнул Тиссе. Это была их любимая игра: «Предложи опцию». – Ну тогда отдай Шильд’эсу? – Чтобы он мухоморами тут все зарастил? – Госпоже Джоки? – Устроит революцию! Ее нельзя пускать к власти: страшно энергичная женщина! – А если магистру Ранкинсу? – невинно предложила Тисса, которая теперь вместе со старым целителем вела у младших курсов зельеварение. Якобы на роли стажерки, но на деле – полностью подменяя старичка. – То есть отдать академию тебе фактически? – Стэн раскусил ее план. – Она и так моя, – прыснула Тис, по-хозяйски потрепав оборотня по макушке. – Фрее Галли отдай! – хмыкнул Морган Гарвус от бильярда. Это Хлестовски даже комментировать не стал. – Ишь, советнички! Ничего. Потерплю, – пробурчал Стэн, шлепнув еще пару печатей. – Вроде никто не жалуется. Кроме меня. Это правда. Добродушный молодой ректор нравился и адептам, и преподавателям. А рыбацкие деревни, узнав, что новый хозяин Бури – это «наш малыш Стэнли», воспылали таким патриотизмом, что теперь поставляли провизию в школу с огромной скидкой. Ну и сам Стэн был доволен. Втайне. – Фух, на сегодня все, – обрадовался Хлестовски, когда пачка документов иссякла. – Нет, не все! – воспротивилась Тисса. – Отец все еще ждет от Бури доклад о случившемся. – Да вы с Фрэнсисом уже тысячу раз ему все рассказали! Что еще я могу добавить? – Печати, Стэн! И вензеля серьезного государственного учреждения. Отец любит официальность. Ну и познакомитесь заодно, – неумолимо продолжила близняшка. – Сейчас эпистолярно, позже – лично. Стэн только горестно заухал, накрыв голову подушкой. Берти встрепенулся: – Мне есть что добавить в письмо архиепископу! Это не выманило Хлестовски, но сыщик продолжил: – Я все-таки добыл косвенную улику по твоему делу, Тисса. Близняшка обрадованно вскрикнула. После Корпуса загадок, истории с леденцами и миротворческих усилий библиотекаря-ректора-совушки Винтервилль и Берти нашли общий язык. Особенно увлеченно они обсуждали летний эпизод с вызовом ангела: время шло, а минакорский епископат во главе с Гриди Ликеришем упорно не мог найти виноватых в той ситуации. Почему? Тисса и Берти решили, что в данном случае «не может» равно «не хочет». Более того, Ноа де Винтервилль тоже подозревал это, но Его Высокопреосвященство просто не мог обвинить столичного епископа в подобном «нежелании» (ох, политика!) без хотя бы косвенного доказательства. Берти, на сто процентов уверенный в вине Ликериша, пообещал Тиссе, что добудет для Ноа повод «официально не верить». И вот – добыл. Сыщик достал использованный шар-имаграф – дикая редкость, волшебная иноземная штучка – и, прежде чем протянуть его близняшке, пояснил: – Когда ты описала мне ту книгу и внешность своего «спасителя», я понял, что видел обоих – дома у Ликериша. И вспомнил, в какой именно день. Дальше было дело техники – откопать свидетельство. К счастью, Линда Ликериш сохранила и свои теплые чувства ко мне, и некоторую… мм… незамутненность разума. – Она прислала вам улику против собственного отца?! – ахнула Тисса. – Очень косвенную. Однако архиепископу для открытия дела этого хватит. Тисса жадно выхватила имаграф. Там в объемном изображении стоял сам Голден-Халла в обнимку с загорелой красавицей. Фоном служила прихожая великолепного особняка. На заднем плане была распахнута дверь. Лакей передавал гостю, стоявшему на пороге, старинную книгу. – Узнаешь? – спросил Берти, когда Тисса по очереди приблизила обложку и лицо посетителя. – Да! – возликовала Тисса. – Идеально! Ох, мастер Голден-Халла! Вот не зря мы все-таки вас амнистировали! – А по-моему – зря, – вдруг вздохнул Стэн. – Иначе бы Берти не смог уехать и остался с нами еще на годик… Или два… Теперь, когда Сыскное Дело ведет огр Рычгинс, туда вообще никто не записывается. – Зато к тебе на «Наследие Этерны» толпами ходят, – утешил сыщик. У него тоже чуть-чуть щемило сердце при мысли о таком скором – уже завтра! – отъезде… Вдруг со стороны окна раздалась серия последовательных хлопков-взрывов и девичий взвизг. – Ишь, адептово отродье! – охнул Стэн, подскакивая. Но Берти, сидевший ближе, уже смотрел в окно. – Это Лади. Я разберусь, – рассмеялся он. И пошел вниз. * * * – Так-так, – протянул сыщик, с веселым ужасом оглядывая Фонтанный Двор. – И что же тут случилось, госпожа адептка? – Как насчет дедукции? – простонала Ладислава Найт, соскребаясь с каменной кладки двора.